Реклама женских купальников

Он проснулся как обычно в половине восьмого, но проснулся внезапно, будто от мягкого толчка в грудь. Лежа на спине, не открывая глаз, он вдруг почувствовал смутную тревогу. Что-то случилось…
Да нет, счета еще вчера оплачены, холодильник заполнен, денег никому не должен, сегодня суббота. Но что-то случилось, именно это и тревожило.
Он приоткрыл глаза, не поворачивая головы, оглядел комнату. Ноут был выключен и закрыт, лишние светильники не горели, створки шкафа были прикрыты. Собака? 
Где собака? Ее не было в ногах, но рядом справа обозначился холмик. Он осторожно потрогал его рукой, холмик зашевелился, из-под края одеяла показался собачий нос.  У Джесси была привычка за ночь доползать почти до плеча, но сегодня она не дотянула до финиша почти сорок сантиметров.
Футбол будет завтра, соперник у его команды – слабенький, авось выиграют. Да и не стал бы он так переживать за результат за два дня до матча. О встрече ни с кем не договаривался, записная книжка лежала на столе закрытой.
Джессика  лежала и притворялась, что еще спит, была у нее и такая привычка, До субботней  утренней прогулки  было еще минут сорок, собака вела себя очень спокойно. Если бы в квартире что-то случилось, она бы моментально рванула на звук к месту происшествия и своим резким голосом оценила бы масштаб события.
Но тут из кухни донесся слабый шорох, собака скользнула из-под одеяла на пол, исчезла в дверной щели и все – тишина! Таксы – длинные, узкие, гладкие собаки, протиснуться в небольшую щель или отверстие для них не проблема. Прошло секунд тридцать, Джесси не подавала голос, не скандалила, ее вообще не было слышно.
Он встал, шагнул к двери, приоткрыл ее и посмотрел в сторону в сторону кухонного окна. Утренний полумрак наполнял пространство комнаты и еще мешал отчетливо разглядеть  все детали. Но спиной к нему у длинного кухонного стола стояла женщина.
Собака сидела на привычном месте в метре от стены, ждала завтрак и не издавала ни звука, хотя в такие моменты она обычно тихонько повизгивала. Женщина что-то делала, чуть наклоняясь вперед и поочередно двигая согнутыми локтями. До неё было метра три-четыре, длинные волосы были отброшены на плечи и скрывали лицо, из-под края одежды слабо светились щиколотки и пятки.
Она была босиком, но на кухонных плитах лежал ковер, поэтому ей было, видимо, не холодно. Он подумал:
- Собака молчит, на незнакомых она обычно лает с раздражением, и не стала бы она так просто сидеть и ждать?
На ночь он не читал никакой фантастики, он вообще ничего не читал в последнее время, ни психологических книг, ни книг по гипнозу и самовоспитанию.
Фильмы в сети он вообще не любил смотреть, раздражало то, что приходилось бы тратить по полтора часа на рассматривание экрана. Даже два тайма футбола он уже выдерживал с трудом и частенько начинал смотреть игру, начиная со второго тайма.
Пахнуло кофе, женщина сделала движение левой рукой, как будто выключила газ. Он уже смог понять, что ей примерно  чуть за тридцать, спину держит ровно, фигура скорее не испорчена лишними килограммами, довольно высокая, может быть даже и метр семьдесят.
Он стоял и размышлял, что делать дальше, собака повернула нос в его сторону, он шагнул вперед. Женщина повернулась к нему вполоборота, и он смог увидеть ее лицо. Но в глаза бросилось  блестящее лезвие ножа, который она держала правой рукой. На столе перед ней  была горка чего-то,  возможно это был уже порезанный сервелат, который он вчера долго выбирал в маркете. Белое – это куски батона, тоже из супермаркета, а чем она собирается кормить собаку?
Да, правильно пакетик корма тоже стоял на столе, по лицу ей действительно было за тридцать, темные брови, небольшой нос, чуть припухлые губы, грудь смотрелась.
Даже если она без…, - он остановил свою мысль. - Грудь высокая, да и бедра – ничего!
- Кофе и бутерброды на завтрак, хорошо?
Голос  женщины прозвучал мягко, собака чуть двинулась в сторону стола, а он почувствовал начало чего-то еще не вполне понятного.  Мысли запрыгали, заскакали, закружились.
- Это халат, откуда у меня в доме женский халат? Она что с улицы пришла в этом халате, так и шла по снегу босиком? Откуда у нее ключ от входной двери? Вчера я был один, это точно, точнее не бывает, водку я в принципе не пью, в мистику и чертовщину не верю.
