Утро в городе N

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей.
А.С. Пушкин

1.
Истошные крики отчаяния наполняли собой город N, этим, на первый взгляд, непримечательным утром. И вроде бы солнце светило не ярче, не тускней обычного, и птицы пели не громче и не тише. Вот только не было на мосту над Голубым обрывом части кованой ограды, которая привычно влачила свое существование на данном посту, порядка пятнадцати лет.
Машину, успешно остановившуюся пред обрывом, уже будучи одним колесом за чертой моста, оттащили на безопасное расстояние. Старцу-водителю неопределенного возраста, где-то в районе от семидесяти и до ста пяти лет, уже оказывали медицинскую помощь – сердце частенько пошаливало в его груди, и в этот раз старик уже было подумал, что смерть неминуемо близилась к нему. И ведь действительно, он был абсолютно прав. Смерть подошла к нему очень-очень близко, почти вплотную. Подошла... постояла рядом, и отчего-то вновь решила оставить его на земле.
Тем временем, душераздирающий вопль Сергея Михайловича Штора не в силах был угомонить даже успокоительный укол фельдшера скорой помощи. Абсолютно седой тридцати шестилетний мужчина в отчаянии наблюдал, как из Голубого обрыва спасатели поднимают бездыханное тело тридцатиоднолетней женщины, которое принадлежало, как не трудно догадаться, горячо любимой жене Сергея Михайловича.
– Наташа! Наташа! – Этим утром ее имя прозвучало уже не менее сотни раз. – Девочка моя! – Уже охрипшим голосом вторил Сергей Михайлович. – За что? За что? Проклятая смерть, за что ты возненавидела меня! За что ты забрала у меня Наташу? Где я согрешил? Где я провинился? За что ты наказываешь меня?
Смерть, или Иван Ярославович, как звали ее в прошлом, до назначения на должность «Смерти», стояла рядом с восклицающим, и раздраженно постукивала костями.
– За что возненавидела, за что возненавидела… – кривляла она убитого горем. – Да я тебя знать не знаю, и Наташу твою драгоценную!
Лицо Смерти, если это можно так назвать, выражало крайнее недовольство.
– О, Смерть, где я согрешил… – продолжала она дурачиться, – где я провинился… Да что я тебе, в конце концов, господь Бог! или, может, прокурор? – Возмущалась Смерть Иван Ярославович. – За что мне тебя наказывать? Я вообще в глаза тебя впервые вижу!
За всю свою немалую карьеру, Смерть достаточно наслушалась о себе, и как бывало у каждого, терпение ее подходило к концу.
– Почему? Объясни же мне, почему, именно она? Почему ты оставила в живых этого старикана, который уже не имеет никакого морального права садиться за руль, почему он живет, а молодая жизнерадостная девушка должна лежать в сырой могиле? – Крика в округе уже не было слышно, потому, как голос Сергея Михайловича максимально осип. – Почему она… почему она… почему она… почему ты забрала это чистое невинное создание?...
– Да что вы все заладили! – Сидя уже рядом с мужчиной на бордюре, говорила Смерть. – Я не судья, не адвокат, я не знаю, и не хочу разбираться в ваших жизненных ситуациях! Есть установка, одна авария – одна забранная жизнь… я выполняю.
Вдруг Смерть Иван Ярославович замечает преинтереснейшую вещь – истошных стенаний перестало быть слышно вовсе… Безутешный вдовец Сергей Михайлович внимательно разглядывает ее, внимая недовольствам.
– Однако, забавно… какая интересная история получается. Сдается мне, что вы, уважаемый, не просто смотрите в никуда, а, самым натуральным образом, видите мое не для всех привлекательное лицо?
Вдовец лишь качнул головой. Нельзя было сказать, что Сергей Михайлович испугался – нет. Хотя он и подумал, что в бреду отчаяния привиделось сие ему, но вопросы к данной личности сразу же выстроили колонну в его поседевшей сегодняшним утром голове.
Однако не надо думать, что случайное появление Смерти пред людским глазом было фатальным, совсем нет. Ей ничего не стоило убедить мужчину в том, что она лишь мимолетный плод фантазии. Но, ведь, не просто же так она явилась его взору… Чаша терпения, заполнявшаяся веками, была полна… уважаемая личность, прозванная в народе «Дама с косой» за любовь, при земной жизни, к гладко выбритому лицу и длинным волосам, захотела ответить хоть кому-нибудь на нелепые вопросы и проклятья.
Наверное, видя пред собой Смерть, было бы логичней подумать о том, что час последний мирской жизни пробил, но вот Сергей Михайлович решил не уточнять данный нюанс, а пока сие чудо было пред ним, приступил непосредственно к опросу. Интересуемое не отличалось оригинальностью, но, все же, в сердце вдовца это был самый мучительный вопрос:
– Почему? – Протянул он почти беззвучно. – Почему ты забрала именно ее?
Любезно поинтересовавшись, как зовут оппонента, Смерть принялась отвечать:
– Как уже было сказано, я не господь бог, и не разбираюсь в том кто прав, а кто виноват; тогда, я просто-напросто сошла бы с ума. Знаете ли вы, сколько смертей происходит за одни только сутки? А это, если не знаете, не много – не мало сто двадцать тысяч! И, пардон, когда тут разбираться, кто из потерпевших больше достоин остаться в живых? Есть распоряжение забрать одну жизнь после аварии на мосту Голубого обрыва – я выполняю заказ…
– Но ведь это он виноват! Он должен был погибнуть!
