Иллюзия. ru. Часть III. Глава VII

                Глава 7
     Народу в помещении было немного, в основном, молодежь рассматривала в огромных витринах новые модели сотовых телефонов, около кассы стояла только одна молодая женщина. Ванесса  всегда строго соблюдала границы личного пространства, как свои, так и чужие, поэтому стала чуть поодаль, чтобы можно было понять, что стоит в очереди, и в то же время не прижимается к стоящему впереди.

    Женщина рассчиталась и повернулась к Ванессе. Обе улыбнулись – узнавание длилось одно мгновение – это была Санюра – дочь Александра Бадаляна.
-  Как тесен мир! – воскликнула девушка. - Я думала, что вы давно уехали!
- Уже приехала, - торопливо ответила Ванесса, - продавец выжидающе смотрел на разболтавшихся покупательниц.
-  Я вас подожду, - успокоила Ванессу Саша.

На улице Саша, выслушав сетования Ванечки, что не застала Темку дома, предложила остановиться у нее, пока суть да дело, Темки, может еще несколько дней не будет.
    Уже в такси  Саша рассказала, что папа уходит в рейс через несколько дней, дома он, наверное, не появится, а если и придет, то только ночевать. Короче, Ваня никому не помещает, только надо заехать в магазин за продуктами….

     В магазин заезжать не стали, поставили дома чемодан и тут же  уехали в роддом к Галине, а  на обратном пути зашли в хороший супермаркет, оттянулись на полную катушку – набрали каких-то деликатесов. Саша, так же как папа, оказалась большой любительницей кальмаров,  крабов и лангустов, причем от Ванессы не ускользнуло, что Санюра акцентировала ее внимание на том, что папа особенно любит крабов в каком-то экзотическом соусе.

      От непринужденной болтовни девушки на душе у Ванессы стало тепло и спокойно, словно она повстречала родного человека, будто теперь ей нечего бояться,  и все вопросы решатся сами собой. Они неторопливо брели по аллее парка, Саша оживленно рассказывала какие-то смешные эпизоды из своей жизни, значимые для нее, но, по сути, не представляющие интереса для собеседника. Ванесса несколько рассеянно улыбалась шуткам девушки - она внезапно почувствовала усталость, ей захотелось есть и спать, только она не могла определиться, чего хочется больше…

           Бадаляну нездоровилось. С утра планируя только на полчаса  забежать вечером домой и попрощаться с дочерью, после обеда он расквасился и был вынужден признаться, что эту ночь ему придется провести дома в постели в компании с каким-нибудь «Упсой», желательно быстродействующим.

      Капитан приехал домой около семи.  У порога  Александр Евгеньевич наткнулся на чемодан, в том смысле, что запнулся об  этот самый чемодан.
      Больной – не больной, но голова у него работала четко: кто-то приехал, причем этот кто-то далеко не родственник, иначе дочка бы поставила отца в  известность. По всей видимости, его дома не ждут, и гость приехал к Санюре, возможно, мужчина. Предположительно, молодые хотели бы побыть вдвоем, так что мешать он им не будет – тихонечко полежит в своей спальне. Эта спальня расположена очень удобно, в тупичке за санузлом – если специально не пойти, то обнаружить его будет невозможно.
 
     В аптечке Александр Евгеньевич нашел «Терафлю», развел в кружке, пару пакетиков взял с собой, захватил термос с горячей водой и большую кружку с холодной. Он тщательно ликвидировал следы своего пребывания – вещи и обувь тоже унес в спальню  и плотно закрыл за собой дверь.
      Чутье не изменило старому морскому волку – буквально через несколько минут после того, как он угнездился на широкой супружеской кровати,  щелкнул замок входной двери.

      Санюра разговаривала с …женщиной, говорила гостья довольно тихо, голос ее Бадалян еле различал, но узнать не мог. Женщины о чем-то говорили, отец отметил, что Саша очень взволнована , голос ее звенел то ли от радости, то ли просто от возбуждения. Бадалян слышал, как дочка громко произнесла тост за встречу, раздался звон хрустальных бокалов … и все поплыло.

