Демон Леса. Глава 23

                23

  Голова не болела. Тошноты не было. И, как я и предсказывал, я оказался в помещении.
  Стены были каменные в белой штукатурке. За спиной находилась дверь. Передо мной была полоса. Спектр. Только большая часть была чёрной. И каждая часть, где должен был быть определённый цвет, выглядела, как дверь. Первая цветная дверь, которая мне попалась на глаза, была оранжевой. По счёту она была второй справа.
  На двери была чёрная табличка с надписью «Аквитар». Так, оказывается, я сделал Спектральную Линию в месте, где кто-то очень сильно злится. Нет, вряд ли я правильно истолковал этот цвет. Надо спросить у Валентина. Хотя, по сути, кто там может злиться? Да, вендиго. Кто же ещё? Он понимает, что ничего не может сделать против меня. И злиться.
  Фиолетовой дверью была первая слева. И, как нетрудно догадаться, там была табличка «Ирьют».
  Выглядела эта «Спектральная система» очень красиво. По сути, границы «дверей» обозначали почти невидимые чёрные полосы. Система мне очень напоминала систему ДНК.
  Стоп!
  Если дверь в Аквитар присутствует в этой системе, то она сейчас закрыта. Если кто-то не понимает моей мысли, то я скажу проще: «Я не на Земле!»
  Тогда где я?
  Мне-то не страшно. Порталы рядом со мной. Их сейчас два. Значит, и энергии для подпитки больше.
  Я взял телефон и набрал номер.
  - Алё, мам я сегодня ночевать у Антона останусь, - сказал я маме. Я никогда так не делал и в дальнейшем не собираюсь.
  Просто, когда я вернулся из мира Ирьют, вечерело. Отсюда я вернусь чёрт знает когда. Естественно, я осмотрюсь в этом мире. Надо знать свои «владения».
  Надо было позвонить моментально. Я пока не знаю, что это за мир. И если это мир, где ещё нет мобильных (тем более – сенсорных) телефонов, то реальность, скорее всего, уничтожит аппарат.
  Я открыл дверь и вошёл в комнату, которая, по моему предположению, должна была быть гостиной. Или что-то в этом роде.
  Открыл и так и стоял в дверном проёме с раскрытым ртом.
  На потолке висела роскошная люстра. Стены были обшиты красным деревом. На полу была плитка из красного мрамора. В середине комнаты стояли три кресла-качалки. Не какие-нибудь древние, «бабушкины», а реально современные. Чем-то напоминающие чёрное кожаное офисное кресло. На круглом столе стояла бутылка и три бокала.
  Дверь, находившаяся позади столика с креслами, была стеклянной. Сквозь неё я увидел душевую кабину с закрывающимися дверцами. Пройдя чуть дальше, я увидел в «ванной» такую же стеклянную дверь, которая вела уже в сауну. Только недавно думал пойти в баню к тёте. А тут такое.
  Дверь, параллельная комнате с порталами, вела на кухню. Там был холодильник, несколько кухонных шкафчиков для посуды, тряпок и ещё чего-то. Там я и нашёл Валентина.
  Зайдя в кухню, я увидел, как он сидит за столом. Стол был большой, застелённый иссиня-чёрной скатертью.
  Он пил из большой стеклянной кружки пиво. Оно было холодное. Это я узнал по стекающим капелькам воды. Пена занимала примерно треть стакана.
  Я удивлённо поглядел на стакан, показывая Валентину своё изумление.
  - Ни фига себе, - сказал я. – Даже такое есть.
  Он сделал глоток и кивнул:
  - Странно ты себе Линию соорудил. Но мне нравится. А про пиво… тут будет всё, что пожелаешь. Или пожелает твой гость. Кстати, я у тебя погощу? В Цинтаре и Аквитаре уже ночь. Как-то не хочется по темноте домой возвращаться.
  Я кивнул:
  - Ради Бога. Тут есть, кстати, сауна, душ…
  - А ещё годовой запас качественного вина-шампанского-пива, - дополнил Валентин. – Вековой запас нарезки, икры, рыбы и разных сладостей.
  - Со мной осматриваться не пойдёшь? – просто спросил я.
  - Нет, - ответил он. – Я и так далеко от своей Линии. Мне новую делать не охота.               
  - А у тебя где портал открылся? – спросил я.
  - На каком-то кольце, - сказал он. – Там ещё какие-то машины большие, то жёлтые, то белые. Как же их? Маршрутки. Там ещё неподалёку рынок.
  - Далековато, - сказал я, потирая лоб. – Ладно. Сторожи хату.
  Я вышел из «хаты».
  Странно, но здесь было утро. На нежно-розовом небосклоне плыли свинцовые облака. Небо было высоким и красивым - йогуртовый оттенок алого удачно комбинировал с мрачно-жёлтым цветом солнца.
  Всё-таки, в какой местности откроешь портал, в той же и окажешься. Если Спектровой откроет «дверь» в пещере, то в пещере он и окажется. Открой он портал на горе, то там он и окажется в параллельном мире. Я построил Линию в лесистой местности. И в ней же оказался.
