Ночь на конюшне

Ночью, на конюшне совсем другая жизнь...                Днём шумно, громко разговаривают конюхи. Громогласно "кричат" жеребцы-производители, выходя погулять на улицу. Скрипит тяжело нагруженная телега, слышен плеск разливающейся воды из ведра, если лошадь его опрокинула. Топот копыт по коридору, шарканье метлы.                А если появляется начальница конюшни,к этому добавляется-ругань,громкая матерная брань,беготня персонала в разные стороны.                Нет, конечно коллектив, как "мог", уважал свою начальницу...                Но при её приближении, все сразу, старались как можно быстрее заняться каким-нибудь делом!И по возможности, как можно дольше, не появляться ей на "глаза".            К слову сказать, что о её появлении на рабочем месте, сразу догадывались скотники, из расположенных неподалёку ферм."Отборный"мат и крики были слышны даже там! Так громко отдавала она свои распоряжения.                Что-то с начальницей было не то...                Или слуха у неё вовсе не было? И поэтому она так громко кричала, не подозревая, что её хорошо всем слышно.                Или был ещё вариант-она считала,что мы все вокруг глухие. А переубедить её было почти невозможно. Уж если пришла к какому-то выводу, так тому и быть.И продолжала орать изо всех сил!                Все облегчённо вздыхали, как только она уходила домой. Сразу становилось удивительно тихо. Будто резко выключили громкое радио. Казалось, во время этих криков, даже лошади переставали двигаться и замирали на своих местах.               Но, в итоге толку от таких громких указаний не было никакого,а вот настроение портилось надолго.                Ночью, на конюшне всё отчётливо слышно.Даже в самых дальних её уголках:лёгкие поскрипывания, вздохи, редкие постукивания...                И вся ночная жизнь состоит из таких вот резких звуков.                Чуть слышно с улицы ржание лошадей, случайно вдруг упавшей капли воды в пустое ведро. Или "сладкого"позёвывания собак, что спят "клубками", зарывшись в сено в манеже.                Лошади гулко ходят по денникам. Стучат от озорства, или от нечего делать, копытом по кормушке, в дверь.                Или храпят во сне,развалившись на полу денника,во весь свой лошадиный рост. Другие спят стоя,прикрыв глаза, отставив заднюю ногу в сторону и отвесив нижнюю губу.                Лошадям тоже снятся сны!                Жеребята-отъёмыши укладываются спать на пол, все как один,вповалку кучей, упираясь длинными ногами друг в друга. Иногда,случайно, складывая их даже на головы.                Во сне "бегают", быстро перебирая ногами.Машут хвостиками-"метёлочками".            Может им снятся их мамы?                Спят крепко, безмятежно, ничего не слыша вокруг.                Я осторожно, ради интереса, чуть тяну у кого-нибудь из спящей толпы жеребят за длинное, лохматое ухо. Но, к моему удивлению,на моё движение никакой реакции!   Я тяну чуть сильнее...И только через несколько минут, жеребёнок чувствует  что-то неладное! Сонно открывает глаза, ещё ничего не понимая. Секунду ровно удивлённо разглядывает меня. И уже в следующую секунду вскакивает! Поджав куцый хвостик, шарахается в сторону, наступая на головы и ноги лежащих на полу "товарищей".                Или взрослые спят-шевелят губами,постанывают. Обычно тихо,почти незаметно.           Но у Ламы, в глубоком сне, это доходило до очень громких звуков. И поначалу, они они доводили меня до страшного испуга за её жизнь!                "Здоровенная"  русская рысачка, красивой вороной масти, разваливалась на боку по всему деннику. Вытягивала при этом передние ноги под кормушку.                Глаза её, во сне,  были чуть приоткрыты, а нижняя губа обычно безобразно сваливалась набок на подстилку, обнажая крупные желтоватые зубы. И в такую минуту она была похожа на очень старую лошадь.                Но, возраст её был совсем не старый. Крепко засыпая, она начинала громко, с надрывом, будто ей очень тяжело,стонать. При этом, единственным физическим трудом, которым занималась Лама, было вынашивание жеребёнка и созерцание окрестностей возле конюшни.                