На колени, дура!

Такой длинной, холодной, с вьюжными метелями, выше головы сугробами снега и лютыми морозами, как зима 1942-43 года, первоклассник Миша не знал. Может потому, что он мало прожил, или потому, что ему раньше не приходилось каждый день рано вставать и в темноте, с полотняной сумкой через плечо, спотыкаясь и проваливаясь по пояс в снег, плестись за версту в школу. А, может, потому, что там его ждала злая учительница,  которую жители за жестокость в обращении с детьми и за угодничество перед нацистами прозвали немецкой Овчаркой.
В классе Миша оказался самым маленьким, все были старше его на 2-3 года. И Мишины друзья: Манька, Евген, Шурка-Аврора, Шурка Боровик, Гришка -  чуть не каждый день по приказу Реуковой часами стояли у доски на коленях, терпя на переменах насмешки старшеклассников. Мишу же, единственного из первоклашек, она  на колени ещё не ставила. Выручала его учёба: только Миша получал и по письму, и по арифметике пятёрки. Спасал его и панический страх сделать что-нибудь на уроке не так.
Но сегодняшний день принёс несчастье. А как хорошо он начинался! Светило ласковое солнце, на крышах таял снег, сверкали на солнце прозрачные сосульки. Бабушка Фёкла за то, что Миша прочитал перед иконой без запинки «Отче наш», накормила  его горячими блинами. Она поведала, что после Масленицы будут Сороки, потом Благовещенье, а там пожалует весна и к Пасхе принесёт тепло.
 И Миша, засунув ноги в мамины  валенки, натянув на голову отцовскую солдатскую шапку, весело потопал в школу, обходя почерневшие от оттепели сугробы. По дороге он поделился новостью с другом Евгением.
- Вот здорово, - обрадовался Женька, - значит, скоро растает снег, будем бегать босиком и не  надо ходить к Овчарке в школу.
- И наши прогонят немцев вместе с Овчаркой, - добавил Шурка Боровик.
Школьный день начался как обычно: Кабузько, Лаптев и Шилова, размазывая по щекам слёзы, уже стояли у доски на коленях. Ко второму уроку к ним присоединились Манька и Евген. Когда надо было назвать слова на букву «в»,  Манька назвала аж три слова: «вокно», «вугол», «воко».
- Дура, на колени! – закричала Овчарка.
А Евген складывал из букв слово «кув-шин».  Овчарка спрашивает, какое слово получилось.
- Глёк, - уверенно ответил мальчик. За что получил подзатыльника и отправился вслед за Манькой.
Третий урок был легкий – математика. Миша быстро решил задачу и засмотрелся в окно. В кусте сирени за окном воробышки затеяли весёлую возню с громким чириканьем, на верхушке берёзы грелись на солнце важные краснопузые снегири.
- Бодров, повтори вопрос! – услышал Миша над головой резкий голос Овчарки. Он вскочил и испуганно прошептал:
- Простите, я вопроса не слышал.
- На колени, выродок!
И малыш бухнул на колени тут же у парты. От страха и стыда у него градом посыпались слёзы. Стоять ему так придётся до конца занятий.
Вернёмся, однако, к событиям, которые происходили на Стародубщине в начале 1943 года, когда Мишу Реукова поставила на колени.
 В Приваловке, как и в соседних сёлах, уже второй год хозяйничали оккупанты. Днём по деревне патрулировали вооружённые полицаи, иногда на мотоциклах появлялись немцы с автоматами.
- «Матка, яйко, матка, млеко!» - разносились тогда по деревне резкие голоса оккупантов. Старушки спешно прятали кур и поросят в сараи, чтобы не пристрелили, и выносили «освободителям от большевизма» в подолах яички и в кувшинах молоко.
По две-три недели стояли по хатам каратели-мадьяры, искали пособников партизан. Время от времени деревня со слезами провожала в Германию молодых девчат в рабство. После полуночи приходили из лесу с карабинами партизаны, стучались в двери и тоже требовали продукты и одежду. Женщины отдавали последнее и им. 
Летом 1942 года немцы разрешили-таки возобновить работу некоторых школ, но под строгим надзором  оккупационных властей. Содержание учителей и помещений возложили на родителей. Допускали до работы с детьми только тех учителей, кто прошёл в гестапо проверку на лояльность.
