Юный гусляр

Всей Земли не обойти. И жизни не хватит. Каждому человеку отмерен свой срок. Каждому да не всякому. Раньше, когда дороги были еще не проторены, а времени и вовсе счета не вели, жил один словесник. Любил он путешествовать, не раз Землю обошел от края до края. Чудес искал и находил. То зверя диковинного встретит, то птицу краше радуги расписанную. То реки, что в горы протекали, то моря край, куда солнце, словно капля падает. Чего только не видывал, о чем только не рассказывал. Когда многому дивишься, многим поделиться хочется. Не так мрачны дни становятся. Бывало, видит добрый человек духом погибается, подойдет, разговор заведет, медом угостит, о чудесах расскажет, на ноги поставит. И из раза в раз благодарили его. И кому как не словеснику, с его рассказами, знать, что с благодарностью люди благо дарят. Так, с каждым благом чувствовал, что множится век его, что еще один - другой вешний цвет окромя отмеренных увидит. Так и жил, не век и не семь веков, много дольше, разменивая счастье людям принесенное на благодарности, что даже имя свое позабыл. Да только время течет, что ни одной реке за ним не угнаться. Вода камень точит, а время род людской. Все меньше и меньше чудес на Земле невиданных осталось. А люди совсем духом покинутые делались. Все большим счастья хотелось, да не на словах, а на деле. Так и позабыли люди, что слова несут, пустыми благодарностями отплачивая. Еще десяток раз деревья листву переодели, и люди вовсе сами словесника искать начали. Ты же, мол, умеешь словом помогать, так помоги и мне. Толпами ходить стали, дорожку проторили. И всем счастье нужно, прямо вынь да положь. И не абы какое, а настоящее. А вместо благодарности просить не переставали, спаси бОльших, сетовали ему люди. А кому понравится, что на нем как на гужевой лошади ездить начинают? Никому. Так и словесник озлобился мало-помалу, не на показ, но на весь свет озлобился. Не несли уже прежнего слова его, разуверился он в людях, а те искали его не переставая, по привычке может, по старой памяти искали.
Так и сменялись урожаи, зимы веснами сменялись. А путешественник на глазах сох, лик его хмурился, а глаза и вовсе опустели. Не искал больше он чуда, знал, что не встретится ему никогда более. Одна радость у него осталась, в дороге жизнь проживать. Старые дороги охаживать. Отправился он на край земли, туда, где никто кроме него не ступал, да и он давно не появлялся, только ветер в поле. Шел, по пути людей все меньше и меньше встречалось, пока и вовсе не оказалось. Давным-давно дерево приметил. Яблоню. Одна в чистом поле, ни листочка ни почки на ней не было, а яблоки плодила. Белые что снег, да и то белее. Шел к ней, что бы хоть на знакомое чудо своими глазами взглянуть. Семь дней и семь ночей идти ему оставалось. Да только к седьмой ночи и подошел. Пришел и видит нет дерева, а на месте его, дом стоит. Ночь глубокая, а окна светом горят. Совсем опечалился словесник, вздохнул тяжело, да делать нечего, пошел на ночлег проситься. Ближе подходит, и звук силится, за долгое время в первый раз он улыбнулся: "Где это видано что бы ночью гусли звучали, а им соловей подпевал?" - подумал про себя, и постучался. Как звуки стихли, отметил что фальшивит инструмент, расстроен малость, сошла улыбка с лица, а дверь отворили. Хотел было в дом проситься, так его тут же хозяин пригласил. Гусляр юный, волосы белее первого снега, глаза большие, теплые, огненные. Замешкался словесник, но вновь улыбнувшись, вошел с поклоном. Давно его в избу хозяева не звали, нынче войти просятся.
- Доброй ночи тебе, хозяин, повезло мне, что не спишь в такой поздний час. Пришлось бы в поле ночь коротать.
- Доброй, путник. Только не хозяин я, а хозяйка. Рада буду компанию составить, проходи, другом будешь.
Подивился гость, поблагодарил гусляра, раздевается, а сам улыбку примеривает.
- Сколько по земле хожу, не встречал девушек, что косы по своей воле стригут.
- Я люблю косы, но музыку больше люблю, а инструменту струны нужны, из волос своих и плету.
- А почему ночью играешь? Людей рядом нет, так днем хоть бы и звери слушали, а не соловей одинокий. - С интересом спросил словесник.
- Соловей? Нет же, это подруга моя давняя, сова. Так и зовут ее, Сова. Спит днем, а ночью поет, и я уже привыкла. Днем спать, ночью песни играть. А заполночь как проснусь, так она уже наохотится, всю добычу к двери перетаскает.
Расплылась улыбка на лице путника. Сколько раз Землю обошел, по самому краю ходил, а что бы сова как соловей пела - не видел, диво, да и только.
- Как величать тебя, хозяйка? Негоже имени не знать, самому не по себе.
