Феникс

ФЕНИКС

     И  с  ужасом
     Я  понял, что  я  никем  не  видим,
    Что  нужно  сеять  очи,
    Что  должен  сеятель  очей  идти!
                Велимир  Хлебников
       Гигантское колесо орбитальной станции привычно кружилось вокруг своей ступицы, создавая инерцией этого движения искусственную силу тяжести в его ободе, но даже не очень внимательного взгляда было достаточно для того, чтобы заметить, что скорость вращения станции маловата для необходимых результатов, а чуткая аппаратура зарегистрировала и то, что, помимо основной оси вращения этого огромного гироскопа, присутствуют ещё и некие посторонние воздействия, приводящие станцию к раскачиваниям, которые, нарастая, рано или поздно сбросят её в беспорядочное кувыркание, и породят неизбежное разрушение.
       - « Летучий  Голландец »… - почти суеверно проговорил Хрунов, глядя на приближающегося титана. – Лучше бы, чтобы он оказался без призраков… - добавил он в той же тональности. - Миллионы тонн мёртвого металла и ни одного живого огонёчка… Раньше станция просто сияла от освещавших её прожекторов и горящих иллюминаторов…
       - Раньше ВСЁ было по-другому… - веско сказал Стаффорд.
       - Если бы мы тогда никуда не улетели… - продолжал во всё той же унылой теме Хрунов.
       - Ты об этом жалеешь?.. – спросил вдруг Стаффорд.
       - Нет, я просто удивляюсь тому, как непрочна граница между БЫЛО и СТАЛО…
       - Надо больше думать о том, что БУДЕТ… - сказал Стаффорд уже слегка жёстко.
       - Даже не верится… - Хрунов смотрел на станцию, почти не мигая. – Во всё не верится… Это как дурной сон, который никак не кончается, хотя ты себя и щипаешь, и кусаешь… Но вот я смотрю на неё и понимаю, что проснулся я сегодня, а заснул сто лет назад… И за это время завершилась история древней цивилизации… И эта станция – как обелиск на её братской могиле…
       - Смени тему и настроение! – потребовал Стаффорд. – Нам работать, а ты уже недееспособен, ещё ничего не начав! Давай вернёмся, и я заменю тебя на кого-нибудь, покрепче нервами!
       - Нет, Том, это упреждающая реакция психики! Это пройдёт, когда мы попадём ТУДА!
       - Тогда поступим так. Если у тебя не получается молчать и требуется выпуск пара из всех гнилых клапанов, расскажи мне историю нашей экспедиции и возвращения домой. А я буду слушать, как в первый раз.
       – Когда мы надолго улетали отсюда сто восемнадцать лет назад, - послушно начал Хрунов, - скорость вращения этой махины была выше, её ось – устойчивее, и на ней работало больше двадцати тысяч человек. Автоматика следила за положением станции в Пространстве, включая и выключая корректирующие двигатели, а коллектив специалистов-инженеров контролировал автоматику.
       Мы летели к альфе Центавра пятьдесят восемь лет, находясь в анабиозе. Автопилоты вели наш корабль, получая из Солнечной Системы сообщения, и отправляя в неё свои служебные. При подлёте к соседней планетной системе, нас поочерёдно разбудили. Два года мы исследовали чужой мир, отсылая домой собранную информацию, и получая оттуда другую. Всё было тихо и спокойно, если не считать наших восторгов по поводу открытий, которые Земля по причине большой удалённости не успевала с нами разделять.
       Пятьдесят восемь лет назад мы вылетели обратно и легли в анабиоз, доверив свой корабль всё той же надёжной автоматике.
       После двух лет полёта она разбудила нашу аварийную группу, и сделала это потому, что с Земли уже шесть месяцев не поступало сигналов.   
НИКАКИХ…
       Специалисты аварийной команды проверили все, до этого поступавшие из Солнечной Системы радио-депеши, но они внезапно оборвались без каких бы то ни было предупреждений. Просмотр записей корабельных телескопов выявили непонятные вещи. Ни с того, ни с сего, температура Земли поднялась почти до ста градусов Цельсия, а потом за считанные часы снизилась до тридцати пяти.  Странно было ещё и то, что эти загадочные температурные аномалии с перерывами-паузами наблюдались у всех планет Солнечной Системы, обладающих атмосферой.
