Черновик моей жизни - глава 1, часть 11

Так прошли ещё два дня.
Когда настал день суда, мне всё время было не по себе. Собравшись, я решила поехать отдельно от родителей. Мне не хотелось нагнетать обстановку своим присутствием, поэтому отправилась за пол часа до начала процесса.
Мне жутко не нравилась идея разделения имущества. Пусть я и не особо люблю нашу общую дачу, где мы каждый сентябрь проводим несколько недель вместе, но дом мне всегда нравился. Я бы не хотела расставаться со своим последним кусочком детства.
Незаметно, время прошло, и приехали мама с папой. Они вновь молчали и снова смотрели на меня с явным безразличием, а мать даже с презрением. Отлично.
Пока длился судебный процесс, я безмолвно разглядывала каждого из присутствующих. Происходящее меня не привлекало, ведь мои родители были готовы перегрызть друг друга за совместно нажитое имущество. Отец кричал, что автомобиль он приобрёл за долго до встречи с матерью, а она, в свою очередь, уверяла, что лично брала кредит на своё имя, чтобы погасить долги. Их адвокаты были будто тенями, которые наблюдали за процессом, не в силах вставить одно лишь слово. Балаган продолжался, а они всё брызжали кислотой друг на друга. Отвратительно.
На моих глазах люди, когда-то бывшие любящей семьёй, превращались в двух врагов, способных на всё, лишь бы не проиграть. Единство и родственные связи больше не обременяли их, они свободно били по слабым местам. Когда раздел был закончен, а брак расторгнут, судья обратил внимание на меня.
- Теперь рассматривается вопрос об опекунстве и будущем месте жительства вашей несовершеннолетней дочери Рэйны Хоффман. В связи с тем, что жилая площадь вашего общего дома была разделена ровно пополам,  один из вас должен предоставить место жительства вашему ребёнку.
- Ваша Честь, позвольте сказать, - произнесла мать, - Я всю жизнь сама воспитываю дочь, поэтому хотела бы попросить, чтобы это право осталось за мной. Альберт никогда не брал на себя ответственность за неё, а это является грубым нарушением воспитательного процесса.
- Да как ты смеешь?! - воскликнул отец.
- Тишина в зале! - сказал судья, - Если это правда, то в этой ситуации, мы вынуждены будем отказать вашему супругу в общении с дочерью. Мы рассмотрим все доказательства, предоставленные вами. А сейчас суд прерывается для обсуждения решения по делу о расторжении вашего брака. Объявляется перерыв.
Я пришла в ужас от обвинения матери. Она, никогда не любив меня, старается заполучить право на моё воспитание? Это что шутка?
- Что это за беспорядок? - тихо произнесла я.
По истечению десяти минут, в зал суда снова вошел судья, заставив всех замолчать.
- Итак, учитывая заявление, предоставленное госпожой Хоффман, я вынужден принять решение о лишении Альберта Хоффмана родительских прав и запретить ему любой контакт с дочерью. Право опеки над общим ребёнком, прописанное по закону о равной степени прав между родителями, аннулируется.
- Но почему?! - спросил отец.
- Ваша, уже бывшая супруга, передала суду материалы и доказательства, подтверждающие ваше физическое насилие над дочерью. Это является поводом для лишения Вас родительских прав.
- Я ничего не делал, Ваша Честь.
- Дело закрыто. Судебное разбирательство окончено, все свободны.
- Это фальсификация, - крикнул отец.
Но судья уже ушёл. Я поняла истинный мотив матери. Она жаждала денег и алиментов, которые должен был выплачивать отец. Также, в Германии всем матерям-одиночкам выплачивают ежемесячную "материальную помощь" за воспитание ребёнка. О, чёрт, в этой женщине не осталось и капли совести.
- Джоан, как ты могла? - взревел отец, когда мы втроём вернулись домой.
- А вот так. Завтра, я забираю Рэйну, и мы уезжаем в Бостон к моей двоюродной сестре. Я уже оформила документы.
- Ты знала, что выиграешь суд! Ты просто подкупила этого несчастного старика.
- Он судья и он решил. Всё остальное меня не касается.
- Зачем тебе она?
- Тебе не зачем об этом знать. Ты больше не имеешь никакого отношения к моей дочери.