– Время, молодой человек, время! Все это очень долго. Я действую проще, я тяну спички.
– Спички? Спички! – Голос Сергея Михайловича вновь прорезался. – Моя жена погибла, потому, что ленивая и необразованная Смерть вытянула короткую спичку! Как можно забирать жизнь при помощи жребия?
– Я уверяю вас, что на моем месте, вы, уважаемый, поступили бы так же. – Спокойно продолжала Смерть Иван Ярославович. И попрошу не бросаться в незнакомцев столь громкими личными оскорблениями.
– Да как так? Жребий! – Сокрушался вдовец. – Это просто безнравственно! Да будь я на вашем месте, я бы каждую секунду жизни человека анализировал, я бы непременно выявлял самого достойного, я бы…
– Время, молодой человек, все дело во времени. Столько работы… а потом еще эти отчеты никому ненужные… так и работаем.
– Да о чем идет разговор! Какое время? Да это время, что мы с вами тут общаемся, можно было потратить на банальный анализ ситуации, и спасти Наташу! Вот, смотрим: с одной стороны дед, прекрасно отживший свою жизнь, и который к тому же не имел никакого права садиться за руль с больным сердцем. А с другой стороны молодая женщина, не имеющая даже ребенка, о котором так мечтала… Куда может быть проще?
– Не так все просто, – Смерть попыталась успокоить мужчину, – жизнь каждого человека многогранна, и каждая грань важна. И если уж проводить анализ, беспристрастное расследование, то необходимо изучить все детали, а не ту грань, которая ближе вашему сердцу.
– Глупость! Глупость! Глупая Смерть! Неужели за столько веков у тебя не появилось не грамма ума! Бездушная машина! Да я бы на твоем месте был бы воплощением справедливости! Я, по крайней мере, уж точно бы, никогда не использовал спички! Глупая, Смерть!
И ведь могла бы Смерть Иван Ярославович испепелить Сергея Михайловича Штора прямо на месте, есть у нее такие привилегии, да вот не стала… устала Смерть… захотелось отдохнуть… отдохнуть и проучить наглеца, который не испугался нахамить ей прямо в лицо.
– А теперь, уважаемая Дама с косой, – голос вдовца вновь пропал, речь потеряла твердость, глаза наполнились слезами, – Забирай и мою жизнь… не вижу больше в ней смысла без Натальи моей… – его глаза, выражавшие отчаяние, закрылись, и он без сил лег на асфальт.
– Устала, говорят же тебе! – Смерть Иван Ярославович легла спиной на дорожное полотно рядом с Сергеем Михайловичем, закинув руки за голову. – Отдых мне нужен, понимаешь? Хотя бы годков семьсот – восемьсот, а лучше тысячу!
– Забирай мою жизнь, и отдыхай, сколько хочешь… – пробормотал Сергей Михайлович.
– Да я бы с радостью… хороший ты, душевный, понравился мне очень, может от того, что с людьми долго не общалась, а может ты и действительно неплохой. Да вот нет только распоряжения на тебя, а без него никак. – Немного слукавила Смерть. – А давай лучше ты за место меня смертью побудешь, – голос ее стал куда бодрее, – ну уж очень отдохнуть хотелось бы.
Сие слова прозвучали для убитого горем, как издевательство, но взглянув на собеседницу, он понял, что та совсем не шутит. Быть смертью… мгновенно пронеслось у него в голове. Быть смертью… конечно же! Вот, вот тот шанс, исправить вселенскую несправедливость! И пусть невозможно вернуть его Наташу, но вот другие, другие Саши, Маши и Паши теперь, уж точно, больше не умрут, лишь от того, что для них вытянулась короткая спичка. Несомненно, он согласен!... если, конечно же, предложение госпожи Смерти в серьез.
– Да… – неуверенно, слегка удивленно произнес Сергей Михайлович. – Да! Да! Безусловно, да! – Прокричал он, в один рывок вскочив с асфальта, и нависнув над Смертью Иваном Ярославовичем.
Чрезмерный энтузиазм заставил Смерть задуматься о верности выбранной ей кандидатуры, но она, и впрямь, так устала, что не в состояние была искать более хладнокровного претендента, да и поди уговори кого-нибудь бегать целыми днями по миру… еще эта противная бумажная волокита.
– Ты, может, еще подумаешь, что бы потом не кусать локти? – Спросила Смерть Иван Ярославович, так как, несмотря на большое желание отдохнуть, она была очень честной дамой.
– Решено! Годиков семьсот у тебя есть, отдыхай! За дело не волнуйся, уж я-то подойду к этому делу со всей ответственностью!
Взволнованная Смерть Иван Ярославович, которая уже мыслями бегала босиком по июльским лужам, собирала гербарий из октябрьских листьев и ела январский снег, тот час же сняла, и передала исполняющей обязанности Смерти Сергею Михайловичу мантию, косу, устав, а так же трудовой кодекс.
