Моё последнее лето. Часть третья. Конец

На кладбище была та самая погода. Солнечно, свежо, грустно. Я только стоял в стороне. Я был чужим, и виноватым. Надо было куда-то себя деть. Я начал медленно пятиться назад. Просто уехать. Убежать от всего этого. Я ненавижу себя. И чувствовал, как меня ненавидели все. Просто презирали. Я и сам себя презирал. В голове всё затуманилось, тупая, несносная боль колотила по вискам. Голова вот-вот лопнет, и оттуда как мерзкие черви, начнут выползать мои гадкие и гнилые мысли о себе и своём никчемном существовании. Мысленно я просто бежал, без оглядки, неважно куда, и пусть я попаду под машину, или ещё лучше под поезд. Да, я не достоин, жить и дальше. Как же противно быть мной.
Вместо этого я резко сделал шаг вперёд, и положил руку на плечо Виктору. Друг с благодарностью посмотрел на меня. Мне полегчало. Обняв меня, он тяжело вздохнул. Набрав в лёгкие ещё немного воздуха, он с усилием проглотил всю свою боль и горечь. Ему сейчас намного хуже, чем мне. Но он сильный.
Так странно, я считал его тряпкой, размазнёй, ведь он никогда не мог кому-либо и слова против сказать. Такой тихий, он казался слабаком. А на самом деле, он настоящий взрослый человек, готовый отвечать и за себя, и за свою семью.
Произошло что-то необратимое. Будто ничего больше не будет прежним, было очень тяжело. При этом я открыл что-то новое, что-то сильное. И не только в Машкове, но и в себе самом. День казался ужасным, ужасно длинным, ужасно противным, безнадёжным. Но при этом, я настоял и остался ещё на день, чтобы помочь привести дом в порядок. Я помогал Вите как мог. Не спрашивая, где именно я нужен, просто подходил и начинал что-то делать. В конце дня, мы остались только втроём. А ближе к ночи, Машу, сестру Вити, отправили спать.
Сами сели на кухне, сам по себе начался разговор:
 – Инфаркт. У неё остановилось сердце. У мамы всю жизнь было больное сердце. И врач говорил, это чудо, что мама смогла вырастить нас одна. Я очень боялся за неё, берег как мог. Сестру воспитывал, что бы не выросла из неё малолетняя стерва. Помогала во всём.
 – У этой женщины самые хорошие дети. Она была счастливой женщиной. Я уверен.
 – Была. Не уберёг…
Как я ненавижу, когда парни плачут. Но эти слёзы были настолько естественные. Я зауважал этого парня.
Наконец он дал волю эмоциям, начал изливать душу.
 – Спасибо тебе за поддержку и помощь. Не ожидал. Раньше я думал, ты полнейший придурок. А ты настоящий друг.
Меня больше удивило не слово «придурок», а «друг».
И всё-таки у меня был, точнее, есть друг. И я мог вот так его легко потерять, просто сбежав… Просто бросив трубку… Просто наплевав на чужие проблемы, сделав вид, что во всём мире только я один…
Вернулся в город я, самым ранним рейсом. Машков остался до конца лета. Обещал звонить, и попросить помощи, если что-то ему понадобиться. А я, в свою очередь, пообещал помочь, если понадоблюсь.
Я понял только, что не смог бы спасти маму друга, но тогда что я должен был сделать? Кого спасти?
Сидя на вокзале и думая, куда же ехать теперь, я начал медленно проматывать в голове события той недели.
Ёлки! Ясин, если я не поехал в лагерь, я его не спасу! И что теперь?
Нужно успеть до этого события. Ехать, срочно!
Помчавшись на вокзал, я выяснил, что на дорогу до этой «Радуги», у меня уйдёт около 5-ти часов с пересадками. Стоит ли этого Ясин? Чёрт! Двух смертей я не переживу!
В голове я только проворачивал события, как буду спасать Яса. Каждый раз по-разному. Ну, я и фантазёр, боже мой.
