Автор Владимир Николаевич Хрулёв.
Роман. Это похоже на пыхтение недовольных… .
Россия преподносит очередную свою жестокость - убит очередной оппозиционер к власти, Немцов Борис Ефимович, один из создателей партии ПАРНАС - партии народной свободы. Это случилось на Москворецком мосту, когда он со своей молодой спутницей в полночное время гулял по городу и от Красной площади по Васильевскому спуску к реке ступил на Москворецкий мост и направлялся на Болотную площадь. За ними кралась белая иномарка и, выбрав момент, водитель произвёл в спину политику 6 или 8 выстрелов в спину. Надо полагать, что Борис Ефимович умер сразу. Так описывают это убийство средства массовой информации.
Это случилось в ночь с 27 на 28 февраля 2015 года, ему было 55 лет.
Удивительно, как я мог предвосхитить смерть Бориса Ефимовича похожей трагедией моего героя этого романа, Дворковеца Аркадия Вадимовича. Сможет ли поменять что либо эта трагедия в моём романе, думаю, что нет. Поразмыслив, я продолжаю.
1
Если я хочу написать книгу о сегодняшних событиях в
России, то могу ли я предположить что меня ожидает? Могу ли я предположить, что моя затея - задача неисполнимая, ибо в событиях этих грандиознейшего масштаба трудно, наверное, разглядеть современнику правоту и справедливость с одной стороны и ложь и преступность с другой. Нет, я не могу, мне невозможно отстраниться от сегодняшнего времени и мыслями перебраться в будущее - я весь в эмоциях, под впечатлением сегодняшнего дня и я не поддаюсь иллюзиям.
Это одно.
Почти невозможно оценить происходящее из предоставленной информации путинской пропаганды и почти так же невозможно, если мы поверим украинской расхристанной национальной болтовне. Каждая из сторон болтает и не знает чем закончится противостояние, при этом дерутся так, буд-то с заклятым вековым врагом - жизни не жалеют, пролитой крови не меряют. А сейчас можно лишь гадать ( и не угадать), как обернутся события в будущем - процветанием или катастрофой.
Это другое.
Для написания этой книги мне никто не был нужен. Я ни с кем не обсуждал события и никого не слушал. Я думал о происходяшем, я видел власть и её отношение к событиям и видел, что власть опасна, она причастна и либо молчит и , кажется, что тупо, либо ссылается на демократию.
Так же тупо.
Вы видите, читатель, что власть в лицах активно болтает до хрипоты, до исступления на всех специально отведённых более чем достаточным временем телевизионных каналах и не может наговориться сама с собой, обвиняя во всём Запад, Америку и фашистскую хунту в Киеве, придерживая язык в отношении Порошенко - он как бы неплохой по сдовам Путина ит с ним можно договорится, над всеми зрит с высоты, но как и его коллега в России ничего не видит. При том, что российский коллега проявляет к украинскому Президенту гораздо больше уважения, каждый раз доверяя ему ожиданием от него обещанного. Но всякий раз украинский коллега не считал нужным уважить нашего Президента, а наш Президент изображая из себя слабоумного и продолжал ожидать обещанного, то давал миллиарды на развитие Украины, то натыкался на очередную потребность склонного к сотрудничеству украинского Президента в миллиард - что бы фашисты не перемёрзли в зиму. Но! Этим Президент хотел пустить события на самотёк - был уверен, что телега покатившаяся безостановочно на всех и всё разметает по сторонам, но только не его. А пока, ещё фашисты только задумали громить Донбасс, а он не поверив их намерениям отказал в действенной помощи безоружным жителям и оставил их на растерзание - перешёл на язык, как ему кажется, хитроугрожающей дипломатии: посмотрим что дальше будет. Так он оставил народ Донбасса
фашистам на растерзание, но сказав где то позднее и чужими устами, но громко, что фашистов на майдане было незначительное количество - были, но в незначительном меньшинстве.
Но пока до президентства время не подошло. Пока он ещё мальчик
Вова, ничем не примечательный мальчик, изредка мнящий себя разведчиком.
Бледное ленинградское солнце грело землю под окнами дома и с трудом выгоняло на свет всходы из луковиц пионов и георгинов. Роз не сажали даже чайных - не приживались. А что расцветало своим цветом, махровые пионы и яркие с унылостью георгины, несли на рынок или куда поближе, где много людей - к магазинам, и продавали молодым мамам для дочек и сыночков и бабушкам для внучат - букеты к началу учебного года, обремененными радостным удовольствием нести букетную местную флору учителям в доказательство любви за получение обязательных школьных знаний.
Белобрысый мальчик, маленький и худенький лет восьми, свешивлся из окна второго этажа дома по адресу Басков переулок дом 12 и вслушивался в разговор девочек постарше, лет двенадцати, усевшихся под окнами дома на лавочке. Поначалу мальчику был интересен разговор девочек: о чём же могли болтать взрослые девочки? Но, прислушавшись, он услыхал совсем незнакомые слова, какие то шипящие да протяжные, словно поющие - с-шшш-а, о-о-о-н. И застыдившись умных девочек, мальчик спрятался от них за занавеску, но подслушивать не переставал.
