Шрамы - Часть 1

Картинка: Прекрасная картина художника Xie Chuyu

Примечание автора:
1- В основу главного героя лег образ реального человека, дорогого моей памяти, замечательного мужчины, верного друга, настоящего товарища, которого к сожалению уже нет в моей жизни. Лучшие уходят первыми!
2- Сразу сообщаю, что этот образ будет всплывать во многих моих работах. Пусть лучший друг живет не только в моей памяти, но и каком-нибудь из ментальным миров, которые мы сами творим своим умом.
Всегда помню, Никогда не забуду дорогой друг! Мы еще обязательно встретимся!
Буду рада всем, кто сможет уделить время этой трилогии.

               
                Шрамы.

                Первая часть трилогии





  Прохладный ветер превратил поля по обеим сторонам каменистой дороги в музыкально шелестящие море. Ночное небо завораживало и поражало своей необъятной глубиной и чистотой. Россыпь серебряных звезд, на нем казалась жемчугом в короне вселенского бытия. Луна, не обычно большая и желтая, представлялась сейчас прекрасным драгоценным камнем в этой самой короне. В такие ночи душа наполнялась светом. Бывают моменты, когда даже у самого закоренелого атеиста навернуться слезы от великого промысла Божьего. С асфальтированного шоссе свернул мотоцикл на более узкую дорогу из серого щебня, которая сейчас казалась белым полотном. Шум мотора легко перебивал шелест травы и дыхание ветра, но все равно смотрелся частью всего этого вечного, незыблемого великолепия. Дорога прорезала собой поля и уходила в лес.

  У Константина было самое лучшее расположение духа какое только могло быть. Хотелось петь. После дневной жары ночная прохлада спасительным глотком утоляла уставшее за день тело. На работе все складывалось, как нельзя лучше, к свадьбе обещали выписать премию, а значит регистрацию и праздник по ее случаю можно не разделять и отмечать, как полагается вместе. Вечер, ночь и завтрашний день не обещали ничего кроме тихого семейного счастья. Он будет дома с ней, а она будет с ним. На какое-то время можно почувствовать себя ребенком и забыть обо всех проблемах. Можно просто зарыться в ее каштановые волосы. Дышать ароматом яблок от ее кожи и не думать ни о чем, не рассуждать, не планировать. А быть просто счастливым и влюбленным. Он и сам от себя никак не мог ожидать, что за какой-то год влюбиться вот так просто и потеряет голову, но это произошло и Константин даже стал подумывать о том, что Бог-таки есть, не иначе. Потому что такое чудо, как его Света мог создать только очень талантливый и мудрый творец.
 
  Перед глазами мотоциклиста плавал образ самой красивой девушки, которую только могла подарить природа этому миру. Миниатюрная, не высокая, хрупкая, с длинными невероятно ласковыми пальцами, нежной кремовой кожей. С большими, но все же чуть раскосыми, карими глазами, густыми ресницами, аккуратными бровями и пышными, самыми мягкими губами. С длинными темно-каштановыми волосами и чуть вьющимися кончиками, длинной по лопатки, в которые он любил зарываться носом, когда она маленьким котенком засыпала у него на груди. В такие моменты он чувствовал, что должен быть сильным, должен быть мужчиной ради нее. Ведь она верит ему. Верит, что он не оставит ее, доверяет. Никогда раньше ему не приходило голову, что он должен быть сильным или что-то кому-то доказать, но именно ей хотелось показать, что она не зря его выбрала, что она не ошиблась и он не упустит дарованный ему шанс. Сейчас он представлял, как приедет домой, накроет стол, откроет вино и только потом расскажет ей, что долгожданную свадьбу переносить еще на год не нужно, что уже через пару месяцев она будет его, а он будет ее навсегда и им уже не нужно будет расставаться. Они проживут всю жизнь вместе, и он еще долгие годы будет вдыхать по ночам запах ее шампуня, а она тихонько сопеть у него на груди.

  В голове он прокручивал все возможные велеречивые варианты своей романтической речи. Ему хотелось, чтобы хотя бы сегодня высокопарность взаимных клятв и обещаний перебила рутинную прозаичность. Сегодня он постарается быть героем самого слащавого романа, потому что именно сегодня он может дать ей что-то кроме красивых слов. Сегодня они будут только вдвоем. Решение о регистрации брака было принято ими обоими, как-то очень буднично, перед тем как Светик убежала на работу. Пока Константин пил кофе, а она красилась. Они почему-то решили, что пора и расписаться, причем кто с констатировал сей факт парень вспомнить не мог. Они просто решили и она чмокнув его в нос ускакала на работу. Подготовка к празднику тоже вилась совершенно буднично и просто, не было обсуждений кто что наденет, кто кого пригласит. Все у них было как-то слишком незатейливо, но сегодня он решил показать себя романтиком. Заскочил в магазин по дороге в деревню и купил хорошего красного вина, винограда, сыра и кое-что по мелочи. Сегодня он создаст романтическую атмосферу. Даст ей обещание в вечной любви и преданности.
 