       И ещё – флуктуации в газовом составе атмосфер этих планет. На Венере сейчас не пятьсот градусов жары, как было прежде, а всего сто, и кроме углекислоты в её атмосфере теперь присутствует азот. В атмосфере Марса появился кислород, а в атмосферах Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна с некоторых пор есть не только метан.
       Больше всего всех напугала наша Земля. Кислород в её атмосфере опять же скачкообразно упал тогда до десяти процентов с двадцати одного, но сейчас поднялся до пятнадцати. Маловато, как в горах, но можно там быть без скафандров, хотя и в масках.
       Нас ошеломила полученная пятьдесят шесть лет назад информация, но мы ничего не могли изменить. Нам некуда было лететь, кроме родного нам мира, в котором произошла непонятная катастрофа. Мы могли лишь возвращаться домой, пусть даже на его развалины… Аварийная команда снова легла в анабиоз, надеясь, что автоматика разбудит её, когда отсюда придут новые сигналы.
       - Но они не пришли… - сказал Стаффорд.
       - При возвращении мы пролетели через всю Систему, но так и не связались в ней ни с одной обитаемой станцией, хотя на момент нашего отлёта их было уже около сотни.
       - Остальное с этой станцией понятно… - сам закончил чужую мысль Стаффорд. – Её автоматика перестала работать вместе с людьми, или делала это бесконтрольно, пока не кончилось горючее для коррекций. Ну а потом гравитация Земли и Луны стала её асинхронно раскачивать. Времени на это у них было достаточно.
       - Могло быть и другое, - предположил Хрунов. – Следов от ударов крупных метеоритов не видно, но метеоритные рои неизбежно и регулярно дырявили корпус станции. Заделывать повреждения было некому, автоматика гнала в аварийные помещения воздух с избыточным давлением, он через прорехи вырывался наружу, создавая малую, но длительную тягу…
       - Причин могло быть много, а результат – один, - подвёл черту Стаффорд. – Ещё пара лет, и она разлетится на куски. Мы опоздали к одному, но ещё успеваем другое…
       Том с удивлением и недовольством вдруг понял, что напарник заразил-таки его своим ядовитым пессимизмом, и нужно от него искать какое-то общее противоядие.

       …- Смотри!.. – в голосе Хрунова появились новая трещина всё того же  суеверного испуга.
       - Вижу… - сказал Стаффорд, увеличивая на экране стыковочный отсек мёртвой станции.
       - Человек?.. – ещё более испуганно спросил Хрунов.
       - Труп в скафандре… - успокоил его Стаффорд. - С прошлого века… ЭТО застало его в момент выхода в открытый космос, а потом вращение станции намотало его леер на стыковочную штангу, прижав к корпусу.
       Хрунов ещё увеличил изображение.
       - Гермошлем разбит метеоритом, кисть руки оторвана… Как ему ничем леер не перебило за эти сто лет?..
       - Повезло… - угрюмо сказал Стаффорд.
       - Твой юмор чернее тебя…
       - Извини, само получилось. Но не без твоей помощи…
       - А на станцию придётся лезть… - с тоской в голосе сказал Хрунов. – В эту братскую могилу…
       - Если тебе так страшно, оставайся здесь! - не удержался Стаффорд. – На подстраховке. У меня есть медицинское образование, поэтому мне будет легче работать с мёртвыми, чем с психующим живым!
       - Станция создавалась на тридцать тысяч человек, и во время нашего полёта её могли заполнить до отказа. Я ещё никогда не видел такого количества трупов вместе…
       - На Земле их пятнадцать миллиардов. Одновременно… - напомнил Стаффорд.
       - Чудовищно… Даже подумать о таком, а не то что это видеть…
       - На Земле остались одни кости, которые уже не лежат на поверхности… Целый век прошёл…
       - До Земли далеко и долго, а это всё – рядом и сейчас… И лезть в этот некрополь для нас неизбежно. Уцелевших тут точно нет - на станции за ненадобностью не устанавливали анабиозных камер, – а вот автоматика могла зафиксировать то, что когда-то произошло, и способна дать нам ответы на многие вопросы. Жизненно важные для нас вопросы, если мы хотим уцелеть и продолжиться. Мы не знаем, что тут случилось, а только догадываемся об этом. Станции на Луне тоже мертвы и полуразрушены. На Земле издали видны океаны, но на её суше больше нет никакой растительности, и только непонятное что-то зелёного цвета. Скорее всего, плесень. И развалины, развалины, развалины… У кого и о чём спрашивать?