Но в это время небо над городом потемнело и девочки переменили разговор в тиши после сумеречного потемнения до шёпота. Многие из девочек верили в русалок, водяных, леших, кикимор, домовых, оборотней и не только верили, но даже всю эту нечисть видели собственными глазами. А про незнакомые слова забыли - непогода вмешалась.
А над городом чернело опускающееся тучами небо. Становилось всё ниже, клубилось и бежало непонятно куда. Но всё неслось над головой грозно и мимо людей и всего города. И в этом беге и кружении чёрных туч вспыхивали голубые зарницы, бесшумно и ослепительно, но гром не гремел и не пролилось ни капли дождя.
Девочкам было жутко в такую непогоду, а мальчику было любопытно наблюдать за бесстрашными и умными девочками и когда девочки с криком сорвались с места и бросились по домам, мальчику сделалось уныло и он захлопнул окно - на пустынных улицах не было ни души.
Потом мальчик несколько вытянулся в росте, но всё равно остался низкорослым человеком, хотя ой как многого добился в жизни - судьба была к нему чрезвычайно благосклонна под гром и зарницы в ленинградском небе. Он возрастал и матерел.
Мальчика звали Вова. В школе он себя ничем не проявил, учился ни шатко ни валко - не стеснялся своей усреднённости, но его тянуло к мальчикам заметным, они как бы сами появлялись ему на глаза и он цеплялся за них как репей за собачий хвост. Тешил себя надеждой в своей взрослой жизни достичь завидных успехов лётчика, моряка или разведчика. Он не бредил на этом поприще, просто хотел быть в очередь то тем, то этим и, наконец, уже по окончанию школы решился войти в двери ленинградского Управления Комитета государственной безопасности и заявить о своей мечте. И после этого посещения он исправно получал советы и наставления от серьёзных людей и был серьёзен в отношениях со своими наставниками. Прежде чем стать разведчиком, говорили ему наставники, ты, Володя, должен получить серьёзное образование и ты, Володя, должен быть крепким в здоровье человеком, заниматься спортом и иметь высшие спортивные звания. Ты должен следить за своим здоровьем, прибегая к здоровому образу жизни и к повышенным требованиям санитарии. У тебя должны быть здоровые зубы, здоровый желудок, здоровый кишечник, здоровая двенадцатиперстная кишка, здоровые лёгкие, здоровое зрение и здоровый слух - всё это как у орла. Следи за артериальным давлением, за своим настроением, аппетитом и функцией мочеполовой системы.
И по совету из Большого Серого Дома Вова после окончания школы поступил на юридический факультет Ленинградского государственного университета. И тут же получил что то вроде внештатного служебного задания: слушать. Слушать везде и слушать всех. Преподавателей на лекциях, в отношениях со студентами, в личных отношениях между собой и в отношениях со знакомыми и незнакомыми людьми, если случай такой представится. Слушать студентов в отношениях с друзьями, на вечеринках, на лекциях, на отдыхе, в общежитии, интересоваться их интимными связями или наклонностями, материальным положением. Слушать своих соседей, знакомых и незнакомых, слушать случайных людей. После чего делиться услышанным в своих отчётах раз в месяц.
Так или иначе, с первого своего отчёта, да что там! - с согласия исполнять слежку за людьми Вова, стал внештатным сотрудником КГБ, или попросту сексотом КГБ.
За этим занятием он и закончил институт. А потом была учёба в Москве в школе КГБ и закончив её, он смог считать себя настоящим разведчиком. Но он видел себя неуловимым шпионом заграницей. Но не подходил для такой работы, он был холост. И нужно было жениться.
И как только был заверен начальниками, что это единственная причина, мешающая ему пожить в ГДР, то сразу начал подыскивать себе жену.
Долго ли коротко ли, но дело сдвинулось с места и 28 июля 1983 года Вова, офицер КГБ, удовлетворил требования начальства перед заграничной командировкой, и женился, и стал в повышенном звании Владимиром Владимировичем Путиным, а его жена, в девичестве Шкребнёва, Путина Людмила Александровна, не придала большого значения женитьбе мужа по причине выезда заграницу. Она не знала жизни ещё вообще и, в частности, супруги молодого офицера государственной безопасности Путина В.В. Она догадалась о своей жизни с В.В.П уже позже, после рождения своих дочерей Кати и Маши, когда они первыми увидели жизнь матери и первыми ей сказали, что так жить нельзя.
А может было всё наоборот. В семье никто никого не предупреждал о безнравственной жизни мужа и отца. Жену всё устраивало, как безответную овцу, а детям, пока росли, было не понять родительского воспитания поначалу, да и кто что объяснял, если и сами они не хотели иного воспитания - никакого. Так и жили на свете.
Но удивительней всего в истории молодых лет Российского Президента
Путина Владимира Владимировича то, что его молодые годы никого не заинтересовали. За исключением, вероятно, Бориса Абрамовича Березовского и то жестоко пожалевшего об этом интересе.
2
В своё время Ельцин ознаменовал себя как Президента РФ тем, что вывел из своего окружения всех, кто хоть как то был связан с его предшественником - с Михаилом Горбачёвым. Этот же путь монарха всея Руси избрал и Путин в новом своём качестве - Президента Российской Федерации. И что мы видим в этом? Как и прежде, при Ельцине, по-прежнему, во главе путинской власти стоит клан, сформированный не на основе «семьи», а из так называемых «чекитов» и «питерских». В этом разница. Но чем они отличаются, клан Ельцина от клана Путина?