- Ложь. Я люблю её намного больше, чем ты!
- Это уже не важно, - грубым тоном произнесла она.
Я была в ужасе. Потеряв дар речи в суде, я лишила себя единственной возможности спастись. Да и расставаться с отцом не хотелось. Он - единственный человек, который меня понимал. Да, он совершал ошибки, но он лучше, чем та стерва, зовущая себя моей матерью.
- Рэйна, собирай вещи! Мы едем к твоей тётушке Эшли уже завтра, ты должна успеть.
- Я никуда не поеду, - тихо произнесла я.
- Ох, это уже не тебе решать. Ноутбук оставь, мы купим тебе новый, как только приедем. Бери только самое необходимое и не собирай много тёплых вещей. Они тебе там не понадобятся, я хочу переехать в Калифорнию до конца следующего года.
- Какая Калифорния? Ты даже английского не знаешь!
- Не беда, ты знаешь. Не зли меня и скорее собирай вещи, на рассвете у нас автобус до Берлина, а оттуда самолёт до Бостона. Билеты заказаны, так что не смей сбегать, - сказала она и вышла из комнаты.
Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Набивая чемоданы одеждой, по щекам стекали слёзы, а руки не хотели слушаться.
Документы, оставшиеся деньги, несколько платьев, пара брюк и рубашки. Все мои многочисленные тёплые ботинки и пальто остаются здесь. Даже обидно немного, ведь в конечном итоге вся моя гардеробная оказалась бессмысленной тратой денег.
Поздним вечером, когда сумки были собраны, я долгое время сидела на кровати, в последний раз разглядывая стены родной комнаты.
- Больше я тебя не увижу, - шептала я.
Всё детство я просидела в стенах этого острова надежд и теперь, когда всё разрушилось, я должна с ним прощаться. Нет, прошу, не надо. Ну почему, почему так сложилось?
Здесь остаётся всё: мои последние счастливые воспоминания, мой отец, несуществующая семья, мечты, моя Мари... Моя любимая Мари остаётся здесь. Я больше не почувствую присутствия лучшей подруги.
А ещё, я обязана попрощаться с Питером. Схватив телефон, я набрала его номер и спустя несколько секунд гудков, он поднял трубку.
- Рэйна? Ты знаешь, который час?
- Знаю. Поднимись в комнату Мари и открой окно.
- Зачем?
- Надо.
- Ты звонишь мне в час ночи с просьбой подняться на чердак. Скажи честно, ты сумасшедшая?
- Возможно. Прошу, сделай, как я говорю.
- Ладно, - сонным голосом произнёс он и несколькими моментами позже, выполнил мою просьбу, - Готово, что дальше?
- А дальше, - сказала я и открыла шторы в своей комнате, - я хочу попрощаться.
- Попрощаться?
- Да. Завтра утром моя мать забирает меня к двоюродной тётушке из Бостона. Якобы, там нам будет лучше.
- Но почему?
- Ах да, ты ведь не знаешь, что они развелись.
- Развелись?!
- Да. И теперь, я буду жить с матерью.
- Как же долго ты молчала... Почему ты не рассказала раньше?
- Суд был сегодня, и решение было принято несколько часов назад.
- Получается, мы видимся в последний раз?
- Может быть и так. По достижении восемнадцати лет, я постараюсь вернуться в Германию, если меня отпустят.
- Прости, Рэйна.
- Почему ты извиняешься?
- Потому что я думал, что ты не хочешь видеть меня из-за того, что после смерти Мари, я перестал иметь для тебя значение. Мне казалось, будто ты общалась со мной только из-за неё.
- Никогда больше не говори так.
- Прости, я правда не знал, что у тебя такие проблемы.
- Ничего, я не обижаюсь. Я просто хотела сказать это, чтобы ты не думал, будто я сбежала.
- Я бы никогда так не подумал. Надеюсь, ты вернёшься.
- Я тоже надеюсь. Прости, мне пора, - произнесла я и повесила трубку, задёрнув занавеску.
По правде говоря, я была готова расплакаться. Мне до боли не хотелось расставаться со своим прошлым, с Питером, отцом и... Со своим детством.
Я понимала, что завтра всё закончится. Завтра я останусь один на один с женщиной, которая желает мне смерти, но оставляет в живых только из-за денег, которые за меня получает.