Книга 2. Часть 1. Глава 3

Книга 2. На восток.
    Часть 1.
Глава 3.Поход герцога Пендрагора.

Пять тысяч тяжеловооружённых конных солдат Гондора выступили в поход 26 июля, их сопровождала тысяча легкой Рохханской кавалерии под предводительством неугомонного сенешаля Эотана. Не смотря на долгий поход вместе с войсками князя Имрахиля, Эотану не сиделось на месте, мрачные стены разрушенного города подавляли обычно весёлого полководца Рохана.
 Впереди у них был дальний путь длинной почти в полторы сотни лиг и это если считать по прямой. Но прямой дороги не было, впереди лежали высоченные Умбарские холмы, удлинявшие путь почти вдвое. Не так уж были велики эти холмы, но практически непреодолимы, лишь в нескольких местах (перевалах) были проложены дороги, и по этим дорогам можно было преодолеть Умбарские холмы. Дорога, по которой двигались войска герцога Пендрагора, пролегала возле самой северной из трёх гор этой гряды.
 Войска шли не спеша, сохраняя свои и лошадиные силы, скачка начнётся за перевалом. А пока впереди маячат три горы, питающие здешние не очень то и полноводные реки. Большая часть воды стремится к морю по подземным тоннелям и пещерам, вот почему эта земля засушлива летом. Много колодцев в Умбаре, но все-таки воды не хватает, уж очень тяжело дробится под киркой упрямый гранит. Реки. Они так маловодны, что любую из них не то, что лошадь, осел, перейдет в любом месте, брюха не замочив. Каменистые холмы окружающие эту небольшую землю очень велики и пройти можно только по специальным дорогам проложенным ещё во дни величия Нуминора.
К перевалу у горы двигалось войско герцога. Всё было продумано до мелочей. На случай если их выслеживают лазутчики. План Пендрагора предусматривал идти к перевалу всей армией, а потом ночью разделиться на мелкие отряды и перевалить холмы в разных местах. На той стороне было обозначено место общего сбора, сроки названы, приказы отданы. «Всё воин! Забудь сомнения иди вперёд, ты должен выполнить приказ»!
                ***************
 Два дня неторопливой шаговой поездки (а галопом и за один день можно доскакать) и вот они степные просторы южного Харандора. Вдали виднеется пыль сторожевых отрядов врага. Лень как рукой сняло, всё вдруг страшно заспешили, разъезды, ещё до восхода солнца отправились вперёд, чтобы отогнать вражьих лазутчиков, а заодно разведать местоположение вражеского войска…
 Через шесть дней после начала похода войска Гондора вышли к Барад – Урехт. На холмах перед городом стояла тяжёлая конница, видимо командующий обороной решил принять бой за стенами.
 Тяжёлая конница Гондора подтянулась, перестраиваясь из походного в боевой порядок, могучие кони, закованные в бронь несли всадников в тяжёлых литых кирасах, а на встречу им с холмов несся, словно пенный буру встречный вал воинской стали. Из – за спин тяжёлой кавалерии Гондора вынырнула легкая конница Роххирим.
  Словно степной ветер пронеслась тысяча воинов между двумя стальными валами. На разгорячённых Харандорцев обрушился целый дождь стрел. Два или три ряда почти в полном составе обрушились на землю, но остальные даже не подумали придержать коней и прошли по своим упавшим соратникам. Ристанийская тысяча погоняя коней, рванула, вперёд уходя из сжимающегося капкана встречных войск. Вырвавшись на простор, Эотан повёл свой эоред на левый фланг противника  и дальше в тыл, не забывая поливать врагов стрелами….
                ********************
            «За несколько месяцев до битвы».
 Король Урехт восседал на белоснежном жеребце и осматривал войска готовые выступить в поход на Гондор. За стройными рядами войск виднелись стены столицы, в этот раз, отправляясь в поход, король оставил для защиты города пять с половиной тысяч тяжёлой конницы под предводительством своего самого опытного из полевых генералов. Оставшийся в обороне генерал Басконь недовольно хмурился, но из верности возражать, не смел.
  Этого Харадримца в армии боялись, пожалуй, даже больше короля, что король, ну отругает, ну выгонит из армии, может ещё кольчужной перчаткой по морде отхлестать, а вот чернильно - черный гигант Харадримец с одного удара способен был любого отправить на тот свет.
