Есть у революции начало...

... нет у революции конца

Сделал несколько кратких дополнений к статье о социологии революции П.Сорокина:

             Государство, в котором своевременно не проводятся необходимые реформы, вполне может столкнуться с цепью серьезных кризисов, перерастающих в революцию или «Смуту». Проблема революции, конечно, неисчерпаема и в историческом и в политическом плане. Поскольку,  среди актуальных угроз для РФ, может быть и революционная,  (много говорили, например,  об угрозе некой «цветной» революции), то, в описании перспектив российской политики,  стоит обратить внимание и на сюжеты, связанные с ней.

*

При регулярных и честных выборах несообразными являются так называемые «цветные» революции. Наоборот, сомнение народа в выборах – это приглашение на Майдан или Болотную. В последнее время об этом написано очень много, но при всех издержках «оранжевых» и прочих подобных событий, при несомненном вмешательстве извне, такие сценарии разворачиваются в силу внутренних предпосылок: олигархической закрытости власти и заведомой уверенности населения, что результаты голосования подделают. «Цветные» революции – это кажущаяся возможность для населения хотя бы таким, далеким от либеральных образцов действиями выправить политический курс и подействовать на политический режим, который потерял чувствительность к импульсам «снизу», это напоминание власти, что есть еще и население, об интересах которого надо заботиться. Вряд ли внешним игрокам, заинтересованным в своём успехе (Запад), так уж интересно благополучие населения страны, где они помогают устраивать переворот. Верно, скорее, обратное.   Но такое вмешательство извне становится возможным в том, случае, если выборы реально фальсифицируются, то есть «демос» отделен от «кратоса», государство отделено от нужд населения, а последнее воспринимает госаппарат как чужую, коррумпированную силу и «ведётся» на посулы внешних игроков.
   В итоге, потом, когда корректировка курса станет вообще невозможной, государство оказывается еще в более безвыходном положении или может просто прекратить свое существование. Произойдет обрушение по примеру Российской империи и СССР. Затем историкам можно будет спорить о значении «пломбированного вагона», агентов влияния, роли ЦРУ или грантов Сороса… Или вот развивать «социологию революции», споря о ее «законах».

