МоцАрт, Печковский и матрос

 Гена  служит в оркестре Высшего военного училища связи имени А,С. Попова в Петергофе. Он извлекает тяжелые, урчащие   звуки из сверкающего медью баритона.
Задача оркестра  - музыкальное обеспечение торжественных мероприятий:  концертов, юбилейных дат, маршировки на плацу, праздников, гуляний и танцев в парках и садах.
  Капелльмейстером оркестра был деловитый, предприимчивый подполковник с обширными связями. Курсанты наградили его прозвищем МоцАрт с ударением на втором слоге. Такая огласовка пришла из предыдущего призыва. А почему она возникла, никто не знал.
Однажды МоцАрт   поручил Генке передать письмо в Питере  нужному человеку. На конверте значилось: ул. Союза Печатников, такой-то дом и квартира, Н. К. Печковскому.
Поручение так поручение. Печковский так Печковский. А кто это такой, Генка не знал и знать не хотел. В конверт не заглядывал.
Генка  заехал домой, хорошеньку отобедал со стаканом портвейна, заказал такси и с шиком рванул в район  Театральной площади. Вот и пункт назначения. Совсем рядом с Кировским театром.
Юный музыкант  поднимается на второй этаж и нажимает кнопку звонка. Дверь открывает молодая, симпатичная женщина.
Гена докладывает. Так-то, мол, и так. Просили передать письмо тов. Печковскому.
Дама говорит, что мужа нет,  что он в бане и скоро вернется. Попросила Генку подождать.
Солдатик сказал, что он лучше погуляет и зайдет через час.
Сделав кольцо вокруг Никольского собора, Гена вернулся в квартиру Печковского. Распаренный банькой и водочкой хозяин встал из-за стола, приветливо поздоровался  и прочитал письмо. Он улыбнулся и попросил передать дирижеру, что  в назначенное время будет в Петергофе.
- Да , конечно, передам.  МоцАрт  вас ждет- недождется.
- Дождется. Кстати, а почему МоцАрт, а не СальерИ? – улыбнулся Печковский.
Генка распахнул глаза:
- А кто такой СальерИ?
- Тоже композитор, как и Моцарт. Но менее талантливый. Впрочем, почти все композиторы по таланту уступают Моцарту.  Сальери не исключение. Не зря он отравил Моцарта.
- Лучше бы нашего отравил, - сказал Генка и осекся.
Печковский захохотал:
- Неужели МоцАрт так вам неприятен?
- Слабо сказано. Он просто садист. Сам толком играть не умеет. Ни на трубе, ни на баритоне, даже на барабане, а всех учит. Замучил всех. Только вы не говорите ему, что я жаловался, а то он меня с потрохами съест.
- Да, братец ты мой.  Ну и ситуация. Никак не ожидал. Он мне казался таким обходительным, таким предупредительным. Мы с ним вместе в лагере трудились, на благо отечества. На лесоповале. Но без пилы и топора. У нас бригада была музыкально-театральная. МоцАрт, как ты его называешь, звезд с неба не хватал, но с нашими проблемами справлялся вполне.
- Не знаю, не знаю. Может, так было раньше. А вы  артист или как?
- Да,  артист. До войны работал в Кировским театре, в опере.   Но время бежит. А моё почти совсем убежало. Теперь я пою только иногда, в концертах.
Артист тепло простился с солдатиком, на посошок налив ему  граненую стопку водки. Воин не возражал: похрустел огурчиком и отправился к месту постоянной дислокации.
Через неделю артист приехал в Петергоф на репетицию. МоцАрт весь светился. В нем появилось что-то  моцартианское. Ведь приехал сам Печковский, непревзойденная звезда оперной сцены. Великий русский тенор. Коллеги по лагерной сцене обнялись.
Репетиция началась. Вот и тяжелые аккорды вступления. В  духовом оркестре это звучало как-то необычно. Тяжелые, вязкие  звуки заполнили репетиционный зал. И вдруг в этот поток  вливается мощный, металлический, но одновременно теплый голос. Звучит ариозо Германа из “Пиковой дамы»: «Прости, небесное создание, что я нарушил твой покой…».
Оркестр чуть-чуть смешался, смущенный неслыханным пением. Запнулся и Генка.
- Что, соколики? – закричал МоцАрт. – Понравилось? Так-то. Это вам не «Рио-рита» на танцах. А ну-ка  повторим.
 Певец закончил арию пробирающим до костей криком души: «Красавица! Богиня! Ангел!» с бесконечной высокой нотой в финале.
Тенор спел и финальную арию - «Что наша жизнь?».  Перед солдатиками разыгралась пугающая и странная сцена, в которой звенел острый, звенящий едкий голос безумца - сначала с издевкой,  потом торжествующе.
Затем последовал концерт. Потом еще один.
После второго концерта Генка осмелился заговорить с артистом:
- Николай Константинович, а можно где-нибудь пластинку найти с вашим исполнением. А, может, и книжку  с вашей биографией  можно где-то найти?
- Пластинку какую-нибудь я тебе, Гена, подарю. С книжками сложнее. Многое уничтожено. Ведь я был в лагерях, на харчах у Лаврентия Палыча.  Но что-нибудь найду. Заходи.
Певец сдержал свое слово. Он подарил Генке пластинку Апрелевского завода с двумя романсами: «Эрос» Грига  и «Хотел бы в единое слово» Чайковского. Имя исполнителя было напечатано золотыми буквами: народный артист СССР Николай  Константинович Печковский.
Генке повезло. Благодаря МоцАрту он прикоснулся к большому искусству. Гена  музыкантом не стал, но любовь к оперному искусству он  пронес через всю жизнь.