Ельцин и Путин - плод исторической генной инженерии от Византии. Сложная механика, необъяснима. Куда заложена эта память на века?
В какие отделы головного мозга? Наука этим не обеспокоена, нам остаётся только предполагать и выдумывать - византийский приобретённых характер - это что то из области фантастики. Едва ли наши цари, даже если предположить унаследование этого характра от императора Константина, то едва ли действуют на основании имнно научных знаний о генной инженерии. Каждому и в голову не придёт разобраться со своим характером и найти в нём что то этакое, византийское. И не задумываясь оправдают себя в любом действии и поступке: Как я поступил гениально! А сам поступок или само действие состояло в том, что бы обмануть, обхитрить, наобещать, оболгать и не выполнить обещанного, Одним словом ограбить.
В отличии от царей с невыясненным византийским характером, у нас были ещё цари, опять же предположительно, с характером Рюрика. Столетия шлифовалась династия и была отброшена в сторону смутой в историческом времени - а уж новые цари с их демократией и справедливостью привнесли в жизнь одну галимую ложь, бестолковщину и дилетантство, чему учиться и наследовать было не надо - дураки сами рождались - поливай - не поливай. Эти неизвестные люди начали учить других. Ни у кого из них не хватило естественного любопытства спросить себя: кто я? Ведь не медведь из сибирских лесов? Оказалось
не медведь прародитель. А простой крестьянин из тверских поселений и окружение оказалось из крестьян в большинстве. Но среди них оказалось столько «умных людей» и столько ворья почти одновременно!
- Так полюбопытствуй о своей родословной, - сказал я себе. - Где? У кого? У меня сохранилась родословная моей «Айзы» и я счастлив за неё, но она к сожалению не знает кто она, не знает своего происхождения и не знает моего счастья от её внешнего вида и от общения с ней и если увижу её фотографию и фотографию её деда или прозвучит гордое «Абирон Айза», то я гордо добавляю всем: моя «Айза» не косолапый медведь, а «Абирон Айза Владиировна»! Хотел бы дать ей и своё имя собаке. Но не принято! И её имя условно и лишь для меня.
А что касается моей родословной, то мне ничего не известно за исключением происхождения фамилии.
- Ну ка, ну ка. С этого места поподробнее. - заинтересовался мой друг Вячеслав Хаскильевич Розенбаум.
- Заметь, все мы крестьянского роду- племени, славянского какого-нибудь племени вперемежку с заволжскими племенами, с мордвой или с коми или нельзя исключить другое племя за Волгой у Нижнего Новгорода, Костромы или Ярославля, то есть ближе к Ипатьевскому монастырю, где славяне встретили нашествие поляков в смуту, не очень обременённое нашествие в связи с некоторой отдалённостью от основных исторических событий, связанных с Лжедмитрием и Смутой. Эту польскую дружину, наведовшуюся к славянам как раз напротив Ипатьевского монастыря, славяне перебили, а оставшуюся их часть пришлось им принять в свою общину и стали поневоле с ними общаться. И, в результате этого общения, поляков стали называть крулями на манер их короля - круль, по-польски король. Со временем это слово трансформировалось в слово Хруль. Отсюда Хрулёв. Так что мне с этого, если я польский круль, не король же в реальности, а всего лишь крестьянин. Не радоваться и не огорчаться нет мне оснований.
Тихо и спокойно было мне в зеленоватом сумраке ванной, насыщенной бадузаном. А ещё на полке стояли кармазин, шипр, «Кармен», «Красный мак», тройной одеколон, «Красная Москва», «Серебристый ландыш». Ветвистые водоросли воспоминаний спрятали меня от событий на Украине, разволновали и обеспокоили за дочь и её семью со всеми домочадцами. Все эти склянки растрогали воспоминаниями и я оказался согретым пенной горячей водой, этими пузырьками из той жизни. Мне их подарила сестра перед самой своей смертью, которую не угадаешь, если это скоротечный рак. И я довольствуюсь ими, созерцая на полке.
По поводу событий на Украине я звоню в Донецк или чаще звонит она мне в Алдан и узнаю, что Россия со своим Президентом опять предала.
Люди на Украине уже не ждут помощи от Путина, никакой помощи. Не печально ли? Опять предатели. Как в Югославии, как в Африке, как со своей подлодкой «Курск». Мы, славяне и мы предатели? А вот так. Мы доведены умелой рукой до такого состояния. Тяжело сознавать, но, видимо, легко помалкивать или изображать из себя патриотов в дешёвых ШОУ-программах или кричать в пустоту: или мы не русские!