Прибыл я уже около часа, вожатые, которые приехали на автобусе, уже успели обжиться, меня же никто не ждал. Сюрприз!
Директору лагеря пришлось немного навешать вермишели на уши. Типо очень хотел приехать, обожаю детей, они моё всё (ага, мои ссохшиеся нервы, разжиженный мозг и сердечный приступ . Кажется, даже три). Мужчина сначала смотрел на меня с недоверием. Он призадумался. Или уснул… Грузный, он сидел в своём кресле, и всё тело его покрывало складками одежды. Хотя под одеждой, наверное, тоже складки. Пока я ждал, что он скажет, начал эти складки считать.
На его столе зазвонил телефон, не выходя из сна, он снял трубку. Хрипловатым, но тоненьким голосом он ответил:
– Так! Що? Та не так все страшно. Та рядом. Так. Так як иначе. Не зря моя гузни;ця в этом кресле.
Я только понял, что до этого, директор не сказал ни слова, и, услышав его говор, меня, почему-то распирало от смеха. Положив трубку на своё место, он как-то по-доброму нахмурил брови (будто что-то замышлял). Тут зашёл старший вожатый, извинительно поприветствовал директора лагеря, и жестом указал, что бы я последовал за ним.
– А мы тебя потеряли. Сказали, что должен приехать вожатый на замену. Но чёт ты щуплый для спасателя.
– Не боись, – смело ответил я, – что-что, а спасать это я умею.
Понятия не имею, как так, то я очень во время приехал, то ли всё запланировано. Но если приедет тот самый спасатель, я могу получить. Хотя, что может быть хуже той яхты.
Мне отдали домик на одного. Не стали заморачиваться и искать к кому меня можно подселить.
Быстро собравшись, я хотел побежал на знакомый уже пляж.
– Привет! – резко и слегка неожиданно раздалось около меня.
Парень около 12 лет, смотрел на меня снизу вверх, прикрывая глаза ручкой от солнца.
– Можно поговорить с тобой по-мужски? – Достаточно серьёзно спросил он.
– Ну, давай попробуем, – улыбнулся я.
– Как ты думаешь, почему люди закрывают глаза, когда случается что-то?
 – Ну, у тебя и вопросы, малой! Может это из-за страха перед необратимостью? Человек знает, что происходит то, что должно. И пытается смириться. А закрывая глаза, кажется, что этот момент пролетит быстрее.
– А почему закрывают глаза, когда целуются?
Я засмеялся.
– Никогда не задумывался. Может, что бы продлить удовольствие?
– Значит, закрывая глаза, человек может подчинять себе время. Или он только так думает.
 – Почему тебя это интересует?
 – Наверное, потому, что люди делают многие поступки, даже не задумываясь, что это значит.
Я пристально посмотрел на него. Было в этом ребёнке, напоминающее взрослого и очень мудрого человека. Пугающе.
 – А может, – добавил он, колко улыбаясь, – потому что я ещё ребёнок, любящий задавать вопросы.
Прищурив глазки, он задержал на мне взгляд и, хихикнув, побежал по своим делам:
 – Сегодня будет хороший день!
Ох, малой, как бы я хотел, что бы так и было. Время, есть ли у меня время? Я представил, как вода бурлит, а моё тело, порубленное на части, начнёт медленно всплывать, превращая всё вокруг в кровавый бульон. Да, той картиной, я многим запомнился. Сколько же детских психик на моей совести. Кривя губами, я оглянулся. Кругом было много детей весёлых, беззаботных, светлых. Внезапно, мне вспомнилось, что я давненько не видел Ясина. Надо найти его. И под любым предлогом уговорить не идти на речку.
Пришлось возвращаться к домикам. Ну конечно, я не знал, в каком именно остановился он. Пришлось заходить наугад. Угадал я уже на втором. Ох, да сегодня мой день.
Он стоял ко мне спиной, и копошился в вещах.