Несмотря на обилие людей вокруг, момент сдачи полномочий лицезрел один лишь молодой фельдшер, все это время заинтересованно разглядывавший безумца, разговаривавшего с самим собой. В одно мгновение пред взглядом его, протянув руки вперед, растворился в воздухе новоявленный вдовец, а рядом возник из не откуда длинноволосый молодой парень, одетый в то же самое, что и пропавший. Надо отметить, что видел фельдшер и не такое, и, дабы, не угодить в лечебницу для психически нездоровых, предпочитал молчать, записывая подобное в специально отведенную небольшую тетрадочку.
Набрав в грудь воздуха, Иван Ярославович начал свой долгожданный отпуск.

2.
Машины разъехались, и новоявленная Смерть Сергей Михайлович осталась на мосту одна. Как и Иван Ярославович, она глубоко вздохнула, но жест этот был произведен исключительно из-за силы привычки, а не из потребности в том организма. Боль утраты не перестала печь грудь, но теперь она находила в ней некий философский смысл.
Кругом стояла необыкновенная, абсолютная, пугающая тишина. Смерть не могла даже вспомнить подобного, с чем можно было бы сравнить ее. Но собственные движения, пластика показались ей куда более странными и нелепыми. Сразу нельзя было понять, стало ли двигаться легчи, либо же наоборот, можно сказать – по-иному. Схоже с перемещением в воде.
Оглядевшись, Смерть Сергей Михайлович обнаружила, что звук можно варьировать, подобно аудиоплееру или радио, лишь сосредоточившись на объекте. К этому срочно нужно приноровиться, так как звук пока так же напоминает то состояние, что-то вроде, когда человек окунается в ванную с головой.
Приловчившись к новому эфемерному состоянию своего тела, Смерть заметила в руках своих, за место набора «молодого специалиста» появился свиток, раскрыв который, стало ясно, это первое задание в новой должности. Ничего сложного, два – три задания и все неподалеку, в России и в Израиле. Смерть не спешила с выполнением, решив, что непременно нужно освоиться, прогуляться, осмотреться, а тем временем свиток все заполнялся и заполнялся. Прошел час и заглянув в документ она не много опешила; счет переваливал уже за тысячу. Столь непредсказуемый факт обескуражил и выбил новобранку из состояния рабочего анабиоза.
В один момент все вокруг оживилось. Звуки, физика – все стало по-прежнему, а список продолжал пополняться уже совсем с другой, неуловимой глазу скоростью. Абсолютно привычная, что не на есть человеческая паника обуяла ее. Что? Как? Когда? Вопросы в голове мелькали так же молниеносно, но ответов не находилось. Главное начать! Главное приступить к работе, а затем процесс пойдет сам собой…
Она опять сделала глубокий человеческий вдох, и прочитала первое задание. Это было море…при жизни они с Наташей очень любили бывать на море… море – это вечное состояние праздника, но не сейчас. Так случилось, что впервые в своей жизни она шла к морю на работу. Смерть знала это место, совсем не из-за каких-то сверхъестественных способностей, она отдыхала неподалеку от указанного в задании поселка года полтора назад. Она плыла… или может быть шла… в общем, она двигалась туда невероятным образом, который не укладывался в ее голове. Преодолев за считанные минуты, а может и секунды километров восемьсот, она запомнила каждый сантиметр пути, который собрал в ее сознании некий кусок карты, который, непременно должен быть у смерти… ей так, почему-то, казалось.
Доказать всем, и в первую очередь себе, что она самая справедливая в этот раз не удалось. Был один перевернутый гидроцикл – одна пьяная женщина – одна смерть. Список замедлил свой бешенный ритм, а Смерть Сергей Михайлович, расстроившись отсутствием вершения суда, решила ускориться.
И что ты поделаешь… Старость, болезнь, алкоголь, несчастные случаи… Задания с отметкой «выполнено» перевалили за сотню, а подходящего дела так и не попадалось. Тем с большим рвением она старалась выполнять работу.
Она порхала, словно бабочка, она не чувствовала ни малейшей усталости, она готова была работать вечно. За каких-то незначительных пару человеческих часов, она практически догнала упущенный, все время пополняющийся, список.
И вот, он – ее первый настоящий выбор, не совсем то, чего она ждала, но все же. На смертном одре лежал Евгений Анатольевич – одноклассник Сергея Михайловича, и по совместительству очень хороший человек. Человек, как человек. Семья, дети, в количестве двух штук, с женой нелады в последнее время, но это не повод помирать. Сгубили Евгения Анатольевича паразиты, привезенные с очередного семейного отпуска, где-то в Тайланде. Да и не паразиты сгубили его вовсе, а безрукие и безголовые врачи, которые не захотели разбираться с неизвестным их разуму недугом. Забрать бы мне этих врачей… всех… разом… но сейчас она пришла к своему однокласснику.
Что если не забрать его? Пусть живет, может найдутся нормальные врачи, продиагностируют, вылечат, а заявка пусть еще лет тридцать повисит, потом зайду, доделаю.