  Конечно, деревьев было значительно меньше. Меньше, чем в дендропарке Аквитара, меньше чем в лесу Ирьюта. Но деревья были.
  За ними виднелись стены двух-, трёхэтажных домов. Эти дома не стояли прямо возле моей Линии. Но были значительно близко.
  Я с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух. Он был влажным. Как будто утром вышел на песчаный берег моря.
  Улыбнулся и пошёл вперёд.
  Потом я, наконец, заметил, что тут нет снега. Нет абсолютно. И не так уж холодно.
  Наконец-то!
  Наконец я встретил дружелюбный мир, который не встречает меня орущим инквизитором, который кричит: «Revuche, kill him». И, который не встречает меня визжащими автоматами. Мир, который в кои-то веки даёт мне шанс спокойно пройтись.
  Я шёл вперёд и ни о чём не думал.
  Какая была лёгкость в ногах.
  Я давно перешёл те четыре метра, которые отделяли меня от силового поля Линии.
  Вновь взглянул на небо. И понял, что никакой лёгкости нет. Небо начало давить на меня. Солнце – слепить и обжигать. Голова закружилась и заболело, тело начало шатать.
  Я свалился на землю, взывая. Свёртываясь в клубок, закрывая глаза и кожу от солнца.
  Мгновенная тошнота. И меня также мгновенно вырвало. Вырвало только желчью. С утра не было маковой росинки во рту. Наверное, такая тошнота ничего хорошего не сулила. Когда меня подстрелили в Ирьюте, и когда меня вырывало, это совсем другое дело. Вырывать было что. Удалённый сердечный клапан, который должен был вырасти заново. Кровь и лимфа. Они не хотели выходить из моего тела. Ошмётки лёгких. Словом, было чему выходить из желудка.
  Меня вырвало снова. Теперь я почувствовал значительное облегчение. Конечно, я не ощущал той свободы, что охватила меня, когда я вышел из здания Линии.
  Я почувствовал холод внутри. По коже забегали мурашки, лоб покрыла испарина. И я понял, что это.
  Радиация. Обычный человек вряд ли её почувствует. Хотя я точно не знаю, я никогда в Припяти не был. Но я знаю, что это радиация. И чувствую.
  И теперь я понял, почему меня стошнило. Это был резкий переход. Переход во флору и фауну этого мира. Акклиматизация. Линия подпитывает мой организм. Он в свою очередь пытается сделать всё, чтоб я привык к этой «атмосфере».
  Линия не даст мне умереть или нахвататься радиации, пока я не отойду от неё на одиннадцать метров. Попросту не даст. Я могу лезть в самые радиоактивные места. Меня также будет тошнить. Выбрасывать все токсины из организма.
  Солнце всё ещё слепило и обжигало. Небо давило, воздух морозил. Но уже меньше, чем в первый раз.
  - Вот так, значит, - сказал я. – Ладно.
  Теперь организм хочет, чтоб я сделал всё остальное сам. Ну вообще классно, блин!
  Теперь я пытался сделать то, что так хотят сделать те, кто случайно принял наркотик. Два пальца в рот, как говорится.
  Полегчало раз в десять. Нет, в сто. Теперь этот мир был привычной для меня средой.
  Я встал.
  Вздохнул.
  Теперь воздух не был таким влажным и приятным. Он был сухим и противным. Небо было не таким красивы, каким оно мне казалось. Тот лёгкий алый оттенок «перерос» в натуральный цвет крови. Тучи стали стальными.
  Быстро осмотрюсь, узнаю, что это за мир и ухожу. Нет, перед тем, как вернуться в Аквитар, выпарюсь в сауне.
  До поселения я дошёл через минуты три. Обычное такое поселение. Городок. Несколько многоэтажек, которые окружают город. Внутри этого «кольца» было несколько улиц, состоящих из девяти-десяти домов. В центре располагалась школа. С площадкой.
  Я оторвал взгляд от таблички-плана и прошёл под аркой с надписью «Добро пожаловать!»
  И чем-то мне эта табличка не понравилась. Чего-то в ней недоставало. Наверное надписи после слова «пожаловать». Будь я хулиганом в этом городе, я бы дописал «…в ад».
  Сразу после того, как я миновал арку, меня встретил развилок. Одна дорожка вела прямо, другая направо, третья – налево.
  Я завернул направо. Там была узкая улочка. Перед ней была арка с надписью «Рынок». Я пошёл туда не из нужды, а из любопытства. Мне хотелось увидеть что-нибудь такое, что потрясло бы моё воображение.
  Даже как-то было обидно, когда за всю дорогу, я ни разу не встретил двуглавых кур, коров с восьмью копытами или свиней с выменем.
  Нет, ничего подобного не встретил. И одежда на прилавках была стильная и еда выглядела съедобной. Все животные, которых я встречал, страдали только чрезмерным ожирением или чрезмерным истощением. И всё.
  Я взглянул на город зрением Спектрового. К моему чрезмерному удивлению, никого я не увидел. И даже как-то огорчился. На своей памяти, я ещё ни разу не встретил Спектрового (Валентин не в счёт). А так хочется общения.
