свадьба

       Во все времена самыми популярными мероприятиями были рождение, свадьбы
и похороны.  Работа по обслуживанию этих ритуалов никогда не кончится. Она лишь меняется и приспосабливается к той эпохе или ситуации, которая существует в данной стране, районе, городе.
Было время, когда свадьбы  в нашей стране играли в столовых, общепитовских, заводских, студенческих.  А, вот  в обкомовских,  закрытых  столовых, сыграть свадьбу мог только узкий контингент блатников. Стоило это не дешево из-за тех дефицитных продуктов, которыми питались высокие партийные чины,  и  их  многочисленные  родственники.  Для рабочего люда свадьбы  в  столовой были не  просто модой, но основной частью брачного ритуала. Не надо готовить дома, не надо заниматься поиском продуктов, терять время в очередях.
А в столовой заказывай, да плати, и посуду не надо мыть. Проводились  свадьбы строго по пятницам и субботам. В эти же дни происходила регистрация тех кто записывался первый раз.
Все начиналось с церемонии в ЗАГСе. Потом посещение родственников и мемориалов. Возложение цветов к памятнику Ленина, к вечному огню.  Катание молодых на казенной «Волге»  или  на  личной  машине  по семи мостам, для счастья. Первые разбитые бокалы, первые публичные поцелуи.     И вот, в  назначенный час, кавалькада битком набитых машин, направляется к арендованной под свадьбу столовой.
Впереди летит тяжелая, огромная «Волга», раскрашенная лентами, куклами, искусственными цветами, золотыми кольцами на крыше. В ней  молодые и свидетели.  Следом  остальные машины.   «Безлошадные» родственники и друзья подгребаются на своих двоих, или на общественном транспорте. А в столовой идёт процесс. Столы расставлены буквой «Т», или буквой «П». Закуски раскладываются
в соответствии с количеством  посетителей, строго, по оформленному заказу. Все украшается до неузнаваемости.
- А, это что? - спрашивают  родственники, глядя на репу скрученную в виде салфеток.
- Мы не заказывали жаренного мяса, - шепчет бабушка наклонившись над  картошкой «фри». Свекровь и тёща строго следят, чтоб весь список продуктов был выставлен на столе. Свёкор и тесть проверяют наличие напитков. Бутылки тянутся рядами и стоят  букетами по три - четыре через равные промежутки. Бутылка водки и несколько бутылок вина, и снова водка и несколько бутылок вина. Запивка в графинах. Салфетки  в стаканах, закрученные кулёчками. Колбаска тоненько нарезана. Студень присыпан зеленью. Салат «оливье» и салат мясной, салат рыбный и селёдочка в масле, фрукты и конфеты в вазах. На столе около молодоженов цветы и шампанское.
    Родственники и работники столовой готовятся встретить молодых. 
В кабинете заведующей идёт расчёт. Выкладываются все сбережения. Родители готовы залесть в долги, продать и перепродать что угодно, но свадьбу  детям сыграют достойно,  не с «бухты-барахты», а по нашему. С «голяшником»-баянистом, с массовиком, с песнями,  с плясками, иногда с оркестром из трех-четырех музыкантов. Шуму бывает  много, а вот толку вряд  ли. Уж слишком  много разводов происходит в нашей стране.
Теперь  свадьбы  другие. Чаще кулуарные, закрытые. Да и столовых, как таковых нет, всё больше бары, рестораны. Все по западному.  И молодожёны, не молодожёны, а так, деловые партнеры. По второму, третьему, а то и по пятому  заходу женятся. Богатые и старые берут молоденьких невест. По улицам уже бродят любители однополых браков. Многие вообще живут в так называемом гражданском браке. А тогда, в середине семидесятых, все столовые в городах и сёлах нашей необъятной страны гремели свадьбами.
        Расчет закончился и гостей запускают в зал.   Мужиков,  как  всегда  меньше,  и  появляются они,  когда  все  садятся  за стол. А до этого   
они  торчат  в  каком-нибудь  закутке и курят. Нервно  ожидая выпивки, они  болтают  о  бабах,  о  производствнных  показателях,  о  загнивающем  капитализме,  украшая  разговоры  сальными  анекдотами:
- Летят  в  самолете  американец,  русский  и  поляк..., или:
  - Слыхал,  что  у  евреев  обрезание,  но  не  думал,  что  так  коротко.
- Прилетел  чукча  в  Москву...  Ну,  о-очень  умный.