Прошло совсем немного времени, по сравнению с человеческой жизнью, можно сказать, пролетело мгновение. А именно, еще пару дней работы и перед Смертью похожий случай. В немецком городке Баден-Баден авария. И все, словно по заказу: мост, две машины, привлекательная девушка двадцати лет, и восьмидесяти трех летняя женщина. Вот, вот оно – отмщение! Смерть Сергей Михайлович, могла бы не задумавшись ни секунды забрать старуху, но… но вспомнив свои же упреки о рассудительности и справедливости, она второпях подвела некие итоги.
С одной стороны, пред ней была практически прожитая жизнь – это была целая история, которую врятли можно было вместить в один том. Но к сути истории Смерть не стала и притрагиваться, ведь на другой чаше весов была – молодость! Девушка даже была гораздо моложе ее погибшей супруги. Молодость... молодость… она совсем не видела жизни! Зачем, в таком случае, ей нужно было появляться на свет? «Молодость… я не в праве отнимать ее у этого юного создания!» – подумала смерть, и не обратив внимания на, довольно весомую историю счастливицы, не колеблясь подарила ей жизнь. Наконец-то! Возмездие восторжествовало! Она не просто бездумно направилась в сторону старухи, но, даже приняла вид крайне угрожающий, приподняв кверху косу, будто пугая беднягу. Она не видела ничего вокруг. Это была слепая месть тому старику, который отнял Наташу. С величайшим, непостижимым для обычной смерти удовольствием, Смерть Сергей Михайлович, забрала в мир иной душу не в чем не повинной старушки.
Свершилось! Она отмщена! Чувство боли, обиды от утраты мгновенно оставили ее. Смерть Сергей Михайлович уходила с место аварии обычным человеческим шагом, она святилась от счастья, она дышала полной грудью, и эти людские привычки сопровождались невероятной легкостью! Да! Вот теперь мир стал намного справедливее и добрей. Она… именно она, и никто другой, наведет порядок в бренном мире!
Каково же было удивление, многоуважаемой женщины с косой, когда буквально в тот же вечер, в том же тихом Баден-Бадене, ей случилось вновь встретиться с Лени Меркель – счастливой обладательницей второго шанса на жизнь. Но в этот раз забирать уже пришлось не одну двадцатилетнюю жизнь, а целый комплект.
Пред ней – молодая особа, сидевшая около мусорного бака, скрывшись от взоров прохожих. Широко раскинув ноги, она бездумно демонстрировала отсутствие нижнего белья. С иглой в вене, и с зарождающейся жизнью во чреве, молодое, внешне симпатичное человеческое создание, бездумно убивало себя.
К приходу Смерти, девушку начало неистово тошнить, и тут-то хорошо было бы избавить неразумное существо от мучений, но Смерть стояла, как вкопанная. Мучительный калейдоскоп человеческих эмоций охватил ее… Как! Как она могла поступить так с ее подарком? Она стала избранной! Сегодня у нее было второе рождение! Что она сделала! Пред Смертью Сергеем Михайловичем в конвульсиях беспомощно билось презренное создание. И именно сейчас, может, быть желая помучить, а может просто не подумевав, об умирающей, она решила заглянуть в истории жизни двух сегодняшних знакомых.
Жизненная история Лени Меркель, у не ослепленного местью, сразу вызвала бы подозрения, только посмотрев на объем этого тома. За свои два десятка, Лени безгрешно провела от силы лет пять, а именно свои первые три с половиной года, ровно до момента умерщвления трех соседских катов, и отчленения хвоста садовыми ножницами у дворняги, на свое несчастье, забежавшей к ней во двор. Остальные полтора года можно равномерно раскинуть на оставшиеся шестнадцать с половиной лет, которые она провела в беспросветных издевательствах над всем живым и даже над собой. И даже сон не мешал ей портить людям жизнь. Однажды семилетняя Лени, возненавидев троюродного брата за не взаимность ее любви, она засыпала его постель швейными иголками, одна из которых в течении суток, после попадания в организм, дошла до сердечной мышцы и убила объекта страсти. Несколько дней негодованию девочки не было границ. Как так! Да как он посмел умереть! Ведь у нее был коварный план мести. Ведь она должна была совершить половой акт с его старшим братом, и в момент соития он, отвергнувший ее чувства, должен был войти в комнату и увидеть… А теперь он мертв… два дня разработки плана мести насмарку…
Курить траву она начала в девятилетнем возрасте. Первая беременность настигла счастливую обладательницу второй жизни в одиннадцать, от которой, надо сказать она не собиралась избавляться, в надежде продать чадо каким-нибудь бездетным беднягам, но судьба распорядилась иначе. На седьмом месяце беременности о происходящем узнали родители; и отец, не выдержав стресса, избил весьма округлившуюся дочь до полусмерти. Ребенка Лени потеряла, и на долго отправила отца в места не столь отдаленные. Надо отметить, что беременности у нее возникали, подобно кошки. Казалось, что она всегда находилась в положении, но была настолько ленива, что никогда не задумывалась о контрацептивах. Измучанный наркотиками и алкоголем организм не в силах был задерживать плод в себе больше нескольких месяцев. Неудавшуюся мамашу радовало данное стечение обстоятельств, так как за всю свою жизнь она ни разу не потратилась ни на один аборт.
Смерть Иван Ярославович довольно-таки часто подходила к ней в плотную, но… то ли, спички ей всегда выпадали длинные, то ли что другое, но Лени Меркель оставалась жива.
