Тяжёлая вода

                Лучше гор могут быть только горы,      
                На которых ещё не бывал.
                В. Высоцкий

  Работал у нас в Министерстве Строительства замечательный человечек.Вообще-то – Человек т.е. – с большой буквы. Долговязый, сутулый, костлявый, с большим французским носом, с большими, очень выразительными глазами, с большим, но аккуратным, ртом – очень приятный, просто обаятельный человек. Умный – очень, интеллигентный – очень, с нормальным чувством юмора –немец русского происхождения: Фосс Владимир Арвидович!

   Я понимаю молодых женщин, которые влюбляются в пожилых мужчин. Если бы я не была замужем, то точно бы в него влюбилась. А так, между нами с некоторых пор установилась взаимная симпатия.

   Знакомство наше началось давно, когда я была совсем неопытным инженером, где-то в году 1963 или 1964. Я только перевелась из Политехнического института, где преподавала начертательную геометрию в проектный институт - Таджикгипрострой. Направили меня в расчетный отдел. Институт в это время проектировал крупнопанельные дома, так, чтобы они были сейсмостойкими. До сих пор строились только кирпичные дома высотой не более трех этажей. Планировалось строительство 4-х и 5-ти этажных зданий.

 Сроки подпирали, и меня попросили рассчитать и запроектировать плиты перекрытий. Наш отдел занимался расчетами на сейсмику зданий в целом, в основном – кирпичных. Появились ЭВМ, но только не электронные, а электрические. Я, конечно, с большим волнением проделала порученную мне работу, вроде бы и не сложную, но, поскольку, я вроде бы уже и не молодой специалист, но в то же время, совсем неопытный в реальном проектировании. Стали строить экспериментальный дом.

 Потом планировалось его с помощью вибромашин (была такая технология) раскачать здание до расчетной амплитуды и проверить: появились ли трещины и где, т.е. убедится в его прочности при воздействии землетрясений. Всякий эксперимент должен быть чистым. Поэтому, чтоб исключить разговоры о том, что разрушения произошли вследствие какого-то брака, во время строительства велся жесткий контроль за качеством материала и изделий.

  Была создана специальная комиссия в составе: Фосс В.А. – от Минстроя, Бирюков В.М. – от института сейсмологии, и я – от проектного института. Мы с Бирюковым проверяли марку бетона в панелях, ультразвуком – качество стыков между панелями – это самые ответственные места. В самом начале обследования, мы обнаружили пустоты в одном из стыков: не качественное замоноличивание. Фосс велел все стыки переделать, т.е. разбить бетон, все очистить и снова замонолитить, тщательно уплотняя бетон.

 Это – адская работа. Рабочие стали просить только этот стык переделать – остальные, дескать, нормальные. «Проверьте». Фосс резонно замечает, что все стыки прозвучивать через каждые 5см на высоту 2,5м – не реально. А при выборочном исследовании в первом же стыке обнаружили брак, теперь нет доверия и к остальным стыкам.

   Так-таки, несколько стыков им пришлось переделать, а нам перепроверить. Зато дальше они работали добросовестно. Часть здания возвели, и вдруг стали лопаться плиты перекрытия. Поперек, прямо посередине пролета. Это плиты, которые я разрабатывала. Ужас! Перепроверили расчеты, армирование – все, как будто, правильно. На заводе они прошли испытание нагрузкой, превышающей расчетную, и выдержали.

  Проверенные плиты укладывают на место, и через какое-то время появляется трещина. Уже испортили  3 плиты. Не понятно: в чем дело. В соседнем же отсеке все нормально. Стали спускаться, я спустилась первой и пошла под плиты. Фосс велел мне уйти: ненароком, какая упадет. Однако я вошла туда, глянула наверх и увидела, что по обе стороны вдоль плиты светится – щель. Позвала Фосса с Бирюковым. Говорю: «похоже, плиты опираются только на продольные стены. Пошли наверх – сверху не видно, вниз.

 Убедились: действительно, стены не выведены на одну отметку - поперечные стены ниже сантиметра на полтора. Наконец-то, я смогла облегченно вздохнуть. Плиты, рассчитывались как опертые по контуру, т.е. на все четыре стены, работают они как балки на двух опорах. Дома я пересчитала и на следующий день показала, что при опоре только по торцам, она не выдерживает даже собственный вес. Так что, пришлось рабочим все до подвала демонтировать, выравнивать верх стен, и снова все собирать. Главный инженер сказал, что все переделки выполнять бесплатно, к тому же лишает всех премии, ну, а стоимость плит решили списать: советское время – сердобольное начальство, а государство все выдержит. Но и этого наказания хватило, чтобы в дальнейшем относились к работе более добросовестно.

