Жил-был я. Кн1. ч2. гл2. Палдиски. Отъезд

   
   
       1974 год, август.
      «Валентина Ивановна, не уезжайте! - голосят девчонки. - Как мы без Вас?»
Валентина Ивановна сама - то девчонка, 24 года, плачет, обнимая подопечных, глотает слезы и не знает, как успокоить «детей».
      Мы, парни, стоим в сторонке.
      Ах, Валентина Ивановна, наша четвертая классная руководительница. Ох, и досталось же Вам от нас, от 8 «А» класса, по самую завязку. И плакали, и рыдали Вы из-за нас, и пытались кричать на нас своим несильным голоском. Но по завучам и директорам не бегали, не жаловались, ища защиту.
      «Англичаночка» Вы наша, «Классная» Вы наша, старше нас, на каких-то 8 лет.
И мокрый мел, и сухая тряпка, и падающие доски, и, уж, я молчу о кнопках (неслучайно, конечно) на стуле и черте еще что! Тоненькая, худенькая, востроносенькая, беленькая, с короткой стрижкой.
       Какое было у Вас прозвище? Дай Бог памяти. Одуванчик? Нет. Лютик? Не-не-не. Что-то сказочное. Дюймовочка….. Нет…… Зо. Зо-луш-ка. Точно «Золушка».
Золушка... 8 «А» класс Палдиской средней школы, любил Вас. После окончания Пединститута мы были у Вас первыми. Да, и Вы были у нас первой. Настоящей. Нормальной. После всех «доводок» Вы, все-таки, нашли общий язык с непростым  8 «А» классом и стали настоящим вождем «неугомонных».
       Смелые, по тем временам, темы «классных часов», веселые капустники - «огоньки», походы в лес, экскурсии, кино – «Ромео и Джульетта», «Генералы песчаных карьеров» и так далее. Что? Это сейчас они - детское кино, а тогда, в Эстонии, дети до 14 лет на эти фильмы не допускались.
А когда педсовет стал ее «цеплять» за «тлетворное влияние, за хождение с классом на сеансы с ограничениями по возрасту», вплоть до снятия с руководства классом, тогда 8 «А» «взбрыкнул» и сгрудился вокруг своей классной руководительницы, защищая её.
       Конечно, мы победили.
       Наши мудрые родители, рассудили правильно: «Пусть будет так, как есть. Она хорошая умная учительница и руководит подростками правильно, дети ее слушают». Имея хороший вес и положение, родители тихо загасили, разгорающийся скандал. Мы об этом не знали! И очень гордились «своей победой».
       Но дождливым августовским днем Золушка уезжала на очередную пограничную заставу, вслед за своим мужем. Увы. Поэтому плакали девчонки, да, и, мы, пацаны, сторонясь, тоже еле сдерживали праведные слезы по этому поводу. Золушка уезжала навсегда, а вместе с ней уезжало Детство.
       Мы уходили в девятый класс, потеряв Золушку и многих своих одноклассников, и уже совсем недалеко маячили школьные выпускные экзамены.
Подул холодный ветер, сорвал багряные кленовые листья и бросил их на мокрый асфальт. Пора и нам. Берусь за массивную литую ручку старой битой вагонной двери, открываю её, прохожу в тамбур, потом в салон. Вагон пуст. Жесткие деревянные сидения, в одиночестве, ожидают пассажиров.
       Сажусь у окна, слева. На перроне никто не задерживается и проходят в вагоны. Холодно. Шумит листва (сколько себя помню – всегда шумит). Дождь, то хлестко и сильно, то слабо и смазано льет водяную пыль, стелется по земле, насыщая всё и вся влагой. Небо низкое, сырое.
        Из окна видна коричневая гранитная громада «Пентагона». Это - Центр подготовки экипажей атомных ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Ну, как? Захватило дух? Это не шутки. Господа американцы хорошо знали, ЧТО такое русские  эРПеКаэСэНы*.   
        Маленький городок, затерянный на краю земель. С трех вековой заслуженной славной историей. Зловещий Рогервик. Отвежный Балтийский Порт. Могущественный Палдиски.
        Город, перепаханный последней войной туда и обратно, разрушенный ею до основания.
        Город руин, пыльных дорог, покосившихся гнилых столбов да серых «финских» домиков, за десять – двенадцать лет возродился, отстроился и вознесся белокаменным фениксом над беспокойным заливом. И в этом, вроде бы незаметном городке, постоянно жили и находились люди, которые держали, крепко держали, весь Мир за очень чувствительные места. Это были люди, которые даже в мирное время, были, как на войне. Подводники Северного и Тихоокеанского флотов, и балтийцы - их учителя и инструкторы.
       Да. Но с такими мыслями постоянно жить нельзя. И поэтому с ними свыкались, и вселенской значимости не ощущали. «Ну, Центр, ну «Пентагон», да и Бог с ним». Но фон - низкий, утробный, таинственный; чувство причастности к чему-то мощному, величественному присутствовало над этим Городом, звучало в душах и отзывалось трепетом и гордостью.
       Взгляд скользит дальше. Русское кладбище. Зеленый квадрат на треть покрыт могилами. Нет, хочется, чтобы те, кого я знал, пожили еще! Пусть оно будет заполнено только на четверть. Там, у восточной стены, братская могила моряков да десятка три могил почивших горожан, а дальше, под раскидистыми кронами, к углу, могилы еще дореволюционных времен.
Смотрю на часы - время отправления. Поехали.
_____________________________________________________
 *эРПеКаэСеНы - (аббревиатура) - ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПК СН).


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/07/1274