Ознакомившись с данным материалом, Смерть Сергей Михайлович боялась открывать историю Карлы Бейрих, восьмидесяти трех летней женщины. Она просто обязана была оказаться морально разложившейся язвой на теле человечества, или, хотя бы, самым примитивным жителем этого мира. В ином случае, Смерть не сможет себе простить столь безрассудного убийства, а это было именно убийство, бездумное и хладнокровное. Надежды ее не оправдались…
Отправила на тот свет она сегодня лучшего, в самом прямом смысле этого слова, самого уважаемого и авторитетного онколога. В отличие от предпочтенной ей Смертью кандидатуры, Карла отличалась необыкновенным здоровьем, любовью к жизни, к людям. За свою долгую жизнь она спасла не одну тясячу жизней, ее научные труды ценятся и практикуются во всех развитых странах.
Карла Бейрих… это имя показалось знакомо. Воспоминания человеческой жизни немного притупились, но все же она вспомнила. Около пяти лет назад, именно к профессору Карле Бейрих он привозил свою больную мать. И именно эта святая женщина поставила на ноги, казалось, безнадежную больную, за жизнь которой не хотел отвечать ни один из десятков врачей, с к которыми они имели дело. Смерть вспомнила те эмоции, ту безграничную благодарность, которую чувствовала, когда мать пошла на поправку, когда Бейрих заново вдохнула в женщину жизнь. Она была для них неким ангелом, а сегодня…
Сегодня дама с косой не хотела больше об этом думать… Задавив все человеческое, продолжила не легкую, как оказалось, работу.

3.
Человеческие года пробегали незаметно. Смерть Сергей Михайлович тщательно выполняла свою работу. она продолжала стремиться к справедливости и с фанатизмом изучала жизненные истории. И хоть, не всегда получалось делать объективный выбор, утешала себя тем, что, хотя бы, очень старалась.
За тринадцать лет работы знакомых и родственников она встречала не часто. Пару двоюродных дедушек и дядька, которого она видела, когда еще была шестилетнем мальчиком. Но никакого выбора на них не выпадало.
И вот настало то, что когда-то должно было произойти. Отравление угарным газом, три жизни – одна смерть. И было из этих трех жизней одна знакомая ему. Это не был ее друг, не был родственник. Просто очень хороший человек, с коем женщина с косой, по обыкновению, утрами курила Донской табак, приятно беседуя на лестничной площадке родного подъезда. И не было в этой «смертельной тройке финалистов на вылет» более или менее достойных, это были абсолютно обычные добрые, со своими грехами, мужчины пятидесяти, пятидесяти трех и шестидесяти лет. Но как выбрать? Конечно же она оставила в живых старого знакомого, а меж остальными, супер-приз – жизнь досталось тому, кто имел в наличии весьма немолодую жену на сносях.
Со временем, друзья, знакомые, родственники, начали мелькать все чаще. Отнюдь не всегда стоял выбор, но если это был он, Смерть Сергей Михайлович немного подсуживала в их сторону. Совесть не мучала ее, так как, без сомнений, предшественница, делала то же самое, пока не проводила последнего человека из своей земной жизни в мир иной.
Дама с косой трудилась не покладая рук она не останавливалась ни на минуту, ни на секунду. Порой ей хотелось на мгновенье замедлить ход, но тут же гнала эти мысли. Список все время пополнялся, заставляя работать беднягу в бешенном ритме.
Однажды она обратила внимание, что в мире стало гораздо больше смертей, по вине онкологии, и чувство вины вновь поддевало желание работать. Список все рос, и она не плохо справлялась, двигаясь к поставленной цели в бешенном ритме. Отдых…. нет… успеет еще отдохнуть, когда сдаст свой пост, отдохнувшей Смерти Ивану Ярославовичу. Она обязана утереть ей нос, доказав, что справедливость может восторжествовать, нужно лишь только к ней стремиться.
Обычный рабочий день обычной Смерти: сто шестнадцать тысяч шестьсот девяносто семь смертей, из которых двадцать две тысячи человек умерли от голода, одиннадцать тысяч от болезней, связанных с водой, а четыре миллиона сто тысяч погибли от нехватки оной, тридцать восемь тысяч триста пятьдесят шесть человек оборвали свои жизни в результате несчастных случаев. Расстались с бренным телом двадцать две тысячи детей младше пяти лет, было произведено девяносто восемь тысяч абортов, восемьдесят девять тысячи – ВИЧ, тринадцать тысяч шестьсот девяносто восемь – рак, шесть тысяч восемьсот сорок девять – курение… можно еще долго-долго перечислять… И все вроде нормально, работа идет, список пополняется, но вот одна заявка, подобно бельму на глазу, все чаще выскакивала в начало списка. Именно та заявка, которую на протяжении многих лет она старалась не замечать, но, наверное, пришло время снова проведать своего одноклассника, которому Женщина с косой великодушно подарила жизнь много лет назад.
