Витамин и Шурка

Глава 1
   
Звонок в прихожей оторвал Вениамина Михайловича от прослушивания седьмой симфонии Бетховена. Только что отзвучала её вторая часть, и он всё ещё находился под впечатлением  от скорбной музыки. В её звуках угадывалась не бессильная скорбь, присущая траурным процессиям, а мужественная печаль, охватившая шествующих людей. Прослушав вариации основной темы, в которых марш сменяется танцевальным ритмом, Вениамин Михайлович уже в который раз восхитился мастерством композитора, сумевшего сочинить танец, изображающий "красоту человеческого горя".

И как раз в этот момент его размышления были прерваны неожиданным звонком. Он никого не ждал в этот воскресный полдень и потому не торопился подходить к дверям. Однако звонок повторился снова и снова, и Вениамин Михайлович нехотя поплёлся в прихожую. Он открыл дверь, и в квартиру вошла его мать, Вера Леонтьевна.
 
   Это была женщина шестидесяти пяти лет, среднего роста с чуть расплывшейся фигурой. Вениамин был её единственным сыном. Его отец, работавший ведущим инженером в одном из КБ, погиб на ракетном полигоне в Казахстане во время испытания нового изделия, когда Веньке было всего пять лет.  Растить его одной было нелегко. Вера Леонтьевна, получившая неплохое образование и мечтавшая о научной карьере, бросила работу экономиста на заводе и стала вести бухгалтерию сразу в двух небольших частных фирмах. Владелец одной из них вскоре увидел в ней задатки руководителя, потратил несколько лет на её обучение, после чего отошёл от дел, доверив ей руководство предприятием, с чем она успешно справлялась.

- Веничка, что же ты не открывал так долго? Я уж, было, подумала, что тебя нет дома.

- Мама, сколько раз я просил не называть меня этим противным именем. Оно вызывает  у меня непрятные ассоциации: веничка, веник, щётка, тряпка, ну и т.п.

- Что, не хочется быть тряпкой?- усмехнулась мать.
 
- Не хочется,- с раздражением ответил Вениамин Михайлович.

- А витамином хочется быть? Так, кажется, звали тебя в школе?

- По крайней мере, это звучит не так унизительно.
 
- Но и не так значительно, как звучит твоё настоящее имя, Вениамин! Отец не зря настоял, чтобы тебя назвали именно так. Он где-то вычитал, что в переводе с иврита оно означает "сын правой руки" или "счастливый сын". Разве мог он предположить, что обладатель столь многообещающего имени будет влачить такую жалкую жизнь? - говоря это, Вера Леонтьевна прошла на кухню и извлекла из сумки пластиковый судок, до верху набитый жареной картошкой и котлетами.-  Вот принесла тебе обед. Поешь хоть что-то домашнее, а то засохнешь от вечных бутербродов.

- Ах, какой аромат! Спасибо тебе, благодетельница ты  моя. Садись со мной, вместе пообедаем.

- Не для того я с такой сумкой тащилась через полгорода, что бы самой тут же и съесть всю эту вкуснятину. Я себе дома оставила немного, а ты ешь, а то совсем остынет. -

   Пока сын с удовольствием уплетал любимое блюдо, Вера Леонтьевна смотрела на него, и в её глазах выражение любви к своему отпрыску, сменялось плохо скрываемым неудовольствием.

- Мама, чем на этот раз я заслужил твою немилость? - поинтересовался Вениамин, поймав на себе взгляд матери. - Скажи, наконец, чего ты от меня ждёшь. По крайней мере будем ждать вместе,- улыбнулся Вениамин Михайлович.

- Ты не ёрничай, сын, и не надо шутить над серьёзными вещами. А недовольна я потому, что живёшь ты, как бирюк. Из дома вылезаешь, только чтобы попасть на работу да в магазин. Ни жены, ни детей, одинокий и неухоженный. Не чувствуется в тебе мужской силы. Слабак ты какой-то вышел .

- По-моему, мама, ты сгущаешь краски. Я недавно прочитал у французской писательницы Колетт такую мысль: "Быть одиноким - не значит быть слабым. Это значит быть достаточно сильным, чтобы дождаться того, чего ты действительно заслуживаешь".

- Ишь, как закрутила. Вот как бы только узнать, чего ты заслуживаешь? А я скажу тебе так: не пристало  мужику сидеть в ожидании, пока то, чего он заслуживает, упадёт ему в руки. Так можно к концу жизни остаться у разбитого корыта. Нет, сын, врёт она всё, твоя писательница. Ты сколько уже бобылём сидишь с тех пор, как расстался с Александрой? Поди лет пятнадцать уже намотало на твои усы?

- Да, что-то около этого.

