Мочалка

               

  Сегодня распяли Христа, сегодня – страстная пятница.

В эту ночь кошка спала в зале с мужем, а я, закрыв плотно дверь в спальню, спала одна в чистой постели, накануне вымывшись шведской мочалкой, которую мне подарили на день рождения, и получала истинное наслаждение.

 Я рассмеялась, получив мочалку в подарок: что за намёки? Она розового цвета со специфическим запахом, потому что сделана из натурального материала – каучука, и якобы снимает целлюлит. Мочалка овальной формы, с одной стороны поверхности небольшие пупырышки, с другой – резиновые зубчики длиной два сантиметра. И главное, она дорогая, потому что «мейд ин» Швеция – было сказано дарителем.

Когда я бывала в гостях у знакомых и подруг, у них в ванной были такие же розовые мочалки. Похоже, что половина населения пользуется шведской продукцией. Когда-то в начале 18 века русские  разбили армию шведов под Полтавой, а теперь через триста лет они нам отомстили, забросав своими мочалками!

Вставать не хотелось, но надо. Приехала на работу, все уже в сборе. Марина «сидит» на телефоне и договаривается с заказчиком, чтобы ей выделили рабочего сделать обмеры по чердаку реконструируемого здания. По тембру голоса, я поняла, что Марина уже с утра не в настроении, и даже потихоньку хамит Владимиру Анатольевичу, что очень не похоже на неё. Через некоторое время Марина с Владимиром Анатольевичем ушли на обмеры.

Ближе к обеду позвонил Лёва Абрамович:

- Привет, Лимачёва! Давай встретимся в обед. Надо обсудить один вопрос, если не возражаешь.

Абрамович всегда обращался ко мне только по фамилии, объясняя тем, что ему нравится произносить её вслух. Но я думаю, что это просто привычка, которая тянется со школы, мы с Лёвой учились в одном классе. И кажется в седьмом классе я была в него влюблена.

- Не возражаю. Обрисуй суть вопроса.

- При встрече.

- Ок!

Мы встретились в уютном кафе-баре главного офиса «Приорбанка», который находился рядом с фирмой.

 Абрамович, как всегда, галантно помог снять мне плащ, изящным жестом отодвинул стул, когда я садилась, заказал две чашечки кофе. Было заметно, как официантка повелась на его тихий голос, мягкий баритон с нотками  сексуального придыхания. В её взгляде я без суфлёра прочла: что может связывать эту старую перечницу с   импозантным красивым мужчиной, похожим на голливудского актёра Ричарда Гира?

За чашечкой кофе Абрамович рассказал о своей проблеме:

- Директор отказывает мне в объекте, который ты мне предложила. Он хочет его передать Курскому.

- Скорее всего, Курский подсуетился и успел перейти тебе дорогу. Хорошо. Я обдумаю эту тему и попробую повлиять на директора, - пообещала я.

Мы допили кофе. Абрамович посмотрел на меня масляно-наивным взглядом:

- Извини, я забыл в машине портмоне.

Я молча достала карточку, чтобы рассчитаться за две чашечки кофе. Опять от меня не ускользнул удивлённый взгляд официантки, когда она принимала из моих рук карточку.

Да, в этом весь Абрамович, такой элегантный и внимательный: стульчик подставит, стульчик уберёт, но что касается денег, скуп, причём скуп по мелочам. Может, это его жизненное кредо? Меня внутренне передёрнуло, мелькнула мыслишка: почему я должна ему помогать? Я всегда чувствовала между ним и собой стеклянную стену. И чего это я так распыляюсь ради него?

Абрамович довёл меня до дверей офиса. Мы договорились, что завтра созвонимся.

Итак, до конца рабочего дня мне надо решить, помочь Лёвке, а это значит «наехать» на директора, или послать его ко всем чертям, а завтра сказать: я сделала всё, что могла, но не получилось.