Ожидание смерти любимого тебе человека, который тяжело болен и доживает последние дни в муках, можно сравнить с ожиданием опаздывающего поезда. И когда поезд, наконец-таки подъедет и увезет своего пассажира… вроде бы и осознаешь, что для него так лучше, он уже не будет мерзнуть с тяжелым багажом на этом вокзале, но в то же время, понимаешь, что этот поезд никогда не привезет его обратно…
Семья одноклассника Смерти Сергея Михайловича искренне ждала прихода поезда чуть больше пятнадцати лет. Семен Яковлевич был не жив не мертв. Паразитов то из него успешно вывели, да вот только жизнь от этого лучше не стала. Все те медикаменты должны были давным-давно изничтожить беднягу изнутри. Все вокруг считали, что мужчина родился в рубашке. Все, кроме его самого и семьи. Ну почему жизнь не оставляет его?... Семен Яковлевич на протяжении многих лет молил о смерти, невыносимые боли не оставляли его ни на минуту. Он не мог есть, он не мог двигаться, он вымучил свою семью, которая непрестанно находилась рядом. В его голове уже давно не было никаких мыслей, кроме мольбы о смерти.
Силы заниматься мужем у супруги одноклассника на пятнадцатом году болезни окончательно закончились. Сорокапятилетняя женщина выглядела на все шестьдесят пять, и она приняла решение перевести его доживать свой век в больничном стационаре. Стало гораздо легче, но все равно жена и дети львиную долю времени проводили у постели больного.
Увидев происходящее, Смерть Сергей Михайлович оцепенела. Все это время она считала, что осчастливила Семена Яковлевича, отсрочив его гибель, но сейчас, во отчую увидев всю боль и безвыходность, принесенные благими намерениями, в ней вновь проснулась человечность. Ей захотелось пасть пред ним и его семьей на колени, хотелось вымаливать прощение.
Не зная от чего, она не спешила забирать его жизнь, не шевелясь стояла над его постелью. Вывела ее из анабиоза протяжный вой одноклассника. Это было нечто страшное, не подвластное человеческому уху. «Забери меня!» - промычал он, уставившись Смерти прямо в глаза. «Прости…» - Прошептала смерть и избавила бедолагу от нестерпимых мучений.
Тело Семена Яковлевича издало постсмертные звуки высвободившихся газов, лицо обмякло, нижняя челюсть опала и скосилась чуть в бок. Близкие, по обыкновению, находившееся вместе с ним в палате, подбежали к кровати покойного, помещение переполнили плачь и стенанья об ушедшем, и одновременно радость от избавления страдальца от необыкновенно долгих и незаслуженных мук. Смерть удалилась.
Присутствие человеческих эмоций не допустимо для Смерти. Они не только препятствуют выполнению работы, но и изматывают нерадивую вершительницу высшего суда. Смерть Сергей Михайлович, невероятно устала. Стаж работы не перевалил еще за третий десяток, но не было ни сил не возможности работать более продуктивно. Список переполнен. Отошедших в мир иной стало в разы меньше. Лежавшие на смертном одре мчались в ожидании конца, но тщетно. Она все с тем же рвением пыталась анализировать, выявляя достойных, но все чаще делала ошибки, от которых все больше мучилась.
Она следовала своим надуманным принципам. Дети малолетних матерей все чаще оставались жить, не смотря на этот ее подарок, она практически всегда возвращалась за ними через пару месяцев или пару лет. Это был и голод, и болезни, и насилие, и самоубийства.
Были люди, которые умоляли ее закончить их бренное существование и Смерть Сергей Михайлович с превеликим облегчением откликалась на просьбы. Но и тогда это оказывалось все лишь псевдосправедливостью, ведь именно эти случае нуждались в более тщательном рассмотрении.
Выбор справедливости становился все больше похож на рассуждения сумасшедшего. На смертном одре находились двое, в то время, когда жить дозволено лишь одному. Случай не редкий: один молил о выживании, второй же наоборот, с нетерпением ждал прихода смерти, как благодать. Зачем долго рассуждать и думать, но что может быть хорошего в спасении уже мертвого духом. И все, казалось бы, верно со стороны, да вот о смерти просил девятилетний ребенок.
Действительно и в девять лет, судьба способна загнать человека на край крыши многоэтажки. Без сомнение это может быть взвешенным решением, вызванным невыносимостью существования, но этот случай… Девятилетнего итальянского малыша загнал на крышу страх перед отцом. В очередной раз принеся из школы неудовлетворительную оценку, он боялся гнева родителя. Тот, непременно, будет кричать и грозить отдать мальца в интернат. Там-то, по его словам, доброй мамы рядом не будет, и его быстро научат как следует подготавливать домашнее задание!
И хоть был у мальчугана замечательный отец, но в гневе он действительно наводил неподдельный ужас на свое неразумное чадо. Наверное, немного перебирал со строгостью, раз уж ребенок оказался на краю крыши.
Так уж сложилось в биографии данной крыши, что в этот момент с нее пытались спрыгнуть сразу 2 человека. И в то время, когда девятилетний малыш, робко подходил к краю, другой потенциальный самоубийца уже сделал шаг в пропасть, но по счастливой, или не очень счастливой случайности, зацепился за торчащую арматуру штаниной и повис. Момент откровения… в эту минуту тридцатиоднолетний мужчина осознал всю глупость намерений и важность своей жизни…
Ну что же может быть проще! Это и выбором-то не назвать! Ребенок шагнул вниз…
Болтающийся на арматуре высотного здания города Палермо тридцатиоднолетний мужчина, который собирался разделить ту же участь, так как жена была ему не верна, в порыве эмоций и не заметил мальчика, разделявшего с ним крышу. Но сейчас, веся здесь, он отчетлива видел последний шаг кареглазого мальчугана. Он, словно в замедлении проследил полет, и с ужасом наблюдал его логическое завершение.

