Cгоревшее лето

Я вспоминаю, закрыв глаза.

Как пузырилось ее платье в морской воде, как бесконечность кружила мне голову. Я вставал на песок, желая вобрать в себя побольше лета, и он жег мне ступни. Мерный стук настенных часов будто укачивает меня, и несет сквозь золотые поля воспоминаний в единственно верном направлении. В замечательное лето, в то лето, где мы были вместе…
И мне чудится, что я герой сказки с хорошим концом, победитель всех чудищ и опасностей, волшебник, способный вернуть время вспять.

И вот мы уже едем вечером с пляжа - мой самый лучший, счастливый миг. Я запомнил его, кажется, до мельчайшей подробности.

Дороги утопали в объятиях жаркой июльской ночи. В салоне автобуса слабо горели лампочки, и можно было различить лишь желтовато-серые силуэты пассажиров. Они напоминали мне декорации старого фильма, но никак не живых людей. Подумать только: сколько же здесь собралось разных, странных судеб. Кто эти люди? Куда едут? Что их беспокоит? В другое время бы задумался, но тогда я чувствовал себя по-особенному хорошо, и мне было безразлично.
Дни, полные тепла и безмятежности, плавно перетекали из одного в другой, и я уже с трудом мог представить, что могло быть как-то иначе. Мысли растекались, как шоколадное мороженое в летний полдень. Во мне была безмятежность зеленой поляны, налитой полуденным солнцем, среди злых скал; счастье теплого моря, которое ничего не знало о ледниках Антарктиды. Я – островок вечного счастья среди боли и темноты; я цельный настолько, что гул голосов затих вокруг меня, и внутри я слышал лишь легкое трепетание крыльев бабочки. Я смотрел на Сашу; видел тени на ее лице и перепутанные пряди волос. Чувствовал, как теплая усталость и спокойствие разливались по телу, и тогда, в первый раз в жизни, подумал: «Это лучший миг моей жизни».

И я почти не замечаю, как засыпаю. Теплые картины моей жизни, затянутые к Морфею в гости, начинают искажаться. Каменные статуи моих кошмаров тянут костлявые руки к моей памяти, превращая нежные воспоминания в гротескные сказки.

Сон первый.
Я счастлив. Я крепко держу Сашу за руку, пока мы едем, а за окном мелькают фонари и разноцветные фары проезжающих машин. Я счастлив. Я боюсь отпустить ее руку. Ветер из приоткрытой форточки спутал Сашины короткие волосы. Сильно сжимаю ее пальцы. Я улыбаюсь. Улыбаюсь. Улыбаюсь.

Мы выходим на остановке, и она всего на секунду забирает руку, чтобы поправить выбившуюся прядь. Легкое движение, подумаешь, какая ерунда, но мне хочется кричать: «Не делай этого!» Время замедляется, я по кадрам вижу, как ее пальцы выскальзывают из моей ладони, и внезапно Саша исчезает, растворяется в воздухе. Как будто ее и не было никогда.

- Саша, вернись, Саша!! - Бесполезно. Я кричу и не слышу своего голоса.
Я стою один на остановке.
Одинокий.

Сон второй.
Я счастлив. Я крепко держу Сашу за руку, мы едем в автобусе… Фонари, фары машин, форточка, волосы. Я улыбаюсь. Еще сильнее. Как можно шире. Я точно помню и точно знаю, что мне нельзя отпускать ее руки.
Я боюсь.
Меня трогают за плечо: «Передайте за проезд».
И вот уже я еду один. Я сжимаю в руке воздух.

«Если ты еще раз исчезнешь, я перебью все стекла в этом автобусе!»
Кричу про себя, и не слышу даже своих мыслей.
Одинокий.

Сон третий.
Мы вообще не заходим в автобус; остаемся на пляже на ночь и смотрим на светящиеся волны – словно жидкий огонь пожирает берег. Я успокаиваю себя – сегодняшний вечер еще не закончился, а значит, Саша не исчезнет.

- Скажи что-нибудь, - мне хочется слышать ее голос. Мне до тошноты страшно оставаться одному.
- Ночесветки, - говорит Саша. – Из-за них море светится. Я никогда не видела ничего красивее.

Я целую Сашу под черничным небом, и луна отражается в ее узкой радужке, оттесненной расширенным зрачком.

…Я не знаю, в какой момент она исчезает. С каждым разом все быстрее и быстрее. Картинки лихорадочно сменяют одна другую, и я не успеваю следить за их ходом.
Итог же остается прежним – я один.

Одинокий.

Я вспоминаю, просыпаясь и открывая глаза, как я сжег наше лето.