       - Только у автоматики, если она способна ответить хоть на один вопрос. Надежд мало, но они остаются. Мы должны, прежде всего, узнать, что это было: случайность, или?..
       - Инопланетяне уже орудовали бы в очищенной системе… - мрачно высказал своё мнение Хрунов.
       - А случайность может и повториться…

       …Стаффорд остановил бот в десяти метрах от осевого стыковочного узла станции.
       - « Гея », я - « Викинг »! – сообщил он на Корабль. – Причалить не получится. Ни в ручную, ни автоматически. Компенсаторы вращения станции не работают, поэтому в ручном режиме мы повредим узел и сами покалечимся. А автоматика просто откажется работать – стыковочные мишени покрыты пылью и неразличимы.
       - Идеи есть? – спросил с « Геи » Титов.
       - Да, одна обнаружилась. Без выхода наружу и ручной уборки.
       Стаффорд плавно развернул бот двигательным отсеком к стыковочному модулю станции, сократил дистанцию до минимума, и включил двигатели на малой тяге.
       Капсулу куда-то потащило, но Стаффорд тут же остановил её, и повернул глазами видеокамер к модулю.
       - Получилось! – сказал он радостно. – Сдули мы пыль!
       - Видим, - подтвердила « Гея ». – Оригинальная находка. Теперь автоматика должна сработать. Жестковато будет, но она это умеет делать гораздо лучше нас.

       Автопилот действительно безропотно причалил бот к станции, и даже мягче, чем космонавты к этому готовились.
       - Стыковочный отсек обесточен на девяносто девять и девяносто девять сотых процента, - сообщил Стаффорд, продиагностировав уже объединённую систему. - Принудительная подзарядка невозможна: собственные аккумуляторы там сели, а солнечные батареи запылены или повреждены. Их коэффициент полезного действия – всего три процента.
       - Ладно, это потом, - отмахнулся от второстепенного Титов. – И чистка солнечных элементов, и замена повреждённых. Думаю, со временем мы их потенциал восстановим процентов до восьмидесяти. Нам этого хватит с лихвой. Том, попытайтесь забраться в станцию вручную, и подключить переносные аккумуляторы. Надо хоть немного сориентироваться. Менее всего хотелось бы добавлять нашему будущему дому новых повреждений и забираться в него сквозь проломы в стене. Попробуем для начал воспользоваться входной дверью…
       - Оставайся пока тут за меня, - сказал Стаффорд робеющему от ожиданий Хрунову, опуская забрало шлема. – Сориентироваться я смогу и один, а потом позову тебя, если потребуется помощь.
       Он вплыл в переходной отсек бота, загерметизировался в нём, включил на своём шлеме все четыре разнонаправленных фонаря, и вручную открыл люк в станцию.
       - Тут, похоже, никого нет! – радостно для Хрунова сообщил он. – Пыли и мусора мало, повреждений не вижу. Думаю, сможем его запустить почти в полном объёме.
       - Хорошее начало, Томас, - поощрил его Титов, но вдруг вспомнил труп снаружи отсека, и слегка смутился своей бестактности.
       Стаффорд подлетел к пульту управления модулем и поработал с его клавишами и сенсорными площадками.
       - Электроника мертва, но это может быть просто от отсутствия питания. Попробуем слегка её оживить.
       Он подключил к внешнему разъёму пульта ёмкий переносной аккумулятор, который прихватил с собой с бота, и, волнуясь, как перед важным экзаменом, включил питание отсека.

       К его удивлению вспыхнуло не меньше половины источников освещения, и в огромном отсеке стало настолько светло, что Стаффорд выключил свои нашлемные фонари в целях экономии.
       Он внимательно осмотрел весь объём стометрового помещения.
       - Тут действительно никого нет, - подтвердил он свою первоначальную версию. – Очевидно, здесь тогда просто никто не работал.
       - « Нашим легче »… - облегчённо подумал Хрунов, настраиваясь на совместную работу.
       Стаффорд провёл тестирование аппаратуры и самого отсека.
       - Более того! – сказал он удивлённо. – Отсек не повреждён, герметичен, и даже сохранил первоначальную атмосферу!
       - Не может быть! – « Гея » не смогла сдержаться от коллективных возгласов.
       - Я сразу понял это, когда без пшиков попал сюда из шлюзовой камеры бота.
       - Ты хочешь сказать, что там даже можно дышать? – осторожно спросил Титов.