4.
Стоя на мосту над Голубым обрывом, набрав в грудь воздуха, порядком потрепанная веками, законная Смерть Иван Ярославович начал свой долгожданный отпуск. Она уже очень давно не была человеком и для нее все очень ново, интересно и странно. Двадцатилетний красивый мужчина, как и прежде гладко выбритый, с длинными смолисто-черными волосами стоял на земле, он чувствовал, что некая сила притягивает его ней, и его это слегка пугало. Конечно молодой человек был весьма образованной дамой и знала о существование силы притяжение, но знать и чувствовать, как известно – совершенно разные вещи.
Бешенный ритм жизни Ивана Ярославовича оставлял крайне мало времени на отвлеченные от работы интересы, но не смотря на это, она успевала наблюдать за происходящим в жизни людей, наблюдать их эволюцию, анализировать историю. Были у Смерти и свои любимчики в различных временах и сферах деятельности. Это были и великие философы, и тираны, и просто милые люди, либо невероятно красивые женщины. Она не то что бы играла с их жизнями, но старалась дать максимум поблажек. Однажды смерть увлеклась одним презабавным французом по имени Жан Жак Руссо. Увлекли Ивана Ярославовича его работы в области детской психологии, и женщина с косой, проводя с ним достаточно большое количество времени, даже стала не успевать выполнять планы, за что и получила однажды строгий выговор. Забирала она своего любимчика, подобно родному человеку. И после кончины великого педагога старалась помогать всем продолжателям его дела.
Вот и теперь помог Жан Жак Руссо своей поклоннице. Бывшая смерть Иван Ярославович долго не колебалась в выборе земной профессии и встала на путь детской психологии, где преуспевала все последующие годы.
Долгое отсутствие опыта непосредственного общения с людьми сказывалось весьма пагубное влияние на судьбу бывшей смерти около пяти лет. Окружающие считали его странным, да ведь оно так и было. Он частенько забывала необходимости вербального общения и недоумевал, почему люди удивлялись или даже пугались, когда он становился напротив них и просто молчал. Сердце ее понемногу, не быстро становилось человеческим. Спустя время камень в сердце забился в полную силу, и бывшая Смерть Иван Ярославович ощутил, наконец-таки, полный вкус жизни.
Конечно же стать полноценным человеком он не мог. При нем оставались его профессиональные способности и возможности влияние на людей, которыми он не пренебрегал пользоваться. По прошествии лет способности угасали, а желание прибегать к ним возникало все реже.
Проходили года. Минуло первое десятилетие. Иван Ярославович вел успешную практику детским психотерапевтом. За эти годы он зарекомендовал себя не только первоклассным врачом, а также хорошим другом, прекрасным любовником и просто замечательным человеком.
На тридцатом году, жизнь приобрела ту непременно важную деталь, которой не хватало для полного понимания слова счастье. Это случилось так банально, так по-человечески просто. Они встретились на дне рожденье общего друга и больше никогда не расставались более чем на двадцать часов, отведенных на работу и личную гигиену. Тридцатилетний Иван Ярославович в полной мере ощутил на себе безграничное счастье. Они были влюблены. Их чувства были на столько сильны, что никакие невзгоды не могли заставить даже усомниться друг в друге.
На момент знакомства его избраннице только исполнилось восемнадцать. Молодая особа была абсолютной противоположностью отдыхающей Смерти, но это не помешало их бурному и продолжительному роману. Друзья завидовали этим отношениям, неприятели пророчили скорый разрыв, но назло всем, Иван Ярославович и Ольга Анатольевна находятся в счастливом браке уже десять лет.
Первые лет восемь брака провели они поглощенные друг другом, интересной работой, путешествиями и друзьями. Годы шли, супруги всерьез задумались о продолжении своего рода и вот уже второй год никак не выходило у Смерти заложить в человеческое чрево жизнь. Отчего так получалось выяснить не удалось. Иван Ярославович уже было начал грешить на вредность своей основной профессии, быть может, в том причина, что смерть не может породить жизнь. Но вот то ли наградили его за отличную службу, то ли природа просто решила побаловать супругов… свершилось!
Близилась десятая годовщина счастливого брака. Супруги решили отметить круглую дату проведя совместный отпуск в горах. Радостную новость супругу счастливая жена хотела сообщить по прибытию в гостиницу за праздничным ужином.
Слегка морозное утро отдавала городу необходимую горящим днем прохладу. Автомобиль мчал их в дали, супруги смеясь рассказывали друг другу новости с работы и планируя чем будут заниматься в этот отпуск.
Внезапно, а в большинстве случаев именно так это и происходит, проезжая по узкому мосту, их авто лоб в лоб встретил огромный грузовик с управлением которого не справился старикашка-водитель неопределенного возраста, на вид лет около ста.