- Ну и чего ты дождался? Говорила тебе, не руби сгоряча, остынь, подумай, а потом решай. Конь о четырёх ногах, и тот спотыкается. А тут... Девушка молодая ещё, неопытная. Может вы поссорились, а тот футболист ей как раз под настроение попался. А может подсыпали ей чего в бокал с вином. Сколько таких случаев было... Ведь жили же до того, как все люди. Вот и квартирку вам купила, чтобы условия для нормальной жизни создать. А вы... -  в сердцах махнула рукой Вера Леонтьевна.

- Мама, опять ты за своё. Изменила мне она, понимаешь, из-ме-ни-ла. Этим всё сказано. Неважно, как мы раньше жили. Мне сам факт измены противен.  Потому и расстались. Да Шурка не особо-то и сопротивлялась разводу. Наверное понимала, что сама виновата. Впрочем, что об этом сейчас вспоминать? Сама же говоришь, пятнадцать лет прошло.

-  Я вспомнила об этом потому, что на прошлой неделе встретила Зинаиду Николаевну, Шуркину мать. Оказывается Александру два месяца назад сбила машина. Её доставили в больницу с тяжёлой черепно-мозговой травмой. Врачи не давали больших надежд на полное выздоровление. Говорили, что в лучшем случае она останется инвалидом. Но Шура мало-помалу стала выкарабкиваться, почувствовала себя лучше, и хотя до поправки было ещё далеко, врачи выписали её из больницы. Сейчас, сам знаешь, долго там не держат. Привезли её домой. А дальше, как водится, начались проблемы. Она ведь тоже с тех пор замуж не вышла. Зинаида Николаевна живёт от неё далеко, да и со здоровьем у неё тоже далеко не всё благополучно - давно уже седьмой десяток разменяла. Словом, часто к ней ездить она не может. Так что то подружка забежит проведать, продуктов купит, за лекарствами сходит, то соседка приглядит, где чем поможет. Так и перебиваются. Вот я и подумала, может ты навестил бы её. Всё-таки не чужие люди.

- Ну ты, мама, и задачки мне задаёшь!  И как ты себе это представляешь, за пятнадцать лет словом не обмолвились, и вдруг я являюсь к ней. Здрасьте-пожалуйста, давно не виделись. Нет, мама, я так не могу. И вообще, я давно вычеркнул её из своей жизни, зачем ворошить прошлое?

- Вениамин,- в голосе Веры Леонтьевны послышался металл,- я же не заставляю тебя второй раз жениться на ней. Речь идёт о простых человеческих чувствах: великодушии и сострадании. Мы живём среди людей и должны относиться друг к другу по-человечески. А умение прощать – это одно из главных человеческих качеств. Похоже, эта мысль так и не коснулась твоего сознания, но поверь мне, твоей матери, в конце концов просто человеку, прожившему немало лет, что она настолько глубока, что заслуживает твоего внимания.  К тому же мысли о других отвлекают нас от мыслей о себе, хотя, впрочем, я не вижу, чтобы ты и о себе часто задумывался,- с горечью заметила Вера Леонтьевна и стала собираться домой. Уже стоя у порога, она предприняла ещё одну попытку убедить Вениамина Михайловича:

- Сын, ну пойми же, так нельзя. Неужели причинённое ею зло настолько велико, что ты не можешь преодолеть в себе обиду? Будь же милостив и попробуй ответить ей добром. Тем более, что она сейчас очень нуждается в нём. Увидишь, тебе самому станет легче на душе.

- Что ты, мама, проповедуешь мне толстовские принципы: тебя ударили по одной щеке, а ты подставь другую. Я далёк от таких взглядов. А Шурка не достойна ни прощения, ни благодеяния. В этом я не сомневаюсь.

- Венечка, но ты же любил эту женщину,- не сдавалась Вера Леонтьевна.

- Ты так думаешь? - усмехнулся Вениамин Михайлович,- Впрочем, мама, ты не хуже меня знаешь, что от любви до ненависти - один шаг. Хотя сейчас, речь не идёт о ненависти. Скорее можно говорить о полном равнодушии к этой женщине. Только и всего.

- И всё-таки я прошу тебя, сын, подумать. Нельзя быть таким чёрствым человеком. –

Увидев, что мать уходит очень огорчённой, он добавил просто для того, чтобы успокоить её:

- Ладно, мама, не переживай, я подумаю. Кстати сказать, у меня даже нет её адреса. Я слышал, что она уехала от матери много лет назад, но куда - не знаю.   
   

Глава 2.

