Мрамор

Совинформбюро:

17 января наши войска после упорного боя овладели городом и крупным железнодорожным узлом Миллерово. Наши войска, наступающие южнее Воронежа, овладели городом и крупной железнодорожной станцией Алексеевка, городом Кюротояк, районным центром и железнодорожной станцией Подгорное. В районе Северного Донца наши войска захватили несколько десятков населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты — Красновка, Исаевка, Верхне-Митякинский, Астахов, Калитвенская, железнодорожные станции — Погорелово, Красновка. В районе Орловская наши войска овладели крупными населёнными пунктами — Буденновская, Бекетный, Донской, Ногаевско-Ребричанский, Гундоров, Романов, железнодорожными станциями Эльмут и Восточный. На Северном Кавказе наши войска в результате решительной атаки овладели районным центром и крупной железнодорожной станцией Курсавка, районным центром Гофицкое, крупными населёнными пунктами — Сергиевна, Султанское, Крым-Гиреевское, Воровсколесская, железнодорожной станцией Крым-Гиреево.

Шел 573 день войны. Бойцы 130 гвардейского полка 44 гвардейской дивизии 1 гвардейской армии юго-заподного фронта штурмовали ледяной вал, построенный немцами на подступах одной важной железнодорожной станции. Немцы назвали этот вал неприступной крепостью, он был сделан из гор мусора и соломы, залитой водой в жуткий холод зимы 1943 года, на верху вала установлены пулеметы и стрелки с винтовками, за валом находилась деревушка, умершая от немецких обстрелов и бомбежек.
Рота лейтенанта Ликунова окопалась в снегу в полукилометре от вала и ждала, пока немцы перестанут поливать их из пулеметов и легкой артиллерии.
- Товарищи, главное — быстрота, — объяснял Иван Ликунов, — мы ведь не такие крепости брали. : обратился к бойцам Ликунов. Они лежали в снегу и ожидали.
Через некоторое время Ликунов понял, что немцы не прекратят обстрелы, и рота короткими перебежками прорывалась к валу, зубами вгрызалась в ледяную стену, под пулеметным огнем и разрывами гранатометных снарядов, они умирали и шли умирать снова, они готовы были умереть трижды, но к валу их вела великая ярость, злоба и необъяснимое русское самопожертвование, закаленное в кровавых боях за эту землю. Голос их отцов и дедов вел их навстречу строчащим пулеметам, они скидывали немецких солдат с вала, вгоняя в их головы саперные лопатки, стреляя в упор, глядя в глаза врагу и улыбаясь окровавленными ртами, они выдирали из-под немецких шенелей их души и бросали в самую бездну.
Этот штурм обошелся Ликунову ценой его роты. Из всех Бойцов у него осталось лишь 13 : Сержант Васильев, Рядовой Котов, Мл. сержант Кубакаев, Рядовой Крбаев, Рядовой Немировский, Рядовой Полухин, Рядовой Поляков, Сержант Севряков, Мл. лейтенант Седов, Рядовой Сирин, Рядовой Тарасенко, Рядовой Утягулов и сам Ликунов. Они прорвали оборону немцев на сто метров и заняли три хаты за валом и заняли в них оборону. Первый дом заняли Васильев, Котов, Кубакаев, Курбаев и Тарасенко. Вторую хату, что было по центру, заняли сам Ликунов, Полухин, Немеровский, Поляков и Утягулов. У них был ручной пулемет, около сорока противотанковых гранат и стрелковое оружие, ожидалось, что основная волна атаки пойдет на них. Третий дом заняли Севрюков, Сирин и командовал ими Седов.
вскоре началась атака. Немцы нещадно обстреливали дома, но натыкались на град пуль из пулемета и автоматов. Немцы штабелями падали замертво на мерзлую землю, обожженную их снарядами. Фашистские командиры рвали глотки, крича на своих бойцов. Они захватили Европу, а сейчас не могут взять три хаты с 13 бойцами. Гул стрельбы стоял в воздухе, все сущее разрывал крик раненных немцев, огонь был таким плотным, что солдаты немецкой армии не могли утащить своих раненых.
- давай, падла! иди сюда!, - кричал Ликунов, - бей их, ребята, бейте эту заразу!
- Патроны! ленту сюда! ленту, бля! : кричал Поляков, палящий из пулемета
целый день продолжался бой, многие из оставшихся бойцов Ликунова были ранены, сам он получил пулю в руку, но казалось, ему плевать. Фашисты предлагали бойцам сдаться, из громкоговорителя до них доносился голос с сильным немецким акцентом : " русские, сдавайтесь, мы сохраним вам жизнь, мы не понимаем, зачем вам здесь умирать, шансов нет, скоро вы все умрете, коммунисты не пришлют вам помощь, вы отрезаны! сдавайтесь!"
Ответа не последовало. И тогда озлобленные немцы пустили в ход танки, под прикрытием тигров шли немецкие роты, гвардейцы не испугались и пустили в ход гранаты, танки приостановились, немцы залегли, прикрываясь броней.
- ну, сука, давай сюда! : послышалось из одной хаты.
- Немировский, ко мне! : скомандовал Ликунов
- Коля, давай к Седову, забирай их, там их трое всего, убьют, их не слышно что-то, давай, Коля
Немировский махнул головой и отправился в крайний дом. Под обстрелом немцев, он все таки смог добраться до хаты, но внутри оказался лишь тяжело раненый Седов, Сирин и Севрюков были мертвы. Немировский также погиб, пытаясь вынести тяжело раненого лейтенанта из хаты, прямо на выходе он словил немецкую пулю в ногу и рухнул, держа безсознательного Седова на плечах, при попытке встать, он почувствовал страшную боль, потом подняв глаза, увидел как несколько немцев ползут к нему, наверное, хотели взять живым. Он дал по ним очередь из автомата