  Я прошёл прилавок, где торговали яблоками. Очень интересно, почему радиация не влияет на окружающую среду. Или это я туплю. Никто не отрицает, что эта радиация здесь уже долгое время. Многие годы. Вот только спорный вопрос: могут ли растения и животные к ней приспособиться. Хотя, что это я так туплю. Человек может приспособиться почти ко всему.
  Чья-то рука схватила меня за руку и затащила в подворотню.
  Это был рослый плечистый мужчина. С короткими чёрными волосами и серыми большими глазами. Щёки были толстые, словно заплывшие жиром. Он был в каком-то странном бледно-зелёном резиновом комбинезоне. Такое ощущение, что он родился в этом комбинезоне. Серьёзно. Как будто его запихнули в куртку и штаны одинакового цвета и сшили это всё. Через плечо у него был перекинут автомат. На ногах были чёрные сапоги с высоким голенищем и шнуровкой на этой части тела. А на кожаном поясе висел противогаз.
  - Эй, - тихо сказал он. Я поглядел на него подозрительным взглядом. – Заработать не хочешь?
  Так-с. Значит, если ты ходишь по рынку и ничего не покупаешь, то тебя принимают за нищего. Возьмём на заметку.
  - Ну, - протянул я. – Хочу.
  Мне было дико интересно, что он сейчас скажет. Предложит мне сейчас ограбить местного барыгу? Добродушно протянет мне мешок с монетами, как предоплату, а потом заставит меня делать что-то грязное? Или скажет: «Я тебя разыграл» и уйдёт?
  Он даже растерялся от такой прямоты. Скорее всего, он ожидал, что я попру на него: «Зачем? Почему? Как?»
  А я сразу напрямую.
  Он отошёл от своей растерянности и продолжил:
  - Тут халтурка одна есть. Знаешь, что такое Пожиратель душ?
  Я помотал головой.
  - Ну, эта такая штука…
  Его оборвал крик какого-то мужчины. Так я и не увидел этого мужика. Только вот на что мне уши?
  Он кричал где-то невдалеке. Голос был сиплым и твёрдым, точно метал. От голоса мне сразу вспомнился инквизитор, которым «встретил» нас мир Цинтар.
  После каких-то тихих представлений вроде «Приказ градоправителя…», «Указ местной милиции…» или «Послание соседей…», он, наконец, начал:
  - Разыскивается нарушитель законов города, который занимается контрабандой. По описанию очевидцев у него светлые короткие волосы, зелёные глаза, впалые щёки. Рост около двух метров. Тем, кто найдёт сего преступника, будет обеспечена награда в размере семидесяти тысяч каппиров.
  Я поглядел на мужика.
  Он потёр переносицу, потом поглядел на меня с подозрением:
  - Пошли пошуршим, - сказал он. – В местный бар, я всё там расскажу.
  На какой-то момент у меня возникли опасения, что это тот самый контрабандист. Но слишком уж был непохожим. У того короткие светлые волосы, зелёные глаза и впалые щёки. А удирать от народа можно по любым причинам. Долго кому-то не отдал. Похитил местного барыгу. Или его жену, сына или мать. Да что угодно.
  Мы вышли к окраине городка, небо тут было открыто и вновь начало давить на меня, напоминая про радиацию. Я вздохнул полной грудью сухой воздух.
  Мы пошли вперёд.
  Это было поле. Нет, поле это слишком мягко про такую гадость. Пустошь, иначе не скажешь. Деревьев не было. Большие камни. Земля почему-то влажная была.
  Мне вдруг представились огромные, размером с мою руку. Ползают и жрут влажную и вонючую почву. Видят вдалеке свежий труп, в два присеста одолевают большое расстояние. Потом медленно грызут кожу, пробиваются внутрь. Пьют ещё горячую кровь, облизывают слизистые и проглатывают органы.
  Фу. Я поёжился от этой мысли.
  Мы прошли табличку «Радиоактивно».
  - Слышь, - сказал я, подстраиваясь под лексикон мужика, - тут радиоактивная зона.
  - И что? – спросил он как-то просто.
  - Я её могу нахвататься, - сказал я, включая в себе чрезмерную осторожность.
  - Мы с тобой не договаривались о костюме, - сказал он. Вот гнида! – Пойдёшь ва-банк.
  - Иди ты со своим ва-банком. Мы не договорились, потому что времени не хватило обсудить там. Я думал, что мы придём в бар, всё обсудим, и ты меня снарядишь.
  - Иди ты, - сказал он. – Оплата дорогая. А за хорошую оплату нужно хорошо потрудиться.
  Я не стал спорить о том, что каждый работодатель должен обеспечить работнику безопасность. Мне-то всё равно. Я на своей Линии. Мне интересен характер этого человека. Интересно его мировоззрение.
  - Что за работёнка? – спокойно спросил я.
