Детство часть2

                ДЕТСТВО ЧАСТЬ 2
С наступлением весны жизнь Нины начала меняться. Теперь можно было больше гулять на улице, играть, прудить ручьи, наблюдать, как меняется лед на пруду, и это было так интересно! Пруд в небольшой деревушке (всего-то тридцать шесть дворов) был настоящей достопримечательностью для всех деревенских, особенно для ребятишек. Он разделял деревню посередине, и зимой через него ходили на «другой бок» улицы, причём ходили до тех пор, пока выдерживал лёд.
       ...Нина вышла на улицу и пошла по выгону к пруду, который с каждым днём менялся: ещё вчера лежал снег, а сегодня уже появились тёмные пятна, которые люди осторожно обходили. Это означало, что поверх льда появляется талая вода, и пройдёт совсем немного времени, и лёд отойдёт от берегов, поднимется почти что наравне с ними, а затем начнёт ломаться на льдины. Ребятишки тут как тут: в руки длинные палки – и кататься на них! 
      Самое знаменательное событие – прорыв плотины. Взрослые и дети приходили смотреть на это чудо. Плотина, конечно, оставалась на месте, вода прорывала «рукав» шириной, примерно, метров пять.   
        ...Однажды в избу просто влетел Ваня и закричал, даже не успев закрыть дверь:
       - Плотину прорвало! Даже от нашей избы слышно, как вода гудит! – и снова скрылся в сенцах, оставив дверь приоткрытой. Мама опять склонилась над прялкой, а Нина уже надевала резиновые сапоги.
       - Близко не подходи, а то упанешь в воду.
       Нина не собиралась падать в бурлящий с грязной пеной поток, поэтому стояла в сторонке и наблюдала за происходящим. Людей становилось всё больше как с одной стороны, так и с другой. Слышались голоса страха, удивления, восхищения.
    -Смотрите, какой кусок земли отвалился!
    - А вон льдина плывёт, она застрянет тут, принесите палку!
    - Давай, толкай её!
      Теперь на несколько дней прерывалась всякая связь между улицами, кроме голосовой:  пруд был не так широк, поэтому с одного берега до другого можно не кричать, а просто говорить. Весь день с утра до вечера слышались детские и взрослые голоса, громко кричали грачи, весело купались воробьи. Они смело заходили в искрящиеся от солнца лужи, смешно топорщили пёрышки и звонко, пронзительно, пищали, а голуби, не отставая от них, тоже плескались в воде, потом выходили и отряхивали лишнюю влагу. Всем было весело, все ожидали ещё одно не менее важное событие – Пасху.
      За неделю до праздника деревня как будто просыпалась от спячки:  первым делом добывалась извёстка; откапывали из ям (те, кто недавно строился), доставали припрятанное с осени, просили у соседей – одним словом, побелка избы считалось непременным условием для встречи долгожданной Пасхи.
      ...Нина проснулась от какого-то грохота в избе, оказалось, это мама с братом выносили скамейки, табуретки, стол на улицу, а затем и к пруду. Мама вернулась, взяла ножик, старый кусок хозяйственного мыла,( а другого Нина и в глаза не видела), суконку (старый шерстяной носок) и пошла на пруд. Зачерпнув воды, она с размаху окатила скамейки, а затем ножом стала соскребать грязь, накопившуюся за год. Девочка внимательно следила за покрасневшими руками матери, и ей тоже захотелось попробовать вымыть табуретку.
        - Куда тебе, руки замёрзнут, вода такая холодная, аж в кость лезет,- и снова принялась с каким-то остервенением тереть перекладину у скамейки. Нина не понимала, как вода может залезть в кость, и взяла суконку (мама уже орудовала ножом), опустила руки в ведро и чуть не закричала: вода действительно была до боли леденящей.
