волей влюблённости

из ранн ego

Время сплющилось, стало скользким и острым, как стекло этого взгляда сквозь зеркало...

...а ускользая ...аааааайаааа...  мамять подсовывает задротное детство - вечные страхи-крахи, вечные сопли-вопли, вечные поиски-писки... чего-то того всего... радость, и боль, и пошлость открытий, - о, постижени - ййййй! - наобум-вслепую-наощупь - ага,вот оно, ооооо - с головой - бултых! - грязь-не-грязь, дерьмо-не-дерьмо - потом отплюёшься, отдышишься, и - снова и снова - вперёд...

Какое там счастье! Разве бред может быть счастьем?..

Но ведь кончилось.

Всё.

Не было ничего.

Всё растаяло. Само время и то... отсырело. Отсырело и отсерело. Серая вечность серым усталым дыханьем греет серые пальцы сучьев. И то ли окно, то ли иззнанье запотевает от серости.  Даже страх рождается серым и сразу становится скушным, сливается с домом, с дымом дрянных сигарет, с соснами за окном, со снами... где-то шуршит потихоньку.

Хлеб в пакете заплесневел. Неужели и время?..

А молоко убежало. О, это было красиво! О, как оно сумело подняться, вырваться, зажить, задымить... Это же бунт! Это подвиг!

О да...

Не время ли с ним убежало, - молочное, молодое?..

Да, на исходе лета, лета, травы и солнца, дождя и жизни, которой не было и не будет...А то, что осталось - заплесневело

или

стало холодным и волглым, как взгляд в память, память о школе, узор на обоях, трещины на асфальте... Оно снова задышит, когда на этих обоях распустятся все бутоны, а школы закроют на лето, а глаз зеркала сдастся в плен катаракте забвенья и пыли...

(волей влюблённости самообмана

и неразгаданности желанья

вдруг оказаться в центре романа

с пошлостью в маске очарованья)

Испытание бесконечностью. Испытание серостью, сыростью. Как хочу я его не выдержать! Но - открываю глаза и смотрю, и не вижу, не вижу времени. Что с моими глазами? Куда они смотрят -  вне или вну.. ?.. Что с ложью, чьё имя - время?

Оставь.

Оставь и попробуй(уй!) обрести ожиданье.

...

Ухожу в неё, в  нь, как в болезнь...

Но как это пусто - жить...

оже...

1986г.