  Даром что ли стоящий на земле генерал доставал макушкой, до затылка, сидящего на коне короля. Невероятно огромный и широкий Басконь носил литые доспехи и сражался чудовищно огромной секирой, на лысой иссеченной шрамами  голове он носил шлем в виде головы южного зверя «носорога» и как этот самый «носорог» всегда двигался только вперёд. Генерал умело сражался как в пеших, так и в конных войсках, хотя и не всякий конь мог снести такую массу, лишь привозимые из Гондора контрабандой тяжеловозы, на которых ездили Гондорские тяжёловооружённые воины.
                *****************
                « За три дня до сражения».
  Было раннее утро, город только просыпался к новому дню. С его повседневными заботами. Радостями и огорчениями. Люди были совсем не расположены слушать скорбные вести, но эти вести не заставляли себя ждать. И было судьбе наплевать на людей и их желания. Глуп тот, кто сказал, что беда постучалась в двери. Если бы она стучала предупреждая о себе. Нет. Она нагло входит в дом, мимоходом вынося даже самые прочные двери.  Именно про такую беду, нежданную и негаданную выслушивал отчёт прославленный генерал Харандора.
 Басконь хмуро смотрел на стоящего, на коленях воина, только, что выслушав доклад о приближении к столице армии северян, дерзновенно захватившей Харандорскую провинцию Умбар, генерал размышлял:
   – «встать на стенах или встретить врага на подступах к столице»? – «Разведка доносит, что отряд врага насчитывает тысяч шесть тяжёлой кавалерии и ещё тысяч семьдесят или восемьдесят осаждают Умбар. Армия короля Урехта потерпела поражение, и теперь король встал лагерем далеко на севере страны, туда стекаются со всех сторон войска. Да-ааа! Был бы я там Гондорцы бы не прошли, будто мало у них сил под Умбаром, так его величество разиня умудрился ещё пропустить туда пятнадцатитысячную армию».
  – Мысли генерала вновь вернулись к больному вопросу. – «Встречу их на холме перед самым городом, обрушимся сверху и стопчем северян, разгон будет чудовищным да и силы почти равны, для защиты города оставлю пять сотен и ополченцев вооружу. Этого хватит с лихвой». – Приняв, наконец, решение Басконь распорядился о начале формирования ополчения. Стоящий на коленях воин поднялся и, пятясь в поклоне, удалился из зала приёмов. За дверьми зала солдат, наконец, разогнул ноющую спину и припустил рысцой исполнять приказ командующего.
                ************
   Басконь взъярился два находящихся перед ним ряда отборных воинов пали, его конь не сбавляя хода начал перескакивать через распростёртые, ещё бьющиеся в смертной агонии тела. Не все из тех, кто сейчас лежали на земле были мертвы, кто – то ранен, кто – то оглушен падением. И не все из тех, кто не убит, выживут после того, ведь по ним пройдёт остальное войско. Кто не сильно помят и успеет сообразить, забьётся под конские туши. Успеют ли времени для этого слишком мало на ратном поле. Железная армия  уже нависает, несётся вперёд, топчет.
   Генерал оказался впереди своего войска. Бросив на хрен поводья, и управляя коленями, Басконь закрутил над головой секиру, дабы разогнать её для удара.
 Сшиблись, два копья прочертили по доспехам генерала и отскочили прочь от литой, толстой брони, а нарвавшиеся на него неудачники попали под удар….. и кони понесли вперёд уполовиненные трупы. Такого удара, каким встретил Гондорцев Басконь, не удержала бы ни какая броня.
                ************
 Герцог Пендрагон видел, как два его лучших воина превратились в обрубки, но он не струсил, его разум сработал с поразительной быстротой. Метнув тяжёлое, таранное копьё, словно лёгкую сулицу в наезжающего гиганта он вынул ноги из стремян и отбросил щит. «Всё равно не спасёт от удара» - пронеслось краем сознания. Нет, в бою времени, чтоб отвлекаться на мысли. Все тело работает на пределе своих возможностей, всё сущёство сосредоточено на одной цели. Выжить! И не просто выжить, а победить.
                *************
  Басконь смахнул небрежным ударом летящее в лицо копьё и приготовил замах, от которого нет и не может быть спасения. Враг струсил и бросил щит:
 – «глупец! Это тебя не спасёт, не жди, не пощажу». Секира неудержимо поплыла, вперёд опережая скок коня. Басконь уже мысленно видел распластанный труп труса и…. Секира со свистом пропорола воздух, не встретив сопротивления брони и плоти….
                *************
  Секира была всего в нескольких дюймах от груди герцога, когда тот всем корпусом откинулся назад, закованная в броню спина легла на круп коня. Руки перехватили пронёсшуюся секиру за заднюю часть (благо секира была односторонняя), ноги по инерции взвились вверх (броня очень мешала, но Пендрагон справился). Перевернувшись через голову, герцог приземлился на ноги, еще в полёте руки поменяли положение, покрепче перехватывая секиру, и со всей дурацкой силой рванул на себя.