  Все эти мысли настолько захватили Константина, что он как ребенок в предвкушении подарка, не мог дождаться, когда наконец эта дорога кончиться и он увидит ее. Услышит ее смех, а может и визг восторга от такой новости. Заметит, как ее большие глаза станут еще больше, а соблазнительный, даже в зубной пасте по утрам, ротик от удивление распахнется, а после всего сказанного расплывется в скромной улыбке. Он будет говорить насколько она ему дорога и как он счастлив радом с ней, а скулы у нее мило так покраснеют, как краснеют только у нее, залившись светло-розовым пятнышками.
 
  Он не сразу заметил, что небо над деревней за лесом стало светлеть, а когда понял, списал на свет от уличных фонарей. Как только он выехал из перелеска ноздри защекотал запах древесный гари. Сначала это показалось молодому человеку подозрительным, но потом он резонно решил, что это кто-то из дачников опять шашлыки жарит. Еще через пару минут дороги он услышал вой серен и опять не придал этому никакого значения. Решил: скорее всего от жары кому-то из бабушек-соседок стало плохо с сердцем и вызвали скорую.  Уже оказавшись на одной из соседних улиц свой деревни он увидел, как над крышами домов разливаются все оттенки желтого и оранжевого, разгоняя собой синеву ночного неба, но и тут не обратил на это внимание. Лето выдалось жарким, и осень тоже. Не смотря на конец сентября жара никак не хотела отступать, а потому иногда вспыхивали чьи-то заброшенные участки, где все поросло густой травой, только за последний месяц у них в деревне дважды тушили такие пожары, а сейчас видимо очередной костер в полях перекинулся на сарай. Соседи не стали рисковать и вызвали профи.

  Только когда верный мотоцикл свернул на его улицу Константин понял, что горит его дом.      Старый деревянный, одноэтажный домик из четырех комнат и шиферной крышей уже вовсю полыхал, с противоположенного от входа конца. Юноша быстро подъехал к толпе соседей, которые шумно обсуждали пожар. В шоковом состоянии снял шлем и подошел к одной из бабушек.  Паникером Константин не был никогда, а потому и особого психоза из-за пожара у него внутри не было. Дом был не его, а тети. Сюда они со Светочкой приехали две недели назад, чтобы она лечилась свежим воздухом. Ценного там ничего нет, чтобы можно было сильно переживать, а спасать старую мебель и еще более старые телевизор с холодильником, ему показалось глупо. Вот пожарные поработают и тогда будем смотреть, что осталось и что можно спасти. В этом доме постоянно никто не жил, потому что все родственники перебирались в город с наступлением осени, а этот домик держали скорее из уважения к дедам  и прадедам. Парень оглядел толпу, но Светы ни где не было. Он скромно наклонился к пенсионерке:
- А вы Свету не видели?
-Какую Свету? – тут же отозвалась бабушка, лет восьмидесяти.
- Девушку, с которой я приехал?
- Какую девушку, Костик? Ты посмотри, милок, че деится, дом тетки твойней горить, как спичка! Беда-то какая!
- Свету! Вы не видели Свету?- нехорошие подозрения шевельнулись в душе. Он стал толкать бабок и у всех спрашивать. – Свету? Девушку мою? Где Света? Вы не видели Свету?
- Нет ее тут, Костя. – наконец тихо сказал, подошедший на крики пенсионер из соседнего дома. Константин не помнил, как его зовут, но знал, что это хороший друг его тети.
- Как нет? – не поверил молодой человек и не говоря больше слова кинулся искать девушку. Он обежал толпу, крича ее имя, потом обежал пожарную машину. На улице ее действительно нет, он рванулся во двор, но и там кроме трех пожарных никого не было. Страх стал набирать обороты внутри. Сердце бешено колотилось. Паника незаметно стала задавливать собой простой страх. Константин уже не слышал, как почти срываю голос звал свою любимую, но ответа не было. Он кинулся в сторону, чтобы обежать дом и осмотреть весь участок, как вдруг пробегая мимо окон, за которыми уже вовсю плясало пламя, чисто случайно скосил глаза и увидел в сером дыму темно-синюю спинку инвалидной коляски Светы. В свершенном остервенении, не слишком понимая, что делает он ударил обеими кулаками в стекло и то треснуло, затем еще удар и узкое окно разлетелось на крупные осколки. Кто-то попытался его остановить и потянул за руку, но парень легко вывернулся. Из окна в небу взвился столб черно-серого дыма.

