рассказы про село. Нищенка

                Нищенка.

Когда  то  давно  в 60-70  годы  ходила  по  деревням   нищенка,   звали  её   Ольгой.  Не  высокая,  полная,  с  крупными  чертами  лица,  с  короткими  тёмными  волосами.  Зимой  она  бродила  в  фуфайке,  много  раз  подшитых  валенках,  летом  в  широком  сером  или  синем  платье,  в  зелёной  кофте  и  босиком.  Носила  ещё  рваную  шаль,   старенький  платок,   дырявые  рукавицы  и  толстые   серые   брюки.  Имелось   у  Ольги  и  другое  имущество:   каждое  лето  заготовляла  она  пар  десять  берёзовых  веников,  вешала  их  для  просушки  и  сохранения  на  прибрежную  черёмуху.  Когда   её  звали  в  баню,  а  такое  случалось  не  редко,  она   с  гордостью   говорила.

   - У меня,  ведь  веник  свой!   Я  со  своим  веником  в  баню  иду!   

Нищенка   бродила  по  ближним  деревням  по  кругу,  центром  которого  оставалась  та  черёмуха  у  реки,  куда  вешала  она  веники,  и  где  когда  то  стояла  мельница.  Нищенка   у  кого  неделю  погостит,  у  кого  на  две  задержится,  а  кто  то  и  просто  переночевать  пустит.  Была  она  молчалива,  тиха,  послушна  и  работяща.  В   тёплое  время  года  много  работала  и  везде  была  желанна,  зимой  ей  приходилось  тяжелее,  но  без  ночлега  нищенка  никогда  не  оставалась.  Милиция   не  обращала  на  неё  ни  какого  внимания,  а  старухи  вспоминали,  что  Ольга   является  внучкой  мельника  и  жить  бы  ей  в  достатке,  если  бы  деда  не  раскулачили.  Помнила  ли  что  либо  о  своём   детстве   Ольга  -  не  понятно,   сердилась  ли  на  власть  -  ни кто  не  знает,  а  на  всех  она  смотрела  кроткими  серыми  глазами,  всем   улыбалась.  Деревенские  её  любили,  т. е  не  гнали  от  себя,  не  травили  собаками,  не  ругали,  не  били.  Деревенскому  люду  она  была  нужна  не  только  как  помощница  в  тяжёлой  работе.  А  и  лестно  им,  без  паспортным,  работающим  за  палочки,  было   видеть  человека,  который  ещё  бесправнее  и  живёт  хуже,  чем  они,  который   от  них  зависит.  Они  решили,  что  Ольга  очень  любит  пить  брагу,  любую:   свежую,  кислую,  хмельную.   Уж  если  она  пьют,  то  нищенка   тем  более   должна  пить,  чем  она  лучше  их!   Нищенка  морщилась  и  пила,  не  смея  оттолкнуть  протянутую  руку.   От  браги  у  неё   болела  голова  и  слабели  ноги,  но  нищенке  приходилось  пить,  чтобы  не  обидеть  своих  многочисленных   благодетелей.  Но   однажды  на  гулянке  у  Марфы   Силиной   Ольга  оттолкнула  руку  с  кружкой,  протянутой  самой  хозяйкой. 

   -  Смотрите,  не  пьёт?  -  удивилась   Марфа,  обернувшись  к  гостям,  -  смотрите,   Ольга-нищенка  не пьёт  брагу!   Отказывается! 

  Ольгу  мигом  обступили,  словно   она  могла  показать  им  интересный  фокус.

  -  Пей!  -  снова   протянула  хозяйка  руку  и  снова   нищенка  отказалась:  не  хочу! 

Гости  пожали  плечами,  пару  раз  хмыкнули,  и  на  этом   любопытство  их  закончилось.       

   -  Пей!  -  обиделась  тогда  хозяйка,  -  долго  я  тут  перед  тобой  стоять  буду! 

   -  Не   хочу!   Не  буду!  -  отказалась  нищенка  и  вышла  на  улицу.  Она   не  спеша  дошла  до  реки,  до  черёмухи,   присела  у  корня.  Когда   то  давно,  ещё  ребёнком  она  приходила  сюда  играть.  Если   закрыть  глаза  и  сидеть  долго-долго,  то  можно  услышать  голос  матушки:   Оленька! 

   - Оленька  моя,  милая   доченька,  -  позвала  её  сейчас   матушка.

   -  А  ты  знаешь,  знаешь,  -  торопится  сказать  ей  нищенка,  -  я  сегодня  отказала  Марфе  Силиной.  Помнишь,   она  показала    им,  где  мы  хлеб  прятали. 

Показала  не  Марфа,  а  её  бабка  Федосья,  нищенка  перепутала  и  хоть  так  отомстила  потомкам    обидевшим   её  семью.  Смешная   месть,  но какие  у  нищенки  возможности?   Поджигать,  травить,  убивать  она  не  может,  не  по  человечески  это.  Так  и  бродила  по  деревенькам,   и  одно  ей  было  утешение,  что  жила  она  среди  родных  полей  и  лесов,  не  далеко  от  своей  черёмухи.