     ...Пока кухонная утварь подсыхала на солнце, мама занялась побелкой избы, а Нина - своими делами. Сначала сходила на валы проверить, не появились ли цветочки, маленькие жёлтые звёздочки с узкими длинными листиками. В тени ещё лежал снег, особенно в углублениях, но её это не смущало, и она смело шагала дальше мимо лозинок и берёз и вдруг остановилась, как вкопанная: прямо около её ноги увидела цветок, потом другой и ещё, ещё... Девочка осторожно дотронулась до малюсеньких лепестков и почувствовала от них лёгкий холодок.  Сорвав несколько цветков, она пошла назад, и там, где ещё лежал снег, старалась наступать в свои же маленькие следы (резиновые сапожки, купленные в прошлом году,  точно её, и сейчас были впору; детям все обновки приобретались на вырост). Это занятие развлекало, и она даже не заметила, как оказалась возле избы. Хотела войти, чтобы поставить букетик в воду, но, услышав  мамин голос, остановилась на пороге:
       - Подожди заходить, поиграй пока, надо закончить с побелкой,- и Нина вновь вернулась на улицу. Она обошла вокруг избы, свернула на двор,  заглянула в куриные гнёзда, посчитала яйца (она умела считать уже до ста) и отправилась к Шуре, своей подруге, жившей по соседству.
    ...Вернувшись домой, она поразилась, как всё изменилось в избе. Во- первых, пахло известкой и чистотой, солнечные лучи, отражаясь от белых стен, превнесли столько света, что Нина в первые секунды даже зажмурилась; во-вторых, вымытые и высохшие на улице лавки и стол, прямо-таки сверкали чистотой, и, конечно же, новые занавески в мелкий розовый цветочек на голубом фоне, дополняли радостную картину. К Казанской тоже наводили чистоту, но тогда не было столько солнечного света, не было Чистого четверга (хочешь ты этого или нет, а тебя всё равно искупают), не было ожидания лета и радости, связанной с ним. Да что там говорить! Пасхальные яйца и всевозможные действия с ними (покраска, обмен, игра, да и наелись наконец-то вдоволь) – всё это было долгожданным и исполнимым.
      ...На Пасху деревня гуляла три дня. Ели, пили, надевали праздничные наряды и шли на «улицу». В праздники  « улицей» называлось гулянье с непременными плясками, танцами и выяснениями отношений между ребятами, которые почти всегда заканчивались драками. Тогда все разбегались, а ребятишки, доселе игравшие неподалёку, наоборот, сбивались в стайку и издалека наблюдали за происходящим. Нина переживала за старшего Митю, голос которого она слышала среди толпы, гудящей от негодования. Драка закончилась так же быстро, как и началась: особенно никто и не вникал в причину потасовки; все снова образовали круг, заиграла плясовую гармонь, девушки и молодые женщины пошли в пляс, Нина с девчонками пробралась через взрослых, стоящих плотным кольцом, и смотрела, как плясавшие лихо вбивали пятками в землю, речитативом пели частушки, подкалывая друг друга женихами. Самые отчаянные вплетали нецензурные слова, и тогда слышались смех и взвизгивание от окружающих. «Улица» заканчивалась далеко за полночь, взрослые забирали ребятишек раньше и расходились по домам. Нина, держась за мамину руку, пошла домой. За целый день она так устала, что едва добралась до постели, тут же уснула.
     ...Весна как-то незаметно перетекла в лето, где самым главным в жизни Нины был пруд. Купались и взрослые, и дети с утра до вечера. Детишки уходили в лог, где можно было «по шейку» перейти с одного берега на другой; дно илистое, топкое, но это абсолютно не мешало весело плескаться, нырять, стараться подолами платьишек поймать маленьких рыбёшек, пугать и самим бояться жирных лягушек и головастиков. Но при этом была ещё и одна неприятность: водяные вши. Они  на мелководье, в тёплой воде у берега, белыми точечками сновали в воде, и избежать их было невозможно. Скорее всего поэтому несколько раз в течение лета головы девчонок посыпались дустом, самым эффективным средством от этой напасти. Но всё забывалось на фоне жаркого солнечного дня, сверкающей ряби на поверхности воды,  предвкушения прохлады от предстоящего купания! И все уговоры мамы, не мочить голову, забывались тут же, хотя вечером Нина могла и подзатыльник получить. И как только она узнавала, ведь волосы были сухие!
       ...Со второго августа, на Ильин день, если даже  стояла жара, купаться строго- настрого запрещалось: можно было тайком поплавать, но радости такой уже не испытывали, да и вода становилась холодноватой. Обязательно найдутся ябедники, что « ваша Нинка сегодня купалась»,- и трёпки не избежать. ...Всё говорило о том, что скоро в школу; братьям уже купили костюмы, платье Нины, прикрытое старым платком, тоже ждало её: ведь она в этом году пойдёт в первый класс.