Юродивые

Наша Русская деревня всегда славилась плохими дорогами и дураками. Дурак- он сам по себе не рад, что он дурак. Он может быть образован, но он все –равно дурак, таким родился, таким и умрет. Но я вовсе не о этих, а о тех, которых дураки называют дураками.
 Где-то за тридевять земель угадываешь земляка, как говорят дурак дурака видит издалека. По разговорной речи. По фамилии, но не сразу поймешь, из каких он Бугреевых, Аверкиных, Мариночкиных. В селах и деревнях много не только родственников, но и однофамильцев.
И тогда выручают юродивые. А ты знаешь Жору милиционера, но вот я с того села. А ты слышал про Петю Илебненского, я с ним с одной улице и т. Д.
Это все предисловие, слово о юродивых-приближенных к богу. Эти люди  в большинстве своем такие от рождения, или в результате контузии.
 В маленьком селе Свердловка жил Андрей Бычков, треть села Бычковы в основном – однофамильцы. Они был здоров, как бык. Мощная фигура, густые черные волосы на голове. Для постороннего человека вид его был устрашающим. Вокруг него всегда была малышня, он играл с ними в песочке на лужайке в разные игры, купался в речке. Душа его и разум соответствовали трехлетнему ребенку. Но он строго отличал плохое от хорошего и не мог причинить зла кому-либо. По просьбе малышей он загибал до земли большие березки и отпускал, когда никто из нас, малышей уже не держался за ветки. Мы катались на нем верхом, как на лошадке, громоздясь кучей-малой. При своей большой массе, он не мог нечаянно кого-то прищемить, придавить, он был ловок.
Кто-то из малышей его обижал, он не боялся физической боли, ему было больно от несправедливости: Андрей, мы не возьмем тебя на речку с собой купаться, и он, взрослый мужик горько плакал. Шел домой жаловаться маме-старенькой, маленькой старушке. Мы шли за ним следом, мама должна была погладить по голове. Он нагибал голову, она гладила и говорила: «Андрюша! Они маленькие, неразумные, глупенькие, пошутили, куда ж они без тебя, большого, потонут все в речке».
Он разгибался, вытирал слезы, а мама его грозила нам пальчиком. Мы радостно, на перегонки бежали на речку, Андрей подхватывал на руки отстающего или двух и так мы неслись до самого «Средника».
Мы подрастали и летом на каникулах за Окой помогали убирать взрослым сено. На сенокосе Андрей был с нами, он мог лошадиную копну одинволочить на веревке к мечещему стогу, но взрослые не разрешали, так как эта работа для лошадей. Ему было не в тягость, он хотел это делать, но лапти на ногах быстро разрывались, он боялся, что мама поругает. Конюх его жалел, отдавал ему свои запасные. Мы гордились силой Андрея и его могучей статью.
Доброта Андрея была превыше всего. Ему за обедом повар клал кусок побольше и повкуснее, женщины из домашнего подкладывали румяную пышку, он все делил на самых маленьких.
Я редко бывал в бабушкиной деревни и не знаю дальнейшей судьбы этого особенного человека. Сейчас этой деревушки нет на карте, лишь осталось несколько пеньков от вековых дубов ,посаженных моим прадедом.