Прабабка моей дочери в период всенародной критики Иосифа Виссарионовича Сталина соглашалась с такой критикой, но очень ограниченно - да, у вождя были ошибки, но на положение Советского Союза они никак не сказались, когда остановил желание многих генералов и маршалов позволить себе танковую атаку до Атлантики, то есть завоевать всю Европу. А нам сейчас кажется, что не мог вождь удумать такого - предусмотрителен был. И маршал Жуков свидетелем этому. Прабабка дочери была из того активного поколения советской молодёжи, символом которой были прядильщица Валентина Гаганова, лётчица Валентина Гризодубова, трактористка Паша Ангелина. Советские женщины тех времён были гладиаторами труда, они умели, как гладиаторы владеть всем: и трезубцем, и клинком, и сетью, так и наши женщины - были успешными в авиации, во флоте, становились звёздами труда в промышленности, в культуре, в сельском хозяйстве, в дипломатии, и во власти. Но только как исключение и в пропагандистских целях. И сейчас ни на высоких постах, ни в армии, ни на дипломатической службе, ни в правительстве женщин практически нет. Они в большинстве там, где тяжёлый труд - в текстильной промыщленности, в дорожном строительстве. А если не трудом заняты, то там, где лучше не вспоминать.
3
Хвойный лес России, если ослабевает в своём росте по какой - либо причине, то в нём, естественно, появляются прогалины, поляны, зарастающие обильно травой, цветами и ягодами. Такие лесные проплешины собирают в себя разного рода нечисть, требующая к себе особого отношения. Тогда люди и колют овец, тёлок, жеребят, пьянствуют и пьяными поют и пляшут. Другого применения этим лесным полянам дикие люди не могли придумать. Пошумят, поломаются, обманут совесть и разойдутся по своим лесным в реальности норам - трущобам, что бы не сердить, не беспокоить своего бога.
Ей хотелось уже давно выйти из этого леса, но не кончалась тропа и не кончался сам лес. Чаща словно заколдованная держала её в своих объятиях. Издали доносился торжественный звон, словно впереди был Киев, и Ольге казалось, что она скачет на него, но звон всё удалялся, и по мере того, как его переливы доносились всё тише и тише, в сердце Ольги вкрадывалось тупое отчаяние.
Их встречали.
Лошади на полном ходу укротили свой бег навстречу. Двое всадников соскочили с сёдел и помогли Ольге спрыгнуть на землю и Ольга позволила Игорю поцеловать себя и снова сесть в седло. Игорь и Олег взяли белую кобылу с двух сторон под уздцы, а подбежавшие дружинники взяли их коней и гордо зашагали к городским воротам, за которыми их ждали жители Киева.
Этим просторным землям требовался подлесок. И на северные славянские земли в середине девятого века пришла судьба дальнейшего исторического развития в лице не степных набегов печенегов или половцев чуть позже, а каких то новых неизвестных смелых завоевателей, пришедших из-за Балтийского моря и получивших название у славян варягов. Эти варяги обложили данью и славян Ильменских, и чудь, и кривичей, и мерю. И хотя через два года варяги были изгнаны этими славянскими племенами, но они, утомлённые своими внутренними раздорами, призвали к себе на княжение трёх варяжских братьев варяжского племени русского, которые сделались нашими первыми властителями нашего Отечества и по этому оно стало называться Русью.
Надо думать, что варяги имели представление, и , наверное, полное, о славянах, поскольку соседствовали и враждовали немало. Их внешний облик был приятен, они были стройны, высоки ростом, мужественны и приятны лицом, загорелы, даже казались смуглыми и все без исключения были русые. Однако, они не утруждали себя заботой о своей наружности. Неопрятными, в грязи могли показаться в многочисленных собраниях людей чужого племени. Вместе с тем об их отваге ходили легенды. Древнее оружие славян состояло в мечах, дротиках, стрелах, намазанных ядом и в больших тяжёлых щитах.
Олег и Ольга спешили в Киев к 23 июня, на праздник Купалы, бога земных плодов, жертвования которому приносили перед собиранием урожая. Молодые люди украшали себя венками, а вечером раскладывали огонь на берегу Днепра и у костра плясали всю ночь и воспевали своего Купалу. В этот день была назначена свадьба - Ольга, дочь варяга из Пскова спешила к жениху, сыну Рюрика Игорю.
Этот праздник хотелось ей видеть воочию. Она думала и размышляла и о многом другом. Но как то всё выходило неопределённо и непонятно, словно виделось всё из неоглядных далей и что предстоящее замужество - словно какая то детская неправда и всё это пройдёт как забывшийся утром сон.
А Ольгин конюший по какой то причине не мог увязаться за Ольгой на резвой белой кобылице. Он шёл и бежал по её следу и, наконец, устав, изнеможенным, наломал елового лапника и устроился на ночь у костра. Наконец, сон повалил его на бок и ему, ещё не уснувшему, стало чудиться всякое, что не может приснится во сне: за костром, за светом его пламени, в слабом дыму, как в тумане, сидел красивый волк. На нём была серая шерсть с чёрной полосой по хребту, будто одетая дорогой одеждой, столбики ушей украшали голову словно корону, а глаза горели зелёным ласковым огнём. Волк раскрыл белозубую пасть и показал красный длинный язык, зевая, видимо, от удовольствия быть на этом месте рядом с человеком. Длинно зевая, волк издал какой то свой волчий звук и лязгнул зубами. Парень приподнял голову. Волк не шелохнулся и оставался мирно сидеть как собака. Федул, так звали парня, сомкнул и разомкнул глаза. Волка не было у костра. И тут он увидел, не замеченный им ранее славянский столп, стоящий на перепутье троп, а на вершине его урну с прахом сожжённого человека. Он подивился сам себе - как он мог не заметить святыню, пусть и святыню древлян, извечных врагов полян, куда и направляется невеста Ольга. Но где же она? Никак завлекли её каким то диким способом дикие люди. Нет, надо идти и искать. Не то быть войне.
