Одноразовое счастье, повседневные потребности

Довольное лицо расплывается в улыбке. Одноразовое счастье, повседневные потребности. От удовольствия сужаются зрачки. Красные губы раскрываются, обнажая белые зубы в хищном оскале. Запах влажный волос ласкает ноздри. Возбужденный мозг жадно цепляется за секунды. Руки – белые змеи на молочно белом песке. Солнце освещает существование беспристрастно раскрывая сущность зрения. Запятнанные страстью пальцы вонзаются в плоть, которая вскипает и выпрыскивается испариной, как кожура апельсина. Линейные движения, монотонная ритмичность. Нарастающие, как снежный ком метаморфозы тела, постепенное превращение в бабочку с красными крыльями вместо привычной тяжести заплывшего жиром человеческого тела. Хлопая крыльями точка бытия стремительно смещается в небеса. Сладкий мимолетный миг невесомости и свободы. Постепенно крылья редуцируются, превращаясь в потные обезьяньи конечности. Опустошенная туша с оглушительным свистом падает вниз и разбивается в перемолотую биомассу об твердь реальности. Ядовитая пустота распускает щупальца в груди. Тошнотворная неудовлетворенность, подразнив сладостным облегчением продолжает пенистыми волнами размывать берега немощной от похоти души.
Вдруг обнаруживается, что яркое лучистое солнце – это лампочка накаливания на шестьдесят ват в пластмассовом абажуре из икея. Но монотонная ритмичность, или ритмичная монотонность движений не останавливается. Тело превращается в автоматический отбойный молоток. Всепоглощающее отвращение и злость подступают комком в горле. Замок обезумевших пальцев замыкается на натянутых, как струны шейных мышцах. Глазные яблоки выдавливаются из орбит, выражая вселенский ужас. Резкий рывок и голова отлетает от тела, как пробка от шампанского, оставляя за собой кровавый шлейф и продолжая фонтанировать. Раковые опухоли, гнойные нарывы разочарования в мечте распускаются бутонами роз на дико бьющемся в конвульсии жизни сердце. Пульсирующий пенис проливает свои маслянистые скорбные слезы в осколки разбившейся мечты.
А пустота уже поджидает за ближайшим углом осознания случившегося.
Это мир, в котором мы живем и фонтанируем кровью, как беззащитные овцы, приносимые в жертву на алтарь кровавых богов. Таким же ненасытным, как голодный без желудка.
Утренняя тоска после короткого сна. Пустая мертвая оболочка – первое, что встречает взгляд пробудившегося. Один стакан кофе, одна тарелка, один омлет, одна вилка, одна зубная щетка, один человек, одинокая жизнь. Борясь с апатией человек придается суетной уборке. Он складывает голову в корках запекшийся крови в целлофановый пакет, меняет постельное белье. Кладет обезглавленное тело в угол. Открывает стеллаж, из которого на него смотрят стройные ряды одинаковых голов, они улыбаются ему и призывно строят глазки. Он берет одну из голов и вставляет ее в мертвое тело. Тело вздрагивает, распаляясь пламенем одноразовой жизни. Довольное лицо расплывается в улыбке. В комнате воцаряется одноразовое счастье, повседневные потребности...