  - А, - вспомнил он, - вспомнил. Так вот, знаешь, что такое Пожиратель душ? – На моё отрицательное движение головой он ответил: - Это такая лаборатория. Ну, там проводили какие-то исследования.  Говорят, таких лабораторий по всему миру было. В США, Украине, Японии, Китае. По всей Африке натыкали. Австралийцы говорят, что у них была одна, но размером с наш городок. Высотой была, как десятиэтажный дом, и на этажей двадцать уходила под землю. Короче говоря, в какой-то момент они рванули. Все. Одновременно.
  Я поморщился.
  - Ну, - протянул он. – Это теория такая. Я у деда спрашивал, у прадеда. Но никто не видел этого происшествия. Мне кажется, что это просто предание. Правда шкетам го в школе рассказывают.
  Я поглядел на него. Как-то странно он разговаривал.
  - Так вот, я ж к чему. А у нас эта лаборатория работала ещё при моём деде. Понимаешь, не может быть так, чтоб все станции, как по сговорённости, рванули одновременно. Ну вот, лаборатория местная была тщательно замаскирована и скрыта, чтоб её никто не нашёл. Чтоб никто не доказал, что теория о взрыве – это ложные сведения. Ай, зараза…
  Он встал во что-то. Подняв ногу, он поглядел на подошву сапог. С подошвы стекала густая зелёная слизь. А на земле, где только что была нога мужика, лепёшкой лежал слизняк.
  - Бедные сапоги, - сказал я.
  - Вот тварей развелось, - буркнул он. – Так вот. Дед там работал. Он говорил, что работали с мутагенами всякими. Радиацией, куда без неё. Говорил, что они хотели познать смысл существования человека. Что хотели узнать причину радиации в воздухе. И утверждали, что во всём виноват человек. Они разбирали его генотип, строение его тела. На мой взгляд, это всё брехня. Но говорили они красиво, местные власти им, так уж и быть, выделили средства. А они гады взяли, в какой-то момент, и попросту подорвали её. Дед мой, светла ему память, нахватался этой фигни. Ну, как я думаю, дым всосал всё. И радиацию, и мутагены, и генотипы…
  - Генотип это совокупность генов данного организма, которая, в отличие от понятия генофонд, характеризует особь, а не вид, - вспомнил я статью в «Википедии». Его не может всосать дым.
  - Мне всё равно, - огрызнулся он. По его репликам я понял, что он безграмотный и совсем в школе не учился. – Короче с дедом какая-то гадость начала твориться. На коже какие-то наросты, кровяные корки. Дышал он с трудом. По разуму он напоминал овощ. Слюни текли, что не слово, то протяжное «э-э-эх». Я его к себе взял, приютил. Ухаживал. Красть начал. А оказалось, что всё без толку. Исход понятен.
  - Сожалею, - почти искренне сказал я.
  - Да чего там, - махнул рукой он.
  Я поглядел назад. Ну, где-то метров восемьсот от порталов.
  - И с какой целью ты туда идёшь? – спросил я.
  - Мне хочется узнать причину взрыва станции, - ответил он. Очень странно, если он считает слова «лаборатория» и «станция» - синонимами. – Поискать доказательства. Артефакты. Я их потом продам. Половину с выручки – тебе.
  - Ты офигел? – нахально спросил я. Пора включить режим «Актёр большого театра». – Так ты – контрабандист?
  - И что с того? – ответил он вопросом. – Тебя это смущает? Тебе вообще деньги нужны?
  Вот так и закончился мой «режим» актёра.
  Мы подошли к какому-то камню. Камень был большой. Странно, но это не помешало моему напарнику его отодвинуть с подозрительной лёгкостью.
  - Твою дивизию! – выругался он.
  В земле была квадратная дыра. Очевидно, здесь был люк. Но крышка выбита.
  Значит, здесь кто-то есть. И это не один человек, - он не смог бы задвинуть камень обратно. Здесь работала настоящая банда. Кто-то тоже решил поживиться на артефактах лаборатории, вопреки радиации.
  Чёрт, а ведь я жутко боюсь подобных мест. Помню, как брат мне подарил игру «S.T.A.L.K.E.R». И помню, как я шугался, когда предстояло пройти «Выжигатель мозгов».
  Мне на секунду показалось, что этот мир является точной копией игры. Ну, сами взгляните. Здесь полно радиации. Здесь, скорее всего, полно народу, которые достают некие артефакты. И здесь, хоть и не полно, но присутствуют подземные лаборатории.
  Первой моей мыслью было развернуться и уйти. Убежать.
  Но потом я подумал: «А стоит ли?»
  Действительно. Я хочу испытать настоящий страх. Мне-то что будет? Я на своей Линии. Я при цветовом Спектре. Я не умру здесь. Тем более, что меня подпитывают два портала.
  Постараюсь я взять быка за рога.
  - Что? – спросил я, корча из себя идиота. А что? Чтобы выжить в современном мире, нужно обладать талантами актёров.
  - Когда я выходил отсюда, крышка была закрыта.
  - Так ты тут уже был? – спокойно спросил я.
  - Да, - ответил он. – Что думаешь, что я тебя в лабораторию с голым задом отпущу. Автомат удержишь?
  - Чёрт его знает, - сказал я.
  Мы прыгнули в дыру.
