Ана

В сохнущих простынях кто-то прячется. Ана знает.
Но не бежит за тайным гостем, наоборот, старательно изображает важность своих незатейливых игр.
А ей бы отдернуть простыню и закричать:"Попался!"
Щенок по имени Щенок, визжа и перепрыгивая с одной лапы на другую, уже несется к веранде, хотя бабушка зовёт не его. Глупый!
"Ана!Ана!"
Девчонка, силясь не смотреть на простыни, кусает дыню за самый сочный ее край.
Таинственный незнакомец желает ей приятного аппетита и передает своё послание дуновением ветерка.
В такие минуты, полные утреннего света и запахов, лёгких морских и тяжелых медовых , кажется, что лето не имеет свойства заканчиваться.
И Ана кивает в знак благодарности, жмурясь от солнца.

1.
Когда я увидел ее? Точно не вчера. И не в четверг...
Год?
Да, странным образом планета совершила свой круг, а я всё стоял, не в силах ничего поделать и сказать. Я всё также разинул рот, чтобы вдохнуть, как рыбёшка, пузырёк воздуха, а ты, ты была по-прежнему нова. Каждый раз, стоило мне моргнуть,что-то в тебе ускользало, но появлялось новое, незатейливо детское.
Оттого я старался моргать пореже, чтобы хоть раз уличить тебя во лжи.
Но ты легка и чиста.
Завидев меня, машешь рукой, усыпанной гроздьями бус, а звёзды, засияв над морем ярче далекого маяка, всё смеются надо мной.
"Экий невежда и лежебок!" - задирают свои остроконечные носы они, но все насмешки мне безразличны.
Ты касаешься меня.
И я чувствую, как Земля начинает разгоняться и фырчать, и вот уже начинает свой второй забег!
Я молю, время, помедли...

2.
Я уже с ума схожу , завожу дневник. Дневник! Как будто мне 10 и я девочка, влюбленная в одноклассника.
А я не девочка.
И никогда к одноклассникам высоких чувств не пытал.
А что теперь мне делать? Я один. Я никогда не был так одинок.
Я отчаянно пытаюсь зацепиться хоть за кого-то, но меня отбрасывает поток внезапных дел и сомнений, а потом, будто из тоннеля мчащийся вагон метро, -  так врывается одиночество.
А я стою на рельсах.
А оно врывается.

3.
Я откладываю книгу и задумываюсь, глядя на нее. Здесь, в маленьком домике у моря- бабушка и внучка. Неплохая легенда, а в правду никто бы и не поверил.
Как всегда.
"Душа моя, - думаю я, - невероятно всё, что творится с нами!"
Я и забыла, кто Ана мне - короткое моё Анна Маргарита. Моя напыщенность и честолюбие. Мой брак по расчёту. Мои несбывшиеся мечты.
"Выкидывай!" - кричали мне камни, камни города, отчего-то влюбившегося в меня.
В Вас влюблялись города?
Вот так чтобы до мурашек по стенам? Чтобы замирать воздухом от каждого Вашего шага?
И в меня до того самого дня не влюблялись. Меня вообще никто так не любил.
Никто так не жаждал.
Никто так судорожно не корчился от бега моих каблучков по набережной.
Это странное чувство - взгляд из каждой подворотни, из каждого окна - нечеловеческий, тёплый, нежный.
Хорошо хоть, что город решился заговорить со мной.
Иначе, кх!, я бы думала, что схожу с ума.
Город говорил мне чьими-то звонками и письмами, отправленными не мне, не на моем языке.
Он подсылал ко мне людей, он кидал меня в самую пущу событий любовных драм, давая понять, что ждёт от меня ответа.
А я вернулась к мужу, загоревшая, уставшая.
Счастливая.

4.
-Если ты хочешь знать о родителях, - говорит Ана,- то я знаю о них ровно столько, сколько и ты. Их нет у меня, да и, наверное, и не было никогда.