Она повернулась к кофейному столику, в руках было две чашки, она их поставила, потом добавила бутерброды на блюде. Движения были мягкие, неторопливые, но точные. Он передвинулся еще на шаг и ощутил присутствие  другого  человеческого тела, она была живая, не была фантомом, он уже даже слышал ее дыхание.
Глаза коричневые, ресницы не накрашены, но и без макияжа она смотрелась свежо. Он продолжал  мысленно мучить себя вопросами и сам же пытался отвечать.
- Так не бывает, есть же законы физики, математики, здесь не должно быть никакой женщины. Я живу с таксой, ноутом, газовой керамической поверхностью Ганза. Машина стоит под окнами во дворе, мне пятьдесят, в разводе семь лет, дочь совершеннолетняя, пока живет с бывшей женой, по телевизору смотрю только футбол и новости.
Полезли мысли о работе, о том, что он профессионал своего дела, в отпуск ходит летом, денег хватает и на заграничные поездки. Последний раз в июле был в Чехии, на Новый год махнет,  возможно, в Финляндию.
При этом он умудрялся рассматривать  женщину и делать дополнительные выводы:
- Не похожа она на иностранку, точно русская, сказала же по-русски, корпоратива вчера не было, среди соседок таких нет, но лицо знакомое, где-то я ее видел.
Его внутренняя мыслительная активность никак не переливалась во внешние движения, собака уже принялась вылизывать свою миску, а  женщина еще раз  повернулась,   добавила к чашкам ложечки и сделала приглашающий жест.
- Пьем кофе, садись!
Он шагнул, развернулся, присел и успел подумать:
- Хорошо, что на мне новая приличная пижама, которую подарили женщины-коллеги с работы, непонятно с каким намеком. Хотя как раз насчет намека-то все понятно.
За своим столом он чувствовал себя не слишком уютно и если бы не Джесси, было бы совсем плохо. Собака начала повизгивать, она понимала, что уже пора выходить на прогулку.
Кофе пили молча, по лицу женщины бродила легкая неопределенная улыбка, которая могла означать все что угодно. Все-таки Джессика была чертовски умна, она как-то смогла понять, что кофе допит и что сейчас ее очередь,  о чем напомнила, подойдя и поставив передние лапы ему на колено.
Собирались быстро: спортивные брюки, куртка, ботинки на босые ноги, собака как всегда чуть покапризничала, пока он пристегивал ей поводок к ошейнику.  Его размышления перепрыгнули на собачью тему и превратились в бормотанье под нос:
- Многовато у тебя, собачка,  вредных привычек!
Он имел в виду, что она обычно стрелой  неслась по коридору с громким лаем к выходной двери. Приходилось брать ее на поводок, а то перед соседями было неудобно.
Пока делали по свежему снегу привычные два круга, успели выполнить все  утренние собачьи процедуры, начиная от обнюхивания деревьев и заканчивая попыткой залезть под машину. На улице он думал уже вслух:
- Все-таки надо вести себя построже с собакой! А свежих следов у подъезда не видно, тем более следов босых ног?
Джесси спрашивать о чем-то было бесполезно, она была занята уличными собачьими  делами, приходилось опять  беседовать  с самим собой. 
- Откуда же она взялась? - в желудке что-то было, это что-то состояло из чашки кофе и двух бутербродов, и здесь в утреннем пустом и гулком дворе подтверждало реальность происходящего.
- Допустим, что она по-прежнему в квартире, но кто она и главное как с ней себя вести?
 В голову полезли уже совсем бредовые мысли: это бывшая жена после пластики, какая-нибудь  очень дальняя родственница, о которой он вообще не знает, сотрудница фирмы по оказанию сумасшедших услуг.
- А что, люди сейчас способны выдумывать такие услуги, что вам и не снилось ни в каком страшном сне. Серега?
Серега – это коллега по работе, с которым они тесно сошлись последние года три.
- Удивительная сволочь, между прочим, способен такое придумать, что волосы дыбом встают. Оптимист жизнерадостный, скотина, точно раскопал какую-нибудь фирму, сделал заказ, чтобы в понедельник посмотреть на мою ошеломленную морду. Нарочно ведь прибежит на работу пораньше, развалится в кресле и будет смотреть с каким-таким  зафиксированным выражением физиономии,  это его слова, я появлюсь.