Федул протёр глаза, тряхнул головой. Волк куда то пропал, но чувствовалось его присутствие где то рядом; лес зашелестел на утреннем вздохе природы, озарился ранним солнцем и столп с урной наверху проложил слабую, длинную тень, угадав попасть на потухшие угли костра.
Нет же, он уже не спал. А из головы у него не шёл тот волк. Он вполне мог убедиться за долгое видение, что волк –это волчица, именно она, Княгиня Ольга, красавица варяжского племени. И он, бросив свой отдых в пути, двинулся искать пропажу. А лес за ним молчал. Он смыкался за ним, как воды Днепра за челном, плывущим в неведомые страны, с каким то враждебным упорством и нигде не позволял просветится солнечным лучам сквозь плотную стену деревьев, где могли бы обитать древляне - непримиримые враги Княгини Ольги. И куда скрылся волк, в беспросветную тьму леса? Вот на видное место на поляне выбежал белый заяц, сел на задние лапки, повел длинными ушами с чёрными отметинами на концах и стал умываться, делая Федулу смешные рожицы. Почему он белый, этот заяц, в летнюю пору?
Итак, Русь варяжского происхождения, прямо указывающая на варягов. И действительно, из варягов пришёл Рюрик с братьями, из варягов пришли Аскольд и Дир со своими дружинами и варяги же по следам своих соплеменников шли в славянские племена и успешно обживались среди них. Мы можем догадываться об этом, видя как пытаются передать нам свои знания летописцы, пожалуй. единственные наши путеводители по истории славянства. Наконец, из варягов вышли первые наши князья , впервые назвавшие себя славянскими именами. По славянским именам Ярослав, Святослав, Владимир, Ярополк мы начинаем понимать, что варяжское племя русских начинает растворятся в славянских племенах .
А время идёт, катится по лесным тропам славянских племён и видит их, диких и ошеломлённых, свалившейся на их головы и плечи несвободой, притеснением чужих князей. Но в этом времени происходят необратимые изменения, но, конечно, не в одночасье. Но для всех живущих в то время на славянских землях и вместе со славянами начинает проявляться интерес к слову «Русь», то есть к тому, как и почему так оно называется, почему называется так обширная территория, заселённая этими племенами, почему так называются эти люди под властью чужеземных князей. Этот интерес , конечно, был не с родни интересу научному и даже познавательному и мы никогда уже с точностью не узнаем об этом. Мы только можем догадываться об этом, видя как пытаются передать нам свои знания об этом летописцы, пожалуй, единственные, наши путеводители по истории славянства.
А сей час при встрече жениха и невесты подаренная кобылица и сам Федул. названный конюшенным должны быть при месте. Но где же он?
Ну а мы время не задерживаем и видим, что Рюрик скончался ещё после пятнадцатилетнего княжения по смерти Синеуса и Трувора, оставив после себя Монархию, малолетнего сына Игоря, передав правление Монархией и воспитание сына своему родственнику Олегу. И Олег стал Правителем большой Монархии и воспитателем сына второго зачинателя славянского государства Игоря.
Которому настало время женить. У своих, у варягов русского племени, подыскали невесту, истребовали разрешения у отца и повезли в Киев к знатному жениху, что бы и саму Ольгу сделать знатной.
Дикое славянство едва ли кого заинтересует. И если летописи шестого века изображают славян крайне жестокими людьми, то откуда жестокость у народа, если не от пребывания его в дикости, когда этот народ мог существовать только в диких лесных (к примеру) местностях и не видел перед собой не только цивилизации, но и сколько- нибудь преемливого варварства. Перед глазами дикого славянина постоянно виделся дремучий лес: это и на Днепре, на Оке, на Мещёре, в Ветлужских лесах, на Верхней волге; и на севере: на Двине, на Ладоге, на берегах Ильменя. А в этих диких дремучих лесах жили медведи, требующие от славян достойного противостояния и не менее опасные туры. Такая среда обитания плюс постоянный лесной сумрак делают и славянина сумрачным диким человеком и все его сказочные герои из древности не имеют доброты. Лес, жилище славянина, его среда обитания, не может подсказать не может навеять ничего солнечного, лучезарного. И живут они в своих лесах. как дикие звери, в жилищах похожих на звериные норы и быт их не человеческий, а звериный, в своих распрях и ссорах убивают друг друга, семейных браков не знают, целомудрия не знают, жён и девушек похищают, живут в многожёнстве и многомужестве. Их хижины бедны и убоги. Особо наглядны своей жизнью племена древлян, северян, радимичей и вятичей. Из этих племенных исключений дикого быта может быть названо лишь одно племя полян. Поляне жили по среднему течению Днепра, были кротки и тихи, добродушны и не злобивы, никак не похожи на кривичей или древлян.
Все народы, в том числе народы языческой культуры, оберегают свою веру как могут, видя в ней наследие своих отцов и самые грубые её проявления и сама жестокость не кажутся им таковой, напротив, она так же освящена памятью. И славяне отвергали христианство в течение многих столетий. Задолго до Ольги и Владимира в христианство славян хотели обратить немецкие проповедники, но устрашённые их дикостью, отказались от этой мысли. И с другой стороны, славяне ненавидели христиан и христианство и прекращали торговые связи с ними, а священников христиан приносили в жертву своим идолам.