5.
Вернуться-то не трудно, но вот пустоту, внезапно заполонившую нутро, не легко игнорировать долго.
Коллеги подумали, что у меня был курортный роман.
Муж подумал, что я подхожу к сорокалетнему порогу, никого не родив, в этом то, ну, а как же иначе!, причина всех моих терзаний.
Но никто не знает как было мне, ходить, хватая воздух руками, гладить молчаливые стены, веющие холодом от того,что они - эти стены - любят иных, иных, а не меня.
Мои муки можно было разрешить только тем, что сбросив Маргариту и Анну в омут черной ночи, я окунулась в плацкартный вагон, закуренный и пропитый. Это была просто я - без имени, без души.
Без души. Ведь город украл её.
И я заберу назад.
Ту-тух-ту-тух.

6.
Дорогой дневник.
Как я тебя ненавижу.
И никакой ты не дорогой, дешевле пачки сигарет.
Сигарет, которые я не курю уже два дня.
Я не хочу выходить из дома.
Здесь я держусь за реальность, здесь время течет по стрелкам - медленно и верно.
Здесь, больше нигде.
Стоит мне выйти, так каждый шаг мой станет адовой гонкой за тобой.
Я буду взмылен ,как гончий пёс.
Я так боюсь, что найду твой след и он приведёт к тебе.
Оттого и пишу мелким почерком, ненавистный дневник, чтобы не пришлось покупать ещё листов.

7.
Ну вот, я здесь. А моя душа, возможно, растаскана по кусочкам здесь, в каждом камушке.
Ты снова шлёшь мне послания.Ты даёшь мне подсказки - иди по стрелкам.
Иди по стрелкам.
А их уносит волной и я стою над морем, думая о том, что если умереть без души?
Так и буду бродить и искать.
Отдай мне её!
Я кричу.
Я кричу в море, я кричу в небо ,я кричу в многоглазое лицо толпы, а она - немая, не в силах выдавить и звука...
Отдай мне её!

8.
Всё началось с того, что я получил письмо, испещренное марками на разные лады.
Письмо на чужом языке, я даже не сразу заметил, настолько стало мне любопытно открыть его, что адрес на конверте был чужим.
Совпадал только город.
Я, конечно, решил найти адресата. Наверняка, это письмо ждали долго. И извиниться, что нарушил тайну этой переписку.
Улица Южная, дом 67. Наверное, это ближе к морю. Или на дачах.
Правда кому из Мексики придёт в голову отправлять туда письмо, я представил себе среднестатистического дачника с садовым шлангом, и улыбнулся.
Я был не прав. Улица Южная, врезаясь в гору и восходя на нее, тянулась до самого моря.
Подъём с непривычки был тяжел. Дом 57, 59... Иду по верной стороне. 63. Фууф!
Воскресное солнце печет мне голову, а я лезу прямиком к нему в золотую пасть...
Сейчас проглотит меня. 65.
А где 67?
Я стою у обрыва и гляжу вниз. Дом съело море, отхватив огромный кусок и унеся в свой пенный плен.
- эй! - кричит мне женский голос откуда-то снизу, - что ты там стоишь?
Я смотрю в сторону голоса и чувствую, как кровь начинает бить о виски тяжеленными кувалдами.
Бумс. Бумс.

9.
- Спасибо, что принёс, - говоря я парнишке, а сама смеюсь.
Это снова твои проделки, да, городишко?
Он смотрит, не отрываясь на Ану, а та, преисполненная деланной скуки, зевает в свои длинные ладони.
Она сегодня золотистая, как день, но вот над морем уже висит туча, и  я сама заливаюсь хохотом, как внезапно хлынувший ливень.
Это точно твои проделки!

10.
Я вернулся домой на следующий день, грязный, усталый. Отнес письмо, называется.
Вчера, только я отошел от того дома, как полил дождь, бешеной силы и свирепости.
Он лил до утра.
А мы пили чай, а я не мог оторвать взгляда от кружки.
Если бы оторвал, то уже не смог бы увидеть ничего кроме неё - девушки с коротким именем Ана.
Так я остался в комнате с Щенком - здоровенным старым псом, добродушно разлегшимся прямо по всей длине меня самого.
И я лежал, полный бессонной ночи, а потом вышел незамеченным, как только дождь перестал. Обошёл со стороны моря пригорок и вышел на дорогу - дольше,но чище.
Я шёл целую вечность, но прохлаждаться времени не было - переоделся, выпил кофе и пошёл. И так уже опаздываю.