  Он включил фонарик. Помещение было маленьким. На стене справа была надпись красным «Запасной выход».
  Мужик прошёл к деревянному ящику, лежавшему в углу. Достал оттуда автомат. Он был длинный и тяжёлый.
  Кто-то мог подумать, что пока я на своей Линии, то мне не страшна тяжесть. Да прям! Автомат был ещё той тяжести. Сила у меня должна быть больше. Но этого я не чувствовал. Я еле удержал этот автомат.
  Потом товарищ достал очень странное приспособление. Пояс с прицепленными к нему обоймами.
  - Тут одна проблемка, - сказал я. – Я не умею обращаться с такими штуками. Покажи, как перезаряжать.
  Он поглядел на меня, светя фонариком прямо в лицо.
  - Мне такие проблемы не помешали разбогатеть на контрабанде.
  Вот гад! Ну серьёзно.
  Ладно, чёрт с ним. В конце концов, я на своей Линии. Я этому автомату не чета.
  - Слышь, - сказал я, - мы ж так и не познакомились. Я Девил.
  Да, соглашусь, призвание не очень. Да и перевод этого слова не позитивный – «демон». У меня всегда на позывные была плохая фантазия.
  А он повёлся:
  - А я Тигр, - сказал он. Протянул мне руку. – Будем знакомы.
  - Ты сталкер? – спросил я, пожимая ему руку. Пояснил ему толкование слова: - У нас в городе так называют таких, как ты.
  Он кивнул.
  - Мне даже больше нравится слово «сталкер», - сказал он.
  Спасибо мастерам Аркадию и Борису Натановичу Стругацким за такое слово. И за то, что я с помощью этого слова оттянул время.
  Энергии – голубоватой с жёлтыми точками, которые не сливались, образовывая зелёный цвет, а выделялись на фоне – у Тигра осталось одна четвёртая. Она-то пополнится заново.
  Мне сейчас его энергия нужна, как никогда. В Ирьюте у меня был, помимо физической силы, нож. В Цинтаре я на какой-то момент воспользовался мечом Контролёра.
  Энергия – это главная составляющая Спектрового. Автомат на плече и супер сила – это хорошо. А энергия – это замечательно.
  Что до самой энергии, то сказать тут можно много чего. Он, всё-таки, не смотря на свои пафосные словечки, боится. Если не ошибаюсь, то голубой цвет энергии обозначает лёгкий страх. А жёлтый – раздражение. Но тут зависит от ситуации. В данный момент его кусала совесть, скорее всего. Меня бы кусала. Если бы я взял с собой двенадцатилетнего пацана в тёмную лабораторию. В лабораторию, где до катастрофы учёные рассматривали генотип человека.
  Ух. По спине пробежали мурашки. Не удивлюсь, если мы по пути встретим каких-нибудь чудиков.
  Тигр положил две гранаты в карман.
  - Зачем? – спросил я. – Ты же идёшь исследовать, а не бомбить.
  Он озвучил мои мысли о чудиках. Даже правильно произнёс слово «геном» и «генотип».
  - Возьми, - искренне сказал он.
  - Нет, спасибо. Мне жизнь дорога.
  - Учти, если ты пропадёшь в каком-нибудь секторе, я тебя искать не пойду.
  - Ты тоже учти, что…
  Я не стал договаривать свою пафосную мысль о том, что если он потеряется, то я рвану обратно к выходу. И закрою камнем люк.
  Он подошёл к двери и сказал:
  - Гляди, лаборатория спускается вниз. Этажей семь. Каждый представляет из себя огромный круг. Диск.
  - И каждый этот круг разделён на столько-то секторов.
  - На пять, - кивнул он. – Сначала обыскиваем главный зал. Потом осматриваем сектора. Мне три, а тебе два. Возьми.
  Он кинул мне фонарик.
  Как бы это странно не выглядело, к длинной ручке были примотаны батарейки.
  - Оригинально, - сказал я.
  Включил фонарик.
  - Может его лучше примотать к автомату, - сказал я. Похоже до него не дошла эта мысль сразу.
  Он достал из ящика скотч и примотал фонарик к дулу автомата. Я, приложив все свои силы, поставил автомат таким образом, чтобы дуло было под наклоном. Тоже примотал фонарик.
  - Чёрт, - выругался Тигр. – Забыл. Бери противогаз и надевай.
  Я натянул резиновый зелёный противогаз на голову. Потом подумал.
  - Нет, не надо, - сказал я. – Проживу и без него.
  Он покачал головой:
  - Ну, как знаешь.
  Белый кружок света от фонаря пополз к железной двери.
  - Готов? – спросил Тигр.
  Я кивнул.
  Он смотрел на дверь. Его энергия начала моментально окрашиваться в синий цвет. Ну ничего себе. Оказывается, на проверку этот пафосный мужик оказывается просто трусом.
  Об дверь что-то ударилось. Громкий металлический звук. Точно железом об железо ударили.
  Тигр, точно на него что-то падать начало, отскочил на полметра с криком «Какого…»
  На лицо моментально наползла непринуждённая улыбка. Хотя вскоре это исчезло. Блин, я только сейчас вспомнил, что при этом звуке чуть до Меркурия не подпрыгнул.
