Из одной точки

Я уходил от тебя, не оглядываясь.
Не знаю, смотрела ли ты мне вслед или поскорее скрылась за дверью. Наверное, в этой неуверенности и было заложено то, из-за чего я не обернулся. Момент длился и длился, и я следил за тем, как ставлю ноги. Шёл как слепой. До ближайшего поворота метров пятьдесят. Но темно и люди на улице. А дальше мост над водой, и ещё больше темноты и ветра. Я уходил от тебя.
Ты оставила при мне преувеличено нежный взгляд и какой-то неуверенный жест, который я пытался прочувстовать, отделяясь от тебя с каждым шагом. Так неумело махают на прощание дети. Или я все придумал. Для того, чтобы увидеть, как ты смотришь, было слишком темно, чтобы понять жест, нужно было досмотреть его до конца. А я сбежал, сбежал и быстро удалялся от тебя, глядя прямо перед собой .
До этого был разговор о пустяках. Только ни о чем главном. Только не смотреть в глаза. Держать расстояние между. Говорить между прочим. Мы стояли в темноте арки, не глядя друг другу в лицо. И я отдал тебе лист бумаги, сложенный вчетверо. Ты никогда не узнаешь, что ему предшествовали ещё три, исписанные сверху донизу. Все тщательно порванные и выброшенные. А я, в свою очередь, не узнаю, когда ты прочитала это письмо. Что почувствовала ты, когда развернув лист, увидела только одно слово. Спасибо. Это всё, что я хотел сказать перед тем, как уйти от тебя,так и не посмотрев внимательно тебе в глаза, не задав очевидного вопроса.
Мы сепаратные существа. Мы рождаемся одни, любим одни, умираем одни. За мгновения, когда удается победить одиночество, мы должны быть благодарны. Вряд ли что-то ещё можно было сказать без сцен, обвинений и глупостей. Я был тем проводником, через который в мир пришла твоя любовь. Той книгой, которая освещалось её светом. И не беда, если свет горит теперь не для меня. Разве можно в чём-то упрекать тебя? Я могу только уйти от тебя, уйти и не больше не смотреть на тебя.
Только что обрушилась ночь, а впереди над каналом, было далеко видно, что край неба окрашен в красный цвет. Ночь напирала на него, загоняя за крыши домов. Я шёл от тебя и видел перед собой дорогу. Хотя бы эти пятьдесят метров. Пятьдесят метров ночи, потом ещё много ночей. Целая жизнь ночей. Я был слеп, но это видел и смотрел только вперёд, не оглядываясь.
Нить треснула и порвалась. Мы разорвали объятия, по которым я пытался прочесть твоё послание. По-моему, слишком короткие. Отступил назад. Поймал твой взгляд, не дождался окончания твоего жеста рукой и пошёл от тебя, не оглядываясь, даже не надеясь когда-либо увидеть твоё лицо снова.
Впереди метрах в пятидесяти поворот. Пока я не дошёл до него, я думал о твоем жесте и прокручивал разговор между прочим. Было темно и людно, дул ветер. Пройдя и десять, и двадцать шагов, я всё ещё был под прицелом, как будто можно было смотреть мне в след, когда так темно, когда так холодно и за дверью уже ждут. Теперь я больше не смогу оберегать тебя от страха потеряться в этом большом городе, потому что сам, глядя только вперёд, пройду пятьдесят метров и растворюсь в темноте, смешаюсь с потоком людей и, свернув на мост, пропаду без вести.
Я уходил и не оглядывался. Уходил от тебя. Уходил, не оглядываясь, к мосту. А потом было ещё много того, о чём не узнала ты, о чём не узнал я. Другая жизнь. Две других жизни.