Какая-то неведомая эмоция заставила меня взглотнуть. Медленно подойдя к этому, уже знакомому телу, я положил руки ему на плечи. 
Всё его тело передернулось, и он резко обернулся. Эти глаза, они не верили, что вот он я, так легко и просто приближусь и начну его целовать. А ведь и, правда, закрывая глаза, мы повиливаем временем. Оно двигалось то быстрее, то медленнее, то его вообще не было. Мои руки, его руки, двигались то медленнее, то быстрее, то ли их вообще не было.
И вдруг этот стон, я издал его сам. И мне вдруг подумалось одно – теперь я чётко осознавал, почему у меня не было девушки.
Я буквально оторвался от его губ и спросил:
 – Что ты делаешь? – Увидев реакцию Стаса, добавил – Нет, что я такое делаю?
Сколько всего хотелось ему сказать. Всё казалось таким никчемным и при этом таким важным. И вслух я только и произнёс:
 – Не ходи сегодня на речку. Побудь со мной.
Стас только широко улыбнулся, опустив глаза, потом озорно поднял их на меня, и легонечко кивнул.
Мы сидели у меня, Я приехал позже всех, и мне выделили дом, который постоянно пустовал. Повезло, в общем.
Мы разговаривали, я рассказал о несчастье Машкова. Про то, как мне жаль его и его сестру. О том, как не справедлива жизнь.
 – У жизни нет правил, всё имеет смысл, и при этом бессмысленно. Не имеет цены и бесценно одновременно.
Мы молчали. Просто были вместе.
Я сидел, и вспоминал последние события. Все. Ясин рядом живехонький, но что-то не давало мне покоя.
Уставившись куда-то в окно, я в медленной перемотке вспоминал тот день. Ясин же не один пошёл купаться, были соревнования! Что если на его месте, сегодня будет кто-то другой?
Даже не сказав ни слова, я встал и вышел. Я чувствовал, сейчас уже подходит то время.  Уверенным движением я закрыл за собой дверь, и быстрыми шагами к пункту назначения. Остановка «верная гибель». Возможно.
Вот та самая картина, дети почти все были на пляже или на мелководье. Вожатые же наперегонки плыли к буйкам. А вот и моя любимая яхта. Чтоб она утонула и там и оставалась на самом дне. Вместо меня.
Я наблюдал. Ждал. Маленькая надежда теплилась, что в этот раз никто никуда не полезет и всё будет хорошо. И при этом  чувствовал, мне пора погибать. Я начал бежать в воду. Какая-то девчонка выплыла за буйки, видимо в прошлый раз она не успела этого сделать. Ох, чёрт её дёрнул. Я плыл что есть сил, а она была так далеко. Плевать что будет со мной. Плевать, что мне не быть со Стасом. Плевать на всё. Я прожил шикарную, пусть и короткую жизнь. Но уже поздно. Транспорт-убийца пришёл за нами. Как, ну как она не видела, что яхта подплыла так близко! От мотора поднялись сильные волны. Я начал нырять, и искать её в воде. Каждый раз снова и снова хлебал эту противную воду, она была везде. Я ничего не вижу. Бороться всё сложнее. В какой-то момент я потерял ощущение реальности. О нет, я же не начал опять умирать? Я закрыл глаза. Смирился. Прощайте. И тут, я остановил время. Винты яхты встали. Вода замедлила свой ход, она даже перестала колыхаться. Я оглянулся, определил, где буйки, где яхта, заметил даже горизонт. Некая сила, наверное, интуиция, подсказала мне, что девушка находится левее меня. Нырнув, я схватил её. Но тут время вернулось, взяло свою власть обратно, разогналось. И опять мы идём на гибель.
Ну, уж нет. Что было сил, я схватил девушку и толкнул далеко, прямо к буйкам:
– Дура! Живи!