       - Вполне! – сообщил довольный Стаффорд. – Правда, пропустив предварительно весь этот воздух через фильтры для очистки от столетних неконтролируемых примесей. И запас этого дыхательного добра в баллонах, между прочим, весьма приличный.
       - Прибереги эти сокровища, - посоветовал Титов. – Проверь другие стыковочные узлы.
       Стаффорд повозился с пультом.
       - Восемь боковых из двенадцати – не работают, но можно почти все открыть вручную.
       - Меня интересует антиподный осевой, - нервно спросил Титов. – К чему мы будем пристыковывать десантный катер?
       - Не работает, Юлий, - сообщил после паузы Стаффорд. – Но можно попробовать и его открыть вручную. Если что, мы перестыкуемся на боковой, освободив рабочий осевой для вас. В принципе, сюда вы можете проникнуть и через открытый космос.
       - Воздухом придётся пожертвовать, - скаредно проворчал Титов. – Почти миллион кубометров. Для нас это тоже теперь драгоценности. Жалко…
       - Второй пункт программы выполнен, - азартно сказал Стаффорд. – Попробую запустить компенсатор вращения станции.
       - Надеюсь, она не пойдёт от этого в разнос, и не развалится у нас на глазах с нашей же помощью… - осторожно сказал Титов. – Хотелось бы восстановить станцию, а не добивать её…
       - Да мелочи, Юлий! – успокоил его Стаффорд. – Это же не волчок, да и масса отсека по сравнению со всей станцией мизерна.
       И всё-таки, заводил он механизмы с осторожностью. Боялся, что не включатся, боялся, что вышли большей частью из строя, боялся, что включатся сразу на полную катушку, а блокировки могут и не сработать…

       …Скрип он услышал даже сквозь шлем. Датчики механизмов загорелись красным, сигнализируя о перегрузках, но к полнейшему восторгу всех они заработали, хотя и через один, и, изнемогая от непривычных усилий, стали раскручивать отсек, выводя его на оптимальный и экономный режим. Погасли почти все индикаторы, горевшие красным, уступая места зелёным.
       - Есть! – ещё более радостно возвестил о своих успехах Стаффорд. -  Дышит, старичок!
       - Томас, я тебя недооценивал! – весело сказал Титов. – Хочешь, я сделаю тебя главным инженером Корабля?!.
       - Я уже – главнейший инженер, - равнодушно сказал Стаффорд. – Этой станции.
       - Наполеон, - иронично сказал Титов. – Самопосаженный император. Ладно, мы подумаем…
       - Что ж, подведём предварительные итоги. - Стаффорд с гордостью осмотрел свои первоначальные владения, которые он оживил с помощью умелого искусственного дыхания. – Попасть сюда уже можно, какое-то время жить здесь – тоже. Сейчас вы будете набиваться толпой в десантный катер, а я должен подготовить вам пути проникновения на новые территории. Сколько вас будет?
       - Двадцать шесть человек, - сообщил Титов. – Ты извини, но меньше никак не получается. Даже на первый раз…
       - Хорошо, тогда будем считать. Мы имеем двенадцать лифтов для подъёма в рабочие и жилые отсеки. Каждый подъёмник был первоначально рассчитан на тридцать человек, но это в номинальном режиме и при наличии полноценного энергоснабжения. Сейчас надо быть осторожными, поэтому будем рассчитывать на половинную нагрузку. Значит, нужны два рабочих лифта, и ещё два–три – для подстраховки.
       - Тебе виднее, - не возражал Титов. – Сейчас ты там – главный специалист. Сориентируйся.
       - Вот я это и делаю. – Стаффорд слетал в переходной отсек бота, притащил сразу шесть аккумуляторов, подключил их параллельно к энергосистеме станции, и стал поочерёдно проверять лифты.
       - Три стоят здесь, - сообщал он всем. – Два – на ободе. Семь – на разных удалениях от меня.
       - Ты готов?.. – осторожно спросил Титов.
       - Да, Юлий. Почти…
       Стаффорд вздохнул поглубже, и включил видеокамеры в трёх ближайших кабинах лифта. Свет загорелся только в одной из них, а инфракрасные камеры на мёртвых не реагировали…
       - Вижу… - первым сказал Титов, у которого нервы оказались крепче. – В остальных двух, полагаю, то же самое… И в тех семи, которые остановились в пути, скорее всего, оно же…
       - Что с ними делать?.. – с болью в голосе спросил Стаффорд.