     ~~~

- Стой! Куда? – взвыл пожарный, стараясь оттащить щуплого парня, который уже разрезал себе все руки. Парень был в явном шоке, хрипел и точно не чувствовал боли. – Там уже все горит, черт с ним, с тряпками!
- Света! Света! Там Света!
- Какая Света? Нет там никого. Соседи сказали, что нет там никого, пустой дом.
В следующую секунду в левую скулу пожарного угодил невероятно силы удар.

    ~~~
 
  Константин одним прыжком влетел в окно и рухнул на пол. Ничего не было видно, только иногда из серой стены дыма на мгновение выглядывали языки пламени и снова пропадали за пеленой. Легкие тут же сковало, горло запершило, но его все эти вещи не волновали. Он почти не чувствовал жара. Пару раз попытался крикнуть, потом закашлялся и больше кричать не мог. На зов никто не отозвался. В тишине, только хорошо было слышно, как что-то трещит, шипит и просто плавиться. Он сделал несколько быстрых шагов, туда где как ему казалось должна была быть коляска.
   
  Обычная, самая дешевая инвалидная коляска с белыми колесами, синим сиденьем и синей спинкой из кож.зама оказалась в трех-четырех шагах от того окна, в которое влез Константин. Оно лежало на боку у самого входа в большую комнату или зал, где стоял телевизор. Дыма стало так много, что Константину пришлось немного пригнуться и закрыть рот рукой.

  Вот тут он и увидел на пестром ковре темные полосы. Сощурился и ужас на секунду сковал его по рукам и ногам. На ковре лежала голова Светы. Он кинулся вперед и только сейчас понял, что девушка была придавлена почти полностью, по грудь огромным комодом, еще до революционной сборки. Эта старая хламина давно бесила многих из семьи, но ее все-таки хранили, как светлую память о купеческом или дворянском прошлом,  кем именно был его род Константин не знал. Комод был большой, под два с половиной метра, то ли из мореного дуба, то ли ясеня, с резной лепниной и толстыми дверцами.  Видимо, когда начался пожар Света не смогла выбраться и упала вместе с коляской, попыталась опереться на комод, чтобы встать и он придавил ее, а сейчас она не может выбраться сама. Ей наверно невыносимо больно сейчас.

  Константин был уверен, что она просто без сознания от удара, но оставлять ее и звать на помощь не было смысла, везде дым и огонь, пока он будет пробиваться к людям, она может задохнуться. Он подцепил комод и попытался его поднять, но тот не сдвинулся ни на йоту. Он уперся ногами и попытался еще раз. Тот же результат. Комод, даже не на миллиметр не стронулся с места.
Дым уже почти полностью заполнил собой комнату. Константин едва мог рассмотреть спинку комода и собственные руки, но все равно продолжал. Комод все так же оставался недвижим. Тогда он опустился на колени и попытался вернуть комод в то же положение какое у него было до падения, упираясь обоими ногами в раскаленный пол. Комод тронулся и медленно пошел вверх. Но тут нога, которую он пытался поставить согнутой в колене, чтобы дать упор получше заскользила по чему-то. Константин потерял равновесие и комод вернулся на свое место. Пара отвоеванных сантиметров были потеряны. Он опустился к самому полу и погладил девушку по голове, сам не понимаю почему. Ее волосы были мокрыми, раскаленные пальцы хорошо ощутили влажную прохладу. Наверно она мыла голову когда начался пожар. Константин снова встал, но теперь все комната, кажется встала вместе с ним. И он, и комод, и пол, и стены все двигалось в такт его дыханию, вспучивалось и вжималось в пространство непонятно почему. Но думать о причинах такого странно поведения вещей парень не стал, а еще раз уперся руками в потолок комода. В этот момент что-то мягко подняло его в воздух и швырнуло о стену, аккуратно припечатав именно в тот маленькие клочок стены от угла до окна. Он рухнул, ничего не понимая, в узкий закуток между стеной и боковой створкой комода.
Сознание, то приходило к нему, то пропадало. Он видел, то полную черноту, то сизый дым и языки пламени. Он постарался повернуть голову и рассмотрел, как покрывается большими пузырями  спинка инвалидной коляски, потом снова чернота.

  И вдруг совершено ясно и отчетливо увидел лицо Светланы. Он даже не сразу узнал его. Оно было все в саже и бордовой крови. Брови приподняты, а между ними крупная морщинка. Большие глаза полны боли и отчаянья, пышные губы в мелких трещинах, а их уголки смотрят вниз, оголяя верхние зубы. Рот открыт не очень широко, но хорошо видно, как из него на ковер выливается тонкой стройкой, что-то темное. Кровь. Зрачки неподвижные и как бы покрылись пленкой. Она смотрела прямо в его глаза, но вроде бы не видела, как бы сквозь него, в никуда. А одно веко чуть прикрывало зрачок, не так чтобы очень, но совершенно неестественно. Так словно бы Света решила подмигнуть ему и уже в процессе передумала.
 
 Жар. Холод. Темнота. 

     Продолжение следует…