Странно, что я выкрикнул именно это. Оцепеневшая от неожиданности, и ужаса она широко распахнула свои глаза. Но поняла, что нужно пока есть силы плыть. Как и в прошлый раз, водная стихия полностью пыталась завладеть моим телом. В ушах зашумело. Девушка спасалась, а я, занял её место. Опять в первом ряду. Мне всё сложнее и сложнее было бороться за жизнь. Актёр умирает. Зрители рыдают. Занавес.
Я очнулся. Опять та белая палата. Опять тот человек в белом, что-то пишет, сидя за столом.
Заметив моё пробуждение, он оглянулся. И только произнёс:
– Ты всё правильно сделал.
– А сегодня вы меня оживите? – Только и выдавил я.
– Я думаю, это не нужно.
– А можно я пойду?
– Теперь ты будешь здесь.
Меня как током дёрнуло. Ну, всё, конец.
– Но я, так многое понял за эту неделю. Я понял, что Витька мой лучший друг, и он нуждается в моей поддержке, что я скучаю по маме. Что я хочу иногда приезжать к ней, и просто попить с ней чаю! Я влюбился в Стаса, мне ему нужно, просто необходимо это сказать!
И для меня это неожиданно, но теперь я многое понял. А ещё я понял, что жить хочу! Я даже планы себе уже строить начал. Я, правда, хочу жить…
Всё это время врач сидел и слушал. Глаза его округлились. Взглотнув, он вымолвил:
– Иди уже. Не хочешь лежать в лазарете. Не надо, но на перевязку приходи каждый день.
И бубня что-то нехорошее про «мужскую» любовь он вышел, оставив меня наедине с собой.
Я осмотрелся. Маленькое светлое помещение. Узкая кровать. Я сел. Нога побаливала. Но меня не сильно ранило. Я начал как идиот улыбаться. Тут же зашла та самая девушка, которая нечаянно попала ко мне в домик. Ах да, и её я спас там от монстра-яхты. Она зашла тихо. Разглядела меня. Я подбежал, что было сил, обнял её! О боже! Как же я рад, что живой!
 Выпустив обессиленную девчонку, я побежал прочь.
 – Ухуууууу!  – Выбежал я и, не смотря на покаленную ногу, вприпрыжку понёсся к своему домику. Ясина там не было.
Я живой! У меня впереди длинная (я очень на это надеюсь), счастливая (ну само собой) жизнь. Как же здорово! Сколько всего я хочу сделать! Поиграть в футбол, посмеяться, построить песчаный замок, провести время с ребятами, собственно которых мне дали в отряд. Признаться Стасу в своих чувствах. Сколько же всего приятного меня ждёт.
На деле же я уснул. Видимо моих сил только и хватило на «Ухуууууу». Проснулся в полной темноте. Одному быть не хотелось, может  Стаса найду. Вышел из своего домика и побрёл. А куда я побрёл? Пойду туга где шумнее. На веранде одного из домиков стояли ребята и курили, громко о чём-то споря. Увидев меня, начали кричать что-то невнятное, но как я понял, дружелюбное. Взяв меня под руки, ввели в домик.
Дверь была не закрыта, в маленьком помещении было около десяти человек, пахло алкоголем и чем-то сладким. Всё внимание на меня. Мне начали говорить что-то приятное, возвышая мою самооценку выше облаков. Спустя минут пятнадцать, кто-то догадался мне дать стакан. Что-то тёмное и сладкое окутало желудок, ударило в голову. Где-то тихо в углу играла музыка, что-то медленное, завораживающее. Меня накрыло.
Нужно было выйти на воздух. Я стоял на веранде и смотрел на звёзды. Они прекрасны. В полутьме ко мне впритык подошла та самая, кого я спас. Она была пьяна, и очень красива. Без лишних движений она обняла меня за шею и произнесла в ухо:
 – Спасибо.