       - Проверь все на исправность. - Титову пока хотелось говорить совсем о другом. - Нам, как ты понимаешь, нужны четыре, так что из исправных перетащите всех погибших в нерабочие. Вряд ли в четырёх нужных нам будет больше ста человек….
       - И что дальше?.. С ними?..
       - Томас! – жёстко сказал Титов. – Мы вернулись в мёртвый мир! Если в системе после давней катастрофы и остались живые, то они за сто лет либо вымерли, либо это единичные счастливчики, которые даже в лучшем случае хотя бы не сошли с ума! Теперь мы – полновластные и единоличные хозяева этого мира! Мы, которых всего триста двадцать шесть насмерть перепуганных остатков некогда многомиллиардного человечества! Только от нас теперь зависит, будет ли здесь хоть кто-то жить в дальнейшем! От нас и ни от кого больше! Разумной планеты Земля во Вселенной больше нет! По меньшей мере, на ближайшие столетия или тысячелетия! Раз нет больше человечества, а есть лишь мы – его жалкие огрызки, то и прежнюю мораль нужно менять на потребу своему примитивному выживанию!
       Что мы можем сделать с  НИМИ? На станции должно быть около двухсот связных челноков и капсул. Забить их до отказа трупами и устроить из них погребальные костры в атмосфере Земли? Тогда мы лишимся большого количества так необходимых нам транспортных средств. На нашем Корабле есть десяток катеров и ботов, но это мелочи. А ведь нам нужно добираться до Луны, и оживлять там мёртвые станции. Кроме того, нам придётся летать по орбитам, где вертятся десятки меньших по размерам, но таких же мёртвых станций с такими же трупами.
       Что делать? Сжечь их прямо здесь? Мы потратим массу энергии, которой у нас без того мало, и становится всё меньше. Отправить в открытый космос? Они расползутся по орбитам и станут угрозой для наших будущих перелётов. Тридцать тысяч искусственных метеоритов!
       - И что?.. – у Стаффорда с трудом поворачивался язык.
       - Томас, нам, возможно, в какой-то степени придётся стать почти каннибалами… - несчастным голосом сказал Титов. – Для нас это уже не люди, и даже не их тела… Это теперь МАТЕРИЯ, потенциальное топливо для наших реакторов и аннигиляторов. Несколько тысяч тонн топлива… Этого нам хватит на годы, и нам не придётся экономить каждую калорию…
       - Это страшно… - сказал Стаффорд. – Подпитывать свою жизнь чужими смертями… Как дровами…
       - Это наш единственный шанс, Том… Другого у нас нет и уже не будет… Никто нам его не подарит в качестве бонуса… Остальное мы должны сделать сами…
       - Через это нужно перешагнуть… - почти жалобно сказал Стаффорд. – Прежде всего – в себе самом…
       - Всё будет нормально, Том! Станция создавалась на десятки тысяч человек, а нас всего несколько сотен. Часть из нас останется на Корабле, а для остальных на станции нужно оживить энергосистемы, системы регенерации и оранжереи. И ещё – процентов десять жилых отсеков. Этого нам хватит на все случаи дальнейшей жизни. А ИХ мы будем хранить в нежилых отсеках… И не считай меня чудовищем, Том! Можно сделать красивый жест и за компанию умереть вместе со всеми, уронив Корабль на Землю. Но разве в этом будет какой-то смысл? На планете есть восстанавливающаяся кислородная атмосфера, там появилась какая-никакая, но растительность. Возможно, осталась и жизнь, хотя бы в океанах. Нас страшно мало, но мы – Вершина погибшей человеческой цивилизации, поэтому теоретически и потенциально способны на её возрождение. Мы будем уменьшать отрицательные мутации у наших будущих детей, и повышать положительные. Сейчас мы накрепко привязаны к Кораблю, но, по мере восстановления техники в Космосе и на Луне, начнём расширять свои территории. Это неизбежно, Том! Пока мы можем лишь дистанционно изучать процессы, происходящие на Земле, но настанет день, когда мы туда вернёмся! Вернёмся, чтобы всё начать сначала! И не только мы вернёмся, Том! Мы все знаем, что после нашего старта с Земли к ближайшим звёздам запустили ещё четыре экспедиции. Пока с ними по непонятным причинам нет связи, но не могли же они погибнуть ВСЕ! Можно с натяжкой допустить катастрофу лишь одного корабля, но остальные три гарантированно вернутся! Это же ещё почти тысяча человек! Это Армия, Том, это большая человеческая колония, которая однажды снова станет Человечеством!