  Это был большой выброс адреналина. Руки начали дрожать. Дыхание учащаться. Я поглядел сквозь дверь.
  И меня больше удивило не то, что там реально кто-то стоял. Меня удивило то, что я его мог увидеть. Кто это мог бы быть? Да разумеется зомби! Если здесь все погибли. Но ведь зомби они мёртвые.
  А у этого мозг всё ещё работал. Ведь сама энергия идёт от мозга. И если мозг умирает, то и энергия гаснет.
  Так, надо собраться. Если я не смогу удержать автомат, то мне крышка.
  Моя Спектральная Линия посылает мне сильную волну ветра. Этот ветер разгоняет маленький ручеёк – энергию – в моём мозгу. Она достигает предельной скорости, спускается со «скал» по моему телу, всё чаще и чаще захватывая за собой такие же мелкие «ручейки». И когда этот «водопад» достигает самого низа, он пружинит и поднимается вверх.
  Да, моральный настрой – это хорошо. Я не знаю, что вообще произошло. Либо я поверил во всё, что говорю, либо подобное действительно происходит в моём организме. Руки перестали дрожать, автомат стал немного легче.
  Стать-то стал. Но этого мало. Мне нужно, чтоб я не чувствовал его вообще. И отдачу.
  - Оно дверь так просто не выбьет, - сказал я. – Дверь открывается туда. В то помещение. Ему противодействия больше.
  Я немного сомневался, что говорю правильно, но Тигр мне поверил. Он опёрся на стоящую сзади ногу – левую – и стал ждать.
  - Ты дурак?! – повысил я голос.
  Подошёл к двери. И ударил ногой по ней. Всё-таки у меня отчасти получилось, когда я начал представлять себе процессы в моём организме. Дверь с грохотом вылетела из проёма.
  И свалилось на что-то. Оно взвыло, упало плашмя на пол, покрытый плиткой. Потом завизжало и встало на четвереньки.
  Это было ужасно. И смехотворно одновременно. Ужасное человекоподобное существо. Оно было в полметра, когда стояло на четвереньках. Ужасная тошнотворная бледная кожа. Глаза, как два маленьких уголька. Руки были непропорционально большие. Локти смотрели в разные стороны. На руках внушающие уважение всем упырям когти. Ноги были короткие. Такие короткие, что если тварь вытянет их, то будет на одном уровне со спиной. Череп у этого бестия был лысый. Носа не было, лишь две маленькие точки-ноздри. Пасть была заполнена острыми клыками.
  Существо было абсолютно нагое. Привет от Джона Толкина. То, что существо было похоже на Голума, я понял сразу же.
  Не смотря на свои клыки-когти монстр смотрелся абсолютно безвредно и беззащитно.
  - Вот жесть, - сказал Тигр. – Я чуть не умер со страху.
  Я медленно подошёл к твари, целясь в её голову.
  - Не трогай, - сказал Тигр. – Это падальщик.
  - Это откуда они?
  - Отсюда, откуда ж ещё?
  - Вот что бывает, когда пытаются изменить генотип человека.
  Падальщика, точно магнитом притянуло. Тело прижало к кафелю. Думаю, будь он способен на это, он свернулся бы в клубок.
  - Боится, - не спросил – утвердил я.
  Тигр кивнул.
  - Они, гады, странные существа. Один он тебе ничего не сделает. А застрелить жалко. Другое дело если их стая. Они в общем-то падальщики, но если есть нечего, то атакуют. Поэтому, если при зачистке сектора увидишь больше двух таких тварей, - стреляй на поражение.
  - А с этим что делать? – Я указал автоматом на жалкое, свернувшееся, существо.
  Тигр, не раздумывая, крикнул:
  - Прочь! – Потом он произнёс довольно странное слово, при звучании которого мне всегда представлялся фильм «Константин»: - Изыди.
  Тварь победила в битве с гравитацией, с визгом начала дробить когтями плитку. Потом начала рыть землю. Странно, но ей это удалось моментально. За какие-то секунды оно вырыло яму и поползло вглубь.
  Тигр, недолго думая, начал загребать ногой землю. В яму. Очень странно, на мой взгляд. Падальщик, даже если ему и будет это нужно, всё равно вылезет. И падальщику не преграда, если его закопают в земле.
  Я пожал плечами, как бы отвечая на свой вопрос.
  Начала болеть голова. Уровень радиации превышает норму. Организм-то привыкнет, а акклиматизацию мне не нравится «переживать».
  Тигр поднял автомат под углом, ложа его себе на плечо. Свободной рукой он достал флягу, обвёрнутую чьей-то кожей. Сделал глоток.
  Протянул флягу мне и сказал:
  - Будешь?
  Я замотал головой.
  - А зря, - протянул он, делая ещё глоток. – Знаешь, как от радиации защищает?
  - Даже на девяносто процентов тебя не спасает твой комбинезон от радиации. А он, я так думаю, сделан не абы кем.