   А тут вскоре произошло землетрясение в Ташкенте. Пострадали, в основном, одноэтажные частные домики, попавшие в зону эпицентра. Так при разрушении домов, не подлежащих восстановлению, с другой стороны от работающего бульдозера установили кинокамеру и снимали обрушение зданий. Получились очень впечатляющие кадры, показывающие как происходит разрушение при землетрясении.

 У нас в республике решили провести профилактические занятия среди строителей в виде лекций с обзором землетрясений и их последствий за весь период, начиная с давних времен и до наших дней, где показывалось, что самые разрушительные землетрясения, приведшие к большим человеческим жертвам, не являются самыми сильными. Просто не выполнили необходимых мероприятий при строительстве, где – ради экономии, где – из-за плохого качества. Т.е. – в основном – человеческий фактор. А в заключение - демонстрировали кадры Ташкентской кинохроники.

  Между прочим, на какое-то довольно длительное время это оказало свое влияние, а дальше люди просто привыкли так работать. Кстати, от проектировщиков всегда были инженеры, осуществляющие технадзор, и можно с уверенностью сказать, что всё, что было построено в советское время, выдержит расчетное землетрясение, будь-то 8 или даже 9 баллов. Не то, что – Спитак, где разворованность арматуры и цемента привели к разрушениям и жертвам. Вот так мы с ним и познакомились а, впоследствии, и подружились.

   Прошло много времени, мы пристрастились к походам по горам под предводительством нашего друга Эдика. Как-то Эдик предложил нам поездку к Карлюкским пещерам. Их ему показали друзья-геологи, причем отвезли они его на вертолете. Гениальный Эдик сумел как-то понять, как проехать туда на машине, уговорил нашего институтского шофера Лёшку, и мы с еще несколькими нашими сотрудниками – тоже любителями приключений, отправились в это авантюрное путешествие. Описывать его буду в другом рассказике, а, так как мы поделились с Фоссом, то и он загорелся побывать там.

 Понравилось: гипсовые сталактиты свисают, иногда в виде каменных цветов, сталагмиты – в виде заснеженных елок, ну и прочие красоты. Фосс часто звонил, чтоб зашла к нему в Минстрой что-либо выяснить или согласовать.
 
  - Лариса Александровна, Фосс вас требует.
   Подхожу к телефону.
  - Лариса Александровна, спуститесь, я жду вас на крыльце.
  Говорю:
  - Девочки, начальство вызывает, - и спускаюсь вниз.

  - Здравствуйте, хотите посмотреть сталактиты? Сталагмиты?
  - Вы, что же, в пещеры собираетесь ехать? Так ведь осень, дожди – опасно.
  - Зачем куда-то ехать? – взгляд хитрый, улыбается. – Пешком дойдем.
   Пошли. Не прошли и квартал, он и говорит:
  - Ну, вот и пришли.

   Я ничего не понимаю - это строящаяся пристройка к библиотеке им. Фирдоуси, которую проектировал мой муж Сергей.
  - Идемте, идемте, - щурится Фосс.
  Прошли на площадку, рабочих нет: заморожено строительство. Прошли по перекрытию над подвалом, спустились по стремянке в подвал. Фосс остановился - весь сияет:
  - Ну, как? Впечатляет? Ха-ха-ха! Зачем далеко ездить, если под боком есть  сталактиты, а вот уже подрастают и сталагмиты. Смотришь, там и до сталагнатов доживем. Ха-ха-ха!

   Смотрю: с потолка свисают светло-серые сосульки – ну, прямо сталактиты. Много, да разных размеров. А кое-где капли образуют пока ещё маленькие сталагмитики. Чудеса!
   - Что это, Владимир Арвидович?
   - А вы как думаете?
   - Я думаю: может это цементное молоко как-то протекло? Только не понимаю -  почему.
  - Я тоже пока не очень понимаю: «почему». Пусть Ваш Сережа разберется и подумает, что теперь делать: разбивать всё или усиливать слоем армированного бетона поверху. Ему решать.

   Или – в другой раз. Я уже проектировала больницу для г. Яван. Он мне очень помог, согласовав много индивидуальных изделий – панелей и обязал завод железобетонных конструкций их изготавливать, что для завода достаточно накладно. Надо – значит, надо.