                **********
  Басконь долго потом не мог понять, что же тогда случилось, как и всякий человек привыкший доверять своей необоримой силе, он соображал довольно медленно.
    Тело ещё стремилось вперёд, конь мчался во весь опор, а вот плечи повело назад. Руки привычно сжали рукоять секиры, пытаясь, вернут себе власть над непонятно почему вышедшим из повиновения оружием. Вслед за плечами развернуло верхнюю часть туловища. Мощный рывок. И генерал сорок лет, носивший доспехи вылетел из седла как какой-нибудь новобранец.
  Упал он тяжело, головой вниз, мощная шея всё-таки выдержала, не сломалась от удара, но мир закружился в глазах и надолго ухнул в тёмную бездну.
                *****
  Спешенный Пендрагон для верности добавил ещё обухом секиры по шлему и мгновенно развернулся, уходя от копья следующего противника. Обезноженный конь дико заржал, и рухнул на распростёртого генерала, вдавливая его своей агонией в землю. Ну а когда лезвие сменившей владельца секиры распороло спину всадника, о том только Пендрагон и знал.
 Расставив пошире ноги для упора и перехватив рукоять двумя руками, герцог собой закрыл пробитую в строе щёль. Справа и слева лязгал металл, позади некоторое время слышались крики прорвавшихся, но их быстро угомонили.
                *********
  Центр армии Харандорцев видел падение генерала и гибель прорвавшихся, промять строй Гондорцев не удалось,  а перед пешим безумцем уже образовалась широкая плотина из двух десятков, порубанных коней и людей. Слева строй Харандорцев терзали стрелы Роххиримцев, там уже почти не осталось конных воинов, всюду валялись туши коней.
  Конница Гондорцев давила на беспорядочные орды спешенных, оглушённых падением людей. И они побежали, воины запада не погналась за бегущими, а повернули в тыл центральному полку. Видя, что их окружают Харандорские воины, наконец, то поддались панике и бросились бежать к городу. На их плечах Гондорцы ворвались в распахнутые врата. Правый полк Харандорцев вышел из боя и развернувшись устремился прочь от города их некоторое время преследовали Рохиримцы, но потом отстали, уцелевшим удалось уйти.
  Ополчение даже и не попыталось остановить ворвавшихся врагов. Люди, видевшие со стен поражение и бегство армии, по-тихому разбежались. Кто похрабрей, встал с оружием на пороге своих домов, но Гондорцам было не до них, они мчались вперёд к дворцу. Лишь восемь сотен самых отважных под предводительством седого ветерана заперлись в одной из башен городской стены и обстреливали прорвавшихся врагов из арбалетов.
 Дворец обороняло пять сотен отборных воинов но, что они могли сделать против валивших на них сил. Только достойно встретить конец. Генерал Басконь подвёл своего короля, город был захвачен всего за один день.
                ***************
    К вечеру разведка донесла весть о приближении Харандорского короля во главе с армией, до них был один переход.
 - Оборонять город не будем, нам ставили цель потрепать врага, а не разгромить его. – Сказал на военном совете герцог Пендрагон. – Заберите всех лошадей, каких сможете, будем уносить ноги, пока нам их не выдернули. Город сжечь, добычу не брать. Тут уж не до богатств, быть бы самим живыми.   
 Ранним утром войска покинули горящий город. А в не такой уж дали воины короля Урехта остановились, воевод смутил, дальний пожар было решено встать лагерем и послать лазутчиков, дабы выяснить какими силами располагают враги. Это подарило Гондорцам ещё сутки отрыва. Воины  Гондорцы почти не вставали на привал, полагая, что отдохнуть смогут и в лагере, если выживут. Остановки делали только для пересёдлывания, благо коней теперь было в избытке. Ели всухомятку, дремали в сёдлах и одолели путь, пройденный до этого за шесть дней всего за трое суток беспрерывной скачки.
  Вымотались все, многие кони не выдержали гонки и пали, а воины, добравшись до лагеря, в большинстве своём попадали из сёдел, остальных пришлось вынимать и на руках разносить по палаткам и уцелевшим домам.
  Так закончился набег герцога Пендрагона и из всех возможных трофеев войны. Он привёз только пленного генерала. Великую славу стяжали воины, но при этом посеяли уже совсем непримиримую рознь, хотя ни король, ни сам герцог об этом ещё не знали. Рознь, замешенную на честолюбии молодой авантюристки, старой ненависти, новых обидах и жажде отмщения.