Первая любовь царевны-колдуньи. Глава 44

Глава сорок четвертая
Пленница черномора

Когда Аленушка открыла глаза, ей захотелось себя ущипнуть. Казалось, она все еще спит и видит удивительный сон.

Царевна лежала на огромной кровати, покрытая чудесным расписным одеялом. Рядом находился маленький столик с изогнутыми, покрытыми странным узором ножками. Но нем стояла огромная ваза с розами всех оттенков. Цветы источали сладкий пряный аромат.

Девушка с трудом села. Голова у нее болела, руки плохо слушались, но память стала возвращаться.

Вроде бы она встретилась с матерью в царстве черномора. Потом был обед, и, кажется, она заснула. Но как можно заснуть сидя за столом? Очень странно…

Тут полог шатра отворился, и перед Аленушкой появились три служанки. Красавицы помогли ей одеться и проводили в другой шатер, где ее ожидал опасный волшебник.

- О, чудная царевна! Я счастлив предложить тебе скромное угощение и рад, что твое царское высочество согласилось вкусить пищу с недостойным уродцем, – начал карлик свою речь, которую явно не хотел быстро заканчивать.

- Где мама? – прервала его Алена, - Почему я здесь одна.

Волшебник печально вздохнул и стал рассказывать о том, что случилось вчера.

Если перевести его цветистую речь на нормальный язык, получалось следующее.
К столу подали греческое вино. Мать запретила царевне его пить, но та ее не послушалась. Кончилось все тем, что захмелевшая Аленушка свалилась под стол и там заснула. И тогда рассерженная царица поклялась своей жизнью, что как только они вернуться Москву, она отдаст дочь в монастырь.

- И прости, прекрасное дитя, мы с Наиной не решились отправить тебя в вашу столицу вместе с Ириной. Конечно, если ты желаешь идти в монастырь, я помогу тебе вернуться домой. Но решать твою судьбу тебя не спрашивая, мы не могли. Обо мне все говорят плохо, но ведь нельзя судить только по внешности. У меня доброе сердце, и если я и делал что-то плохое, то лишь по неведению.

- А Людмила? Зачем ты ее похитил?

- Она выглядела очень грустной в день свадьбы, и я думал, что ее выдают замуж насильно. А оказалось, что это обычный страх перед новой жизнью. Так бывает со многими девушками. Но я же этого не знал!

Алене сложно было разобраться, врет ей черномор или нет. Однако, оставаться в царстве карлика с хитрыми бегающими глазками совсем не хотелось. Да и после того, как Владислав исчез в темноте песградской ночи, монастырь ее почти не пугал. Не все ли равно где жить, в Кремле или в святой обители, если без него?

- Я хочу домой! – твердо сказала царевна, - В монастырь, так в монастырь!
 
- Несчастная любовь, я понимаю, - сочувственно закивал головой волшебник. – Наина мне говорила. Как это печально! Я, помниться, тоже любил одну княжну…

- Ты отправишь меня домой?

- Конечно, если пожелаешь! У меня для дальних путешествий есть отличный ковер-самолет, почти новый, трехсот лет еще нет. Купил его по случаю в Багдаде, дорого заплатил, но не жалею. Такую вещь встретишь не часто.

Черномор что-то крикнул слугам, и они быстро удалились, видно пошли за ковром.
 
- Ковру-самолету триста лет, и ты считаешь его новым?
- Конечно. Видите ли, уважаемая, большинства ковров-самолетов досталось нам с легендарных времен, когда моги и волшебники были истинными властителями Персии. Умеющих делать волшебные вещи тогда было много, очень много. С тех прошло больше двух тысяч лет, мастера вымерли, ковры обветшали, но все на них летают. Других то нет!

- Но у тебя есть?!

- У меня есть! Остался кое-кто, умеющий делать волшебные вещи, да прячется.