  - Лариса Александровна, Фосс у телефона.
  - Слушаю. Хорошо, сейчас приду.
Минстрой – соседнее здание. Идти одну минуту. Вхожу, здороваюсь.
  - Хотите суп на мясном бульоне? Вку-у-усный?! Или котлетку из настоящего мяса? – опять: взгляд хитрющий. Улыбается. – Только это надо заработать. Поедем, посмотрим, как идет строительство вашей больницы. Что-то они там наколбасили, как мне стало известно. Завтра с утречка и поедем.

  Так и сделали. Пока доехали – это в горах. Там строится Яванская ГЭС, ну и образовался город. Полазили по больнице. Утрясли их неполадки – время обеда. Я думала, пойдем в какую-нибудь чайхану, перекусим чем-нибудь национальным. Вдруг Фосс говорит:
  - Ну, здесь со всем разобрались – теперь пойдем в тюрьму. Ну, а куда ещё идти по нонешним временам?— говорит он в ответ на мой удивленный взгляд.- Где ещё нас вкусно накормят?

   А дело в том, что время двигалось к перестройке, и стали исчезать продукты. Мясо, колбасы, масло сливочное – «выбрасывали» к праздникам, иногда и в будни, но нерегулярно. Приходилось стоять в очередях. А в тюрьмах кормили ещё хорошо: строго по требованиям меню.

   Нас встретили очень радушно. Фосса всегда и везде встречали очень приветливо, даже в самых отдаленных уголках республики. В этом мне  однажды  пришлось убедиться лично, когда мне оказывали всевозможные почести, думая, что я его жена или любовница. В тюремной столовой нас накормили вкуснейшим красным борщом с куском мяса и очень вкусной кашей с куском утки – на второе.

  Ещё огорчались, что не могут угостить пирогом и котлетой, т.к. эти вещи – порционные, а мы явились без предупреждения. Утку, видимо оторвали от ужина. Сетовали, что со сливочным маслом перебои, а заключенным положено по 50г. в день.
  - Ну, как живут наши нарушители советской законности? Вот так вот! Это вам не 1938год.

Время шло. Очередной звонок с просьбой зайти в Минстрой. Фосс начинает слету:
  - Хотите в горы съездить? Замечательное озеро обнаружил. Ничего больше не скажу, но, смею уверить вас - не пожалеете. Ну, так как?
  - Да мы в принципе всегда рады любой возможности съездить в горы. Только не знаю, как Сережа, сможет ли? А что в такую жару? Тяжело будет. Идти – то далеко?

  - Дело в том, что к дочери в гости приехала подруга из Варшавы. Вы же знаете – они любят экзотику. Чем ее угостить, как не горами, чтоб впечатлений было побольше. Ну, так как? Уговорил? Народу будет немного: моё семейство, ваше и несколько наших сотрудников – молодёжь. Едем на субботу и воскресенье немного прихватим. Добро?

   - Сергей охотно согласился. Андрей тоже изъявил желание. В субботу. как всегда, с некоторым опозданием, мы  явились.
   У Фосса было трое детей: старшая дочь Лена и два сына: то ли погодки, то ли одногодки. Очень похожие, да только один – родной, а другой – приемный.

   Пашу – приемного сына - мы знали, потому что он всегда ездил с отцом в пещеры, другой же только раз съездил, так что мы его плохо запомнили. Дочь никогда не ездила, её мы увидели впервые. Если мальчики были очень приятные, может быть даже красивые, то дочь унаследовала от отца и большой нос, и огромные глаза, и была отнюдь не из красавиц, кстати,  похожая на полячку.

   Машина – грузовая, так что все прелести пыльной дороги были на волосах, на ресницах и даже – во рту. Люди все друг с другом незнакомые, поэтому ехали тихо, скучно, не то, что с гипростроевцами. Там всю дорогу горланили песни и про кукурузу и про всякое другое, скрипели пылью на зубах. Зато было весело. Эдик над кем-нибудь подтрунивал ко всеобщему удовольствию. А тут Фосс пытался периодически шутить, но его никто не поддержал. Дорога показалась длинной. Справа, как обычно, кто-то увидел дымки на горе. Извечный вопрос: «Что это? Что это там в горах? Горит что-то?» И извечный ответ: «каменный уголь горит». Все удивляются: «а почему его нельзя потушить и организовать добычу?». На этот вопрос нет ответа.

