Кубик воспоминаний 7

Кубики быстрых воспоминаний

Кубик/7

Если человек хочет приподняться, над чем, не над стулом же, конечно.
Впрочем, ответ последует автоматически, над жизненной текучкой, бытовыми историями, короче над бытом. Приподняться, допустим, взлетел. Общая картина? это куда посмотреть. А куда ни смотри, вперед или назад, везде общая картина. Для того и отрываются (вырываются?) от быта, чтобы увидеть «разом всю картину» (Гранин, с.117). Смотри, в прошлое или в будущее, можешь не просто смотреть, вносить детали, хотя бы штрихи. За этим? Дистанция. Когда это было. Когда еще будет. Лет двадцать, такое прошлое, или такое будущее, не слишком затрагивает текущую жизнь. Или вовсе не затрагивает. Да и зачем ее ворошить, выходит, приподняться над текучкой, над бытом, = сохранить эту текущую жизнь. Оставить свою жизнь в неприкосновенности. Должно же, что-то быть постоянным, иначе как сохранить себя. Но это постоянное, каким оно должно быть. Пусть все меняется, пусть мир рухнет, но под его обломками я останусь самим собой, мое постоянство и есть мое единственное условие. Тогда?
как оно должно выглядеть мое постоянство.

Возможно, именно так и рассуждал обычный земной человек, озабоченный судьбами мира.
Или уже, озадаченный? Постоянство, каким оно должно быть. Легче всего, каким не должно быть. Эксплуатация, или угнетение, ненависть, вражда, тем более классовая. Все это пора на свалку. Но взамен, что взамен. Надо бы съездить куда-нибудь, посмотреть. В голосе? Глубочайшее почтение, неужели и здесь школа. Но что тогда он сможет предложить, только то, что дает школа. Подумал, подумал, такой он был, этот человек левой ориентации. И решил съездить в настоящую школу. На то и школа, а где еще найдешь настоящих учителей.
Только в настоящей школе.
И вот, двери распахнулись. Он принят, без преувеличения, на самом высоком уровне. Конечно, какие проблемы. Учись, набирайся опыта, и догоняй. Все так, он и мечтал, учиться, обретать опыт, товарищей. Слушал, записывал, впитывал. Одно не учли опытные наставники, что этот отставной коммунист желает фигурировать сам по себе, отдельно от кого бы то ни было. Не как функция какой-то, пусть и значимой организации. А как живой человек, с эмоциями, сам выбирает, сам решает. А ему говорят, следуйте, куда? Согласно полученным указаниям. Короче, отставной коммунист устремился, на то и дан нам естественный ход вещей, к своей отставке.

Сначала шаг неуверенный, неширокий, потом пошире, размашисто.
А там и вовсе, перешел на прыжки. Что же он встретил на пути к отставке, встретил или попалось? Вот он входит, бесшумные коридоры, разве есть такие. Оказывается, есть места, где обитает тишина, сама по себе, ее не надо даже поддерживать. Лесенки, шагать по таким, одно удовольствие. Внимательная охрана, внимание сначала радует, потом раздражает. А как все блестит, когда хоть успевают. Встречают, минута в минуту. Точность, та самая вежливость королей, правда, без королей. Что за такой вежливостью, отсутствие индивидуальности. Нет ничего личного. Тогда остается, только общественное? Ну, зачем сразу ударяться в мечты, государственное, мы же еще не дошли до той стадии, на которой государство отомрет, да еще само собой. Однажды проснемся…
Видимо, здесь и начался путь отставного коммуниста.
К своей отставке. Не хотел жертвовать своей индивидуальностью, заупрямился, заартачился. Захотел, стал смеяться, сам по себе, просто так. Пошел на улицу, сел в троллейбус, увидел концертный зал, почему бы не сходить. Тут же вышел, зашел, приобщился. Послушал, вышел, на улице прохожие, встрял в разговор, побеседовал. А если выйти из бесшумного коридора, если есть место обитания тишины и порядка, наверное, есть место, лишенное такого порядка. Хотите посмотреть, что ж, глядите. Двери кабинетов, настежь. Бумаги какие-то валяются, шуршат под ногами, не бойтесь, топчите. Никто не станет возмущаться. Никого. Пусто, куда ни глянь. Пусто, уныло, беспросветно. Конец света, нет, просто это 16-е октября, вот и все. Звонок, не обращайте внимания, обычная проверка. Не могу отказать в удовольствии, и правильно, пошлите подальше, мол, только мешают работать. Пусто, тихо, одна тишина сменила другую. Было и прошло. Забыть, забыли? Вы о чем, я вас не понимаю. Вот это правильно, не было, ничего такого не было. И быть не могло, мы снова в бесшумных коридорах, охрана, все блестит. На этом фоне, как! Вы уходите? захотите вернуться!..