   Как ни странно, после ухода матери Вениамин Михайлович долго не мог прийти в себя. Она разбудила в нём воспоминания далёкой юности. Они учились с Шуркой в одном классе. Нельзя сказать, что Веня был влюблён в неё. Она тоже не выказывала ничего подобного по отношению к нему. Да и интересы у них были совсем не схожими. Шура терпеть не могла биологию, зоологию и химию. К литературе питала некоторый интерес, по большей части относящийся к книгам, не включённым в школьную программу. Из остальных предметов больше всего ей нравились математика - единственная наука, по которой в её аттестате стояла пятёрка. Её отношение к музыке трудно было описать одной краской. Интерес к классике только-только начинал проявляться, в основном, под влиянием Витаминчика (Это она придумала такое забавное имя Вениамину). К джазу и року Шура была равнодушна. И лишь эстрадная музыка трогала её душу. Впрочем, это и не удивительно - сердце какой девушки не начинало биться учащённо при звуках песен о любви. Она не была ни первой красавицей в классе, ни второй. Внешность её можно назвать вполне заурядной, хотя в ней не было каких-то черт, которые однозначно портили бы впечатление о ней. То же самое можно было сказать и о её фигуре. Бывают такие случаи, когда все детали вроде бы хороши, но ансамбль из них не создаёт гармонию, от которой глаз невозможно оторвать.
 
    Веня учился в музыкальной школе в классе духовых инструментов. Почему-то его заинтересовал гобой. Может потому, что на чёрном фоне этой изящной деревянной трубы выделялось ажурное плетение мелких никелированных трубочек, клапанов и других деталей, что, конечно же, притягивало детский глаз. А может потому, что ему очень понравился преподаватель. Так или иначе, но он остановил свой выбор на этом инструменте. Впоследствии, во время гастрольных поездок оркестра областной филармонии, в который он был принят после окончания музучилища, Веня не раз благодарил судьбу за то, что ему не приходилось таскать на горбу тубу, виолончель или ещё хуже - контрабас.
 
   Жили они с Шуркой в соседних домах, постоянно учились в одном классе, и за годы учёбы настолько привыкли к общению друг с другом, что и по окончании школы часто проводили время вместе. Шурке, неизбалованной вниманием поклонников, нравилось мягкое, неназойливое присутствие Витаминчика в её жизни. Вениамину было легко с ней. Он мог запросто являться к ней домой после занятий в училище и за ужином обсуждать события прошедшего дня. Шуркина мама, Зинаида Николаевна, работала медсестрой и старалась брать побольше сверхурочных смен, чтобы как-то пополнить скромный семейный бюджет (Шурка тоже росла без отца). Поэтому часто она выходила в ночные смены, и ребята могли засиживаться вместе допоздна, не переступая, тем не менее установившихся межлу ними дружественных границ.
 
   Наконец Вера Леонтьевна, терпеливо ожидавшая, когда молодые решат пожениться и увидевшая, что ситуация так и не склоняется в эту сторону, подтолкнула сына к решительному шагу. Она объяснила ему, что Шура - приличная девушка, их отношения прошли проверку временем, и ничего лучшего искать не стоит. Вениамин вообще-то и не искал никого. Его всё устраивало в жизни, кроме одного - очень хотелось вырваться из-под бдительной опеки ставшей совсем «крутой» матери. Женитьба давала такой шанс, тем более, что мать пообещала купить им кооперативную квартиру. А Шурка... Что ж, нормальная девчонка. И хотя о любви речи не шло, но она была ему симпатична. Почему бы не попробовать.
 
   Долго ждать Шуркиного ответа ему не пришлось. Она видела, что время ожидания "принца на белом коне" уже прошло, а он так и не появился. В бухгалтерии завода, куда Вера Леонтьевна помогла ей устроиться после окончания курсов бухучёта, работали одни женщины. Они настойчиво внушали ей, что ещё чуть-чуть и её время уйдёт. Так что ей давно пора переходить к активным действиям.  Веньку она держала в уме так, на всякий случай, если никого другого не окажется рядом. Нет, конечно,  этот темоволосый крепыш был приятен ей, с ним никогда не было скучно. Да и знали они друг друга уже "сто лет". Правда, ростом он, как говорится, не вышел, но не всем же быть Киркоровыми. А может он и есть тот принц, просто она не смогла распознать его в своём Витаминчике. А тут ещё он заикнулся о кооперативе, который обещала купить его мамаша. О таком счастье она могла только мечтать. Так что получив предложение, Шурка подумала, что лучше синица в руках, чем жураль в небе, и ожидаемое "да" сорвалось с её уст.

   Вера Леонтьевна не обманула молодых, и через год они вселились в собственную кооперативную квартиру. Жизнь наладилась. Она протекала без бурь и потрясений до того памятного дня, когда Шурка поехала на дачу к подруге отмечать её 25-летие. Вениамин не смог присутствовать на торжестве, т.к. его оркестр вечером был занят в концерте. Гостей собралось много. Среди них выделялся статный красавец, Резо, представляя которого, подруга отметила, что это её старший брат и что он играет в команде профессиональной футбольной лиги. Шурка и Резо оказались за столом соседями. Красавчик забавлял её историями из спортивной жизни и при этом следил, чтобы её бокал не пустовал. Вскоре от Шуркиной скованности не осталось и следа. Она поинтересовалась у соседа, не он ли был героем скандальной истории, которая несколько месяцев назад попала на страницы жёлтой прессы. Резо нехотя признал этот факт.