    Наконец доехали до нарзанного родника. Из-под дороги выбивается сильный ручей. Ополоснулись, освежились, полезли к нарзановому источнику, напились. У кого была какая-нибудь тара, набрал с собой этой вкусной, холодной и полезной воды. Немного оживились. Проехав еще несколько километров, совсем у начала серпантинного подъема на перевал, оказалась дорога, идущая вправо, в ущелье.

 Никогда мы её не замечали
. Свернули, поехали по хорошей дороге. Дальше оказалось, что мы едем вдоль речушки, которой вначале дороги не было. Вероятно, русло сместилось вправо, а дорога как шла слева вдоль скалы, так и шла. Дальше ущелье стало шире, дорога красивее: по обеим сторонам дороги были посажены тополя, образуя аллею. Иногда они прерывались. Их заменяли тутовые деревья или акация. Пахло цивилизацией. Явно впереди какое-то поселение.

   Так оно и оказалось. Но мы туда не пошли, а,слегка перекусив, оставили рюкзаки в машине и полезли в горы. Фосс предварительно убедился, что все в вибрамах, забраковал одну девушку, запретив идти с нами. Девушка сначала расстроилась и все-таки пошла, но вскоре вынуждена была     вернуться, почувствовав теплоту земли.

 Время - чуть после полудня. Жара. Взяли с собой канистру с водой. Когда Фосс стал пытаться её к кому-нибудь пристроить, то оказалось, что все туги на ухо. Понятно, что хорошо иметь с собой воду, может даже и необходимо, но нести её никому не хочется. Но в компании был Андрей, который сразу же предложил взять на себя этот нелегкий труд. Наш Андрей не мог поступить иначе: вот такой у нас сын. Я попыталась возразить: дескать, есть же повзрослей и покрепче ребята – сыновья Фосса, например.

 Но они уже идут по тропе. Ушли вперед. Фосс почувствовал себя неловко, но  Сергей его и меня успокоил: они будут с Андреем меняться. Ну, пошли.
   В самом начале пути нам попалось дерево, потом - другое. Деревья не совсем обычные – окаменевшие. Почему-то распил очень ровный, гладкий. Видны очень хорошо все годовые кольца. Если по дереву, бывшему, постучать, то звук немного другой, чем стук по камню. Поудивлялись, поискали какой-нибудь кусок, чтоб взять на память.

  Не нашли. Фосс торопит: надо вернуться засветло. Вперед, так вперед. Андрея пустили первым, учитывая, что ему быстро не пойти. Тропа пока четкая, протоптанная ишаками, на которых местные жители возили уголь. Постепенно тропа становилась все горячее и горячее. Ноги еле терпя, прожигает даже толстые подошвы вибрам.

Скоро начнут тлеть подошвы ног. По другую сторону сая склон - в тени, но весь в крупных камнях. В начале пути сыновья Фосса попытались пойти по противоположной стороне, но вернулись. Глядя отсюда, кажется, иди себе по камешкам и между ними по тенёчку, а на самом деле оказалось, что камни такие огромные, так хаотично разбросаны, что просто не пройти. Андрея не видно и не слышно. Неужели так далеко ушёл вперед? Пора уж его сменить, да и пить всем хочется: сверху – солнце печет, снизу – подошвы тлеть скоро начнут. Горло пересохло – рот трудно закрыть.

        Глаза заливает пот,
        Сердце стучит в висках.
        Сейчас – упаду: вот-вот,
        Остановиться нельзя никак:
                Ноги печет от горячей земли.
                Подошвы расплавятся вот-вот,
                Но надо идти, хоть не видишь пути:
                Вперед, вперед, вперед!

   Стали попадаться большие камни. А вот и настоящие валуны. Тропинка уперлась в огромный валун. Верх его представлял собой огромный стол, который краем упирался в гряду камней, преграждающих дальнейший путь. Спустились к подножию валуна. Он оказался  настолько большим, что вся наша компания смогла разместиться в его тени. Обычно из большой отары овцы отбиваются, собираются в группы и кучкуются в тени больших камней для передышки от зноя. Вот и мы последовали их примеру.

 Вообще-то компания у нас была не такая уж большая. Фоссовские ребята, да те, кто был посильнее ушли вперед, а здесь, кроме нас с Сергеем были: Фосс, его дочь с подругой и две девушки. Так, что расположились с комфортом, сняли обувь, чтоб ноги могли быстрее остыть.

