Глава 20 - Кокон
И всего 9 кругов. Гвидо Кавальканти? Да все они там гниды, если подумать. Кто молчал, тот золото мира стяжал, да? Должно быть, у каждого своя война: кому какое дело, не все ли равно, а что изменится, я не в силах повлиять, aut bene, aut nihil?
Стоит ко мне спиной! Уж кто-кто, а они должны знать, что так делать не стоит. Предатель. Интересное слово, от «передать», наверное. «Передайте мне хлеб», – были последние слова графа: скорее всего, пища отравлена. Или доверчивое такси на пятой передаче въехало в предательски возникший столб. Когда ожидаемое приходит неожиданно: постойте, я думал, ружье выстрелит в пятом акте? Сейчас, сэр, сейчас...
Вокруг столько оружия, а он повернулся ко мне спиной, огромной белой спиной элегантного слона, не разбившего ни одной тарелочки в этой посудной лавке. Сегодня постреляю по блюдцам.
Сколько чертей уместится на острие иглы? А сколько грешников было в третьем круге? По-моему, 23. В пятом – 25, в седьмом – 28, в девятом – 22 (везде – не считая меня). Остальные данные утеряны. Среднее арифметическое, округленное: 25.
– Так сколько должно быть патронов? – спросил голос.
– Ровно 25.
Вновь повернулся ко мне спиной. Роется в своих архивах.
– Да, задали задачку... Именно пистолет? И именно на столько патронов, не больше? У нас есть прекрасные Кольты, Глоки, Беретты, ТТ, ИЖи, старые Стечкины, новые Стрижи, Сиг-Сойеры, Вальтеры, Браунинги, японско-имперские Намбу и Хамада (вот уж точно красный круг на белом фоне).
– Мне нужно 25 патронов и чтобы в карман убирался.
– Среди пистолетов с такой обоймой только «Форт-12», да и то с нестандартным магазином.
– А чье производство?
Он шепнул мне на ухо.
– Ой, нет, не надо.
– Тогда только ПП.
– Паршивый Предатель?
– Нет, пистолет-пулемет.
Вновь белая рубашка шурует по каталогам. Аригато и за то...
– У вас, кстати, лицензия есть? – внезапно спросил меня спиновещатель.
– Лицензия Яна Флеминга?
– Да нет же, на приобретение и ношение.
– Завтра, все случится завтра... В смысле, она дома, завтра принесу. Сегодня просто хотел присмотреться, пристреляться, так сказать.
Неловкое молчание.
– А знаете, почему Гоголь перевернулся в гробу? – добрый веселый оружейник решил пошутить.
– Из-за летаргического сна? Не знаю.
– А потому что у нас в продаже, представляете, имеется светошумовая граната «Вий». Если собираетесь охотиться на вампиров, то есть летучих мышей – крайне советую.
– Ха, правда так и называется?
– Ну... В народе.
– Как же народу без светошумовой да против нечисти?
– Вот-вот, то-то и оно, хи-хи, – замурлыкал малолитражный мотоциклетный мотор. Курит, видимо.
– Ну так что, найдете то, что мне нужно?
– Да-да, смотрю по каталогам... Значит так, здесь выбор чуть обширней: Стейр Ауг, Шипка, Хеклер и Кох, ТАР-21, пара польских ПМ – но они все большие. Из тех, что поменьше: венгерский КГП-9, Стейр МП9, Узи, мини-Узи...
– Мини-Узи!
– В наличии нет, будете ждать из Израиля...? Будете? Эй, вы меня слышите?
Шема Исраэль. Слышу.
– Извините, задумался. Да, заказывайте. Все равно мне еще надо подготовиться. Лицензию, опять же, принести показать.
– Сейчас проверим по базе, внесете предоплату и закажем... Ну, с богом, – сказал он, нажимая кнопку на компьютере: видимо, по проводам пошел сигнал бедствия: «Офицер Узиэль Галь, нам нужен один из ваших сыновей для борьбы за зависимость! Будьте добры, откомандируйте самого лучшего молодца-удальца, небольшого, но ловкого.»
Что-то не сработало, и заказать не получилось. Ну ладно, вернусь завтра. Я попрощался с оруженосцем и вышел на улицу.
О, город, прекрасный Город, Урбос Уберборейский. Не сверх ли меры глаз за глаз? Сглаз за глаза: все из рук вон валится, черная полоса, жена ушла, доля вселенского зла? Отнюдь – просто проклятье, магия Вуду. Кто-то втыкает иглы в вашего двойника, и это вовсе не врачи, садисты-зубодеры: зуб за зуб.
Зуб-за-зуб-зулус-зуула, танцует африканский колдун. Жираф подъемного крана выстраивает новый дом, вдали от Дома пращуров. Здесь тоже тепло и могла бы зародиться новая жизнь. Но в праве ли я...?
Это жара так действует. Нет логического объяснения и оправдания. Обещания детства? Какая глупость! В детстве я верил в Бога и не мог такого задумать: у них же дети, которые, должно быть, тоже верят. Помню, как волновался за родителей, если они хоть на полчаса опаздывали домой.
Просто идея фикс: как дотронуться до змеи – противно, но любопытно. Нужно исправить идею фикс: после нее лишь катарсис, а не умиротворение.
Виски вспотели... А если они зачесаны за ухо, можно ли их назвать висками?
Ну, допустим, допустим, на секунду, не дольше... И что? Что. Руки дрожат, виски – проводник литров жидкости, что сверкает, стекает, вытекает, течет, в водовороты, крововороты, ворота в огни ogni speranza, мать Дикого, дико все это!
Нет, черт с ними. Я им не судья. Амнистия! Отпущение грехов: я услышал шепот вашей исповеди, никчемная жизнь, переданная этим шепотом в своих выродков. Срамитесь и разлагайтесь, а меня разморило.
Высокомерно развернулся на каблуках: надо отменить заказ. И почему в Африке такой высокий уровень преступности? Вроде бы колыбель. Дети еще!
Лето, лето, 92 дня лето, в зеленое платье одето. Вот вы ждете, что какой-нибудь холодный мертвец, живший лет 200 назад, расскажет вам красиво, что оно такое. Лето – это Меркурий в шубе! Не поэтично? А ведь там 400 градусов по Цельсию. Или лето – это внутренняя сторона бедра планеты, теллурической музы.
Таблетка от летка. Как давно вы принимаете мир таким, какой он есть? Полгода, по два раза в день.
Крадучись и посвистывая, ступаю я вновь по шершавому асфальту, едва попадая в свои же шаги в противофазе. Надо вернуться и предупредить, а то земля обетованная не досчитается одного Узи, того и не того одновременно, который проходит сквозь живот. Узри мрою врласть! Я пустой!
Занял позицию перед дверью, высунул самую уязвимую и важную часть тела (голову), чтобы разведать обстановку. Все чисто. Медленно, второй раз за час, вхожу в портал из +34 в +22, опять задел растяжку и над головой зазвенели алюминиевые палочки, вибрируя и успокаиваясь, успокаивая меня.
Повернись ко мне передом, а к Бирнамскому лесу задом. Поворачивается! Кто потревожил дрему старого белого дуба? Поднимите мне ветки.
– Что-то забыли?
– Сафари отменяется: зверь ушел, – говорю я.
– Ну, как знаете, – обиженно фыркнул белый воротничок, защищая оружейное твердолобби.
К счастью, из кокона иногда вместо бабочки выползает червь, тварь дорожащая: и стар и млад да возрадуется тому! Я же расправлюсь со своими врагами литературно, топорной словесностью.
Свидетельство о публикации №215030200982