Уже три круга отмахали, он запросился домой,  Джесси как всегда согласилась. Потоптались в прихожей, повозились, пока он вытирал собачьи лапы. Посреди комнаты стоял пылесос, женщина стояла рядом. Она переоделась в его старые спортивные брюки и белую футболку,  держала в руке тряпку. Футболка была чуть великовата, но все равно не портила  фигуру и красоту рук.
В голове застучало:
- Откуда она знает про субботние уборки?
Это осталось от жены: каждая суббота  - пылесос, ковры, мусор, какой-то мелкий ремонт, а потом просто вошло в привычку, когда руки и голова на два часа занимаются разными делами, совершенно не мешая друг другу. Летом в уборках учувствовала  дочь, она старательно меняла воду в тазике для жены и весело смеялась, приговаривая:
-Ну что, папа, мама тебя опять догоняет. А ты все время копаешься!
Поэтому он научился работать пылесосом быстро и четко, как в армии при разборке автомата. Но после развода темп выдерживать было уже ни к чему. Джесси запрыгнула в кресло и приготовилась наблюдать за очередной пыльной битвой. Когда все закончится, она спрыгнет, потянется и отравится по своим собачьим домашним делам.
Обычно темп пылесосной работы и скорость мысли в это время, у него были примерно одинаковы, но сегодня в голове все крутилось, вертелось, мелькали обрывки мыслей и картинок, а руки сделались до безобразия неуклюжими.
- А что если это подруга жены, которую она подослала, чтобы доказать, что он как и все мужчины  - сволочь глазастая, рядом с любой юбкой паркующийся и шины каждой встречной подкачивающий.
Приличные  размеры квартиры и шум пылесоса позволяли ему вести диалог с самим собой уже вполголоса:   
- И это еще посмотреть, кто кому, когда и что подкачивал? 
- Пылесос тоже, гад! На женскую сторону переметнулся, стонет как девица на диване.
Про девицу было сказано еле слышно, потому что дама выдвинулась из-за стола и могла слова и расслышать,  а надо ли ей это – было пока непонятно. Работала она хорошо, красиво и умело, как будто понимая, что он будет за ней смотреть во все глаза и оценивать каждое движение.  Он ускорился и уборку закончили быстро, говорить, было не о чем,  как оказалось оба знали, что надо делать и зачем. Даже такса в кресле изобразила удивление:
-Лихо вы, ребята, отбарабанились!
Собаку, похоже, больше вообще ничего не заинтересовало. Он опять остался один на один со своими вопросами и предположениями.
- А если эта женщина инопланетянка и умеет читать мысли? А что, в этом плане столько неизученного, вдруг из полевой формы она трансформировалась в земную особь? А как проверить ее способности?
- Может тебе стоит побриться? – голос ее был низковатый, тембр – полный, глубокий, ему в детстве в музыкальной школе слух развили и оставили для дальнейшего пользования. Он только потрогал подбородок и молча кивнул. 
- А я же стоял к ней спиной, как разглядела? Точно инопланетянка, ну Серега, ну, жук, даже с Космосом вошел в контакт!
- Или Серега здесь ни при чем? А щетина в 50 лет уже не украшает, надо идти скоблиться.
   Джесси потянулась за ним в ванную контролировать процесс и просто из любопытства. Брили одну морду, собачью трогать не стали. Через некоторое время лицо уже смотрелось даже очень ничего, особенно после холодного  освежающего умывания.
Она сидела в кресле, а он, выйдя из ванной, просто задохнулся сначала даже непонятно от чего. Платье было другое, плотное,  но с длинным спадающим рукавом, косметики на лице не прибавилось, Он вообще не мог понять, что в ней поменялось, но красоты выступила так откровенно и доверчиво, что стало страшно от самого факта ее проявления.
От такой красоты мужчины теряют голову и бредут в пятую сторону света, исчезая навсегда. А если еще в юности человек писал стихи, тогда он сначала мучительно пытается понять, что же он такое видит, и как это выразить словами. Немногим удается, обычно после «Я помню чудное чудо…», ничего не получается.
- Ты хотел куда-то сходить? – голос ее, казалось, срезонировал где-то у него внутри, полетел по пространству живота, отразился эхом  от внутренних стенок и в голове запустил новые мысли: 
- С таким голосом и в таком возрасте можно быть только любовницей, иметь такую жену опасно. Слишком много вокруг мужских глаз и соблазнов. Впрочем, по возрасту, она может быть и дочерью!
