Alkona - 016

"Алькона" психологический триллер с сексуальным уклоном...
"Меж оргией разврата и святым актом любви, существует незримая грань. Где Бог почти вплотную с Сатаной. Где Сатана так рьяно ловит души..."

Алька уже понял что ему от неё не откреститься так просто и он сам научил себя сочинять заметки на листах бумаги и описывать то, что видит и чувствует и пока она его, скорее умоляла, чем что-то ему разъясняла, он сам не думая, стал просто ладошкой теребить подол её платья в цветочек, трогать ногу ниже коленки, пробуя кожу на ощупь. Девчонки все носили вместо носков длинные гетры почти до колена с тесёмочкой повязанной по верхнему канту. И он подёргивал за эти тесёмочки и Магда придвигалась к нему ближе, ей нравилось это, она этого хотела сама. Она сама слегка приподняла подол платья открывая голую коленку и даже чуть повыше и Алька уже отрешившись от всего, просто разглаживал ладошкой её кожицу ноги, не думая поднимая ладошку выше по икре ноги, под подол платья.
– «Хм, а у тебя гладкая кожица и более белая, чем у Альдоны. У неё какая-то не рябая, а более смуглая что ли?», - начал задумчиво про себя, тихо наговаривать Алька и Магду, чем-то тронуло его слово «смуглая» и она чуть зарделась, - «И шероховатая вроде, но оттого приятная на ощупь. У тебя тоже приятная, но гладкая, как лавсан что ли или вискоза. Я не забираюсь в материале. Просто мамка любит нарядиться в новое платье и рисуется, и говорит из какого оно материала, а я словно на взгляд чувствую, гладкое оно или шероховатое. Альдона тоже в длинной ночнушке спала прижавшись ко мне, она была не то что шёлковая, но такая гладкая-гладкая. Но это не важно. Кошка она кажется шершавой, а когда гладишь; мягкая и гладкая. А собака уже ершистая. Это всё материал, материя и природа. Но кошка просто гладкая, а у девчонки она ещё какая-то трогательная и цвет как порой у стыда. Но такой цвет у Альдоны, потому что у неё нет вроде постыдства, ей стыдиться вроде нечего. А вот тут как-будто наоборот. Ты вроде стыдишься оттого, что у тебя кожа белая. Я гулял по лесу и природа мне нравилась тем, что она открытая, она не стыдиться ничего и всё выставляет как оно есть на показ. Но природа не бесстыдница, она тем наверное и красивая во всех своих красках. Право я не стал бы ножки Альдоны сравнивать со стволом берёзки, они точёные, они более стройные, чем стволы берёзок. Я не знаю что такое изящность, грация, но наверное это пластика или гибкость. Что кажется даже неестественным и оттого это красивее. Красота она наверное вся от какой-то неестественности. Но природа подсказывает об этом. Пластика – это вообще словно волшебное слово, но оно мне теперь стало как понятным, ощутимым, чувственным. Я рассматривал всю ногу Альдоны и она кажется вся из разных частей и потому это может показаться нелепым, но в сумме – это красиво и пластично. И выше тоже; и животик и груди, всё разное и вместе кажется волшебным, т.е. пластичным и красивым. А вы придумали какое-то другое волшебство с какими-то духами и призраками. Разве это красиво и пластично? И вообще...».
И тут явилася Мила, -
– «...Ага! И вообще! Что тут за распутство?», хотя она и улыбалась, а не укоряла. Магда как-то пугливо одёрнула подол платья вниз.
– «А, фронт пришёл! Привет фронт. Как там, пушкам не дашь заржаветь? Или и сюда решила ворваться с боевыми действиями? Только где тут распутство? И если пластика и красота ; это распутство, то мне пожалуй пора в лес, подальше от этого дурдома. Там вашего распутства не водится, разве что по редким, ближним к селу, кустам. Думай что хочешь, но если для тебя девчонка и мальчишка – это распутство, то я тебя не знаю. По мне так это и есть достижение твоего фронта», - занятно сказал Алька и посмотрел в лицо Миле и потом поднялся и потянулся.
– «А то, а то, какой отсюда Веган вышел. И что он наговорил про твой фронт, Магда! Ты что тут за пропаганду развела для Альки. Я тебе совратить мальчишку не дам! Я же просила не толкать его в этот дурдом. Тут Гарвиш за каждым углом и на каждом шагу и не только он один. Робин открыл свой фронт и мне кажется не лучше фронта Гарвиша, хоть он выступает и против него. Два сапога пара. Алька должен кровь из носу остаться чист от всего этого. И Веган как раз это хоть как-то понимает. Вот тебе красота и пластика, Алька! Иди и на деле лучше гулять в лес».