Я хотел было отшутиться, типа: «Обращайтесь». Но она поцеловала меня в губы. Видно чувство благодарности и алкоголь не имели границ. Я ответил. Может не всё потерянно, и всё же я не гей? Было очень приятно, но… Но не так как со Стасом. Меня взяла тоска. Я отпрянул от девицы и начал глазами искать другого человека. Он стал мне настолько дорог, что я умер бы за него, не задумываясь ещё раз. Его нигде не было. Не позвали, наверное. На улице свежо и прохладно. Медленно я побрёл к себе. Пусть алкоголя  было немного, мне хватило с лихвой. Спотыкаясь и раскачиваясь, я побрёл к своему домику.
Не включая свет, я прошёл вглубь комнаты. И упал на кровать. Мне снился Стас. Мы целовались, долго, мы ласкались, мы любили друг друга. Сон был просто чудесный. Ну что не приснится, пусть и от малой дозы алкоголя.
Проснувшись, я увидел лицо Ясина. О, как я рад был его видеть. Полез к нему. Что было сил, просто засосал его губы своими. Он только засмеялся.
 – Чего ты?
 – Да так, вспомнил сегодняшнюю ночь, – ответил мне он.
 – А что я натворил?
 – Начнём с того, что я ждал тебя, уснул. Тут заходит нечто пьяное, как оказалось это ты. Громко произнёс что-то вроде: «Ясин, где тебя черти носят». Упал на меня, целясь мне в рёбра локтём. А потом ты меня нащупал, ведь я сам не мог пошевелиться.
– А потом что? – С интересом спросил я.
– А потом свадьба. После того, что было, ты обязан на мне жениться.
– Стас! – Обнял я его что есть силы. Ну, так, по-мужски, как положено.– Оооооо, моё колено! Блин, эта дурацкая яхта не хило заехала мне винтом. Ну, хоть не как в прошлый раз, тогда вообще на куски покромсало.
Стас не удержал в груди смешок:
– Что??? Ты чего выдумываешь?! Ты не помнишь? Когда тебя из воды волокли, ты ногой за что-то зацепился. А что за «прошлый раз»?
– Ну, в прошлый раз, когда я катался на своей яхте,  – начал я «украшать» с серьёзным видом,  – вот, на акул охотились, кстати. Что-то у нас там сломалось. Ну, я, недолго думая, прыгнул в воду. А не, не! Я спасал какую-нибудь красавицу! Точно.
– Ага, спас её, и крикнул такой: «Дура, плыви»!
Тут и я не выдержал и начал угорать.
– Блин, неудобно как-то, дурой обозвал. Ну, зато жить будет. Хотя фигово, наверное, дурой то жить…
Когда мы вернусь из лагеря. Стас предложил жить с ним. Я согласился. А осенью Машков его сестра приедут, будут жить в той квартире. Которую так ненавидел, которую так любил. Странно всё это. Неужели, что бы человек полюбил свою жизнь, ему нужно умереть? Или это только с такими придурками, как я срабатывает.
Собрав вещи, я решил без предупреждения приехать к Ясину.
Опять копошится и долго не открывает. Вот, наконец щелкнул замок.
 – Ох, ты уже тут. Я тебя так скоро не ждал. – В его голосе чувствовалась неуверенность. Растерянный взгляд гулял по мне. Руки за спиной, чувствую я что-то неладное. Сделал резкий шаг вперёд и взял его за руку.
Вот засранец, если он опять…
В левой руке его была верёвка, точнее … поводок. Я взял его и слегка потянул вперёд. Следом за поводком вышел маленький толстячок, с опушенными ушками и огромными глазами.
– Ух, ты, какое чудо, – вырвалось у меня, – и как мы его назовём?
Видимо Яс не ожидал, что я так хорошо отношусь к собакам. Так как он обнял меня как маленький ребёнок. Ну и не хило так, по-взрослому засосал в губы.
– Давай Лето?
– Ахах. Это, что ж, в честь Джареда?
– В честь этого лета. Столько всего произошло. Хотелось бы запомнить.
Кстати, это было моё последнее лето… Последнее лето в одиночестве.