Цена минуты. часть 1. глава 9

Глава 9. СВАДЬБА

Учёба в ВВМУ  подводного  плавания приближалась к концу. Как правило, к этому моменту большинство курсантов начинает задумываться о своей личной жизни. Скоро большинство выпускников получит предписания, чтобы умчаться в какую-нибудь глухомань, где  нет не только прачечных, но даже более-менее приличных столовых. Позади четыре – пять лет казарменной жизни, в которой, несмотря на все её минусы, быт каждого курсанта устроен и не надо думать где и как позавтракать, пообедать, поужинать, постираться и тем более где  приложить уставшую за день голову.

Всё это после выпуска из училища надо налаживать самому, а это не каждому мужику под силу.  Да вроде бы и незачем. У каждого выпускника имеется подруга, которая с радостью готова взять на свои хрупкие плечи эти, привычные для женщины хлопоты, а заодно и стать его боевой подругой.

В группе Антона, насчитывавшей 25 здоровых парней не было ни одного женатика. Первыми дрогнули самый старший по возрасту Юра Малишевский и самый младший – Вася Митрохин.  Их пример послужил началом цепной реакции. Теперь свадьбы проходили каждую неделю. Вот и сегодня Антон и его подруга Линда были приглашены на очередную свадьбу.

Свадьба намечалась в частной квартире в районе Первой речки. Линда плохо знала этот район и попросила Антона встретить её в центре города. Они встретились на ул. Ленина, купили огромный букет цветов и на остановке трамвая заметили ещё одного курсанта с цветами. Эта был Лёша Сулик. однокашник Антона, чемпион училища по боксу в самом легком весе. Они поздоровались и решили ехать вместе. Сели в старенький, изрядно набитый пассажирами трамвай, идущий прямо до дома, где должна была состояться свадьба. Путь трамвая пролегал мимо парка культуры и отдыха, который в те времена славился своими криминальными разборками и был любимым местом карманников.

Когда трамвай поравнялся с вывеской ЦПКО и замедлил ход, чтобы сделать очередную остановку, в него прямо на ходу начали прыгать парни, благо задняя дверь была полуоткрыта. Антон, который часто ездил по этому маршруту, сразу понял, что их попутчиками будет шайка карманников, некоторых из них он знал даже в лицо. В это время Лёша пытался сфотографировать Антона с огромным букетом в руках и прижавшуюся к нему Линду, стоявших на задней площадке вагона. Не успел он сделать и пары снимков, как один из карманников бесцеремонно залез в его карман. Антон, заметивший эту наглую акцию карманника, пытался схватить его за руку, но не успел. Лёша сам заметил обидчика и, ни слова не говоря, с разворотом въехал ему в ухо.

Карманник, отпрянув от Алексея, заорал:
 - Что такое? За что ты меня вдарил?
 - В натуре, мужик, за что ты парня обидел? - подпрягся тут же парень, который влез в трамвай вместе с получившим оплеуху.
 - А пусть не лазит по чужим карманам! - запальчиво ответил Лёша и снова врезал в челюсть уже осмелевшему и неосторожно приблизившемуся к нему первому карманнику. Остальные карманники загудели и ринулись на Лёшу. Антон, успевший передать цветы Линде и понявший, что Лёшу могут крепко зажать и подрезать, изо всех сил толкнул, оказавшегося между ним и Лёшей бандита. Тот резко согнулся и, падая, вытолкнул одного из своих дружков из вагона. Трамвай, и так еле-еле катившийся по старой раздолбанной колее остановился.

 - Вышибай вон эту мразь на улицу! - закричал здоровенный курсант, продиравшийся со своим товарищем из середины вагона. Леша и Антон дружно заработали кулаками, тесня непрошеных гостей к выходу. Подоспевшие курсанты помогли им вышвырнуть перепуганных бандитов. Кондуктор, молча наблюдавший за потасовкой и явно довольный её исходом, пропел:
 - Вася, п-о-ехали! – и трамвай бодро побежал дальше. Карманники немного пробежались за трамваем, громко крича и матерясь, но вскоре отстали.
 
Ребята поблагодарили вовремя подоспевших моряков, оказавшихся курсантами 3 курса с надводного факультета ТОВВМУ и на следующей остановке вышли из трамвая. Когда ребята, возбужденные и слегка помятые, пришли в дом, он был уже изрядно переполнен гостями, и вся полка для головных уборов уже была завалена фуражками и бескозырками. Мать невесты усиленно приглашала всех к столу.
 Вручив цветы и подарки и, поздравив молодоженов, ребята тут же сели за стол.

Свадьба удалась на славу. Приглашенные много ели и пили. Стол ломился от множества вкусных и красивых блюд. Застолье сменялось танцами и дружными песнопениями. Хозяева и гости часто выходили во двор, курили, пили кофе, фотографировались.
 
Среди гостей оказалось ещё три студентки ДВГУ.* Вдоволь повеселившись, и, заметив, что ребята уже крепко навеселе, студентки предложили проводить их домой, предварительно прогулявшись на берег залива Петра Великого, благо все они жили на улице Ленина, спускавшейся прямо к заливу. Ребята не возражали и, не долго думая, оделись и пошли на остановку трамвая.