- Как же так получилось, что сразу после матча вы оказались в алькове той супермодели? - недоумённо спросила Шурка.
- Вах, что тут особенного, - с улыбкой заметил собеседник, - мне достаточно времени одного футбольного тайма с момента знакомства с любой женщиной, чтобы забить гол в её ворота.
- Так уж прямо с любой женщиной? - простодушно поинтересовалась Шурка.
- А вы что, сомневаетесь? - разгорячился Резо.
- Да как-то слабо верится.
- Ну так испытайте это на себе. Считайте, что время пошло. -

   Футболист предложил тост за успех эксперимента. Они выпили, после чего он пригласил её танцевать. Сначала они танцевали что-то очень быстрое и Резо выделывал коленца, которые с трудом можно было принять за танцевальные движения. Когда танец окончился, он поднял бокал за её молодость, цветущий вид и потрясающие глаза.

- Твои глаза, Шурочка, - он уже перешёл в обращении с ней на «ты», - зажгли в моём сердце... Слушай, вах, я забыл, как это слово звучит по-русски.
- Что, пожар или салют,- игриво поинтересовалась Шура.
- Нет, не салют, вспомнил, фейерверк желаний, одно из которых - страстное желание поцеловать тебя.
- Не так скоро, красавчик,- заметила Шура.

   Следующим танцем было аргентинское танго. Резо властно заключил её в свои объятья, и они начали танцевать. В такт музыке он то резко крутил её тело, то грубо прижимал его к своей груди. Все его движения скорее напоминали борцовские приёмы, чем изящные па, присущие этому танцу. Они застали Шуру врасплох. Она не привыкла к такому натиску. Вениамин не очень любил танцевать и обычно вёл её в танце медленно, с плохо скрываемым равнодушием в глазах, едва прикасаясь к её телу. А тут такой напор, горящий взгляд... Вот опять она почувствовала, как её грудь упёрлась в грудь партнёра. Её голова кружилась. Она хотела попросить его угомониться, но в этот момент футболист впился в её губы страстным поцелуем. Вихрь чувств пронёсся в Шуркиной голове, и вдруг она обмякла, почти повиснув на руках партнёра. Медленно, не отрываясь от её губ, он стал плавно двигаться к выходу на заднее крыльцо. Так они оказались в примыкавшем к дому парке. Он повёл Шуру по дорожке, освещённой тусклым лунным светом, продолжая обнимать и страстно нашёптывая ей что-то в ухо. Она плохо понимала его то ли от того, что его русская речь обильно перемежалась грузинскими словами и восклицаниями, а может потому что неожиданный долгий горячий поцелуй после нескольких фужеров вина отнял её силы и она не могла сопротивляться его напору. Что было дальше, она плохо помнила. В памяти осталось только то, что, выражаясь футбольным языком, взятие её ворот состоялось. Красавчик привёл её в дом, усадил на диван и ретировался.

   Придя в себя, она ушла с вечеринки по-английски, не прощаясь. Всю дорогу, пока она ехала в электричке, её не покидала мысль о том, как она сможет смотреть в глаза мужу после всего случившегося. Размышляя о том, что произошло на даче, она так и не смогла понять, как футболисту удалось так быстро сломить её волю. От этого на душе становилось ещё муторней. Домой она явилась поздно ночью. Вениамин не спал и по её потерянному виду он понял, что что-то случилось. Долго допрашивать её ему не пришлось. Шура тихо, без слёз в нескольких словах рассказала ему о происшедшем с ней на даче. Вениамин был потрясён. Сначала он просто не мог поверить ей. У него в голове не укладывалось, что Шурка, которую он знал столько лет и которая ни разу не давала повода усомниться в её порядочности, вдруг вот так ни с того, ни с сего отдалась какому-то лавеласу, которого знала не более часа. Это возмутило его до глубины души. Шурка попыталась было что-то сказать в своё оправдание, но он резко оборвал её, гневно промолвив, что содеянное ею мерзко, подло и ей нет и не будет прощения. Сказав это, он заперся в спальне. А утром, когда Вениамин ушёл на репетицию в филармонию, Шурка, собрав свои вещи, ушла к матери, и после этого они виделись лишь один раз в суде, где был оформлен их развод.

   Лёжа на диване, вспоминая год за годом свои отношения с Шуркой, Вениамин  Михайлович лишний раз отметил для себя, что в его душе уже нет прежнего гнева, а о бывшей жене он вспоминает, как о человеке, оставшемся в далёком прошлом и вызвавшем тогда неприятные впечатления. Прошедшие годы приглушили обиду, но всё-таки она не забылась полностью. От этого на душе было неспокойно. Вениамин встал с дивана, оделся и вышел на улицу.