   Фосс серьезно подготовился к поездке: удивлять гостью – так удивлять. Он достал кусочек теста, размял его, как следует, расплющил, смахнул пыль с камня и прилепил на него лепешку. Пока разувались, отходили от жары, лепешка испеклась: ну, точно еврейская маца, даже не соленая. Если б он не забыл посолить, было бы вкуснее, Вот только суховато. Где же Андрей с водой? Как бы сейчас пригодилась. Стали рассуждать: не может он с тяжелой ношей уйти далеко вперед. Я стала упрекать Сергея за то, что он обещал его сменять, а сам упустил его из вида.
 
   - Надо было раньше его сменить,- говорю я, чуть не плача. – Может, потерял сознание от теплового удара и валяется без помощи.
   Женщины стали говорить, что у него есть вода. Он уж её, наверно всю выпил, а, что осталось, вылил, чтоб легче было. Я жутко возмутилась.
   - Ребята - здоровые бугаи ушли налегке, нагрузив подростка. А вы теперь его еще и порочите. Наш сын умирать будет, а общественную воду не только, что не выльет, но и глотка не сделает. Надо его искать.

   -Тут трудно заблудиться: все тропинки ведут вниз, - стал успокаивать меня Фосс.
   Мы с Сергеем засунули распухшие, хоть и остывшие, ноги в вибрамы, вышли из-под валуна. Сергей – человек стеснительный, неуверенно окликнул:
   - Андрей!
   Тишина. Тогда я, что есть мочи, как заору:
  - А-а-ндре-ей!
  И вдруг – отзыв:
  - Я –здесь!

    Господи! Совсем, рядом! Я так обрадовалась, что потеряла возможность соображать. Андрея видно – вот он, близко. Мне бы – дуре маме – послать Сергея к сыну, чтоб хоть эти оставшиеся до нас, метры пройти налегке, отдохнуть. Так я вместе со всеми стала его ждать. Все обсуждают случившееся, удивляются, как это мы не заметили, что обогнали его, и как это он нас не заметил: тропа-то одна и, вроде бы, достаточно явная. Рассуждения рассуждениями, а Андрея-то все нет и нет. Стали кричать, звать.

 Вроде рядом был, как раз над нашим камнем. Крикнули, чтоб спускался вниз, что мы здесь – под камнем. Ответный голос уже, как бы издалека. Слабый. Стали кричать, звать, но ответа больше не услышали. Наши попутчицы стали переживать: вот ведь рядом была вода, а теперь – нет её. И пить сразу ещё больше захотелось. «А счастье было так возможно, так близко. Так близко» (Пушкин – Чайковский).

   В горах бывает такой акустический эффект, когда звук, идущий с одной стороны, воспринимается как направленный с противоположной стороны. Видимо, здесь это явление как раз и имело место, и Андрей, находящийся над нашим валуном, ушел в противоположную сторону.

   Из рассказа Андрея.
   - Еще внизу я определился с направлением пути, решил, что я самый умный и хитрый, а потому не пойду по извилистой длинной тропинке, а буду взбираться напрямик в гору. Забыл туристское правило: «умный - в гору не пойдет, умный гору обойдет». А я пошел. Вскоре всех потерял из виду. Понял, что надо выходить на тропу. А на какую? Какую-то выбрал, и пошел. Судьба была до сих пор благосклонна, т.к. я выбрал тропу параллельную вашей. Дошел до валуна, но чуть правее, как теперь выяснилось, и уперся в гряду камней. Дороги дальше не было.

Я услышал голоса. Слов не разобрал. Но голоса доносились справа по ходу вверх, я и свернул вдоль гряды вправо, т.е. в обратную сторону. Ну, конечно, её же надо обойти – все логично. Однако камней становилось все больше, размеры их тоже увеличивались, гряды переходят одна в другую, и я понял, что сбился с дороги. Решил немного спуститься вниз, взять левее, если смотреть вниз (т.е. еще правее от прежней тропы).

 Опять - каменистый участок, а ведь изначально тропа шла по голой поверхности горы. Окончательно измотавшись, раздосадованный, я пошел вниз, перелезая через камни, переползая через валуны. Я уже пару раз блудил в горах, поэтому, не стал рисковать.

 Отсюда ещё одно туристское правило: от коллектива не отрываться. Иди, ни о чем не думай, наслаждайся окружением, и не теряй из виду пятки впереди идущего.

   А мы, убедившись, что Андрея потеряли, решили продолжать путь. Делать нечего, я погоревала. Ругать и упрекать Сергея при посторонних я не люблю. Пошли дальше по нижней тропе, что шла от валуна. Идти, как оказалось, было уже недолго. Вскоре, мы услышали голоса. Сразу прибавились силы, а соответственно, и скорость. Нас увидели:
  - Сюда, сюда! Скорей, скорей! Смотрите – какое чудо!
 