- Лейтенант, ты жив еще?
Седов был мертв, сильное кровотечение. Немировский немного отполз от Седова и лежа занял позицию на крыльце хаты, на него осыпался град пуль и пару раз разорвалась граната, одна из них была осколочной и осколок угодил прямо в плечо.
- сука, - отхаркивая кровь, вырвал Немировский,- ну, давайте, идите сюда, давайте
Он пустил очередь из автомата, потом что-то резко откинуло его голову назад и из глаза брызнула кровь, лишь после этого раздался звук. Снайпер....
У гвардейцев кончались боеприпасы, пулемет замолк, а у каждого бойца осталось не более пару магазинов и по нескольку гранат. Из их ран сочилась кровь, тела были вымотаны, но разум был готов сражаться. Что-то есть в русских, вся эта историческая закалка, весь тот ужас и мрак, что перенесли на своих спинах наши отцы и дети, превратил нас в железобетонные манументы, которые чистоплотные немецкие солдаты, с таким трудом сдвигали с места.
Фашисты подкатили станковый пулемет к правой хате и открыли огонь в упор. Полусаманные стены строения прорезались орудием как масло ножом. Васильев, Кубакаев и Тарасенко погибли.Котов и Курбаев смогли, под обстрелом, перебежками добраться до Ликунова и заняли оборону в средней хате с остальными. Немцы заняли освобожденные ими хаты и почти окружили среднюю. Гвардейцы отчаянно сопративлялись, они даже смогли сделать несколько вылазок из хаты и собрать боеприпасы с трупов немецких солдат. Огонь станкового пулемета был задавлен, орудие уничтожено. Но гвардейцы находились в окружении, каждый из выживших понимал, что да рассвета не доживет.
- закурить есть у кого? : спросил Утягулов. Котов протянул ему самокрутку. По хате прошелся горький табачный дым, он плыл сквозь гарь, пороховой запах и пыль. На полу повсюду были гильзы и капли крови из ран гвардейцев
- как думаете, наши подойдут? : спросил не у кого Поляков
- канонаду слышишь? никого не будет, конец нам...: с каким-то страшным равнодушием сказал Котов
- слушайте все!, - ворвался раненый Ликунов, - если у кого-то есть мысли сдаться, то иди в хлев и застрелитесь, иначе я сам это сделаю. Даже не допускайте мысли о плене, этот позор вам не отмыть, ясно?
- так точно! : крикнули все
- а теперь... боеприпасов мало, немцы нас окружили, единственный у нас выход, товарищи...
- не тяни командир, говори : сказал Утягулов
- прорываться будем... израсходуем припасы, по гранате возьмем и бросимся прямо на них, у нас еще лопатки есть, штыки.
- а вдруг схватят
- подорвешь гранату
тут почуялся запах гари. Немцы под покровом темноты смогли подползти к хате и обложить ее соломой, потом они ее подожгли. Но из огня на них обрушился шквал пуль, хаты уже сильно горели, но из них никто не выходил, а огонь велся постоянно, слышался отборный, злой и громкий мат, немцы даже испугались, они не привыкли к ведению такой войны, это напоминало им битву с самим безумием. Тут на мгновение огонь из хат прекратился, немцы подумали, что гвардейцы сгорели и уже хотели подойти к хатам, бросить в окна гранаты, чтобы наверняка добить этот злой и яростный источник необъяснимой отваги и храбрости, но из пылающих окон на них выпрыгнули как озверевшие кошки гвардейцы. Они штыками кололи ошеломленных немцев, на каждого гвардейца пришлось по 7-8 немцев и каждый гвардеец унес с собой 3-4 немца, исколов их тела штыками и расколов головы лопатками или вонзая их в незащищенные глотки. Рукопашный бой шел около 20-25 минут. Котов и Курбаев подорвали себя гранатами, забрали с собой около 8 фашистов. Рядовой Утягулов вонзал свой штык в сердца немцев, пока не получил ранение в грудь, он каким-то неведомым человечеству образом смог встать и убить еще трех немцев лопаткой, пока не упал замертво. Поляков погиб от трех немецких штыков, прямо в спину. Полухин напугал немцев до смерти, он выпрыгнул первым из хаты, в это время он горел. С диким криком он кинулся на немцев, заколол двоих и умер, сгорел. Лейтенант Ликунов бился до последнего патрона, а последний всадил себе в висок, не считая для себя приемлемым сдачу в плен.
Когда наступающие советские войска ворвались в поселок станции Красновка, на краю поселка догорали три хаты, вокруг которых лежало около ста убитых немецких солдат и офицеров, дымили подбитые танки врага. Все тринадцать гвардейцев погибли, но выполнили приказ, как велел им солдатский долг!

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1943 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками гвардии лейтенанту Ликунову Ивану Сергеевичу, гвардии младшему лейтенанту Седову Ивану Васильевичу, гвардии сержанту Васильеву Владимиру Александровичу, гвардии сержанту Севрюкову Николаю Михайловичу, гвардии рядовому Курбаеву Афанасию Афанасьевичу, гвардии рядовому Немировскому Николаю Николаевичу, гвардии рядовому Полухину Ивану Андреевичу, гвардии рядовому Полякову Константину Илларионовичу, гвардии рядовому Сирину Николаю Ивановичу, гвардии рядовому Тарасенко Ивану Ивановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза и награждены орденами Ленина.