Вынырнул откуда-то в памяти школьный друг Витька,  который лет через 20 после выпускного в школе, вдруг  поинтересовался у его первой, школьной любви, кто отец ее дочери, потому, видите ли, что нашел какое-то сходство между ним и чужой семнадцатилетней девчонкой. Сколько раз потом, ему дураку, объясняли, что так бывает: ребенок рождается и становится похожим на того, о ком женщина думает во время беременности. А трудился и вспахивал целину  настоящий отец, и это был не школьный Ромео.
 Иногда правда выползала гаденькая мысль о том, что теоретически он мог бы в этом поучаствовать. Но они с Джульеттой точно знали, что это не так, хотя роман был красивый и половина школы о нем знала. Разрыв был быстрый, но уже после школы. Джульетта не вписалась в его будущие планы.
А как эта инопланетянка Аэлита впишется в его сегодняшние планы? Он двинулся в спальную к шкафу с одеждой, планов пока не было, надо было что-то импровизировать. Серега бы моментально все придумал, но его импровизации на женские темы были всегда однообразны.
Сегодня был совершенно другой случай, не подходивший ни для Серегиной логики, ни для какой вообще. Он перебирал в памяти то, что всплывало, нырял поглубже, искал аналогии. Не было ничего: ни в школьной, ни в семейной, ни в финансовой жизни, ни в литературе - ни-че-го!
Придется «работать от балды», даже не предполагая, какой будет финальный аккорд. Это как сочинение первой в жизни песни, ничего не знаешь, мало чего умеешь, слон только что сошел с твоего уха, а сочинить – хочется! Так однажды было после школы, когда он пытался зашагнуть на следующую жизненную ступеньку.            
Тогда он отрастил длинные волосы, купил полуакустическую электрогитару и собрался стать музыкантом. Года два терзал струны, стирал пальцы до мозолей, сочинял песни, пока  отец, суровый автослесарь не сказал:
- Ну, все, сынок, давай-ка передвигай гитару на факультатив. А сам иди, работай, у матери в банке появилось свободное место!
Видимо ему не хотелось, чтобы от  единственного сына постоянно пахло железом, маслом, бензином, в ладони въелась  чернота, а  с музыкой к тому времени было все очень непонятно.
А банк – теплое, денежное место, где можно было потом подучиться заочно в финансовом институте и стать настоящим банкиром. Нарисованная (обозначенная) отцом траектория движения по жизни выглядела убедительно, тем более, что как бывший боксер но мог предъявить и другие аргументы.
Из института его выгнали на третьем курсе, формально за хвост по статистике, который тянулся то ли с первого, то ли со второго курса, но фактически за длинные волосы и рокерские песни, которые распевала его институтская группа. Когда рокеры надоели администрации, группу решили обезглавить, а раз он был лидером, следовательно, подлежал отчислению.
Стоя перед зеркалом, натягивая свитер и причесываясь, он, почему-то все это вспомнил в подробностях, как и историю возвращения в институт. На концерте к женскому празднику он исполнил сладкую и сопливую песню о женщинах, на что ректор сказал:
- Ладно, пусть восстанавливается. Хоть будет, кому на концертах петь!
 Сейчас он стоял и готовился как перед выходом на сцену, хотя в зале был только  один случайный слушатель.
Он уже знал, куда надо идти, за два квартала от его дома был магазин запчастей для иномарок, там нужно было покупать новый дворник, старый позавчера развалился, после того как ночью примерз к переднему стеклу машины.
Она ждала его у дверей, на ней была стильная куртка и сапоги, скрывавшиеся под платьем. Странно, что он не заметил в прихожей этих сапог, когда возвращался с прогулки с собакой. По лицу ее бродила та же,  чуть загадочная  легкая улыбка, что так поразила его за завтраком.  Джесси он сказал, чтобы она вела себя хорошо и что он скоро вернется. На это его «я скоро», а не мы» Аэлита, так он мысленно назвал ее снова, отреагировала едва заметной усмешкой, но ему вдруг стало стыдно. Поправляться не стал, а такса развернулась и удалилась в сторону кухни.
По улице шли молча, она держала его под руку и он начал успокаиваться, просчитывая в голове плюсы сегодняшнего дня. Не каждый день удается прогуляться с такой красоткой, а вдруг…. но эту мысль он пока отбросил, оставив на потом. Медленно падал мягкий белый снег, иногда казалось, что крупные хлопья просто зависали в воздухе и им двоим, словно приходилось плыть в каком-то неземном пространстве.