В Приваловке учить согласились две пожилые поповны: Серафима Хрисанфевна и София Данииловна, - работавшие в Приваловке и до войны. Поповны обошли каждый дом, где были дети. Набралось желающих учиться более 100 человек. Записался в школу и Миша, хотя по росту и годам не подходил: помогли слёзы и дружба бабушки с поповнами.
Поповнам отдали старшие классы, а первый класс стала учить Реукова, молодая женщина из Ново-Млынки, злая и мстительная особа, во всём стремившаяся услужить оккупационным властям. Её же назначили и заведующей школы.
Где она изучала педагогику, не знаю, но с первых дней стала применять давно забытую систему телесных наказаний детей, запрещённую большевиками ещё в 1917 году «как противоречащую коммунистической идеологии и нормам человеческой морали». 
С тех пор в советских школах телесных наказаний не применяли, увещевали словом. Правда, иногда ставили в угол. Рассказывают, что в 20-ых годах учителем в Приваловке одно время работал будённовец Захар Буздык. Так он нерадивого шалуна  ставил в угол, напялив на него старую мохнатую шапку-ушанку. И каждого, кому пришлось за неделю постоять в шапке в углу,  в субботу Буздык не брал на обязательную экскурсию в лес. Последнее и было для его школьников самым страшным наказанием. Поэтому той шапки  боялись как огня.
Надо сказать, на Руси телесные наказания людей стали применять только с приходом монголов. При Петре Первом даже делили их на три категории:
1) членовредительные (отрезание ушей, носа, языка, кисти, кастрация);
2) болезненные (кнут, розги, палки, батоги, кошки);
3) осрамительные (у столба, на коленях, клеймение, оковы).
Считалось, что без наказаний не прожить. В оправдание ссылались на Библию: «Кто жалеет розги, тот ненавидит сына» (Притча 13:25). В «Истории России 19в.», т.4,  читаем: «…оплеуха отмыкает поле для раскаяния», «…боль розги развивает нравственное чувство и весьма часто лучше всего другого пробуждает совесть».
Монголы в ставке русских князей ставили на колени (в знак унижения), в Европе - посвящаемого в рыцари (в знак покорности).
В школах и в семьях ещё в 19 веке популярны были наказания детей розгами, плетьми, ремнём. Так, сестра  поэта Пушкина пишет своему мужу: «Александр даёт розги своему мальчику, которому только 2 года. Он также тузит дочь Машку. Впрочем, он нежный отец».
Реукова выросла и училась в старообрядческом селе Ново-Млынка. Там детей испокон веков воспитывали в ласке и уважении к их личности. Дети не слышали от взрослых даже бранных слов. Но в семье не без урода. Она с детства была злой, своенравной и неуравновешенной и конфликтовала и с родителями, и  со сверстниками.
Немцев она встретила с радостью. Ей нравилась их зелёная форма, подтянутость, губные гармошки,  патефоны. Ей хотелось перед ними выслужиться.
А немцы и их карающая машина гестапо зверствовали на занятой территории с первых дней оккупации. Коммунистов и членов их семей, евреев, комсомольцев  арестовывали, бросали в тюрьмы, пытали, расстреливали без всякого суда. Под Стародубом у п. Беловщина только в 1942 году расстреляли 1400 мирных жителей.
И Реукова старалась быть похожей на своих хозяев. Ей доставляло наслаждение унижать  ребёнка, оскорблять, видеть его слёзы и отчаяние. Любимым наказанием этой учительницы было поставить малыша на колени. И не просто на колени, а на гречку, на горох. Ставила у парты, под доской, в углах, в тёмном коридоре. Ставила на несколько минут, на час, на весь день. Некоторые несчастные первоклашки, как Кабузька Миша, Шилова Тамара, Копылов Женька, которым не давался букварь, приходили в школу и сразу становились на колени у доски: у них оставался должок за вчерашний день. И оккупанты были довольны работой Реуковой, ставили её в пример.
  21 сентября 1943 года немцы из Приваловки ушли, оставив на месте цветущей деревни пепел и дымящие угли. Исчезла вместе с ними и прислужница нацистов злобная Реукова. И бывшие ученики постарались  её забыть, как страшный сон.
Но не забыли нацистов и их методы устрашения инакомыслящих на Украине. Последователи Бандеры снова ставят на колени патриотов, честных депутатов, шахтёров Донбасса, убивают мирное население. А и.о. президента Турчинов потребовал за несогласие с ними поставить на колени даже депутата Рады Бондаренко и расстрелять. И это в канун 70-летия Великой Победы над фашизмом!