Ах! что случилось?..

      Женщина проснулась и какое-то время лежала в постели, не желая вставать в это утро. И где-то глубоко в мозгу её зазвучали, будто отдалённое эхо, слова из старой полузабытой песни, что когда-то, в дни её молодости, пел Муслим Магомаев. «А что случилось? Ничего не случилось…» — пел в душе отдалённый голос.
     Она заправила не спеша постель. За окном ликовал по-летнему солнечный день. Умылась. Поставила чайник. А слова песни рвутся на волю из глубины души, и она уже слышит их и уже напевает знакомый мотив. Эту песню когда-то действительно великолепно исполнял Магомаев.
     Вот женщина склонилась над стопою старых виниловых грампластинок: здесь их много, с голосом Магомаева; его пение любила слушать она в молодые годы.
            «А что случилось? Ничего не случилось…»
      Она ставит одну из пластинок на диск проигрывателя. Игла шипит, потрескивает. И вот крылатый и сильный голос певца заполняет комнату:
      «В зимнем парке тополя так грустны… Но ты помнишь, как давно по весне мы на чёртовом крутились колесе…», — старое чёртово колесо! Сколько мне было тогда, когда появилась в нашем доме эта пластинка? — думает женщина. — Пять? Десять? «Чёртово колесо» — ожившее в звуке прошлое, полёт к звёздам детства.
      Она ставит вторую пластинку: легко и непринуждённо звучат слова следующей песни:
            «Это может быть бывало, с вами может быть бывало,
            Или с кем-нибудь бывало, а со мною в первый раз…»
      Пластинки, одна сменяет другую. — Но где же та песня, слова которой с утра не дают мне покоя? — не то про себя, не то вслух шепчет женщина.
      И вдруг… плачь скрипки и спокойный до грусти голос Муслима:
            «Часто мы не знаем сами, грустим о чём, хотим чего,
            Мы держим счастье в руках, а проснёмся — нет его…»
      И будто время смешалось в нечто непостижимо-огромное и прекрасное: картинки разных лет, событий, любимых образов — одно за другим — возникали и гасли в её сознании, как на экране старого кинематографа.
            «Ещё вчера мы были рядом, и счастью не было конца, — звучали слова песни, — Но как жестоко порой ошибаются сердца…»
      И радостью и грустью наполнилось её сердце.
            «А что случилось? Ничего не случилось.
            Были мы влюблены, а любовь не получилась»
      Любимые образы, небо — огромное, чистое — и во всю его ширь песня — простые слова:
            «И ничего не надо больше, и в мире нет родней лица,
            И зря проходят года, и разбиваются сердца…»
      И слёзы вдруг потекли из её глаз…
            «А что случилось? Ничего не случилось.
            Просто где-то судьба глупым шуткам научилась.
            Очень жаль, что научилась, зачеркни эти дни.
            Не пиши, не звони. Извини… извини…»

      Окончилась песня. В комнате стало темно — то набежавшая туча закрыла небо — и крупными каплями застучал по подоконнику дождь. Плакала женщина, и с нею плакал весь мир.
      Забытый чайник кипел вовсю. Она налила себе горячего чаю и стала думать: — Старая песня Масиаса… Почему именно её слова?.. Почему в это утро?.. Отчего столько волнения?.. Всё неосознанно. Всё неслучайно. А что случилось? Ничего не случилось.

Керчь, 31 мая 1998 г.