Что-то пресекалось, но что-то и поощрялось, должно что-то поощряться.
Это у вас, смутное ощущение, если есть всеобщий порядок, а ведь такой есть? есть, не сомневайтесь. Так вот, если везде порядок, уже сам порядок должен что-то поощрять, к чему-то толкать, так хорошо, а так не очень. Через некоторое время привычка, не замечаешь, просто следуешь неизменному порядку. Вы даже не представляете, как это удобно, каждый человек на своем месте. Поэтому каждая бумага, тоже на своем месте. Верно, хотя бумага важнее. Нет-нет, не обращайте внимания. Бывают, иногда награды, церемонии, разбор отношений. Такие, что не заметить трудно. И вы молчали, продолжайте.

А чего говорить, протяните руку, ко второй полке, видите, старая книжка.
Да, странный гриф, «Для научных библиотек», просто задвинули, потом забвение, а ведь это была не книга, событие. Сколько споров, сколько проклятий пало на головы, сколько собак спущено. Понятно, речь не о действительных собаках, о словах, но каких!.. В куче бранных слов собаки присутствовали обязательно, некий признак времени. Если кого-то обозвать собакой, как относиться к этому кому-то, объяснять не требуется. Чем-то автор прогневал высокие инстанции, желанием «иметь свою точку зрения». Ладно бы, в своем кругу, а то вынес на публику. Понятно, своя = отличная от официальной. В таких случаях решение принимается быстро, отлучили. Что ж, ревизионист сменил веру, именно вера лежит в основе всех научных мировоззрений? Не совсем так, в основе – чувства, а точнее, страсть, даже страсти. Что касается страстей, пришлось ему посмотреть, насмотрелся, еще больше наслушался. Начал разговаривать сам с собой, да что слова, рыдал. Сидел за столом, и рыдал. Ложь, «какой кошмар» (Гароди, с.65). А если, правда, тогда «какое крушение» (Там же). Но есть же факты, изложены. Даже если факты точны, они должны быть взвешены, на каких весах? На весах наших страстей, здесь гордость, там убожество, как ни странно, о научной теории ни слова. Так легко и свалиться, достаточно десятка слов.
Вот пример, несколько человек, из числа руководящих лиц, собрались.
Понятно, собрались на родине Октября. Все как обычно, в таких случаях. Радушный хозяин, лысый, но веселый, угощает, воодушевляет. И вдруг, почему вдруг? Никто не ожидал, хватает за плечо одного из руководителей, давай выпьем. Нужен тост, хозяин, понятно, оставляет это право за собой. Я выпью за твое здоровье, выпью охотно. Кто бы спорил, гость берет стакан. Но это еще не тост, только вступление. И вот хозяин выкладывает, пью за твое здоровье, ведь мы на "ты", но за твой Комитет пить не буду, «там есть собаки» (Там же). На что он рассчитывал, понятно, гость взбешен. Или вместе с моим Комитетом, или тост не нужен вовсе, обойдемся. Ну, это вызов, отказаться от дружеского расположения, да еще высказанного столь явно, открыто, на глазах у руководящих лиц всего коммунистического мира. Нужно ли тратить слова, объяснять, уговаривать, что-то доказывать. Возможно, какой-нибудь гнилой интеллигент снизошел бы. Но хозяин – человек дела, он действует, как привык, быстро, напористо. Благо в руке стакан, мгновенно, без колебаний, «бьет о пол свой бокал» (Там же). Понятно, тут действие без всякого расчета, эмоция, страсть. Но, возможно, и сознание своей силы, я – первый, мой голос решающий. Впрочем, не только голос, есть еще военная мощь, а значит, угроза интервенции. А что же гость, молчит. Он тоже не хочет тратить время на слова, он тоже действует. Проще говоря, в свою очередь, отправляет стакан на пол.
Два разбитых стакана.
Как ни странно, две судьбы оказались разбитыми, хотя и несколько позднее. Хотели сохранить свою индивидуальность? они лишились ее, как только вошли в среду своих партий. Но вот партии, вернее, вес партий различается, и сильно. Поэтому следуй за мной, я ценю тебя, а твой Комитет, наведи порядок сам. Видишь, как я тебе доверяю, ты должен оправдать. И что там говорят? я буду действовать твоими руками. Верно, если голова есть, где ваши руки, несите. Ты превратишься в марионетку, что ты несешь, наслушался всяких там интеллигентов. Ты будешь моим доверенным лицом, улавливаешь, тогда действуй.