   Все устремились вперед. Я шла вся в мыслях об Андрее. «Что предпринять теперь? Как быть? Неужто, не догадался вылить хотя бы часть воды?» Тут на меня пахнуло жарким воздухом. Воздух странный: с каким-то непонятным запахом. Я остановилась, подняла глаза от земли и застыла, забыв, о сыне.

   Впереди - огромная воронка, или котлован. Почти круглый с достаточно крутыми стенками. Одна стенка – голубая, искрится голубыми кристаллами, расположенными вплотную друг к другу. Потом мы разглядели эти кристаллы. Они сами по себе очень красивые: представляют собой прозрачный наконечник с зазубринками, что-то типа строительного ерша. Это – кристаллы нашатыря, не нашатырный спирт, а ещё только кристаллы. Стенка напротив – вся в ярко-оранжевых и желтых тоненьких, игольчатых кристалликах. Ну, просто - инкубатор с маленькими цыплятками. Это – сера.

  Часть стенки, что между ними, представляет собой какой-то узор из оранжевых и желтых пятен, среди которых вкраплены голубые пятна нашатыря. Всё это фантастически красиво. Жаль, что не было теперешних фотоаппаратов, да и, вообще, никаких почему-то не было. Эта пестрая стенка внизу имела большущее отверстие, из которого время от времени вырывался обжигающий воздух.

 Присмотревшись, мы поняли, что яма больше напоминает сказочный грот. Долго около грота не постоишь. Так что любовались с некоторой периодичностью. Вот когда я снова вспомнила об Андрее. Какая досада: проделать такой путь, столько тащиться по этой ужасной горячей горке, и - все напрасно. А ему-то как раз больше всех это было нужно: он уже увлекался рисованием, да и вообще был эстет. А тут еще беспокойство о нем. Всё это огорчало и портило не только настроение, но и впечатление, хотя оно все-таки осталось незабываемым.

 Я даже сделала попытку чуть спуститься, чтоб лучше разглядеть эту красоту: я ведь была близорука, но очки не носила. Однако у меня не получилось. Зато Сергей спустился немного, может на полметра, отколупнул немного кристалликов нашатыря и несколько кусочков земной коры с иголками серы. Ребята обмотали лица рубашками, майками и спустились еще ниже - метра на полтора. Выкарабкались довольно быстро, восторженные. Говорят, что чем глубже спускаешься, тем все великолепнее выглядит.

 Им даже удалось отломить образцы покрупнее. Теперь проблема, как их донести в сохранности. Игольчатые образцы такие хрупкие и, при малейшем дуновении ветерка, иглы облетают. У кого-то оказались кружки для воды – им повезло. У кого-то соломенная шляпа с твердым дном – совсем здорово. А у нас ничего подходящего. Уж до чего Сергей выдумщик, всегда найдет какое-то решение, а тут ничего нет для применения: ни палочки, ни кустика, чтоб какую-нибудь корзиночку сделать для цыплят из серы. Так и понесли, просто в ладошках.

  Конечно, большую часть иголочек сдуло, но парочку небольших образцов удалось донести до места. Кстати, только в 1987году, убегая из Таджикистана, при неоднократных упаковках-распаковках, мы их повредили.

    Вниз спустились быстро. Можно было еще быстрее бежать, но все берегли свои ценнейшие экземпляры, и потому притормаживали. Наконец,  дошли до нашего стойбища. Андрея ещё не было. Мы надеялись, что он, поняв, что заблудился, спустится вниз, предварительно освободившись от воды. Фосс говорит: «если до темноты не вернется, будем разводить костер». А пока решили поужинать опять всухомятку, ибо ни у кого не было сил, что-либо готовить. Наш водитель приехал с женой. Она в таких поездках впервые и, потому не решилась взять ужин в свои руки.

  Однако она быстренько накрыла дастархан из всего, что ей вывалили из рюкзаков, достала из речки литровую банку с тушеной печенкой ее приготовления. Колбасы, сыры—все это очень сухое, хоть были и огурчики и помидорчики. Они накипятили чаю. Но сочная печенка все затмила, и все постарались положить себе на лепешку как можно больше этой вкуснятины. Так, что банка разошлась в один момент.

