Жил-был я. Кн1. ч2. гл1. Палдиски. Желание

      Закончив рукопись, я потянулся и, сложив руки на затылке, медленно, привалился на спинку скрипучего стула. Чувство выполненного долга утихомирило меня. Я посмотрел в окно и задумался.   
Мой взгляд бесцельно поплыл по небу, по затихшей листве, скользнул на подоконник, пробежал по фалдам откинутой тюли, настольной лампе с зеленым абажуром и остановился на чистых листах бумаги, лежащих на столе.  Сладкий позыв защекотал под левой лопаткой. 
      - Нет. На сегодня хватит!  - я, порывисто, встал из-за стола и вышел из кабинета.   
                ---------------------------------------
      Я снова Дома. Дома пусто и грустно.  Ощущение – будто разом отключили   звуки, шумы и шорохи, экспрессию чувств, мысли голосом и слова шёпотом, оставив одну звенящую тишину. Не люблю звенящую тишину, не люблю, как спутницу одиночества.
      Я прошел на кухоньку, открыл форточку с капелькой белой краски в углу стекла, так и не стертой со дня последней покраски, и в квартиру вплыл свежий летний воздух, с ароматом трав и цветов, шелестом листвы и негромкими звуками улицы маленького городка.
      Проведя пальцем по надрезу на цветной клеенке, я покидаю кухню и перешёл в гостиную.
      Смотрю в северное окно. Из окна видно море. Там, где оно освещено солнцем, оно изумрудное, а в тени молочных облаков - темно-синие. Море окаймлено зелеными холмами Петровской фортеции, «горами». Тут же Длинный дом, Универмаг, Первая гостиница, Вторая, Третья. 
      Когда я смотрю на эту картинку меня охватывает волнение, легкий трепет от ясности и гармонии деталей и путей, где я был и где мне предстоит побывать, от кровной сопричастности к этой естественной красоте.  ««Провинциальная простота», – скажут иные, - ни вензелей, ни артефактов».
     Это мои красоты и образы, мои реликвии, катализаторы волнения и умиротворения. Ах, если так было всегда. Погрузиться бы в эту маяту и зависнуть во Времени. Но это не мой стиль. Мой девиз: завершая первый шаг - планируй третий.
     Смотрю в окно, а сам думаю, откуда начать новый рассказ? С улицы Лауристини или улицы Садама? Нет, Садамой я закончу, а начну, все-таки, с Лауристини. Мой дом ничем не отличался от многих, построенных в то достославное время в Северной Эстонии. Стандартный. Сложенный из белых силикатных кирпичей. Высотой - в пять этажей. Длиной в шесть подъездов. Фасадом дом выходит на главную улицу моего Города – улицу имени Йоханнеса Лауристина. Гражданина, писателя, руководителя Эстонской Советской Социалистической Республики. Он погиб в 1941 году, защищая от фашистов свой город, свой народ, свою веру. 
      У моего подъезда шелестят клен и ясень. Клен распускал листья весной, раньше других деревьев, а ясень - в конце мая, самым последним. Клен терял свою роскошную шевелюру в сентябре, а ясень, иногда и под снег уходил зелёным.   
Из окон виден половину моего Города.  Универмаг, «дежурный» магазин, цветные дома улицы Садама: розовый, зеленый, желтый, шестнадцатый, четырнадцатый, «больничка», гранитный ДОФ, парк, котельная, кусок «29 квартала», лес с полосатой трубой Третьего участка, Шестая гостиница. Хотя стоп, Шестой гостиницы еще нет. Она будет построена позже. Пусть будет дом Сембика, Сашки Симбирского, с большим участком и высоченными древними деревьями. Так. Вот и вид на каток открылся. Все ясно. Все знакомо. Обо всем не раз вспомнится и не раз расскажется.      
                ---------------------------------------
       Неожиданно возникает желание, за ним вопрос: «А не съездить ли в Таллин?»   
Сказано - сделано.
       Я выхожу из подъезда и притворяю тяжелую деревянную дверь. Под кленом и ясенем, неторопливо раскуриваю сигарету, запрокинув голову, смотрю на пятый этаж, в свои окна, в них разливается огонь яркого утреннего солнца.   
       Мой путь пролегает по улице Лауристини, от дома до кинотеатра «Балтика». Там показывали кинофильмы «первого городского экрана», в ДОФе - второй раз через месяц. Не переходя перекресток к магазинчику – лавке со старой вывеской «Кauplus», в простанародии – «капсуль» поворачиваю направо, по улице Октообри (Октябрьской) до заросшего церковного сада, потом налево, по тенистой улице Ныукогуде (Советской), вдоль серых «финских» домиков и красных кирпичных заводских стен.    (Никогда не задавался вопросом – «Почему в стране Советов названия улиц писались на языке автохтонного населения?».  Иногда, без перевода. Тогда двуязычее было узаконено и было в порядке вещей. А теперь говорят, что мы были варварами - оккупантами. Ум понимает «почему» нас так принято называть, а сердце – нет. Не хочет понимать. Ладно, этого безумия еще нет. И не будем принимать его всерьез). 
        Зеленые улицы Города. И старые, и новые, заботливо укрыты густыми кронами. Листва деревьев в жару - прохладная тень, в дожди -  защита от небесного водопада. 
        Бегу. Бегу по улицам. Тороплюсь, ведь электрички до Таллина ходят нечасто. «Пролетаю» Седьмой СРЗ, филиал Текстильной фабрики, хлебозавод, (ах, как здесь пахнет свежеиспеченным хлебом)!  Пора! Время не ждет! Вот он, вокзал. Перрон пуст, но у лестницы стоит народ - значит, поезд скоро подойдет.
Старое деревянное здание вокзала. Расписание движения электропоездов, написанное готическим шрифтом.   
       Обращаюсь в маленькое окошко кассы: «В Таллин – туда и обратно».    
       - Восемьдесят копеек.
       -  Палун. Спасибо.   
       Выхожу из вокзального помещения - поезд подан. Остался паспортный контроль. Все-таки мы не «халам-балам», как говорят местные, а закрытая территория, ну, а для всяких штатских – погранзона.
       Шесть ступеней, и я на перроне. Достаю и протягиваю свой Российский паспорт образца 1998 года, у стрелка ВОХР - ноль реакции.   
       - Пардон. Не то.   
      Шарю по карманам. Достаю ученический билет: - Нормалёк?   
      - Проходи. Не задерживай!   
      Скромно брызнул застенчивый дождик. Черное полотно перрона заблестело, как стекло.   


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/07/1265