  Тигр закрыл фляжку, засунул в карман. Потом сказал:
  - Костюм дядька мой делал. Из уважения к деду. Сам он не подозревал, для чего мне костюм. Но сделал. И сделал на высшем уровне.
  Я позволил себе ухмыльнуться, понимая, что его не защищает костюм, сделанный «на высшем уровне», так, как защищает меня моя Спектральная Линия.
  И всё-таки это нечестно.
  Мне на секунду стало обидно за всех людей. В этом мире. В Ирьюте, где вообще не подозревают о Спектровых. В Аквитаре. Ведь, на самом деле, я-то им стал по чистой случайности. Хотя, Валентин говорил, что все мы становимся Спектровыми по случайности.
  Мы с Тигром прошли узкий коридор, и вышли в просторную комнату, напоминающую круг. И всё-таки оттуда вело не пять дверей, а шесть.
  - Зараза, - огрызнулся я на Тигра.
  - А ты что думал? – Он нацелил фонарик и дуло автомата на меня. – Думал, что будешь пахать меньше меня, а прибыль разделим поровну? Наивный ты смертный.
  Это ещё кто из нас наивный? Конечно, он не знает, кто я такой. Но дать пафосному парню автомат, завести в тёмное и просторное помещение. А потом ещё думать, что этот парень тебя не убьёт. Вот это наивность.
  Я не раздумывая, выбрав дверь наугад, зашёл в сектор, который был пятым по счёту. И вот это комната была по-настоящему огромна.
  Конечно, по расположению и форме стен, комната на сектор не походила. Это был самый обычный квадрат. Только очень большой.
  Вдоль стен проходили низкие железные столы. На них располагалась всякая чепуха. Какие-то контейнеры. В таких контейнерах, обычно, учёные хранят образцы вирусов, крови и тому подобных вещах. На параллельном столе стояли, как это ни странно, большие аквариумы с ещё живыми рыбками.
  Рыбки были не какими-то мутантами, здоровенными, покрытыми защитными панцирями, с плавниками-когтями. Обычные маленькие рыбы. Аквариумы заросли водорослями. Рыбы плавали в странном порядке. Одна группа почти на поверхности, а вторая чуть ли не закапывалась в камушки на дне.
  Я улыбнулся. Никогда не ожидаешь увидеть такого в лабораториях. Особенно в таких.
  Рыбы здесь скоро умрут. От голода, от радиации. Но они умрут. Абсолютно все в какой-то момент всплывут брюхом к верху.
  Падальщиков в комнате не было. И это меня обрадовало больше всего. Не придётся тратить патроны на этих гадов. Их вид меня очень напугал, когда я их увидел в первый раз.
  Но ведь они не по своей воле стали такими.
  Я представил, как учёный усыпляет человека, вливает в него мутаген. Мужчина, ничего так и не заподозривши, уходит. Мутаген, который влили учёные, был мощным. И он мутировал в организме человека. Проходило время. Человек даёт потомство. И мутаген переходит к ним. Они мутируют, но незаметно для родителей. В них изменяется какая-то часть. Очень незаметная. Например, становятся короче ноги, или отсутствует мизинец на ноге.
  Всё это происходит постепенно. Но в геометрической прогрессии. Человек, жертва учёных, не успел оглянуться, как у него уже внуки. Только у этих внуков вместо обычных зубов клыки. Потом у этих мутантов появляются внуки, которые уже не ходят, а ползают на четвереньках.
  Вот так и появились эти падальщики.
  Я подошёл к столу, находящемуся в конце комнаты. На столе царил бардак. Как сказала бы моя мама, как Мамай прошёлся. Были раскиданы карандаши, циркули и перьевые ручки. На краю стола лежала кучка из скомканных листов.
  На стене, за столом, был след крови. Словно кому-то, сидящему здесь, выстрелили в голову. Но тела не было.
  Зато был листок бумаги. Точнее, его обрывок. Выцветший листок, на котором слегка расплылись надписи. Но понять можно было. Либо это та способность, которую мне дала Линия, либо в этом мире все говорят и пишут на русском языке.
  «Доминантные признаки молодой особи: вертикальные зрачки, когти больше пяти сантиметров, расширенный спектр глаза, отсутствие волос, способность головы поворачиваться на сто восемьдесят градусов».
  Я взял бумажку с описанием доминантных признаков, как мне показалось, падальщика, сложил его вчетверо и засунул в карман. Надо будет её показать Тигру. Не знаю, для чего эта бумажка. И в городе вряд ли за неё кто-то грош даст.
  Но мне, почему-то, было интересно, что тут случилось.
  Я перешёл в следующий, шестой сектор.
  Я почему-то боялся, что там будет куча микроскопов, операционные столы или клетка с «молодыми особями». Я ошибся. Там было всё вместе.
  Вдоль стен, как и в предыдущем секторе, шли низкие железные столы. На которых, как ни трудно догадаться, стояли микроскопы. В середине комнаты стоял операционный стол, который был запачкан кровью. А прямо в стене был контейнер то ли из стекла, то ли из ещё чего-то. Он был пуст. Не заполнен, как в разных фильмах, водой. Там никого не было. Только густой белый дым.