Ощущение нереальности не проходило, наоборот оно крепло с каждым шагом, но его спутница чуть встряхивала головой, свободной рукой проводила по темным волосам и он начинал чувствовать совершенно иное: забытое ощущение волнения от идущей рядом красивой женщины.
В сущности, он был романтиком и еще с юности познакомился с этим чувством, когда рядом шла просто знакомая девчонка, а он внутренне дрожал, трепетал и просто физически ощущал, что некая сила тянула его вверх, подбородок задирался, нос тоже. Однажды одна весьма остроумная барышня даже засмеялась и спросила: «Ты что к звездам тянешься, гитарист?»  А ему пришлось ответить: «Да крылья у меня второй день прорезаются!» На что девица среагировала: «Смотри, далеко не улетай. Плохо кончится!»
 После покупки пары дворников возвращались назад, но по другой улице и когда увидели вывеску «Кафе Бай-Бабай», одновременно засмеялись и двинулись к входной двери. В зале никого не было, поэтому он выбрал столик у окна, чтобы можно было делать вид, что смотришь куда-то еще. Хотя ее, похоже, совершенно не смущало то, что он постоянно задерживал взгляд на ее лице. Она дарила ему это удовольствие любоваться собой, легкими движением бровей и губ меняя выражение лица, подносила ко рту салфетку, и это совсем было не похоже на женское кокетство.
Он с трудом отдирал взгляд от ее рук и смотрел в окно. Снег падал неторопливо, иногда от легкого ветра снежинки летели в сторону и даже немного вверх,  и от этого беспорядочного движения у него начинала кружиться голова. Когда закончили обед он уже был готов на все: лететь вместе с ней в космос, жениться, не идти в понедельник на работу, сменить гражданство, уехать к чертовой матери, если она вдруг попросит или это потребуется.
Но потребовалось только рассчитаться с официантом, помочь даме одеться и дойти до своего двора. Он специально долго возился с новыми дворниками, потому что на этот раз точно не знал, что делать дальше и что предлагать.
А ты не мог бы отвезти меня? – она назвала магазин, улицу, и он молча кивнул, согласившись на все.
- А твоя собака не заскучает? – он кинулся в подъезд, взлетел на второй этаж, распахнул дверь, выгреб удивленную Джессику и вернулся назад. Она не исчезла, и теперь уже втроем им предстояло новое путешествие.
Машина скользила по улице не спеша, он чувствовал себя астронавтом, открывающим новые миры. Он смотрел на дорогу, на спутницу, на летящие навстречу дома, вывески, фонарные столбы.
«Хлеб», «Подарки», «Серебряное копытце», «Дамское белье», «Сириус» - все эти словах  помогали наполниться дополнительным радостным смыслом, но вдруг он начал испытывать легкое чувство тревоги. После «Дамского угодника», тревога не просто усилилась, она засвербила так пронзительно, что становилось невыносимо.
Он резко затормозил перед «зеброй» на светофоре, парень в куртке  с бобриком на голове, которому он чуть не снес ползадницы крикнул: «Ты, чё, мужик? Охренел?» Парень хотел добавить что-то, но его толкнули в спину, чтобы шел и только с середины перехода он оглянулся и покрутил пальцем у виска. Дождались зеленого и тронулись
Крепко держась за руль, он вдруг испугался повернуть голову даже чуть-чуть вправо. Тупо упираясь взглядом  в полупустую дорогу, он подался вперед, чтобы в поле зрения были только капот, бросающийся под колеса бело-серый асфальт и габариты идущей впереди машины.      
Он вспомнил и понял, кто была эта незнакомка, с которой он провел утро, и сейчас вез ее в дамский магазин. Это была девушка из компьютера, с рекламного окошка в интернете, на сайте новостей и футбольной информации, куда он частенько заглядывал. Но там она рекламировала женские купальники, разных моделей и фасонов. 
Он вспомнил ее ноги, бедра, ямочку посреди груди, полуобнаженные плечи. На разных картинках  она показывалась в разных позах, которые, то подчеркивали линию тонких рук, то пропорциональность фигуры, то боковой овал от бедра к спине.
На каждой фотографии у нее было разное выражение лица: от легкой улыбки до полной серьезности. Он вспомнил даже, что когда она улыбалась, было видно, что один из зубов – чуть крупнее, но эта мелочь только придавала ей какую-то необычную прелесть. Закрытые купальники портили ее фигуру, делали ровней, а открытый живот обладал своим грациозным рельефом.
Но все-таки это была не реальная, а виртуальная девушка из компьютера.