Глава 3

     Мартовский холодный ветер быстро проник под поднятый воротник  пальто. Вениамин Михяйлович почувствовал себя неуютно на продуваемом насквозь бульваре. Идти домой не хотелось. Он оглянулся по сторонам и, увидев неподалёку пивной бар, направился к нему. Раньше ему не приходилось бывать в таких «злачных» местах, но сейчас он пренебрёг своей брезгливостью к подобным заведениям и вошёл в него. К его удивлению, бар оказался совсем не похожим на мерзкие забегаловки, в которых находили пристанище люди из низов человеческого общества.  Столики представляли собой конструкцию, в которой вместо ножек были использованы небольшие бочонки. К ним каким-то образом присоединялась столешница. Такие же бочонки служили сиденьями для посетителей. В углу что-то негромко наигрывал аккордеонист. Это было попурри из песен советского времени. Музыка звучала ненавязчиво, не мешая разговору посетителей, создавая для них благоприятную, уютную атмосферу.  В тот холодный мартовский вечер в баре было многолюдно. Свободных столиков не оказалось, и Вениамин подсел к двум парням, на вид моложе него на десяток лет. Извинившись за «вторжение», он сделал заказ и представился. Они встретили его приветливо. Приятели два дня назад вернулись из удачной челночкой поездки в Турцию и отмечали тут свой успех. Стасик ещё только приобщался к этому многотрудному делу и потому «с открытым ртом» внимал откровениям Владимира - своего старшего товарища. Мало - помалу между ними завязался неспешный разговор. Стасик поделился с Вениамином невесть где добытым вяленым лещём. Он в ответ заказал для всех по кружке пива. Словом, обстановка сложилась вполне дружеская.

- Что-то ты приятель не весел? - спросил Владимир, закурив сигарету.

И Вениамин, сам не зная как это случилось, вдруг стал рассказывать им о терзавшей его душу проблеме, о разговоре с матерью и о том, что надо принять какое-то решение, а вот какое... Бывает так, что встречаются случайные люди при определённых обстоятельствах, например, в ресторане или в купе поезда, и обстановка способствует откровенной беседе, в ходе которой они выворачивают душу наизнанку, зная, что больше никогда не встретят этого собеседника. Такое же произошло с Вениамином. Выслушав его рассказ, Владимир посерьёзнел.

- Видишь ли, друг, вопрос этот сугубо философский. Вот ты видишь в нём проблему. А по мне, так всё предельно просто. Ответь, чего ты взъелся на свою Шурку? До развода дело довёл. А стоило ли?
- Так она же изменила мне, причём с каким-то футболистом, которого видела всего час.
- А раньше она тебе изменяла?
- Вроде нет.
- Так какого же рожна ты попёр на неё буром? Вот смотри, я женат и живём мы с моей Лялькой душа в душу. Она тоже челночит и сейчас в рейсе. Я женился на ней, когда ей было за тридцать. А когда берёшь бабу в таком возрасте, то женишься не только на ней, но и на её прошлом. А прошлое у неё было богатое. Она сама мне о нём рассказала и добавила,  что иногда в поездке на неё находит что-то такое, что ей позарез нужно «выпустить пар» или для бизнеса нужно переспать с каким-то местным ханыгой. И она идёт на этот шаг, но это всё мимолётно и для нашим отношений не имеет никакого значения. Они прочны и она не раз доказывала мне это, выручая из разных переделок. А недавно, так и подавно, месяц выхаживала меня после полученной в драке раны. Меня её «походы на сторону» не сильно волнуют. Главное, чтобы не подхватила какую-нибудь заразу или не принесла дитя в подоле. Но с этим у неё строго.
 
- А что же твоя Лялька не «выпускает пар» с тобой? Зачем ей непременно нужен для этого другой мужчина?
- Да кто их, баб, поймёт,- ответил Владимир. Бывают, конечно, случаи, когда они любят своего мужика, но у них физиологическая несовместимость, или, как говорит мой знакомый, метрология не совпадает. Ну и что ж ей помирать от неудовлетворённого желания? А моя Лялька... Я у неё не допытывался, но скорее всего она делает это от скуки. Вот представь себе, если тебя всё время кормить одной рыбой, пусть и самой вкусной, я думаю, что через неделю ты взвоешь, пошлёшь её куда подальше и набросишься на мясо. Так и она.

- Но ведь в конце концов всё это аморально,- продолжил гнуть свою линию Вениамин.
- А что мораль? Если посмотреть в корень - это те рамки или ограничения, которые люди придумали сами для себя. Я не буду сейчас рассуждать, зачем они это делали. На мой взгляд важно то, что все эти рамки носят временной характер. Сегодня они одни, а завтра - другие. Вспомни, раньше женщина не смела показать щиколотку своей ноги. Это было грешно. А сейчас длина их мини юбок с каждым годом сокращается, и современное общество спокойно мирится с этим фактом.
 