Но это, конечно, до поры.
Но волк появился сразу, как только Федул сделал свой первый шаг. И Федул увидел, что волк улыбается ему и трусит не спеша, приветливо крутя лисьим хвостом. Всё это было необычно и доверчиво, особенно когда пришлось удостовериться Федулу в волшебной силе Княгини, когда увидел множество горящих зелёным светом волчьих глаз в глубине леса по сторонам тропы. Всё это и указывало Федулу на магическую силу Княгини Ольги. И как только он уверился, что Ольга не пропадёт, то сразу и нашлась. Она стояла над кручами Днепра, глядела в дали низкого берега и ей ничего не мешало, ничего её не беспокоило; рядом стояла с таким же спокойствием белая кобылица.
Федул подошёл к Княгине, ожидая неприятных слов. Но Ольга и не обмолвилась о его отсутствии и сказала, словно ничего не произошло: пора возвращаться. Несказанно удивлённый всем происходящим Федул заметил при возвращении, что эта тропа была ему знакома и как он смог потерять свою Княгиню - было не объяснимо. И он почувствовал себя виноватым в пустой вине, которую и хочешь. но не совершишь. Однако, вина пришла. Теперь деревья своими ветками били его по лицу, словно издевались над его беспомощным положением. В одном месте на поляну выбежал всё тот же белый заяц, сел на задние лапки и поводя своими длинными ушами стал умываться, а умываясь, подглядывал между лапок за Федулом и делал ему кривые заячьи рожи.
Волосы русые, в одну косу собраны, на щеках румянец проступает сквозь белый мрамор - такой Ольга садилась на белую кобылицу и кобылица её приняла с готовностью подчиняться. Стоящий рядом Олег попытался помочь ей сесть в седло, но получив отказ диковатым взглядом не трогать в помощи её тела, поспешил с ласковыми словами о свободной жизни в замужестве, об исполнении всех её желаний, о заботе о ней мужа и рабов и что она не куплена Игорем и будет вольна вновь вернуться во Псков в своё племя и ни в чём притеснения ей не будет. А Ольга на всё это промолчала. И процессия двинулась в путь. Туда, где ждал жених.
Выехали за околицу, Ольга по сторонам смотрит, точно прощается, а Олег прибавил шагу дружинникам и лошади едва не понеслись, значит стало не до задумчивых прощаний и Ольга пересела в телегу сберегая белую кобылицу до самого въезда в Киев. Так и сидела в свежем сене, проезжая мимо чужих земель, где живут дикие северяне, радимичи, вятичи, древляне. Три дня были в пути. И медлили, не давая коням устать, и поспевали к цели быстрым ходом, и всё через эти таинственные леса, где обитали не люди, а почти звери, которые убивали друг
друга, похищали жён и девиц, жили в многомужестве и многожёнстве.
Ольга в пути видела брошенные обитателями, не умеющими в себе гостеприимства, а только способность к грабежу, лесные хижины людей Она ещё не знала, что эти славяне живя в уединении, знали о предосторожности своих поселений строить их в отдалении и делали в своих жилищах разные выходы, что бы можно было в случае нападения скорее и незаметнее спастись бегством. В своих схронах , глубоких ямах, они хранили не только драгоценные вещи, но и хлеб. Ольга всё это видела воочию. Она знала о жизни этих племён, но их жизнь была для неё как бы отринутой и защищённой варяжской дружиной в Пскове и там жили совсем другие славяне, послушные и умные люди. Первая нужда иных славян, среди которых она жила до настоящего времени, и среди которых она осмелилась жить, куда она ехала сей час добровольно, есть пища и кров; вторая - удовольствие, которое находят в звуках, веселящих душу.
Сердечное удовольствие, производимое музыкой, заставляет этих людей изъявлять разные телодвижения, рождает пляску - любимую забаву, которая состоит в том, что бы в сильном напряжении мышц взмахивать руками, вертеться волчком, приседать и топать ногами. И это всё под звучную музыку. Под эту же музыку происходят и народные игры, среди которых наиболее любимыми являются борьба, кулачные бои, бегание наперегонки. Всё это Ольга наблюдала воочию и удивлялась, как после кулачного боя, происходившего до омерзения свирепо, как у зверей, люди и не вспоминали обид, напротив, считали себя друзьями и братьями, обязанными друг другу ближе родственника по крови.
Давно уже дорога шла по правому берегу Днепра, оставив позади незамеченным брод и истоку реки, похожую на хвост змеи, лежащую под солнцем вплотную под высоким берегом своим брюхом.
Ольга уже скакала на подаренной белой кобылице и не могла насмотреться на Днепровские дали. С Днепровских круч видно, что равнинные леса на левом берегу Днепра далеко ушли вглубь синеющего горизонта и Ольга, естественно, не знала какие это леса за пределом человеческого взора. Это в этих лесах потаились медвежьи углы, а в низменных чёрных лесах живут кикиморы, во всех лесах население одно - нежить, только она может уживаться там с такими соседями как Соловей Разбойник и эти леса продвигаются через Мещеру до самых ветлужских лесов, а куда дальше - никто не знает.
