Дорога в небеса. Глава 12

Куда могут держать путь люди без памяти?
Одинокие путники на бесконечной по своей широте дороге. Ты ехал по своим делам в своей полосе и думал о том, что перестраиваться придётся только тогда, когда тебе понадобиться, когда будешь ближе к цели.
Только вот теперь цели нет.
Селяви, как говорится, извольте не ругать бога, все возможности памяти заложены в бренные тела, и к превеликому сожалению руководить своим разумом получится только на уровне сухой биологии.
Даже в условии религии не стоит забывать, что Бог производил души, а не тела, и если угодно сравнение, то можно провести аналог со смартфонами и элементом оператора. Оператор тоже почти не представляет вам памяти.
Впрочем, потеря памяти мне совершенно не грозила, напротив меня просили вспомнить то, чего я знать не мог, а что мог, то говорить ясное дело - не хотел.
Когда меня сразу же с улицы бросили в ярко освещённую клетку, в которой от света, к которому я все ещё не привык нельзя было укрыться, я порвал на себе всю одежду, чтобы закрыть глаза.
Конечно здесь я почувствовал большую безопасность, чем, скажем, в заброшенном доме посреди темноты и кукурузы, или что там росло когда-то.
Тут было больно, словно в аду, но на душе удивительным образом стало спокойнее. Клетка, четыре стены и ограничения - чуть более понятная и близкая обстановка для такого человека как я.
Прости Линда, видимо не получилось у нас ничего, очень жаль, ведь я так хотел увидеть небо ещё раз.
Я правда хотел помочь девочке, и ясное дело не собирался ничего рассказывать о ней неизвестным людям, которые ещё и решили начать наше случайное знакомство такими агрессивными пытками.
Не знаю какие у них были счеты с теми деревенскими ковбоями, что теперь болтались под мостом, но этим они всяко показали, что грозит мне в случае чего.
Надо сделать все, чтобы дать Линде уйти как можно дальше, да и самому при этом продержаться подольше. И дураку было понятно, что в такой ситуации меня никто не станет отпускать живым.
Слишком много я видел сегодня. Слишком много я знаю.
И самым паршивым в этой ситуации было то, что моих знаний было достаточно для того чтобы умереть, и недостаточно для того, чтобы понять за что.
Что же здесь чёрт возьми творится?
Разобраться в таком деле было не под силу человеку, которому было жарко на столько, что хотелось снять с себя кожу и проветрить ее. И это достигалось путём освещения меня лампами дневного света.
Наверняка подобным образом работали лампы на мировых курортах. Подвешенные к тарелкам проекторы в ОАЭ, Японии и ГОА, светили и приносили тепло жителям и гостям курортов. А меня они сжигали.
Медленно убивали в одиночной камере, кетонов скорее подходила бы для террористов, чем невинных граждан.
Впрочем, для них я и был террористом.
Нельзя однозначно сказать кто такой террорист. Но однозначно, даже если я себя таковым не считал, по всем правилам я им и был.
А те парни что поймали меня, сделали это практически на официальном уровне, разве что казнили каких-то мародеров своевольно, но оборудование у них однозначно государственное. Такого разбойникам пустыни точно не достать.
И пускай те мародёры были судя по всему не такими уж плохими парнями, помогли мужчине которого я сбил, это обычное дело для правительства бороться с мародерами.
И зло можно искоренить только жестокостью... Хотя скорее, чем дольше охотишься за злом, тем глубже оно проникает к тебе в сердце.
Эти мысли наполняли мою голову, пока я лежал почти голый, лицом в горячий металлический пол и ждал своей участи.
- Если я выживу, это сложно будет назвать лучшим воспоминанием о пятизвёздочном отеле, - зачем-то в слух сказал я.
Дня меня это не поменяло ничего, но я знал, что кто-то там, следящий за камерами на секунду усмехнулся, и я, быть может, завоевал себе друга.

Я не знаю сколько времени прошло. Может минуты, а может часы, или целый день, но я услышал и почувствовал, как погасли лампы. Приятная прохлада покрыла все моё тело.
Хотелось остаться с этим чувством навечно. И если бы я умер сейчас, то умер бы спокойно.
Правда убивать меня не стояло в распорядке на сегодняшний день у этих парней.
Сначала я услышал тяжелые шаги, и даже успел скинуть с головы копну одежды, прежде чем открылись двери и внутрь зашла небольшая делегация из мужчин.
Все они были в форме, похожей на военную, но однозначно не были морпехами. Что-то более узкое, наверняка разведка.
Впрочем, не удивительно.
Глаза все ещё болели и мне не удавалось разглядеть лица.
Наверное, и пытаться не стоило, я не смог бы увидеть среди них знакомые.
Кто-то из них подхватил меня за шиворот и толкнул вперед. Пришлось идти, допросы видимо не для этой комнаты.
 - Хорошо вы с гостями обращаетесь, - плюнул я, и тут же сам поразился своей дерзости. Впрочем, мои сопровождающие проигнорировали это точно так же, как игнорировали все и раньше.