А что же отставной коммунист.
Он поздравил гостя, вы правы, терпеть подобные выходки, нельзя. Ни в коем случае. Правда, было это позже,  много позже. Когда он уже прошел большую часть пути к своей отставке. Шаг за шагом, он шел, к чему? К потрясению, его выставили, о чем говорить, просто выбросили. Несколько человек, собрались, быстренько решили, а где же партия. Почему партия молчит, «Я даже хотел покончить с собой». Жизнь, вы будете смеяться, я обрел свободу. Неужели? Да, иногда моя рука тянется к револьверу. Куда вас потянуло! Но ведь тот далекий оппонент схватился за стакан. Это не значит, что я собираюсь стрелять. Это значит, что я выбираю не слово, а поступок. И какой же он поступок совершил? Отправил Маркса в будущее.
Вернее, попытался, мы уйдем, он останется.

Метафизическое приложение/3

Счастливые люди, где вы?
Посмотрите на их лица, детский восторг. Вино?.. считается лекарством, его дают детям. Но детская смертность! что-то жуткое. Половина членов конвента, рябые, оспа свирепствует. Что остается женщинам, рожать, рожать. Как счастливы эти люди, строят планы, конечно, великие. Тут же начинают воплощать их, понятно, цена никого не интересует. Гармония примет всех, даже уродов, их в первую очередь.
Предустановленная гармония, = часы
Цепь революций, 1517 – 1917, = геометрия
Звено цепи = точка авторитета + точка боли + точка сборки
Тяга к сильной руке
Синдром великодержавности
Неподкупность
Продажность
Точка традиции
Общее благо
Фракция
Болото
Тигр в болоте
Короткий век революционера
Фракционер-долгожитель
_________________________________
Зачем нужны революции? Чтобы уничтожать революционеров, Клим Самгин предельно откровенен. Что здесь, откровенность, дошедшая до цинизма. Или цинизм, во всей своей откровенности. В наше время, после революционной Перестройки, после серии цветных революций, слова Самгина можно чуть изменить. Революции нужны, чтобы унижать революционеров.
Иначе говоря, почему революцию нельзя завершить.
Эту старую проблему можно обозначить, как проблему революции, как проблему любой революции, революции вообще.

Историческое приложение/2

Революционер – человек, которому не нужна нравственность.
Ее ему заменяет сила революции, вернее, эта сила и представляет себя как высшую нравственность. И чтобы там ни творила революционная сила, это будет нравственно. Поэтому? атомы революции начинают разбегаться. Одни в лагерь консерваторов, другие – в лагерь революционного террора. Неужели не остается никого, кто бы верил и хранил нравственность? Гляньте, видите, идет генерал. Спросите консерватора, тот не замедлит, предатель. Теперь спросите якобинца, тот подтвердит, предатель, почему?
Этот генерал сохранил детскую веру в высокую нравственность.
Он хранит веру, и следует своей вере. Поэтому его обзывают предателем. Он не играет в революцию, он ее начинает, он делает ее. Но как только революционный процесс выходит за пределы его убеждений, он прекращает поддержку революции. Предтеча революции, он поднял революцию, воспламенил души. Но как только эти души заразились революционным террором, сразу же вышел из революции. Это значит? он был необходимым звеном революции. Быть необходимым, наверное, от этого трудно уклониться. Но не более, это еще труднее, но он справился.
Божественное право
Деспотизм
Привилегии
Суверенное право
Равенство
Свобода
______________________________
«Дом великого старика» (Гангнус, с.266), когда-то он был полон молодежи, теперь он пуст. Некому играть его роль?  Возможно, эта роль уже не нужна, цепь революций тянется уже сама по себе.

Литература:

1. Гангнус А. «Он никогда не терял надежды» // Новый мир, 1988, № 3.
2. Гароди Р. «Моя гонка по веку в одиночку» // Родина, 1990, № 11.
3. Гранин Д. Запретная глава // Знамя, 1988, № 2.
4. Медведев Ф. Роже Гароди, отставной коммунист // Родина, 1990, № 11.