*
У Сорокина исходный тезис выглядит следующим образом: «Непосредственной предпосылкой всякой революции всегда было увеличение подавленных базовых инстинктов большинства населения, а также невозможность даже минимального их удовлетворения».
  Для сравнения у Алексиса де Токвиля «закон революции» формулируется следующим образом: «Не всегда на пути от плохого к худшему приходят к революции. Чаще всего случается, что народ, безропотно и словно не замечая терпевший самые тягостные законы, яростно отбрасывает их, едва только бремя становится легче. Режим, разрушенный революцией, почти всегда бывает лучше того, который непосредственно ему предшествовал, и опыт учит, что наиболее опасный момент для плохого правительства это обычно тот, когда начинаются реформы. Только какой-нибудь великий гений может спасти властителя, который пытается облегчить участь своих подданных после долгого угнетения. Зло, которое они терпеливо сносили как неизбежное, кажется нестерпимым, едва лишь им приходит мысль от него избавиться. Словно все устраненные злоупотребления позволяют лучше обнаружить оставшиеся и делают ощущения от них еще более мучительными: зло уменьшилось, это правда, но обострилась чувствительность».
Рассмотренные теории революции выглядят весьма остроумно, но, разумеется, полностью объяснить с их помощью причины революционных смут невозможно.
В политическом плане закон Токвиля» смотрится изящнее, но в описании глубинных причин социального взрыва Сорокин с его «ущемлением базовых инстинктов» ближе к корням явления. В принципе, можно объяснять это связью между доступными на данном этапе развития техники ресурсами и возрастающим демографическим давлением. Среди  подходов и теорий, объясняющих причины глобальных кризисов и национальных революций («Смут») нам, признаться, ближе всего неомальтузианские объяснения. На наш взгляд, именно эти подходы (разумеется при сочетании и в дополнении с другими) дают наиболее убедительную картину каузальности того или иного социально-политического потрясения. Как пример подобных объяснений,  мы могли бы сослаться на труды уральского историка С.Нефедова. (См.: Нефедов С. А. История России. Факторный анализ. Т. I-II.  М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010-2011. В этом и других своих трудах историк объясняет революции, в том числе и в России, с позиций неомальтузианства, как результат давления в силу относительного аграрного перенаселения. Оно же привело и «великому перелому», устроенному деревне коммунистами в конце 1920-х – 1930-х гг.) Именно демографический перегрев и относительное перенаселение приводит ко всякого рода деструктивной политической активности, вспышкам войн, в том числе гражданских, и разнообразного революционного терроризма.
Периодически возникающие смуты уничтожают «излишки» населения и цикл начинается по новой. Возможный выход из мальтузианской ловушки – это развитие науки и техники, переход к более совершенному и эффективному хозяйственному укладу, вовлечение в оборот нового типа ресурсов. Большой вопрос – не приближает ли это ускоренными темпами ресурсно-демографическую катастрофу уже в мировом масштабе, но противоречия в отдельных странах решить может. Так,  широкое использование углеводородов, строительство дорог, автомобилизация и т.п.,  привели к реализации «американской мечты», к тому, что в Северной Америке, а потом и в Западной Европе было создано «общество массового потребления» (У.Ростоу). А вот Россия, немного не дотянула до «нефтяного счастья»,  и сорвалась в катастрофу революции и многолетней гражданской войны. Причем вопрос о преодолении последствий Семнадцатого года до сих пор выглядит для РФ  неразрешённым.
В этой связи, с нашей точки зрения, большинство теорий революции выглядит сегодня все-таки довольно схематично и ещё как будто «специально» отвлекается от конкретных сценариев их осуществления. При несомненной важности (и спорности) выявленных в ходе назревания и осуществления революции «закономерностей», часто остается за бортом роль внешних факторов и то, что революция, в отличие от бунта, всегда идет «сверху». При этом надо различать процесс революции как исторического периода в процессе перехода к новому этапу, периоду, формации и т.д. от революции как социально – политического действия с его предательствами, резней, глупостью, эпидемиями, вспышками гражданской войн, этническим и религиозным геноцидом и другими подобными «прелестями». Нелишним будет и замечание о том, что в известных схемах, объясняющих революцию (Т.Скокпол и т.п.), слишком много говорится об экономических противоречиях, классовых расколах и т.д., но недостаточно, на наш взгляд, о противоречиях национальных, этноклассах, культурной несовместимости и т.п. Мы не имеем здесь возможности развивать здесь эти сюжеты, но понять революции без них невозможно. Серьезно развивать эту тему, значит дополнить одну огромную книгу другой гигантской монографией, как это сделал Владимир Прохорович Булдаков, выпустив после второго издания «Красной смуты» обширный труд под названием «Хаос и этнос». 
Переход на новый уровень может происходить и революционно-мирным путем (отличаясь от обычных «реформ»). В случае пути немирного обязательно оказываются задействованными во всю факторы борьбы между государствами и конкуренции между нациями (раскол внутри них, вредительство чужаков и т.п.), принявшие наиболее острые, экстремальные формы. Настоящие революции – это всегда ещё и перераспределение глобальных ресурсов, недаром «великие революции» сопровождаются крупнейшими войнами и/или вырастают из них. Речь идет не только о том, чтобы перейти на «новый этап развития», но и ослабить соперника так, чтобы он не мог нормально развиваться. Но целью может быть и противоположное – сбросить ярмо враждебного господства (например, колониального) и дать социальному и национально-государственному организму зажить нормальной жизнью. После «смут» социальный организм либо начинает выздоравливать,  обновляется и развивается на новой основе, либо приобретает некоторую отсрочку, происходит квазистабилизация на более примитивном уровне, (скажем, вместо судов присяжных «тройки», вместо догоняющей индустриализации сырьевая ориентация и т.п.), и на него действуют дополнительные факторы, ведущие страну и общество к окончательной гибели. Как это будет происходить в России на новом историческом  витке разворачивающейся  Смуты, предсказать сейчас не представляется возможным.