  - Трагичная судьба у этих учёных, - крикнул я Тигру. – Их, по-моему, прикончили подопытные.
  - Да не говори, - сказал Тигр. Видимо в его секторах творилась похожая дрянь.
  Я подошёл сначала к микроскопам.
  Глянул в один из них. Конечно же, ничего не увидел. Света не хватало. Ну, и чёрт с ним.
  Я вдруг заметил, что мне всё меньше и меньше хочется стать в будущем вирусологом или генетиком.
  К операционному столу я не отважился подходить. Прямо в том месте, где должна была быть грудь пациента, была бурое пятно крови. Очень интересно, чья это кровь? Взбунтовавшихся пациентов или беззащитных учёных. Не знаю и знать не хочу. Мне такие страсти не к чему.
  Я подошёл к контейнеру, заполненному белым дымом. Постучал пальцем по стенке. Я всё ожидал, что там покажется чья-то окровавленная рука. Или мне в лицо будут смотреть чьи-то вертикальные зрачки. Но нет, вроде пусто.
  А ведь контейнер был из стекла. Только толстого стекла. Какого-то особого. Наверное, сантиметров пятнадцать толщиной, да ещё с какими-нибудь «примочками».
  Я развернулся. И пошёл к двери. Этот сектор мне очень не понравился. Конечно, в видеоигре «Outlast (аутласт)» я видел сцены и поотвратительнее, чем здесь. Но факт в том, что игра – это игра. А реальность – это реальность. И тут страшно смотреть, как человека убивают из огнестрельного оружия. А уж когда человека расчленяют (как в той же игре), приводит в шок.
  За спиной что-то щёлкнуло, и я, как эпилептик, пулей вылетел из сектора, закрыв за собой дверь.
  Руки вдруг задрожали, дыхание участилось. В висках застучала кровь. Автомат в руках мгновенно стал неощутим. Точно перо держал.
  Всё нормально. Там ничего е было. У страха глаза велики. Если там и был кто-то, то это падальщик. И всё.
  Дверь никто силой бить не стал.
  - Ты там чего, парень? – донёсся до меня голос Тигра.
  - Апофеоз пережил, - нервно дыша сказал я. – У тебя там что?
  Он помолчал. Я понял, что он не собирается отвечать. Но он ответил:
  - Плохо у меня тут всё. – Он сделал паузу. – Всё-таки эти учёные были редкостными козлами.
  - Зря вы так мужчина, - донёсся до нас чужой голос. Не Валентина.
  Я сжал в ладонях автомат, который уже не чувствовался. Что делать-то блин?!
  Я никогда не стрелял. Пока я прицелюсь, мне уже убьют. Защиту, кроме той, что гарантирует мне моя Линия, я не могу себе поставить. Рука полностью закачана энергией Тигра. Но как мне это поможет. Если я промажу, то к чертям разнесу лабораторию. Здесь всё устроено так, что придётся идти ва-банк.
  Но я не пошёл ва-банк. Я пошёл другим путём. И я понимал, что у меня нет права на ошибку.
  - Сдаюсь! – крикнул я, выходя в коридор, из которого мы пришли, с поднятыми руками. – Не стреляй.
  Незнакомца я не увидел, - дуло автомата и фонарик смотрели в потолок. А вот он мне светил прямо в глаза.
  - Положи оружие, - сказал он, на мой взгляд, не совсем правильно. Но спорить я не стал.
  Медленно положил автомат на кафель.
  Он мгновенно подошёл ко мне. Подкосил ноги. Я упал на колени, которые отозвались короткой болью. Стрелок обошёл меня и пошёл, по-видимому, нейтрализовать Тигра. Только перед этим взял мой автомат.
  Когда он скрылся в дверном проёме, я встал.
  - Рамм, чёрт тебя подери, ты! – воскликнул Тигр с ноткой радости в голосе.
  Так, значит этот Рамм – нам не враг. Тогда зачем все вот эти выкрутасы? Нельзя было просто выйти и сказать, что, мол, свой?
  Теперь я понял, нет, нельзя. Тогда бы начались разборки, мол, докажи, что ты свой, с чего нам тебе верить.
  - Девил, иди сюда, - крикнул мне Тигр.
  Странно, но я не сразу понял, что он обращается ко мне. Я пришёл.
  - Это Рамм – мой старый друг. Рамм, это – Девил. Мой помощник.
  М пожили руки. Только вот руки я его совсем не чувствовал. Нисколько.
  И он исчез. Мой автомат свалился на пол.
  Я поглядел на Тигра. Он стоял, точно остолбенел.
  - Вот это поворот, - сказал я. И понял, что надо уходить. – Надо уходить.
  Тигр упал на кафель без сознания.
  И я понял, что остался один. Один на один с ужасами этой лаборатории.
  Мне захотелось забыться. Так же, как и Тигр, свалиться на пол и уснуть.
  Но этого не случиться.
  Не потому, что у меня сильная психика.
  Не потому, что я Спектровой.
  Не потому, что я на своей Спектральной Линии.
  А потому, что всё это произошло, с целью заманить меня вглубь этого ада.