Не успела зайти в свой кабинет, как секретарша вызвала к директору. Директор, после отсутствия на работе более двух недель в связи с очередным запоем, был хмур и зол. Не подбирая приличных слов и не соблюдая дипломатию, сразу начал на меня орать:

- Ты, что, блин, Лимачёва, директором уже себя возомнила! Ты, блин, уже сама объекты распределяешь!

Пока он орал и брызгал слюной, я поняла, что с утра у него побывал Курский и навязал директору эти крамольные мысли про меня, чтобы любой ценой перехватить объект.

Кто же такой Миня Курский? Высокий, красивый мужчина. Он моложе Абрамовича на целых пять лет. Но вот того лоска и элегантности, как у Лёвки, нет, как бы ни лез из кожи вон. Со мной Миня всегда вёл себя сдержанно-дружески, хотя я постоянно  с его стороны ощущала негатив. Может, в моём взгляде, как бы я его не маскировала, он читал лёгкое презрение. Для меня Курский - скользкий и гаденький тип.

А директор тем временем распылялся всё больше и больше. Меня особо не задевала его ненормативная лексика и хамство. За годы работы с ним, я выработала определённую тактику, и очень многое пропускала мимо ушей. Я вдруг отчётливо вспомнила сон, который приснился мне этой ночью.

Сон.

Я стою у раскрытого окна деревенского дома и смотрю вдаль. Полдень, лето, всё в красно-оранжевых тонах. Сквозь грибной дождик я вижу радугу в виде северного сияния. Мне спокойно на душе.

Вдруг со спины ко мне подходит директор, обнимает, разворачивает к себе и нежно целует в губы. Затем так крепко стискивает меня в своих объятиях, что я никак не могу вывернуться. Я сопротивляюсь, потому что знаю: это – ни к чему, я не могу ответить на его чувства, потому что их у меня нет. Его гладко выбритая щека упирается мне в губы. Я ощущаю его кожу и удивляюсь, до чего же она у него гладкая, даже нежная, как шёлк.

Мы вышли с ним на улицу. Дождик прекратился, а вместо радуги на фоне сельского пейзажа мы видим красный закат.

К нам подходит парень и спрашивает дорогу к клубу. Пока я ему объясняю, как пройти, директор в это время с двумя тяжёлыми пакетами, идёт в дом, при этом говорит, чтобы я шла за ним, он будет меня ждать. Я мучительно пытаюсь принять решение: идти за ним в дом или нет?

На этом я проснулась.

Наконец директор в своей зажигательной речи сделал небольшую паузу, в которую я попыталась быстренько вклиниться: 

- А вы мне сегодня снились, - тихо произнесла я, вложив в тембр голоса максимально нежности.

Директор от неожиданности как то обмяк, на несколько секунд задумался, переключая тумблер в мозгах на другую тему, и испуганно спросил:

- В каком виде? В хорошем или плохом?

- Конечно, в хорошем. Мы целовались.

После моего ответа он ещё больше стушевался и стал извиняться, что наорал на меня. Потом в нормальной деловой обстановке мы  обсудили проблемы фирмы, а главное, я «вытрясла» у директора  объект для Абрамовича, показывая дулю в кармане Курскому.

Муж с работы пришёл позже, чем обычно. Был зол и голоден. Сразу начал орать. Оказывается подлая и наглая кошка пописала в тапочки мужа. Его возмущению не было предела.

Я взяла самую большую тарелку, положила на неё с одной стороны сельдь под шубой, с другой - салат оливье с горкой, а сверху положила три отбивные с сыром и чесноком, и молча, не забыв при этом нежно улыбнуться, поставила всё это великолепие перед мужем. Он всё поглотил, прошёл в зал, уселся в кресло и стал слушать концерт классической музыки по телевизору. От еды и музыки муж   разомлел. На коленях у него сидела кошка, которую он гладил, приговаривая тихим елейным голосом:

- А кто это сегодня в мои тапочки написал?

Тем временем подлая и наглая кошка цепко держала в лапах мою розовую мочалку, методично откусывала по резиновому зубцу, а затем, пожевав, сплёвывала их на пол.

Я печально смотрела на растерзанную мочалку, которую когда-то мне подарил Абрамович.