Тут важны два момента, - продолжил Владимир после того как собеседники заказали себе ещё по одной кружке пива. - Во-первых, на мой взгляд, важна не физическая (или как я называю её, сексуальная) преданность, а долг. Когда ты берёшь в жёны женщину, то тем самым ты обязуешься поддерживать её, помогать ей во всём, защищать её от возможных угроз. Тоже самое обязуется делать и она. Заметь, я сейчас не говорю о любви. Если она при этом присутствует, то это прекрасное дополнение. Если нет, то должны работать принципы, о которых я только что сказал. И во-вторых, всегда нужно помнить, что все эти «походы на сторону» возможны только в тех случаях, если супруги имеют одинаковый взгляд на такие действия. А если она хочет, а у мужа такой взгляд, как у дедушки Ленина, высказывавшегося в том духе, что, дескать, человек не будет "пить из лужи" или из "стакана, захватанного десятками губ", то тогда им лучше не жить вместе. Такая семья долго не просуществует.
 
    Я, к примеру, тоже не святоша и при случае могу приударить за понравившейся мне дамочкой. Но опять-таки, это всё несерьёзно. Лялька моя прекрасно осведомлена о моих «подвигах» и смотрит на них сквозь пальцы.- Он глубоко затянулся табачным дымом, закашлялся и после недолгого молчания продолжил:
   - А все эти супермодели да артисточки... Думаешь они добились признания своими силами? Чёрта с два. Мне как-то пришлось побывать в Америке, в Беверли Хиллс. Там на бульваре звёзд есть здание с верандой. Из неё хорошо просматривается гора, с огромной надписью "HOLLYWOOD ". Так вот, когда устремляешь взор на ту гору, то взгляд сначала скользит по специально поставленной в конце веранды большой кровати, а потом уже упирается в ту гору. Эта кровать - символ. Она поставлена там не случайно, и намекает молодым особам, стремящимся сделать карьеру в Голливуде, что пути к его вершинам лежат через постель. Понятен смысл? -

    Сотовый телефон Владимира возвестил о поступлении СМСки. Он прочитал её, показал Стасику, попросил его договориться о встрече с предполагаемым клиентом и продолжил.

    Может твоей Шурке, как и моей Ляльке тоже приспичило «выпустить пар». Может кураж на неё напал или случилась минутная слабость. Так что нужно было собак на неё спускать? Ты же вот пришёл сюда разрядиться, хотя сам сказал , что не посещаешь подобных мест. Заметь, после то, что случилось, она пришла к тебе, всё рассказала, повинилась, а ты полез в бутылку и сразу подал на развод.  Нет, мил человек, я не оправдываю твои действия и прямо говорю тебе об этом.

   А сейчас, когда она в таком положении... Да мне было бы по фигу, в разводе мы или нет. Я бы на твоём месте устремился к ней со всей моей открытой душой и никаких сомнений у меня не возникло. А почему я сказал, что это вопрос философский - так потому что тут сталкиваются понятия добра и зла. Часто людям, как и тебе сейчас, нужно решать очень сложный вопрос - следует ли отвечать добром на зло или нет. Я так думаю , что нужно, и мысль мою подтверждают многие умные люди. А в твоём случае я и зла-то никакого не усматриваю. Это весь тебе мой сказ, - и выслушав информацию от Стасика, Владимир закончил разговор, - Извини, друг, нам пора.

    На следующий день оркестр Вениамина выехал на гастроли в другой областной город. Как это часто случалось, в гостинице он поселился со своим приятелем, Николаем, игравшим на валторне. Они приятельствовали уже несколько лет. Вениамин в шутку звал Николая Мыколой, потому что тот был выходцем из Украины и нет-нет, а в его речи слышались украинские словечки и интонации, а тот, зная нелюбовь Вениамина к своему имени, звал его по отчеству, Михалычем. Николай часто бывал в доме Вениамина и был прекрасно осведомлён о том, что происходило в  его жизни. Вечером, после концерта Вениамин рассказал Николаю о разговоре с мамой, а заодно, и о мнении его вчерашних знакомых.
 
- Послушай, Мыкола, и мать, и вчерашние парни советовали мне навестить Александру. При этом они убеждали меня, что на зло надо отвечать добром. Это, якобы, очищает как собственную душе, так и душу человека, совершившего зло. В теории я не имею ничего против этих рассуждений.  Но в моём случае... Она изменила мне пятнадцать лет назад, и с тех пор Александра для меня - просто чужой человек. С какой стати я должен сейчас тащиться к ней и предлагать свою помощь? Может она уже давно вычеркнула меня из своей памяти и знать не хочет. Вот представь, что я ей скажу, оказавшись в её квартире? Какую-то дежурную банальность о помощи болящим? Да она отправит меня куда подальше и будет права.