Когда компания, весело переговариваясь, подошла к остановке, то увидела только хвост, только что ушедшего в город трамвая. Следующий будет только минут через 15-20. Тут Антон обнаружил, что надел чужую фуражку.
 - Ребята, я, кажется, надел не свою мичманку, не уезжайте без меня, я к следующему трамваю успею, - крикнул он. С этими словами он помчался назад, к дому новобрачных. Он быстро нашел свою фуражку, для надежности проверил надпись на вкладыше околыша, и стремглав пустился к остановке, но добежать ему не удалось. Последнее, что успел заметить Антон, пробегая мимо частного дома, был довольно крупный мужичок, метнувшийся ему наперерез…
 
Очнулся он лишь на другой день в госпитале. Голова гудела, как колокол, рядом на белой постели лежал незнакомый человек в гипсе. Антон встал, подошел к зеркалу и отшатнулся. Из зеркала на него смотрела почти незнакомая физиономия, крест-накрест замотанная бинтами. Справа и слева от вертикальной полоски бинта, прикрывающей нос, были видны две глубокие царапины, идущие сверху вниз через лоб и щеки. Больше он ничего рассмотреть не успел, приступ тошноты чуть не свалил его с ног. Он, может быть, и упал бы, но тут как из-под земли выросла Линда. Она подхватила его за талию и закричала громким шепотом:
 - Ты что, с ума сошел? Тебе же нельзя вставать. У тебя сотрясение мозга.
 
Она осторожно отвела Антона к его кровати. Уложила в постель и, отдышавшись, рассказала, как они, не дождавшись его, вернулись назад и обнаружили его неподалеку от остановки трамвая с развороченным носом и залитым кровью лицом.
 
Две недели Антон провалялся в госпитале. Линда почти каждый день навещала его. В университет она не ходила, но целыми днями пропадала в читальном зале - готовилась к защите диплома. Когда Антону сняли бинты и разрешили ходить, он долго не решался подойти к посмотреть на себя в зеркало. А когда заглянул, то сразу понял, почему Линда, как правило, приходила к нему в сумерках и старалась, прощаясь, не заходить в палату. Через все лицо пролегли синюшные шрамы, покрытые серыми струпами; правая половинка искривленного носа на 5 мм возвышается над левой и верхняя и нижняя губа рассечены глубокими шрамами, делящими их на равные части.
 - Вот это да, - подумал Антон, - Квазимодо по сравнению со мной красавец.
 
К счастью долго любоваться своей физиономией Антону не пришлось. В палату заглянула медсестра хирургического отделения:
 - Красавец, красавец! – пропела она, - Хватит на себя любоваться, там к тебе пришли друзья.
 Не успела она закончить свою тираду, как в дверях появились Сережа Клочков и Толя Семенов. Смешно переваливаясь с боку на бок, Сережа подбежал к Антону и затараторил:
 - О, наш бледнолицый брат, почему ты нас не предупредил, что твое племя стало на тропу войны? Скажи нам, кто сумел нанести тебе такой красивый боевой орнамент?
 -Серега, прекрати кривляться! - одернул его Толя и тут же спросил: - Швы давно поснимали?
 - Только что, - ответил Антон, - даже дырки от ниток не успели затянуться.
 - Не дрейфь, скоро не только "дырки", но и швы затянутся так, что и следа от них не останется, - заверил Сережа, - а чтобы ещё быстрей зажило, сейчас Вася принесет Бальзам.
 
Не успел он закончить эту фразу, как в палату ворвался Вася с пакетом в руках.
 - Мужики, поляна свободна, можем накрывать столы, - поздоровавшись с Антоном, и, как бы не замечая плачевного состояния его физиономии, сообщил он. Оживленно переговариваясь, ребята двинулись к давно приглянувшемся  им укромному местечку, как будто специально отведенному для встречи друзей. Под огромной ивой, закрывающей от взгляда прохожих и администрации госпиталя, уютно примостился небольшой столик с двумя скамейками. Василий добыл из пакета бутылку водки, баночку красной икры, баночку крабов и кольцо полукопченой колбасы. Антон достал из кармана госпитальной куртки небольшие мензурочки, в которых медсестры раздают таблетки.

Ребята быстро накрыли стол и, настороженно поглядывая по сторонам, отметили успешное зарастание швов на обезображенном лице товарища.
 - За Нарбиге! - торжественно провозгласил Сережа и тут же пояснил, недоуменно уставившимся на него ребятам:
 - Так называли асса немецких диверсантов Отто Скорцени.  Его рожа была украшена такими же глубокими шрамами как у Антохи.
 - Будь здрав боярин! - чуть помедлив, добавил он. Ребята дружно выпили. Так, с легкой руки Сережи, за Антоном на какое-то время закрепилась эта кличка.
 
Правда, кличке "Нарбиге" долго прожить не пришлось. Начались государственные экзамены, после окончания  которых, больше половины молодых лейтенантов-подводников было отправлено в сухопутные войска. Не избежал этой участи и Антон.