      Проснулся он оттого, что голоса послышались довольно близко, капитан  испугался, что раскроется его инкогнито, но ошибся - дамы просто готовились ко сну, и гостья распаковывала свой чемодан в комнате напротив.
- Может в спальне постелить, там кровать удобная? – произнесла Санюра прямо под дверью.
-  Я тут, - глухо проговорила гостья  и что-то добавила, Бадалян не расслышал.
-  Да нет, уже точно не придет! – это снова Санюра. – Ванесса, вам ванну налить или под душем будете мыться?

      Ответа Бадалян не расслышал, в висках застучало, и голова закружилась - Ванечка, его птичка здесь, а он прячется как дурак, и …болеет как дурак. Ему захотелось позвать ее, прижать к себе.  Приподнявшись на локте, он открыл рот, но болью резанула мысль: а вдруг увидит его и уйдет. Ей ведь есть к кому пойти. За этими мыслями он снова уснул.

     Проснулся он от прикосновения: холодная ладошка легла на его потный лоб:
- У тебя температура! – прошептала Ванесса. - И ты разговариваешь во сне!
-  Полечи меня! – усмехнулся больной.
Ванесса встала, налила в кружку горячей воды, высыпала пакетик лекарства, настояла, чтобы он  сразу выпил. От горячего питья Александра бросило в пот, а через несколько минут он замерз, и его зубы застучали, словно о край стеклянного стакана.

      Ванечка принесла свое одеяло, укрыла капитана, методично вытирая с его лба пот, прилегла рядом.
- Не уходи! – шептал Бадалян, еще не осознавая, что не имеет никакого морального права просить ее о чем-либо. Они не виделись с тех самых пор, когда он в кабинете Малюты обменял ее на возможность быть капитаном.   

-  Постарайся уснуть! – тихо сказала Ванесса.
-  Побудь со мной! – повторил капитан.
- Температура падает! Скоро тебе станет легче! - Ванесса не хотела ни о чем  и ни о ком говорить, лишь о пациенте с высокой температурой   
-  Не уходи! - снова попросил капитан.

Она ничего не ответила, лишь приподнялась на локте, чтобы вытереть пот с его левого виска. Бадалян изловчился и поймал ртом ее губы. Она освободилась очень легко - лишь слегка отпихнула, и он рухнул мешком на подушку. Вторую попытку он не предпринял, то ли потому, что был настолько слаб, то ли просто  не хотел навязываться.

       Он знал, что она не спит. Чуть позже он еще раз попытался заговорить с ней, но она упрямо молчала. Сон сморил его незаметно.
     В половине шестого Бадалян проснулся и почувствовал, что ему значительно лучше. Он скосил глаза на спящую  рядом Ванессу.  И в свете утренней зари она показалась Александру настолько соблазнительной, что он, не отдавая полного отчета своим действиям, чуть сдвинул ткань  пижамки и зажал губами сосок ее груди. Женщина вздрогнула и открыла глаза – Бадалян едва не мурлыкал, лаская ее грудь. Она инстинктивно уперлась рукой в его плечо и пыталась оторвать этого нахала от его забавы.

    А душа ее раздираемая противоречивыми чувствами разделилась на две неравные половинки. Обе части были «за», хоть и аргументы выдвигали самые, что ни наесть противоположные:
-  Ну, чего ты кочевряжишься? – нахраписто увещевала часть души, похожая на румяное яблочко. - Молодой, красивый, с положением и финансово обеспеченный. Чего тебе еще ждать?
-  Да и любит он тебя, без всякого сомнения! Ишь, как весь вздыбился! - поддакнула полупрозрачная субстанция, похожая на легкое облачко.
- Куда там любовь! Жеребец он похотливый! - съехидничала толстушка.