11.
Все говорят, а мне нельзя что ли?
Когда ты спросил, где мои родители, я не нарочно соврала тебе.Я бы очень хотела сказать тебе правду, но бабушка так глубоко посадила внутри меня НАШУ легенду, что я и сказала, что просто сирота.
Скажи правду - никто не поверит. Я узнала, тоже не поверила.
Если бы не преследующие меня некие "глаза", оберегающие от невзгод и дарящие радость.
Они всегда смотрели на меня, сколько себя помню.
Они были рядом, они прятались за простынями, но стоило мне отдернуть их - "глаза" исчезали.
 И когда бабушка рассказала мне, кто я - Ана, короткий звук, сплетенный из ветра и прибоя, то я не поверила.
Но мы пошли по дороге, ведущей в даль и вернулись к дому.
Мы поплыли в лодке, и вернулись к дому.
Все мои дороги оканчивались домом.
Как только я пересекала (вновь и вновь!)табличку со словом, обозначающим "Город, в котором я живу" - дорога сворачивала к моему дому.
Море тоже возвращало меня назад.
Это заточение не было беспричинным. Так мои родители, чьи глаза смотрят мне вслед, так они оберегают меня, не пускают гулять далеко - этот город и есть моя жизнь.
И Вы не верите,да?

12.
Он отдал мне душу. Отдал, но не так, как я себе представляла.
Шёл снег, он ложился на заледеневшую землю, а я шла с работы домой. Это жизнь.
Я устала биться о лёд, трепыхаясь.
Я столько лет была подо льдом.А теперь я над ним, смирившись с мыслью о том, что я пуста.
Раньше меня не заботило то, что я пуста снаружи. Я пыталась обогатить свой наружный слой, а потеряла нутро. Потеряла суть.
Съездила на море, блин. Городишко.Ненавижу тебя.
Я сжимаю кулаки и закрываю глаза.
Резкий порыв леденящего ветра сносит меня в сторону, я спотыкаюсь о что-то.
Комок воздуха на моих глазах закручивается вихревым потоком на уровне метра от земли и поднимает снег вверх. Я смотрю во все глаза и не верю себе.

13.
-Ты уволен.
Я смотрю на часы. Опоздал всего на семь минут.
- В чём причина? Как? Почему?
Оказывается, меня не было на работе неделю.
Неделю.
Я был в том дом неделю.
Чёрт меня раздери!

14.
Ана, моя милая малышка! Тебя выдумал этот город, как бывает всегда с новой жизнью. Ведь это, по сути, выдумка. И я, и Вы. Все мы.
И ты, моя Ана.
Ты играешься с Щенком. Ты растешь, как и все дети. Ты балуешься. Ты смеешься. Придёт время и я расскажу тебе, кто ты.
Ана - короткая суть моих прежних имён, ничего кроме звука на один лад, разового глотка воздуха.
Ты - моя душа, то, что я потеряла в суете, в погоне за тем, что не играет роли.
Теперь я вижу, явственно вижу, милая, как сильно я ошибалась!

15.
Во второй раз мы встретились случайно, а потом и вовсе стали сталкиваться как листья, вихрем взметенные ветром.
Я знаю, что полюбил тебя, Ана. ибо другое было невозможно, с первого твоего оклика, когда я стоял с конвертом на верху, до этой звездно-бессчетной ночи, когда твои глаза стали синими, а значит ты решила твёрдо и навсегда.
-Я уйду, - сказала ты, - я пойду смотреть мир.
Твоя бабушка умерла, а ты теперь стала свободной.
Но меня ты не зовешь с собой, меня ты не видишь рядом. Ты - просто ветер, качающий гнёзда. Ты - просто ветер, занесший меня в удивительный Дом - залитый солнцем весенне - летний Дом.
Ты растворяешься в дороге, превращаясь в крохотную точку.
Щенок, огромный и неповоротливый,вдруг как настоящий щенок понесся тебе в след, но и он не сумеет догнать тебя.

...

В сохнущих простынях кто-то прячется.
Кто-то смотрит, как спускаясь по улице вниз, идёт сутулый человек, неся в себе груз одиночества и пустоты. Человек курит, а в руке у него блокнот, полный мыслей. Человек бледен, когда все остальные залиты солнечной бронзой.
Он вышел из дома, но придёт домой.