На какие-то объяснения я мог не рассчитывать, но теперь я хотя бы мог осмотреться, для того, чтобы понять, где же оборудовали эту базу странные люди, похожие то ли на военных, то ли на группу высокотехнологичных террористов из «солдата Джо».
Стены как стены. Точнее ободранные, кафельные и покрашенные поверху голубой краской, но при этом в них нет ничего неожиданного, самые что ни на есть обычные стены. Идеально подходящие для страшного правительственного учреждения.
Коридоры завалены всякой старинной техникой. Многое из этого, вроде факсов, старых ЭЛТ-мониторов и сложных радиоприборов просто наверняка нерабочее, наверняка здесь не убираются годами, просто выставляя устаревшее оборудование в коридор.
Ну, или это такая маскировка на случай вторжения. К примеру, все основные устройства, люди и лаборатории находятся под землей, а тут только иллюзия базы, отвлекающий маневр.
Впрочем, если даже мне в голову пришла такая мысль, то она просто наверняка придет захватчикам. Незачем тратить лишнее время на подобное оснащение подземными загонами, лучше укрепить внешнюю защиту, тем более что правила ведения боя в кромешной тьме имеют свои отличия от того что было когда-то.
Я не мог опознать никаких указателей, не мог заметить других людей, кроме тех, что тащили меня, а тащили меня довольно долгое время. Это означало что в действительности на базе или мало персонала, или они столь профессионально действуют, что не попадаются на глаза пленным.
Логичнее всего было предположить, что эта база – временное пристанище, организованное для какой-то конкретной миссии. Впрочем, эта миссия врятли заключалась в поимке одной очень глупой девчонки и убийстве парочки парней в ковбойских шляпах.
Меня протащили по коридору и кинули в маленькую обшарпанную комнату.
Я огляделся по сторонам и предположил, что она всегда использовалась для допросов. Даже в те времена, когда эти странные «люди в черном» еще не выбрали это здание в качестве базы, тут злостно избивали людей, и работали с заключенными.
Наверняка это было старое здание областной полиции штата, или что-то вроде маленького детективного агентства прошлого века.
Я поднялся с пола и приметив маленький стул расположился на нем. Наверняка они ждали от меня именно этого. Простого жеста подчинения, обозначающего то, что я готов с ними работать.
Этого и вправду было достаточно. Стоило только мне разместится на стуле, и натянуть на свое тело ту футболку, что все еще болталась у меня на шее, дверь в комнату открылась.
В одной футболке конечно было невероятно холодно, помещение не отапливалось, напротив, оно было построено так, чтобы находящийся в нем человек испытывал постоянный дискомфорт, в том числе и от сырости. Мне оставалось только посильнее прижать свою футболку к телу, чтобы прогреть его, ведь остальные вещи, которые были у меня, я растерял, пока меня тащили по коридорам.
Алекс будет очень злиться, что я потерял его безумно дорогое пальто, которое он покупал в какой-то европейской стране.
Сквозь дверной проем прошло несколько людей, один занес стол и водрузил его прямо передо мной, так, что мои колени оказались ровно между двумя ножками этого стола, второй занес стул, а третий зашёл один, и развалился на соседнем мне стуле.
Я постарался сделать свой взгляд максимально удивленным и пораженным произошедшим, хотя некоторый признак вины со своего лица я не мог стереть никак.
Просто не умел.
Человек севший напротив меня, снял с себя тяжелый металлический респиратор, огромные черные очки, более напоминавшие о сварке, чем о армии, и взглянул на меня.
Он оказался стариком.
Не то, чтобы действительно старым человеком, ему было сильно за 50, но он все еще был очень активен, и судя по всему не растерял боевых навыков, которыми владел в молодости. Его голову покрывала практически снежно белая шевелюра, и он взирал на меня такими глазами, в которых была видна вся усталость прожитых лет.
 -  И так парень, - начал он, - я вижу ты не торопишься рассказывать о своих грехах на этой исповеди, потому спрошу я, - он слегка повел головой, видимо надеясь, что я все расскажу, но на самом деле я попросту даже и не представлял, что он хочет услышать, - ты каким-то странным образом попадаешь на закрытую территорию, находящуюся за множество километров от шассе и городов, при этом рассказываешь о том, что путешествовал с новообретенной женой в Лас-Вегас. А ловим мы тебя в кампании со злостными мародерами.
 - Что сделали те парни? – спрашиваю я.
 - Те парни украли у нас с базы машины и топливо, можно было бы списать все на то что они «не знали» и решили, что все это было брошено, но на прощание они решили проверить дом и убили пару солдат. Моих подопечных парень! – он начал повышать голос, и с силой ударил кулаком по столу, - но не стоит мне врать о том, что ты якобы ничего не знал!
 - Я оказался с этими мужчинами совершенно случайно. Меня, мою жену и моего старого друга, владельца дома, возле которого вы начали за нами преследование схватили как заложников, - тут же соврал я, чтобы прикрыть себя от его пугающего взгляда.
