Эпитафия

Дедок из соседнего двора подошел, поздоровался, неловко потоптался на месте и выдал новость:
- Рич эта... умер вчера...
Рич - веселый кобелек той-терьер - частенько сопровождал нас с Санчесом во время утренних прогулок, заслужив наше бесспорное уважение за свой бесстрашный характер и полное отсутствие пустобрехства, характерного, увы, для представителей этой славной породы.
- Умер вчера, - эхом подтвердил дедок и часто-часто заморгал. Затем последовали обязательные в таких случаях подробности Ричевой болезни и лаконичный вердикт - "Такой хороший был пес, никогда в доме не срал".
Дедок съежился и заплакал. Я поняла, что он хотел рассказать. Что они счастливо прожили все эти 20 лет Ричевой жизни, 15 из которых была жива бабка. Что по вечерам они с бабкой сидели рядком перед телевизором, и Рич всегда вклинивался между ними. Что он заменил им вечно занятых детей и внуков. Что своим трюками и ужимками прикрывал дедку от бабкиного гнева, когда тот с пенсии покупал поллитровочку и порой перебирал за воротник. И после бабкиного ухода, э, да что говорить, кто его знает, как бы все обернулось, если бы не Рич. Такой маленький, а вот поди-ка ж, вытащил... А сейчас вот - полное пепелище. И что делать с этим пепелищем, дедок не знает, но чувствует, что заново застроиться силенок уже не хватит. Он не знает, как, каким словами рассказать об этом, как описать это ощущение огромной черной дыры, в которую со свистом улетело все дорогое, и он хватается за наиболее доступное пониманию обывателя собачье достоинство покойного, рождая одну из самых блестящих и торжественных эпитафий, сделавших бы честь любому человеческому святому:
"Рич, который никогда не срал в доме, сиречь - ближнему своему".

Requiescat in pace!