   Полячка оказалась совершенно неутомимой и ненасытной особой. Спустившись с горы, она увела Лену куда-то вдоль по реке. Ужинали, их не дожидаясь. Тут появился Андрей, измученный и, с полной канистрой. Молча лег на траву, от еды и питья отказался.
  - Андрюша, ты, что ж это, воду не вылил? Хотя бы на обратном пути?
  - Я не мог,- отвечал Андрей. - Я с ней сжился, сросся.
  - Ну, Андрюша, сам чуть живой, а ещё шутит.
 
   Оказывается, он брал при спуске все левее и левее. Поэтому, вышел к речке намного выше по течению, чем располагался наш бивуак. Так ему ещё и вдоль дороги пришлось тащиться, что было особенно обидно.
  Наконец, объявились наши девушки. К этому времени Андрей немного пришел в себя, и вместе с ними немного поел. Фосс предложил нам пойти ночевать «цивильно» в поселке, где нас уже ждут.

   И в самом деле, нам выделили две комнатки (школа это была, по-моему).
Полы застелены курпачами. Замечательно, а то спальники-то у нас тоненькие – жестковато. А тут – кайф! Ну, думаем, выспимся - завтра еще Фосс должен показать какое-то уникальное озеро. Нужны силы. Ха! Не тут-то было. Только я стала засыпать, а это было уже ближе к утру, как почувствовала дискомфорт в области живота. «Так, думаю, мой гастрит не во время начал проявлять себя. Сухомятка виновата». А никаких таблеток не взяли.

 Но чуть позже поняла, что это – не гастрит, а расстройство желудка. Час от часу – не легче. Побежала во двор, а там уж – «занято». Кошмар! Дождалась своей очереди, возвращаюсь, а около комнатки, где мы спим, стоит Фосс. Весь ссутулившийся, с виноватой вымученной улыбкой.

   - Лариса Александровна, дорогая, я – пропадаю. Все молодые – мне неудобно в моем положении, а что делать не знаю. Решил к вам обратиться, хоть чувствую жуткую неловкость, но у меня нет выхода. Вы меня поймете.
- Господи, Владимир Арвидович, да что случилось? Не тяните, пожалуйста.
- Даже не знаю, как и сказать. Желудок прихватило. Стыдоба, да и только.
- Ха! Дорогой вы мой человек, не вас  одних. Меня - тоже. А у туалета уже и очередь. У нас должен быть левомицетин – первоочередное средство. Заходите, сейчас найдем.
 
   Сергей стал ворочаться. Будить его не пришлось. Сам проснулся - жалуется на странное состояние желудка. Нашли всего три таблетки. Маловато, надо бы хлопнуть по парочке. Ну и то: хоть какая-то помощь.

   Утром узнали, что кроме шофера, его жены, Лены, полячки и Андрея – все отравились. Понятно. Вкусная печенка нам даром не прошла. Жена оправдывается, дескать, она весь день в холодной воде простояла. А то, что она в кабине на горячем полу четыре часа ехала? Об этом никто не подумал. Сама-то она не ела. Знала, что печенка немного тронулась, выбрасывать –жалко. Вот и поставила в воду. На всякий случай. А тут пришли возбужденные, голодные люди, уставшие. Поели все, особо не разбираясь. А теперь – извечный русский вопрос: «кто виноват и, что делать?». Кто виноват - ясно. А вот, что теперь делать?
 
   Завтракать? Нет? Решили последовать нашему совету: просто попить крепкий зеленый чай с лепешкой. У нас в этом плане уже был кой-какой опыт.
  Дальше – что? Ехать домой? Но там по дороге нет ни кустика: с одной стороны скалы, с другой – обрыв. Горная дорога. Решили идти к озеру. Распределили все газеты, в которые было что-то завернуто. Кто-то даже тряпки какие-то порвал. Пошли.

  Дорога, вернее тропа, широкая. Идти можно было бы быстро, но все время кто-нибудь задерживал. Кустиков нет совсем. Зато есть камни, некоторые достаточно большие. Принимается решение: у кого нужда – быстро идет вперед, располагается за камнем и подает сигнал: «занято» или «дальше». Остальные, по мере надобности, осваивают другие камни. В сторону «занятых» камней не смотреть, дабы никого не смущать.

  Нам с Фоссом было легче, чем другим: все-таки таблетки помогли. Владимир Арвидивич был нам очень благодарен, потому, что он очень стеснялся прятаться за камни:
  - Это какой же мне нужен камень, чтоб мою долговязую фигуру скрыть,- с горестной улыбкой говорил он.