- Почекай, Михалыч, по-моему, тут треба начать с початку, то есть с того момента, когда вы расстались. По-моему, ты говорил, что жена никогда раньше тебе не изменяла, так?
- Да, говорил.
- Но раз это случилось с ней впервые, и вы жили до того момента хорошо, может следовало не рвать  отношений с ней, а попробовать дать ей второй шанс? В конце концов каждый человек может ошибиться кроме сапёра. Она в тот момент была молодой дывчиной, може ще ветер в её голове не улёгся? Даже конь о четырёх ногах спотыкается.- Вениамин машинально отметил, что и мать вспоминала о бедолаге-коне, ставшем притчей во языцах. Эта мысль вызвала улыбку на его лице. - Помнишь, как писал Расул Гамзатов,- продолжал Николай, никак не отреагировав на его улыбку:

Если верный конь поранив ногу,
Вдруг споткнётся, а потом опять,
Не вини его, вини дорогу,
И коня не торопись менять.

   А ты поторопился, друже, и в том состоит твоя ошибка. Она поняла глубину своего падения и повинилась перед тобой, а ты сломал и своё життя, и её. А ошибки свои надо признавать и исправлять незалежно вид того, когда они совершены. Так что я бы пришёл к ней, чтобы признаться в своей неправоте, а уж помогать ей или нет - этот вопрос решится сам собой, когда станет понятно её отношение к тебе после произнесенных тобой слов. Касаемо же добра и зла, скажу тебе так. Это не подходит к тому, что случилось с тобой. Александра поступила нехорошо, но она сделала это не со зла. Пойми, в её действиях не было злого умысла. Повторяю, это была её трагическая ошибка, но не злодеяние. А раз так, то вопрос, как ответить на её поступок, вообще выходит из плоскости соотношения добра и зла. И больше тут говорить не о чем.

Глава 4

  Вернувшись через несколько дней с гастролей, Вениамин Михайлович нашёл на автоответчике оставленное матерью сообщение с адресом Александры. Следующий день был выходным. Всё утро его не покидали сомнения, ехать к Шурке или нет. Рассуждения Владимира, казались ему логичными, особенно в том, что касалось морали.  Действительно мораль сильно меняется со временем. К примеру, если раньше за гомосексуальные связи людей преследовали, то сейчас одно государство за другим признают законность однополых браков. Однако вольные отношения в семье с «походами на сторону» вызывали в нём резкую неприязнь. В словах же Николая, он видел смысл и потому в конце концов, решил, что тот был прав, и, собравшись с духом, направился по указанному адресу. Войдя в дом, Вениамин Михайлович в нерешительности потоптался у двери в Шуркину квартиру и наконец, глубоко вздохнув, нажал на кнопку звонка.  Однако к двери никто не подошёл. Он постоял, подождал, потом предпринял вторую попытку с тем же результатом. Не зная, как быть дальше, он уже собрался уходить, как вдруг открылась дверь соседской квартиры, из которой выглянула седая голова женщины.

- Вам нужна Александра? - спросила она.
- Да, - ответил он, - вот звонил два раза, а никто не открывает.
- Так некому открывать-то.  Схоронили её, аккурат, неделю назад.
- Как схоронили! - воскликнул Вениамин Михайлович. - Боже мой, что же случилось? Я слышал, что она болела, но вроде бы ей стало лучше. Что же произошло?
- А вы, мил человек, кем ей приходитесь, - поинтересовалась женщина.
- Я был её мужем.
- А-а, так вот вы какой. Александра часто говорила о муже. Как звать-то вас?
- Вениамин.
- Вот-вот, это имя она и называла. Что произошло спрашиваете? Так непоседлива она была. Врач приказал ей лежать, а она захотела подняться. Не удержалась, упала и ударилась головой об стул, стоявший рядом с кроватью. У неё случилось повторное кровоизлияние. Дома как назло никого не было. Когда я зашла к ней, было уже поздно. Подождите, у меня есть для вас кое-что. - Женщина ушла и вернулась через минуту с конвертом в руке. - Она просила передать вам это письмо, если вы сподобитесь прийти сюда. -

Вениамин Михайлович положил письмо в карман, поблагодарил женщину и вышел на улицу. Он был ошеломлён происшедшим. Вернувшись домой, он, не раздеваясь, упал в любимое кресло и закрыл глаза. С одной стороны все сомнения и проблемы, которыми он мучился столько дней, разрешились. Но случилось это так  неожиданно, так трагически, что на душе образовался новый камень, не менее тяжёлый, чем предыдущий. Как же так, он переломил себя и решился на визит к Александре, чтобы признать свою поспешность в принятии того давнего решения, и попросить у неё прощение, но судьба поступила с ним так жестоко, отняв у него эту возможность. Вениамин Михайлович, не вставая с кресла, взял во стеллажа старый альбом. После развода он уничтожил Шуркины фотографии, но, по счастью, одну из них тогда не заметил. Он вспомнил, что накануне того дня, когда снимал Александру, мать подарила ему фотоаппарат, и, как начинающий любитель, он снимал всё, что попадалось ему на глаза. Тогда Шурка сидела на диване и смотрела телевизор. Он окликнул её. Она, недовольная тем , что её отвлекают, повернула голову, и это укоризненное выражение лица поймал «зоркий глаз» фотоаппарата. Рассматривая фотокарточку, Вениамину Михайловичу показалось, что сейчас, глядя на него с укором,  Шурка как бы спрашивала: «И где ж ты, Витамин, был все эти годы? Что ж ты так долго не приходил?» Как он ни хорохорился перед матерью, утверждая, что абсолютно равнодушен к Александре, сейчас ему стало ясно, что это не совсем так, точнее, совсем не так. Всё-таки с ней была связана немалая часть его жизни, и нужно признаться, что воспоминания о ней были приятными. А теперь Шурки больше нет. Эти слова трагическим эхом звучали в его мозгах. Он вспомнил о письме и достал его из кармана. Буквы прыгали по неровным строчкам. Было видно, что Шурка выводила их с большим трудом.