Появились посланцы Игоря на лошадях в праздничной сбруе, которые повстречав ожидаемое, с гиком , со свистом повернув лошадей, бросились назад оповестить радостью Князя. Тогда и Князь в сопровождении блестящей в латах дружины выехал навстречу. Достигнув посеки, нового места под пашню, за земляным валом, дружина с Князем слезла с коней и устремила свои взоры на лес, из которого по наезженной дороге должна появиться ожидаемая кавалькада. И вот они появились, выползали из зелёной стены леса и что то приветственное кричали встречающим. И тут было видно, что кто то отделился от кавалькады, их двое, на белой лошади и пегой в яблоках. И тут же Игорь вскочил в седло и помчался навстречу белой кобылице.
Уже уставшая от седла Ольга сравнивала столь разную жизнь славян и варягов и в мыслях прискорбно отмечая свою на манер славянской жизни, которую ей придётся претерпеть, поскольку жить придётся среди славян. Но, слава богу! при муже варяге, но о том , что она Княгиня ей в голову не запало поначалу. Всё это будет потом.
А утром четвёртого дня после свадьбы перед высокими окнами молодого Князя и мужа выстроились кто помоложе и кто постарше, вперемежку, кто ещё мог выговориться и понять самого себя, да прокричать молодым в окно, требовать на осмотрение «красное знамение». И тут же на красное крыльцо терема вышел Олег и с ним помощники из его дружины с развёрнутым «красным знамением», доказательством девственности и непорочности невесты. Славян среди них было - не сосчитать, а варягов мало интересовало такие доказательства, но они чтили обычаи славян и поддавались их требованиям. Нужно такое доказательство? Получите, доказательство нашей морали, оно такое же как ваше в данном случае. А могло быть всё по иному. Тогда невеста заранее известила бы жениха об этом. Но Ольга спокойно отнеслась к требованию Олега – правителя и жениха Князя Игоря. И почему то ей было это понятно, но в большей степени приятно: она достаётся жениху даже нецелованной. Таких требований к невесте у варягов не было.
И славянская часть жителей Киева была горда тем, что ими правят честные правители хоть и варяжского племени.
И они таскали это «красное знамение» по улицам города и по тем местам, где веселился народ. И показывали всем, какова невеста их Князя.
Удивительно, но празднество, такое обильно пьяное и громкоголосое, прошло без каких либо последствий и Правителю Олегу не пришлось прибегнуть к наказаниям.
А Ольга стала Княгиней. Но в ней ничего не поменялось. Или: поменялось , она стала до осторожности вкрадчивой в разговорах даже с простым людом и она часто находила о чём можно поговорить хоть с кем; особенно её интересовали беседы с Олегом и она часто приглашала его на верховые вылазки в лес и распрашивала его
о впечатлениях и отношениях к другим окружающим славян народам или что может поменять Игорь у славян, что бы Игорь возвысился вместе с народом. Скакала по лесным тропам и в одиночку и это дело любила всего больше.
Садилось вечернее солнце, наводя сумрак в душе. Земля Киевская казалось громадной, необъятной, грустной и необъяснимой, вся погруженная в тяжёлую думу о своей участи. Над всадницей нависла тяжёлая молчаливая туча .
Только за Днепром отсвечивает край неба лучами занимающейся зари. Дальняя степь, обвеянная синеватой мглой, казалось, расплавлялась в истоме. Лёгкий ветерок лениво шевелил густые травы и пестревшими в них головками разноцветных цветов. Если бы и Игорь был сейчас в седле, то его лошади стоило повернуть голову, что бы не нагибаясь срывать пучки травы. А небольшие озерки, точно осколки неба упали на землю. И от всей этой красоты становилось печально. Казалось всё это пространство пустынной степи тоскует о чём то далёком и неясном, истомившись в лете. Только Правитель Олег да сам Князь Игорь были не обеспокоены ничем, уверены во всём. Для Олега вообще было несвойственно обращаться к раздумьям, сквозь него не проступала ни прошедшая молодость, ни установившаяся старость. Глаза успели выцвести и полинять на солнце и в непогоды. Но они были, всё таки, заметны на его лице и приглядевшись можно было заметить в них доброту и даже лукавство.
А Олег прославился отважными завоеваниями, к тому же многие варяги, прослышав ранее о завоеваниях Рюрика, присоединились к Олегу и Олег покорил кривичей с их городом Смоленском и тут же ему покорились северяне. Но желания нового завоевателя славянских земель простирались дальше. Слух о независимой Державе Аскольда и Дира давно дошёл до Олега, но ему не хотелось открыто бороться с единоплеменниками. И он решил применить хитрость и коварство. Оставив позади войско, Олег с юным Игорем и с немногими дружинниками приплыл под днепровские кручи возле Киева и объявил Киевским Государям, что варяжские купцы хотят видеть их как друзей и соотечественников. Аскольд и Дир поспешили на берег. И воины Олега в мгновение ока окружили их. А Правитель Олег сказал им: Вы не Князья и не знаменитого роду, но я - Князь! И показав на сына Рюрика добавил: Вот сын Рюриков! С этими словами Аскольд и Дир пали мёртвыми под ударами мечей к ногам Олега. И Олег, как победитель, обагрённый кровью невинных Князей, вошёл в Киев, а устрашённые жители совершённым преступлением и сильным войском признали в нём своего Государя. Тем и была создана единая Монархия севера и юга славян - Киевская Русь, куда была привезена Ольга невестой для Игоря, сыны Рюрика.