 - Не надо мне врать парень, - ответил седой мужчина, - все бы ничего, ты действительно не похож на убийцу и мародера, скорее на офисного червя и задохлика, но зачем ты мне врешь? – тут я напрягся. Вероятно, где-то я слишком уж перегнул палку и сказал то, чего говорить не стоило, ведь они могли допросить кого-то еще, пока я был практически в бессознательном состоянии, - я знаю владельца дома, он умер от сердечного приступа во тьме много дней назад, я звал его в свой отряд, но он отказывался много месяцев подряд. У него болела дочь. Потом он решил уйти. Но ушел не далеко.
Мужчина наклонился ко мне поближе, и взглянул прямо мне в глаза, а мне так захотелось их куда-то убрать, что я скосил их в сторону, попросту испугавшись.
Он облизнул верхний ряд зубов и сказал:
 - Какого черта я вообще на тебя время трачу? Ты не знаешь ничего! Говоришь про какую-то девчонку, якобы твою жену, но мы ее не можем найти! Говоришь про старых друзей и случайных врагов, и тоже врешь! Как мне тебе поверить малыш? Ты можешь быть полезен, или тебя лучше пристрелить на месте?! – крикнул он и тут же достав из кобуры подмышкой огромный пистолет, начал крутить им у меня перед носом.
Это действительно напугало меня. Я бы, наверное, даже промочил бы свои штаны, если бы так сильно не хотел пить. Там под лампами из меня наверняка вышла вся влага, что была в моем организме.
 - Да я могу! – что есть сил крикнул я, в надежде, что это поможет.
 - Кто ты? – сквозь зубы спросил мужчина, и прищурившись добавил, - не смей мне врать, я пойму.
Он положил свой пистолет на стол, в знак какого-то доверия. А может быть он просто знал, что я слишком напуган, чтобы схватить его и устроить тут кровавое побоище. Впрочем, оно и так закончилось бы моей мгновенной смертью, ведь на меня были направленны автоматы нескольких профессиональных солдат.
 - Вы же все можете, пробейте мои данные по имени Энтони Денсел, - сказал я и с большим уважением и страхом посмотрел в глаза мужчине.
 - Стой, получается, что ты тот самый Энтони, сын Влада? - внезапно спросил он, - точно, в тебе его черты! Нос, глаза, брови!
 - Глаза у меня мамины, - как-то автоматически, будто не понимая с кем говорю, ответил я, - у него они зелёные были...
 - Точно... Сынок, я знаю, что не должен бы этого делать, учитывая твои связи, впрочем, как бы иначе ты оказался тут...
 - Делаете мне предложение от которого нельзя отказаться? - спросил я, усмехаясь.
Похоже я ошибся, у меня все ещё был шанс на спасение. Он появился из-за случайного знакомства, таких совпадений практически и не бывает в реальности.
Но оно случилось.
Отец словно спасал мою жалкую жизнь с того света. Он словно пришёл и сказал: "вот ты наконец и решился все изменить, я горжусь тобой".
 - Ты говоришь, что хотел увидеть небо, так полетели с нами, - предложил мой собеседник.
 - Я ведь правильно понимаю, у меня нет выбора?
 - Правильно понимаешь, - он потянул руку ко мне через весь стол, - я забыл представится, меня зовут Джеймс. Джеймс Говер, а для друзей седой.
Я протянул руку в ответ и старательно сдал.
 - Приятно познакомиться, а что мы, если не секрет национального уровня, мы там будем делать?
 - Мы там будем мир менять, сынок, - ответил седой, так, будто он был персонажем фильма про военных.
 - Можно по конкретнее? - попросил я с надеждой, что хоть что-то проясниться. Я устал ходить не понимая вообще ничего в этой истории.
 - Мы обрушим первую тарелку в истории.
 - И что потом? – спросил я просто ради того, чтобы разговорить седого, - вы себе представляете, что такое упавшая тарелка?
 - Мы и так слишком уж долго тянули парень, - ответил он и встал со стула, - если мы не начнем битву прямо сейчас, то потом будет слишком поздно. Кто-то погибнет, но в битве за свободу всегда кому-то приходиться умирать, по-другому не бывает.
Я ничего не ответил, потому что все мои знания истории только подтверждали эти слова. Вот только нельзя было сказать однозначно, нужна ли была людям эта свобода, или им и в несвободе жилось хорошо, и кровь была пролита зря.
 - Собирайся, мы все покидаем базу через двадцать минут, оставаться никому нельзя, приказ сверху. Снаряжение тебе выдадут в соседней комнате, она у нас по совместительству прачечная.
Когда я вышел в соседнюю комнату, она на удивление действительно оказалась какой-то тюремной прачечной. В ней стоял человек в таком же черном костюме, как и у всех остальных. Он отдал мне костюм, лежащий до этого на куче других таких же, и протянул пару армейских сапог.
Теперь я уже никуда не хотел лететь. Моя самая страстная мечта внезапно превратилась в диаметрально противоположное бесконечное желание того, чтобы мои мечты не сбывались.