- Ноэл, имя мое, так и зовут меня, когда в эти края забредают. А твое имя, позволь узнать?
Задумался странник, - имени своего мне и не вспомнить уже. Ранее, всю Землю перевидал, называли меня словесник, за рассказы дивные, да только время течет, и не словесник я более, пустую речь глаголю, - и сказавши, помрачнел.
- Нечего тебе грустить, старче, сколько пожил, сколько видывал. Не каждому то и другу при встрече есть что рассказать, а у тебя на век вперед историй найдется. Давай мы с тобой Сову выпустим, пущай в этот раз ночью поохотится, а сами разговор заведем. И мне занятие и тебе былое вспомнить. Я тебя живо на благий лад настрою, чай не сложнее инструмента моего, люди устроены.
Улыбнулся странник, удивился сказанному, воздуха в грудь набрал и начал рассказ. С былым запалом начал. Чем больше говорил, тем ярче глаза его горели. Пока как в прошлые дни не ожили. На фальшивые нотки и глазом не повел. Рассказал и о дереве чтр здесь раньше росло. Словесник все говорил, а гусляр слушала, да струны гладила. Луна за окном с десяток раз Землю обогнула, а ночь все не сходила, только свечи менять успевали. Да только не подивился этому гость. Стихла музыка, хозяка струны подкручивает и говорит.
- Да старче, удивил ты меня рассказами. Вот чудо так чудо. Кому расскажу что со словесником ночь коротала, тем что весь свет белый обошел, который мой дом плодовой яблоней помнит, не каждый поверит еще. А коли скажу что стар ты был, когда на любой памяти тебя не старше меня помнят, так и вовсе лгуньей обмолвят. Но благодарю душевно, сумел удивить. - Договорила, проверила струны и ответа не дожидаясь играть продолжила, а у самой глаза изумрудным цветом взялись, будто и небыли никогда огненно красными. Гость только крепкой рукой усы разгладил, подумал над сказаным и улыбнувшись более приятной музыке, продолжал. Рассказал про первые чудеса свои виденные. Рассказал про то как просто было найти чудо невиданное. А между тем, еще с десяток лун сменилось. Вновь взялась Ноэл гусли налаживать и говорит.
- Да, друг мой. Удивил, честное слово, благодарю за рассказы тебя. Интересно рассказываешь. Да только сказанного сам не слышишь. Не ты ли раньше детскую улыбку за чудо принимал? Не тебя ли дивило, что под холодным снегом цветы растут? Приесться, оно ведь и хлеб может, да только хлебом то он и останется. Что ж он из-за этого, вкус изменит, значимость потеряет? - И как договорила, под дверью соловьиный свист послышался. Отворила дверь Ноэл, впустила Сову, а добычу на стол несет. Кувшин молока, да хлеба кулич.
- Необычная охота у подруги твоей. Привык я у тебя в гостях диву дивиться, хозяйка.
- Самая обычная охота мой друг, - говорила Ноэл страннику. - Угостись, да продолжай прошу, коли есть о чем, заинтересовал ты меня больно.
Отпил молока, моложавой рукой усы вытер, и продолжил. "А музыка то и вправду все лучше и лучше и Сова очень кстати подпевает..." - подумал.
Говорил он и говорил, обо всем не сказанном досказал. Как людям помогал и почему сейчас не можется. Так слово за слово и еще десять лун друг друга сменили, пока светать не начало. Вновь хозяйка за инструмент взялась, струны натягивает и говорит при этом.
- Красиво молвишь, друг. Да только не все вяжется. Ты ли это передо мной, кто людям перед бедами погибаться не давал, когда весь гнет проблем на них сваливался, да не чем то, а словом правильным? Ты ли, кто встречи без опаски сам искал с ними? Ты ли тот кто сам выбирал кому помочь следует, а кого и жизнь не выправит? И рад был доброму слову, потому что не за него дело свое продолжал, но для продолжения пути. Не ищи поддержки, с боем не отдадут тебе ее встречные. Ищи продолжения дела своего, и тогда тебе весь свет поможет. Не путай цели мой друг, а за ночь благодарна тебе, вижу устал ты не спамши, отоспись, а еще ночь переждешь и силы вернуться.
- И то верно, права ты. Благодарю тебя, хозяйка, да только ты меня больше облагодарила. Нет у меня времени в гостях рассиживаться да прошлое поминать. Кто бы ни была ты, я свое для себя вынес. Нет больше причин у меня на беды сетовать, не так богат я, что бы под ноги не смотреть. Чудеса за данное принимать. Черноту за место света видеть. - Поклонился хозяйке, молодой словесник, надел одежду, по сухому телу ушитую, как вмиг все стяжки разошлись. Поблагодарил напоследок еще раз, благо не жалея. И отправился в путь.
- Пришел к диву сгинувшему, а ушел от друга хорошего, - обрадовавшись мысли, сказал про себя уходя, странник, - это главное как посмотреть.