Магда вдруг упёрла кулачки в боки, -
– «Веган? А ты с ним гуляла? Я знаю что он за пропаганду ведёт и зачем ему нужен для того Алька. Город, для Вегана очень хитрое прикрытие. Он не зря выбрал позицию стороны. Он может пудрить мозги почище Гарвиша, притворяясь другом. Господи, Робин!? Тот же тюфяк. Просто здоровяк и себе на уме. Нашли кого выставить в лидеры? Что ты сама-то об этом знаешь? Я тут пропагандой занимаюсь? Я сама напросилась на этот визит, чтоб вразумить Альку, кто такой Веган. Но мальчишки, они больше верят друг дружке, чем девчонкам».
Мали прошлась по комнате мансарды выслушав Магду и села на спальную койку, - – «Ну? И что же ты со мной не посоветовалась? Или намекнула хотя бы? Ты же сама знаешь, что я любому тут за Альку голову снесу! Для одних фронт – это по Гарвишу, чтоб запутать всё. Для других фронт, это создать свой костяк нормальных мальчишек и девчонок и не пустить эту войну к нам сюда. А ты принесла сюда сам фронт, где им и пахнуть не должно! Это наша цитадель и тут никакой политики и пропаганды не должно было быть и в помине! Тут всё должно быть чисто от этого! Это ты хоть понимаешь? Иначе и Альдону придётся втягивать в этот фронт и тогда всё...», и Мила досадно замолчала.
– «Я между прочим фронт сюда не вносила! И вообще Веган сам начал тут с распросов об Альдоне. Вроде всё невинно и под шутку. И я не знала куда он клонит. И Альке подпевал хорошо, но я почуяла куда он клонит. Он меня тут тоже проверял на фронт. И старался быть за спиной Альки. Мол он тут не при делах. Ты знаешь что он тут предлагал Альке, приобщить Альдону ко второму фронту? Слушай побольше этого друга, он тебе напоёт. Он сам меня завёл на то, что я просто не сдержалась. И вообще вино какое-то дурное. Он настраивал Альку против наших девчонок, а не я. Что бы я тебя предупредила? Веган просто бы меня на смех выставил и всё. Вот тебе и было бы всё. Ты что одна тут за всех наших девчонок махаться хочешь, а мы дурочки, да?», - отвоевалась Магда. Алька ушёл и сел на подоконник. Для него это было уже новым открытием и он не узнавал Магду, но не спешил с выводами.
– «Всё равно, если он такое начал надо было нас предупредить, а ты ходишь сама по себе как кошка. Нам надо держаться всем вместе, только тогда мы одолеем эту химеру. Что ты раньше тогда молчала? И на тебе сюрприз. Конечно тут больше веры Вегану, чем тебе...», - начала Мила, но Магда подошла к ней и жёстко заглядывая в лицо сказала, - «Я просто хотела свободы и во всём разобраться сама. Я просто хотела иметь своего мальчишку, я не белая ворона. Это ты тут фронт раскачала у девчонок. Это ты как злая собака, никого к Альке не подпускаешь и с того взъелась теперь на меня. Я сама разобраться могла с Веганом. Если бы я была с вами, он мне многого бы не открыл, что я узнала. И не только от него. Кругом травля и ты в этом тоже повязана, хоть даже из самых благих там своих соображений. Я тоже девчонка и не дура. Чего ты тут меня укоряешь и в чём? В том, что Веган тебе напел? А ты кто сама такая со своим умом? Она тут всё знает и решает? Не тыкай мне...», но тут Мила влепила ей оплеуху и ещё одну.
– «Девчонки все вместе держатся, поняла. А не я тут одна...», - стала внушать Магде, Мила, но ту уже понесло после всего и без того пережитого за этот вечер у Альки и понеслась потасовка и тут и на Альку нашло, что всё это из-за него. Он даже не ожидал такой прыти от себя и надавал по заднице обоим воительницам и вытурил их прочь с мансарды, а потом ушёл утешать душу в лес. И забрёл на реку. Ещё был не закат, но уже около того и первые алые блики на небе играли от покрасневшего подобно девичьему стыду низкого закатного солнца. Вокруг было так тихо словно весь мир замер, только редкие вечерние птицы разрушали эту идиллию своей перекличкой. Алька разделся до трусов и залез в воду, которая под вечер, нагретая солнцем, ещё была тёплая. И дал себе волю в воде. Когда он выбрался на берег и отжал трусы из кустов выбралась Алькона в короткой чуть просторной юбке, босоножках плетёнках по коленки и пышной белой майке. В волосах у неё были бантики. Алька немного смутившись, напялил трусы и сел, -
– «А ты как тут оказалась? Уже ведь вечереет», - сказал он первое, что пришло на ум.
– «Мне сорока на хвосте принесла, что у тебя проблемы. И из-за девчонок. Я не хочу, чтоб мой дружок, стал плохо думать о девчонках. Ты сказал, что если у тебя будет что-то интересное, ты придёшь ко мне. Но у меня те же правила. И пусть это не интересное, но повод прийти к тебе. И я его не упустила».