В такой момент я бросала все дела и бежала к ней!                Казалось, эти стоны предвещали о неминуемой смерти.                С виду она начинала, откровенно говоря, по-настоящему умирать.                Чуть позже, вместо стонов, от Ламы уже исходили мученические вопли!                Я поднимала её громким окриком на ноги и ждала страшных последствий...             А вдруг, она что-нибудь съела и теперь очень мучается?! Или может, так у неё начинаются колики?                В такое время ночной дежурный - единственный помощник внезапно заболевшей лошади. И главное, вовремя заметить первые признаки изменений в её поведении. Это очень важно. Так, например колики, могут очень быстро привести даже к гибели лошади.                Но...Лама спокойно поглядывала на меня. И начинала "хозяйственно" копошиться  длинной головой, в кормушке с сеном.                Я в недоумении возвращалась к прерванной работе.                Очень скоро стоны повторялись.И с тем же мученическим надрывом.                Я снова всё бросала, бежала к ней и заставала, спокойно спящую на боку,лошадь. Меня не предупреждали о Ламиных "причудах" и я, на всякий случай, открывала дверь её денника.                Опять кобыла недовольно поднималась на ноги... Сонно потягивалась и теперь уже в упор начинала разглядывать меня, словно ждала, что я ещё придумаю?               Постояв так, "поглазев" друг на друга, теперь я, уже сама тяжко вздыхая, отправлялась к своим делам.                А когда стоны повторялись,только тихонько заглядывала через дверь денника.Но кобыла мирно спала, с зажатой в зубах соломинкой.                Когда Лама была особенно в "ударе" и её стоны звучали наиболее душераздирающе, даже привыкнув к её странной манере спать, я иногда не выдерживала и всё-таки полностью её будила. Поднимала её в "вертикальное" положение.Так, я была почти уверена, что с ней ничего не случится в ближайшее время.                А вдруг,она и вправду  начнёт умирать, а я и не замечу этого из-за её стонов?!                Совсем по-другому  вела себя Доминика.                Это "элегантная", с "плоской" грудью, высокая "будёновка"(будённовской верховой  породы), красивой масти,напоминающей цвет тёмного золота, спала стоя,точно по середине денника. Ровно поставив ноги, как статуя.                При моём появлении с сеном в "обнимку", или с ведром воды,широко "округляла"  тёмные глаза, настораживала уши. Удивлённо рассматривала меня, словно видела впервые в своей жизни, и не двигалась с места.                Добавка- спокойная, важная "орловка"(орловской рысистой породы), спала на груди, как корова, уткнувшись губами в передние ноги. На стук ведра с водой, только лениво поворачивала ко мне голову.                Места ей в деннике не досталось(как и ещё нескольким кобылам).И она стояла ночью в проходе конюшни, привязанной за недоуздок.                Если ложилась на пол, голова её находилась возле стены денника, а корпус лежал поперёк коридора. Я осторожно обходила кобылу сзади, перешагивая через её круп.                В этот момент, если в руках у меня было сено, часть его иногда, просыпалась на спину Добавке. Она продолжала невозмутимо лежать дальше и съедала травинки со спины.                Басма, той же масти и породы, что и Доминика, перегнувшись через дверь денника, всю ночь двигала верхней губой крючок своей двери, пытаясь выйти.                Так же она считала, что ничего само с неба не валится и предпочитала "добывать" всё своими силами.                Обыкновенно это бывало так: воровала сено у соседок, не задумываясь, что этого добра у неё полная кормушка. Да ещё из вредности, втоптанное на полу в грязную подстилку.                За такое "свинство", конюхи стали класть ей меньше сена. Басма, стала тогда умудряться по соломинке, по охапочке, таскать сено у соседки Тезы.                Так, что утром можно было наблюдать такую "картину": голодную Тезу, доедавшую свою подстилку уже из-под ног. И рядом, через стенку, заваленную сеном по запястье, сытую, наглую Басму.