- А  слышали  про  китайцев?  А  про  турок?...
Но мужикам не до смеха. Они ждут заветного сигнала, ибо, внутри у каждого нашего мужика, как говорил А.П.Чехов в «Рассказе, которому нет названия»: - «В желудках было жарко, или, выражаясь по- арабски, всходили
солнца». 
           Собравшиеся устроили живой коридор для встречи молодых. С лентами,
с цветами. Разбрасывают серпантин, деньги, крупу. Пожилые вспоминают, что бросали раньше. Но молодёжь хочет, чтоб было, как в индийском кино, или в итальянском, французском. Когда молодые уже входили в зал, грянул марш Мендельсона. Да так, что невеста чуть не выпала из рук жениха, которую он должен нести к столу.  Молодые были на самом деле молодыми. Ему не полных семнадцать, а ей и того меньше. Тем не менее невеста уже готовилась стать матерью. Теща метнулась к музыкантам, чтоб убавили громкость, да чтоб не играли положенного танца для молодоженов, а пригласили танцевать всех.
Но вот все расселись по местам. Мужики вышли из закутка. Наступила минута мучительного ожидания. На тарелки брошена первая закуска. Открыты первые бутылки, наполнены бокалы, рюмки, стаканы. Все взгляды устремлены на молодых, которые, прижавшись плечами друг к дружке, с тревогой ожидают своей участи. Пауза затягивается. Родители ищут глазами массовика. Тот поднимается, торжественно, не торопясь, наслаждаясь упертыми в него глазами жаждущих мужиков. И с видом уставшего от популярности, но не признанного гения бытового слова, выравнивается во весь рост.
- Товарищи!
И все вокруг замерли. Кто-то достал платок. Кто-то дрожащей рукой опустил рюмку на стол, чтоб не разлить драгоценные капли.
Друзья! Сегодня мы пришли поздравить молодых, решивших создать нашу, советскую семью. Так сказать, ячейку нашего  общества и пожелать им совета да любви и, конечно...
- Горько! - Взвизгнул женский голосок.
- Горько! Горько! Горько! - радостно завопили все.
Еще что-то декламировал массовик, еще стояли молодые в позе Роденовского «поцелуя», а уже над столом поплыл привычный, долгожданный звон стаканов, вилок. Заговорили все и говорили громко. Наливали по второй, по третьей. На молодых уже не смотрели. За цветами их не видно. Невеста берегла живот. Ей много чего нельзя. Рядом с молодыми садились близкие родственники.
Их столы заполнялись с особым вниманием, и напитков было больше и лучше. Если
у всех на столах стояла водка «Московская», то у них «Столичная», у всех портвейн, у них «Рубин» болгарский. У всех гранёные стаканы и гранёные рюмки, то у них фужеры и рюмки на тонкой ножке. Холодная закуска пролетала легко и быстро. Какой-то плотного телосложения родственник огромным кулаком отодвинул
рюмочку и придвинул стакан. Худенькая жена, сидевшая рядом, время от времени напоминала ему:
- Боренька, уже четвёртый стаканчик пьёшь.
- Я ж за молодых, чтоб им было...
- Пойдём, станцуем, что ж ты всё пьёшь.
Толпа танцующих топчется перед музыкантами, поглядывая на молодых.
Жених уставился в окно, где пацаны, после уроков, гоняют пустую консервную банку, в одни ворота, сделанные из школьных портфелей. Он был так увлечен, что не заметил, как невесту увели  на кухню и спрятали в мясном шкафу.
- Украли! Украли! Невесту украли! - Не пряча улыбок, и делая гримасу тревоги  на  лице, сообщили   посудомойки. Это их любимое актерское хобби. Они исполняли его прекрасно и так искренне, будто разыгрывали на сцене отрывок из трагедии Шекспира.
Публика включилась в игру. Все заерзали. Ищут под столом, в чехлах   
у музыкантов, под прилавком, в гардеробе. Мужики воспользовавшись обстановкой, как бы с горя, пьют горькую и не по одной. Потом все бегают вокруг жениха, вопрошая:
- Готовь выкуп! Выкуп! Выкуп!...
А тот продолжает болеть за пацанов с консервной банкой. Отмахивается кепкой от  наседающих родственников. Массовик объявляет перерыв и приглашает всех к столу. Родители идут на кухню, прихватив водку для выкупа невесты. Посудомойки  выпускают  замерзшую молодую. Она садится на свое место за столом и жадно поедает все близ лежащие сладости, с завистью поглядывая на родню, доедающую холодные закуски.