       Титов отдал кому-то на Корабле неразборчивую команду и снова вернулся к Стаффорду.
       - И, как начальник экспедиции и капитан Корабля, я тебе обещаю, что « резерв » мы начнём использовать лишь в ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО  КРАЙНЕМ  СЛУЧАЕ! Если уже всё, если уже нет никаких других вариантов. И это будет совсем не скоро…
       - А если это всё-таки чей-то умысел, и вот-вот они появятся, чтобы стать всему единоличными хозяевами, которые?.. – вмешался в диалог смирно сидевший Хрунов. – Может, они просто были далеко?..
       - Исключено, Андрей! – в голосе Титова появились новые радостные нотки. – Мы не совсем одни, ребята! Здесь тоже есть выжившие!
       - Где?!! – не удержался впавший почти в депрессию эмоциональный Хрунов.
       - С нами вышли на связь! Уже после вашего отлёта! Без нас тут запустили обитаемую станцию, перпендикулярную плоскости эклиптики. Минимальная метеоритная, астероидная и пылевая опасность, и полюса Солнца изучать удобно.
       - Что тут было?.. – опять не удержался Хрунов.
       - Узконаправленный рентгеновский луч, исходивший из сверхмассивной « чёрной  дыры », находящейся в центре нашей Галактики. Дичайшим и фатальным для нас образом этот луч под углом прошёл в плоскости орбит всех планет Солнечной системы. Ширина луча – сотня миллионов километров, но всем тут этого хватило… Это была жуткая микроволновка… Всё вскипало и почти мгновенно сваривалось… Та зелёная плесень, что теперь покрывает всю Землю, или произошла из гипертермических организмов, выдержавших луч, или океан мог не прокачаться гибельным излучением на всю свою глубину. Если вернее второе, на планете может быть не только эта зелень, обладающая фотосинтезом. Когда-нибудь мы это узнаем. А этим ребятам неслыханно повезло! При прохождении луча они оказались на верхней точке своей орбиты. Их слегка зацепило фоновым излучением, но большинство выжило. На станции тогда было около двухсот человек, теперь – шестьдесят два. Больше пострадала прецизионная техника, а своих ресурсов для восстановления было мало. Они знали о нашей экспедиции, но обнаружили нас только на подлёте к Земле. Нет у них там мощной техники для наблюдений дальнего Космоса, да и средства связи изначально создавались с ограничениями. Их основной задачей было изучение Солнца и не более того. У них есть транспортные корабли, но они не тратили зря горючее для полётов к убитой « чёрной  дырой » планете. Когда-нибудь они надеялись посетить эту станцию, как более перспективную для жизни, и рядом с бывшей родиной, но они не знали степени её поражения, а потому не рискнули менять живой дом на, возможно, необратимо мёртвый…
       Стаффорд вздохнул, но не обречённо, как прежде, а уже с заметным облегчением.
       - Надо работать, – сказал он. – Надо оживлять времянку, которая ПОКА станет домом. Для НАС, и для НИХ… На станции всегда и всего было с приличным запасом. Даже учитывая экстремальность ситуации, мы можем рассчитывать на то, что позволит нам продержаться без особых проблем, по меньшей мере, год. Чтобы не прикасаться к НЗ…
       Он подлетел к люку, ведущему в рабочий лифт.
       - Кэп, ты передай этим ребятам мою личную благодарность главного инженера нашего будущего нового мира. Обитаемого мира. Их немного, но они подарили мне Надежду на лучшее! Я уже начинаю думать о тех, кто тоже мог чудом спастись, как эти везунчики. Земля большая, на ней были глубокие шахты и подводные города. Жизнь, как мы теперь знаем после полёта к другой звезде, на редкость живуча. Ведь эта зелёная плесень откуда-то взялась, а Природа очень любит строить из живого пирамиды… Ну а Солнечная Система – ещё больше, и в ней немало укромных уголков…
       Хрунов отстегнулся от кресла, опустил забрало шлема, и решительно полетел к шлюзовой камере бота.
       - Я иду, Томас! – сказал он. – Вдвоём нам будет сподручнее!
       - Тебе уже не страшно?.. – спросил Стаффорд.
       - Ты это о чём? – не понял Хрунов. – И о ком?..

                Эволюция  ходит
                по  одному  и  тому  же
                кругу,
                всё  время
                вычисляя  у  него
                разные  площади…