-  А чего ты тогда советуешь ей уступить? – прозрачная даже засветилась от удовольствия.
-  А чего ей ждать, у нее мужика столько не было, а этот нисколько не хуже, чем другие!
-  А я думаю, что он ее любит!
-  Кобель он и ПРЕДАТЕЛЬ! Он тебя два раза предал, будет и третий, помянешь  меня! – это уже было адресовано самой Ванессе
-  Врет она все, он тебя любит! Уступи, тебе же с ним хорошо! – пела прозрачненькая.

     В мозгу Ванессы пронеслось: два раза предал, будет и третий! Она дернулась сильнее и вырвалась их объятий Александра. Тот, принявший сначала сопротивление Ванессы, как своего рода игру, был несколько обескуражен, и совершенно  в унисон с мыслями женщины пробурчал:

- Ты чего так отбиваешься? Я же тебя не  насилую, а чисто побаловаться, просто как мужик с бабой – без последствий и к обоюдному удовольствию!

      Плотная и упругая розовощекая субстанция в пылу гнева налетала на полупрозрачную розово-сиреневую:
-   Любовь – морковь, говоришь!?
-   Три, - только и нашла, что сказать та.
Сиреневая съежилась и умолкла. Она – олицетворение порядочности и чести - все чаще и чаще терпела поражение в неравной борьбе с меркантильностью и расчетливостью, отвоевывавшими  все большее пространство в небеспредельных просторах этой души, сжимая до критического минимума  пространство, предназначенное для любви, преданности, честности, до того минимума, за границей которого душа может считаться потерянной для человечества.

     Ванесса понимала, что очень разозлила Александра, сначала раздразнила, а потом оттолкнула. Но она  понимала и то, что ее внутренний голос, ее интуиция,  ее Хранитель правильно предостерегают ее от ошибки: Саша либо не любит  ее совсем, либо его любовь не в ее формате. По крайней мере, она не понимает такого рода отношений, даже ее отношения с Малютой более интересные и перспективные, даже Малюта, не желающий обязательств, более обязателен, чем Бадалян.

    В этот день Бадалян больше не предпринимал попыток соблазнить Ванессу, впрочем, она мало была дома, пришла поздно вечером и сразу ушла спать.  Александр слышал, как защелка мягко вошла в паз, дверь разделила мир надвое, причем делить было нечего – по обе стороны двери были пустота и одиночество, а еще обида, вязкая и мучительная, обида за непонимание и нежелание понять. 

      Пустота и одиночество  – это страшно, кто ощущал это звенящее безумие, тот со мной согласится. Ванечка сама не  понимала,  почему она с таким упрямством отталкивает от себя Александра, доподлинно осознавая, что он ей нравится, вернее, понимая, что  такой мужчина не может не нравиться одинокой женщине, желающей покончить со своим одиночеством.

       Было нечто, что мешало ей  положительно  разрешить эту ситуацию. Это нечто  мешало ей решиться  на адюльтер с Бадаляном – была перспектива построить нечто похожее на нормальные отношения с другим человеком,  с Малютой.

     Через два дня Бадалян  ушел в плавание, а еще через день объявился Темка, тоже, как оказалось, бывший в командировке. За эту неделю Ванесса ни разу ничего не слышала о свате, пока не столкнулась с ним нос к носу под окнами роддома, когда они с Темой приехали забирать Галку с  внучком.

      Присутствие Ванессы произвело на Малюту какое-то странное впечатление, в первую минуту он засиял от удовольствия, но, поняв после нескольких фраз, что Ванечка в Севастополе уже вторую  неделю и живет у Бадаляна, скривился как от зубной боли и заметно поскучнел. Артемий с Галкой ни мало не обратили внимания на  перепады его настроения, но в душе Ванечки промелькнуло злорадное удовольствие.
          Встречины по настоянию молодых отложили до момента исполнения малышу месяца и никому из родни парня не показали.