   Так и пошли: с шутками, с песнями. Все быстро сроднились. Иногда и по двое за одним камнем устраивались, т.к. больших камней на всех не хватало, а животы прихватывало. И, что вы думаете? Дошли-таки до озера. Быстрее - в воду. Каждый чувствует себя немного грязным. Многие даже рты прополоскали, да и хлебнули помаленьку. А вода-то плотная, как в лиманах Черного моря, где пересыщенный соленый раствор. А здесь-то озеро пресное! Фосс доволен.

  Поясняет, что это - тяжелая вода – НО, а правильнее, наверно: ДНО т.е. – одна молекула водорода и дэтройд. В природе встречается крайне редко. Получать искусственным путем: очень накладно и трудоемко. А для ядерных исследований он необходим (или она необходима?) Вроде бы в годы войны такую воду возили через финскую границу, якобы эта простая вода для аквариума, т.е. прямо с рыбками. Так, что это озеро – уникальное. Кстати, никаких рыбок в озере не было: прямо – мертвое озеро. Фосс объяснил, что, возможно, концентрация не благоприятна. А может быть температура очень низкая. Во всяком случае, вода не смертельна.

    Плавать тяжело, зато отдыхать приятно. Сначала все кинулись по песчаному дну, разбрызгали воду, чуть не кувыркаться начали на радостях. Но, потом поостыли. Вода в верхних слоях относительно теплая, а ниже –ледяная. Опустишь ноги – так их быстро судорогой сведет. Стали плавать аккуратнее, в основном – на спинке.
 
  Я пыталась учить желающих лежать на спинке без движений, почти ни у кого не получилось. Даже в этой плотной воде ноги уходят вниз. Время возвращаться, а никому не хочется уходить, и не только потому, что здесь замечательно, но и потому, что за время пребывания на озере, никто не бегал ни в кустики, ни за камень. Каждый про себя думал: вот пойдем назад, начнется опять «веселая жизнь». И все, не сговариваясь, оттягивали этот момент. Но время неумолимо. Пошли назад.

 К нашему изумлению все дошли благополучно, и как будто бы даже забыли о недавнем прошлом.
   Дома (где раз переночевали - это уже «дом») нас ждал приятный сюрприз. Его мы унюхали своим голодным чутьем издалека. Видимо, чувствуя свою вину, жена шофера сварила густой суп: лапша с картошкой, заправленная тушенкой, пережаренной с луком и помидорами. Типичная еда в походах.

   Немного посомневавшись: стоит или не стоит рисковать перед дальней дорогой, решили поесть. Во-первых: до кишечника еда будет доходить 3 часа – успеем доехать. Во-вторых, и это – главное: все чувствовали себя великолепно. А тут еще и запах обворожительный! Ели сосредоточенно, в тишине. Слышен был только стук алюминиевых ложек по алюминиевым мискам. Все подчистили, запили зеленым чаем, быстренько собрались, и…
«До дому, до хаты».

   Обратный путь был намного веселее и казался короче. Как только выехали на основную анзобскую дорогу, так начались воспоминания о трагикомическом эпизоде. Подтрунивали друг над другом, вспоминали забавные крики из-за камней. Оказалось, что было много юморных случаев.
 
 В общем, ехали весело, кроме нашей гостьи из Варшавы. Эта начала прямо горевать, что не послушалась Лену и не пришла к общему ужину, и не смогла поесть печенки. И теперь она не смогла лично на себе ощутить все тяготы и прелести этой истории. Она теперь не сможет правдоподобно в Польше рассказать о своих ощущениях, о дружеском взаимопонимании, взаимной поддержке, как всё перевели в комическое русло и, тем самым, сняли психологическую напряженность.

 Её утешали, говорили: «Да все нормально. Просто – мы такие люди». «А у нас,- сказала полячка - все очень манерные, и каждый мучился бы в одиночку. Была бы для многих – настоящая трагедия».
   В связи с этим, я вспомнила своих гостей из Варшавы. На одном из перевалов Анджею стало плохо – заболел высотной болезнью. Так его жена Марыся его измучила, заставляя в мельчайших подробностях рассказать о своих ощущениях, и всё расстраивалась, что Анджею повезло, а ей – нет.

   В город приехали уже не разрозненные индивидуумы, а дружный, веселый коллектив.
   Поэтому, будущие молодожены! Ответственно советую вам отправиться в предсвадебное путешествие в горы. И чем сложнее путешествие будет, тем лучше вы узнаете, с кем хотите связать свою судьбу. Как у Высотского: «Там поймешь: кто такой».

==============