- А нам таки горько! - поднимает стакан Боренька.
- Горько! Горько! - а кто-то шутит крича, - Борька!
Массовик, конечно, понимает шутки. Встаёт и произносит тост за всех родных молодожёнов.
А, теперь танцуют все! Дамский танец! Приглашают наши уважаемые дамы! Мужчины приободрились, приготовились!- балагурит массовик с рюмкой в руке. Но мужчины давно в закутке. У них перекур, особый мужской ритуал на всех мероприятиях. Танцуют в основном женщины. Сколько их разведенных, не замужних, жаждущих ласки, объятий, крепких и надежных мужских рук.
А за столом лишь непьющие старики, да юнцы, одноклассники молодых, которым еще нужно вызубрить домашнее задание. 
Музыкантам,  медленный танец - бальзам для души. Уже выпивши, но еще трезвые,  они плетут мелодию с полной отдачей, за тот червонец, который получит каждый.  Баянист с папироской в краю рта. Гитарист закатив глаза, и будто желая заглотить микрофон, напевает популярную в то время песню из «Генералов песчанных карьеров». Саксофонист то наклоняясь, то задирая голову, раздувает щёки и сиповатым звуком выводит мелодию. Танец заканчивается под апплодисменды расстроганых женщин. Благодарный гитарист шепчет в микорофон:
-Сэнькью вэри мачь.
Потом откидывает голову с редкими, длинными волосами и делает поклон, готовясь к исполнению следующей песни. Вдохнув терпкого табачного воздуха, мужики возвращаются к столу. На столе расставлены большие тарелки с горячим. Каждый получает свою порцию пыхтящей паром отварной картошки с тушёнкой. Вновь звенят рюмки и бокалы. Свадьба - это не только молодожёны, но и рассыпчатая, развареная картошка с баночной тушёнкой. Мировой закусон. Свекровь выставляет под горячее припрятанные запасы водки и вина. 
       Массовик исполняет свой коронный номер - старинную русскую песню, а вся публика подхватывает припев. Громко, сыто, разомлев от горячего, кто-то заводит частушки. И пошло-поехало. Баянист поддает жару. Хохот, свист, улюлюканье, ёрничанье, сальные намёки. Пританцовывают бабульки, пристукивают каблучками, зазывая мужичков на пляску. Тянут за рукава и, вот он первый танцор застенчиво, хмельно, неумело топочет  ногами, раскидывает руками. С выходом из-за стола идет второй. Для поддержки встаёт третий. О, это русское умение долго впрягаться. Но «раскочегаренные» бабами и хмельным, мужики  начинают прыгать
в присядку, крутятся юлой, выкидывают коленца, выбивают чечетку. Ходят задрав голову, как петухи, налетая грудью друг  на  друга.
- Э-еэх! Фу - ты, ну - ты у Марфуты! А, ну давай, жарь!...
Устал баянист. Присели бабули, а мужики все выкабенничают, пока их не растаскивают жены.
- «Вот они расселись по местам. Зазвучали до самозабвенья...», - заворковал  длинноволосый.
Но уже никто не танцует. Свадьба подходит к концу. Уже кто-то прощается, чтоб успеть на последний транспорт. Самые крепкие доедают, что есть на столе. Допивают, что было в запасной сумке. Свадьба затихает. Но не наша.
В такой лирической тишине, вдруг открывается входная дверь и парнишка
с окрававленым лицом орет на весь зал:
          - Наших бьют!...
С грохотом  летят  стулья. Толпа мужиков ринулась к выходу. За ними с воплями бабы. Молодых выводят через черный ход. Сватья с тещей и самыми близкими собирают со стола все, что еще можно будет съесть на второй день. А на улице около столовой идет драка. Прохожие, гости, беготня, стоны, ругань, синяки,  оплывшие глаза, рваная одежда. Жены растаскивают своих мужиков и уводят по домам. Расходятся все.
Входная дверь закрывается, и для надежности припирается шваброй.
В укромном уголке зала в полумраке, за столиком музыкантов собираются  все, кто обслуживал свадьбу. Приходит ночной сторож.
- Ну, как свадьба? - спрашивает он.
- Всё путем. Выпили, подзакусили, потанцевали, повеселились. 
- Без драки не обошлось. Свадьба, как свадьба.
- Вот это по-нашему.