  Он вспомнил  ее всю, и вот теперь она сидела в его машине. Со временем что-то произошло: оно вдруг остановилось, тишина стала пронзительной, но машина ехала, пространство за стеклом менялось.  Он испугался, что она вдруг исчезнет, если он на нее посмотрит, и эта мысль его ужаснула.
 Вдруг он почувствовал ее руку на своем плече, прикосновение было легким, коротким и теплым, он откинулся на сиденье и боковым зрением увидел ее лицо. Теперь уже она наклонилась чуть вперед, взгляд был устремлен на дорогу, при этом она чуть покачивала головой в такт движению. Светофоров больше не было, и они быстро  подъехали к нужному магазину.
- Я быстро, подождешь?
Его нервное движение  головой можно было принять и за согласие и за что-нибудь другое. Она приняла это как ответ на свой вопрос, легко освободилась от ремня, вышла на тротуар и исчезла за дверью магазина. Он вспомнил, что находится в машине не один и посмотрел растерянным взглядом на собаку.
Джесси невозмутимо восседала на заднем сидением и в глазах ее он буквально вычитал:
- Что-то случилось? Ты что девок давно не видел? Напомнить что ли?
Собака  была настроена явно не на ту волну, на которой он пульсировал и ей, в сущности, было все равно.
Это его немного отрезвило, и он попытался собраться с мыслями. Первая была абсолютно меркантильной:
- А у нее деньги есть? На какие – такие монеты она собралась покупать вещи, если что?
 Он ругнул себя и начал думать дальше, следующая было о том, на корпоративе рядом с ним она бы произвела впечатление, банковские женщины точно бы поджали губы, а за столом просверли бы их взглядам насквозь.
- Мозоли бы на щеках натерли, су…
Потом полезла в голову зимняя Финляндия, прогулки вдвоем, а дальше мысли набрали скорость и начали порхать одна привлекательней другой. Он знал за собой эту привычку: нафантазировать, навоображать, а позже, уже на следующий день только морщится от вчерашних наивностей. Но день-то еще не закончился, по крайней мере, целый вечер был впереди. Собака сзади вдруг зевнула, широко и смачно, а он повернулся и уставился на нее, как будто она тоже влезла в его размышления.
- А вдруг она уже не вернется?- спросил он у таксы.
- И что?! - прочитал ответ в собачьих глазах.
- Как что, а я что буду делать? - прошипел он и окончательно испугался. А что действительно делать, после завтрака, белого снега, дворников, обеда у окна. Ему на минуту показалось, что она вышла и унесла с собой, какой-то важный орган его тела, без которого сердце не будет биться, дышать будет невозможно, и он не сможет пошевельнуть ни рукой, ни ногой.    
Он сидел, согнувшись,  и бормотал про себя:
- Ну, все хватит, выходи, мы еще приедем сюда. Я зайду вместе с тобой и буду терпеливо сидеть на пуфике для посетителей, выходи!
Ее не было.
Мимо проходили люди и удивленно посматривали на водителя припаркованной машины, который раскачивался и почти бился лбом о руль. Одна сердобольная и видимо близорукая гражданка почти уперлась носом в лобовое стекло, приложив руку ко лбу козырьком. Это его отрезвило, он откинулся назад, попытался изобразить подобие улыбки и понял, что надо приводить себя в порядок.
Лучше всего его успокаивали цифры. Но считать было нечего и он начал просчитывать варианты развития событий, как просчитывал  обычно головоломные комбинации финансового рынка.      
- Допустим, она останется с ним, он может предложить ей стать…
Вариантов было много, как в ту, так и в другую сторону. Он взвешивал  возможное будущее счастье, реальное одиночество, подкрадывающуюся старость, денежные расходы, свою мужскую силу, заполненность и незаполненность вечеров, отношения женщины и собаки, его личные привычки, которые могли помешать, ее возможные привычки – в общем, все, что смог вспомнить.
Он подумал и криво усмехнулся:
- Как в аптеке!
Итоговый баланс был не в его пользу...
Он откинулся на сиденье, чуть помедлил, врубил скорость, и машина с визгом рванула с места. Выполнять просчитанные решения он умел идеально. В зеркало заднего вида он поймал удивленный взгляд Джесси, но она не издала ни звука, хотя резкий старт машины заставил ее качнуться вправо. 
Дворники ерзали по стеклу и противно скрипели, из-под колес в стороны летели серые ошметки снега.
Он вслух подумал:
- Через восемь минут буду дома!