   "Милый Витаминчик!
Я решилась напомнить Тебе о себе лишь потому, что тяжело больна и вполне возможно уже не смогу поправиться. Я не хочу уйти из жизни, унеся с собой мои мысли и чувства, которые я хотела высказать Тебе пятнадцать лет назад. Ты, конечно, не забыл ту ужасную ночь. Я пыталась тогда найти какие-то слова, чтобы оправдать свой поступок, и не могла их найти, потому что сама безмерно осуждала себя за него. Я прожила со своей виной все эти годы, и поверь мне, я так и не могу понять, что же случилось тогда со мной.  У меня и в мыслях не было обидеть тебя таким образом или причинить тебе зло. Я не понимаю, как тому человеку удалось сломить меня и ввести в состояние полного безволия. Может это было сделано с помощью гипноза или как-то иначе, - не знаю. Знаю только одно. В момент нашего объяснения мне было ужасно стыдно и больно. Стыдно от содеянного и больно от того, что я своими руками разрушила наше счастье. Ты не оставил мне в ту ночь никакой надежды на понимание и прощение. Да я и сама знала, что не заслуживала его. Но я рада, что могу сейчас, хотя бы с помощью этого письма объясниться с тобой и быть может заслужить твоё прощение.

  Остаюсь в надежде, что теперь Ты будешь вспоминать меня только «незлым, тихим» словом,

  Твоя Шурка"

Слёзы навернулись на глаза Вениамина. Боже мой, каким же идиотом он был! Почему не выслушал её? Он встал с кресла и начал ходить по комнате, что делал всегда, когда находился в состоянии сильного возбуждения. Да, конечно, он был тогда ошарашен случившимся и сильно разгневан. Кто-то сказал, что самое верное средство от гнева - это медлительность. И именно её тогда не доставало ему. В его душе ширилась боль от того, что Шурка всё-таки нашла возможность объясниться с ним, а он сегодня хотел сделать то же самое, спешил к ней с добрыми намерениями, но не успел. И как ему теперь жить дальше с этим грузом?
 
    Вениамин Михайлович остановился у книжного шкафа, и его взгляд упал на сборник поговорок и сентенций Публия Сира - древнеримского поэта и драматурга. Эту книгу когда-то давно подарила ему Шурка на день рождения с пожеланием набраться мудрости у этого человека. Он машинально открыл книгу и увидел фразу "Bis dat, qui cito dat" - "Вдвойне даёт тот, кто даёт быстро". Какая мудрая мысль! А он со своим раскаянием опоздал. Выходит нужно не только делать добро, к чему его призывали всю прошедшую неделю и мать, и Владимир, и Николай, но важно делать его вовремя. Он снял пальто и вновь уселся в любимое кресло. На столике возле него лежал конверт от пластинки с седьмой симфонией Бетховена. Сама пластинка так и осталась лежать на диске проигрывателя. Вениамин Михайлович вспомнил, что именно в день Шуркиных похорон слушал траурную музыку из второй части этой симфонии, и это совпадение изумило его.

   Оказыватся в жизни происходят события, касающиеся нас, но странным образом случающиеся помимо нашей воли и сознания. Так может и тогда кто-то руководил действиями Шурки и его действиями? Может именно та высшая сила была направлена на то, чтобы разрушить их брак? Но почему? Может причина кроется в том, что в их браке было всё, кроме любви? Эта мысль поразила его. Но почему же тогда последующие пятнадцать лет после развода ни он, ни она не были счастливы? Уж не потому ли, что они так и не объяснились в ту ночь, и он не простил её? Но сейчас он в душе сделал это, хотя и с большим опозданием. Может теперь в его жизни случатся долгожданные перемены? Что ж, дай бог! Одно он для себя решил твёрдо - слова «Спешите делать добро» отныне станут его девизом. Эти мысли немного успокоили Вениамина Михайловича. Он сварил себе кофе, включил проигрыватель и скорбные звуки второй части, сменившиеся ритмами безудержного веселья третьей и четвёртой частей унесли его в  мир волшебной музыки любимой симфонии.