На крыше высотки города Палермо, произошедшее несчастье с девятилетним мальчуганом поразило нерадивого рогоносца. Он висел вниз головой и рыдал. До слуха Смерти Сергея Михайловича долетели его, скорее даже не слова, а мысли. Почему? Зачем он это сделал? Почему я был так ослеплен своими никчемными проблемами, что не заметил это дитя, неподалеку от себя? Что заставило его… я мог бы его спасти. Почему он, а не я? Сколько же было этому ребенку лет? Как смерть могла забрать его? За что?
Вновь на мгновение остановившись, женщина с косой поднялась к висящему. Свесив ноги, она уселась рядом, какое-то время просто смотрела на него. Во взгляде была лишь пустота, а «сердце» окончательно окаменело. Подоспевшие спасатели достали плачущего мужчину и положили неподалеку от Смерти. Поболтав ногами еще с минуту, она достала из кармана несчастного коробок спичек, кинув их к себе в сумку, открыла список и отправилась дальше выполнять свою работу.
Автомобильная авария. 4 жизни и одна смерть. Абсолютно без эмоционально достала из коробка 3 спички, так как 2 жизни находились в одном теле молодой женщины, надломила одну, перемешала. Глядя на старикана-водителя, зажатого искореженным металлом, вытянула первый жребий… Длинная. Следующая очередь сорокалетнего красивого длинноволосого мужчины с пробитой головой… Короткая…
Выполнив работу, Смерть безучастно отошла в сторону, достала список. В этот момент в поле зрения женщины с косой попал кривой забор огораживающий обрыв. Это даже нельзя было назвать забором, посреди кованной металлической конструкции была огромная дыра, кое-как и кое-чем заделанная и уже до основания проржавелая. Она огляделась. Место было ужасно знакомым. Да-да! Конечно! Это был мост над Голубым обрывом города N. Сергей Михайлович подошла к краю дороги и молча смотрела вниз. «Наташа…» - Спустя минуту произнесла она. В тот самый момент утреннею тишину разрезал пронзительный вопль очнувшейся женщины. Она выползла из покореженной машины, оббежав ее пыталась достать супруга.
До боли знакомые слова вылетали из ее уст.
– Нет! Ваня! Только не это! Ваня! За что? Почему? Почему ты? Проклятая смерть! Почему ты забрала его у меня?!
Смерть Сергей Михайлович не спеша подошла к машине и увидела что по иронии судьбы первая вытянутая им спичка забрала жизнь у самой что ни на есть полноправной Смерти Ивана Ярославовича.
Останавливались проезжающие машины, вскоре подъехали машины скорой помощи и спасатели. Мужчин достали из разбитых авто. С удивлением Смерть узнала и второго участника ДТП. Конечно же… это он! Это несомненно он! Как такое могло быть! Прошло столько времени, а он до сих пор не просто жив, он до сих пор за рулем. Как? Как такое могло произойти, что я все еще не забрала его?
За рулем грузовика находился именно тот старик, который лишил в свое время Сергея Михайловича Штора ненаглядной супруги. И как могло такое произойти, что вновь короткая спичка выпала не ему. Смерть уже было начала заводиться, но тут же успокоившись, повернулась в сторону усопшего.
Бездыханное тело лежало на мокром от россы асфальте. Ольга Анатольевна положила голову супруга себе на колени и беспрерывно причитала. Уже вошедшая в полноправное владение должностью Смерти, Сергей Михайлович присела на асфальт рядом с покойной предшественницей. Она просто сидела и смотрела вдаль. Всплыли воспоминания первой и, пожалуй, единственной встречи.
– Почему? Объясни же мне, почему, именно он? – Тихим, охрипшим голосом, говорила вдова, гладя супруга полбу и целуя его. – Почему ты оставила в живых этого старикана, который уже не имеет никакого морального права садиться за руль, почему он живет, а отец моего бедующего ребенка должен лежать в сырой могиле? – Она то плакала, то скулила, то переходила на нечеловеческий вой, то вновь тихо плакала. – Почему он… почему он… почему он… почему ты забрала моего мальчика? ...
– Во всем виноваты спички… – Смерть Сергей Михайлович сама того не заметив стала видима для людей.
– Огромные карие залитые слезами глаза Ольги Анатольевной были подняты на нее.
– Во всем виновата короткая спичка, – повторила женщина с косой показав обломанную спичку в руке.
Ей так захотелось пообщаться с супругой покойного… но это был обыкновенный человек, а она была обыкновенной Смертью у которой уже накопилось уйма невыполненной работы. Она исчезла. Молодая особа посчитала, что в состоянии аффекта привиделась ей данная бессмыслица, и уже молча смотрела и гладила по лицу своего любимого.
Поодаль стояли машины скорой помощи и полиции. Занимаясь бумажной волокитой они не обращали внимание на убитую горем женщину. Разве что немолодой фельдшер облокотившись на капот скорой смотрел широко открыв глаза на непонятное появление неизвестной особы в черном, и такое же внезапное ее исчезновение. Затем он достал толстую потрепанную тетрадь и быстро начал записывать что-то.
Надо отметить, что видел фельдшер и не такое, и, дабы, не угодить в лечебницу для психически нездоровых, предпочитал молчать, записывая подобное в специально отведенную толстенную тетрадь с которой он нигде не расставался.