4
В очередной раз в России убили политика. Уже на завтра появились версии преступления. Чеченский след, исламский след (самостоятельно от чеченского), расшатать общество против Путина, украинский след, поскольку сопровождала Немцова украинская модель Анна Дурицкая. А пятый след я просто забыл. Но что то говорилось о его бизнесе. Да чёрт те что ещё говорилось. И если всё это считать версиями, то …
В подтверждение первой версии найден брошенный автомобиль с чеенскими номерами.
Но сразу же: не было никаких автомобилей белого цвета марки «Форд», а была отечественная «Лада» и не белого цвета. А скорее серого ( так комментируют специалисты), поскольку белого цвета машин по такой погоде в Москве не найти и мимо уличного регистратора проехала такая машина в предполагаемое время преступления.
И оказывается, что белый «Форд» или белая «Лада не при чём, специалисты по расследованию преступления рассмотрели на записи человека, крадущегося за Немцовым в десяти метрах следом, который расстрелял оппозиционера и сел в подъехавшую машину и скрылся. Уже первые шаги расследования оказываются какими то запутанными. Одним словом для меня остаются в реальности лишь слова Владимира Рыжкова, сопредседателя партии «ПАРНАС»: Убийство Немцова политическое убийство, выгодное власти. А власть - это кто? Вот именно!
Одна из главных российских (московских) тайн, казалось бы - как
умудряются простые секретарши при месячной зарплате в сто - двести долларов щеголять в итальянских сапожках за эту её зарплату. И если такая женщина , пардон, девушка не российская гражданка, а украинская модель, приехавшая к Борису пройтись вместе по Красной площади и по
Москворецкому мосту и на ней были надеты итальянские сапожки, а убийца был ревнителем этой девушки, то откуда чеченские номера на автомобиле, на котором он скрылся. Вот откуда все эти версии: девушка
именно с Украины, автомобиль именно с чеченскими номерами, а у девушки был влюблённый ухажор. Думайте. А мы ещё не знаем результат обыска на квартире Немцова. Может на жёстком диске нашли итоговый доклад политика «Война»? Но не сообщается ничего об этой находке,
может читают внимательно, что бы оценить насколько был опасен оппозиционер. Ведь не зря резко изменилось к нему отношение, уже убитому и не опасному сразу же на следующий день после убийства. Он уже враг.
В стране, где издавна бытовал зов к социальной революции, к бунту, то социальная революция много ли принесла народу? Не знаю кто радовался, но свободы не принесла хоть сколько-нибудь. В принципе, социальная революция, пришедшая к нам с Запада, может называться революцией - пусть так, я не возражаю, но она, по существу стала гробовщиком только что зародившейся оппозиции. Может мы радовались не той революции?
Но мы другой революции не знаем - только кровавый бунт и гражданскую войну.
Оппозиция, конечно, народилась от противников режима - от кого же
она могла народиться. Режим, засевший в парламенте, сообразил, что с ним, с режимом, трудно бороться парламентскими методами, да что там - невозможно стать победителем. Поэтому путинский режим за парламентское общение со всей и всякой оппозицией. И режим причесал оппозицию, побрил и помыл. И назвал эту оппозицию парламентской, то есть системной. А кто не в парламенте, те не системная оппозиция в отличие от системной.
Я очень хорошо помню Красную площадь. Москворецкий мост в прямой видимости от площади. Там случился расстрел оппозиционера и под стенами, можно сказать, Кремля, резиденции президента
НЕ помню стихов Евгения Евтушенко об этой площади. Помнится. что они назывались, кажется, «220 шагов». И напечатаны были в «Правде», кажется, по случаю смерти Иосифа Виссарионовича Сталина. Об этом возможно уже не помнит и сам Евтушенко, но стихи были и почти точно от Евгения Евтушенко, поэта более, чем известного к концу пятидесятых прошлого столетия и равного среди равных своим друзьям и критикам, которые как и сам поэт были молоды и дерзки. Кто из них был более дерзок, я, конечно, знать не мог. Да и никто в стране этого не знал.
Знали одно, что эта компания инакомыслящих, почти диссидентов. Конфликтует со всем и со всеми, кто не любит Запад, кто не любит западную моду и западные кинофильмы, кто не курит иностранные сигареты, и не пьёт виски, но зато польские фильмы и болгарские сигареты и русская водка, в другом случае портвейн 777 - верх патриотической развращённости какого нибудь студента из МГУ, отчисленного за падение социалистических нравов с последнего курса обучения.
Так «220 шагов» я слышу как читал их Е.Евтушенко и не боюсь ошибится. Его голос, его голос. От Спасской башни до Мавзолея расстояние в 220 шагов, как говорит поэт. В нашей паре с Сашей Скрибуновым было всегда чуть меньше, но никогда ровно 220. Так же и в других парах - или чуть больше или чуть меньше.
Но кто то эту цифру назвал и назвал правильно. Маленькой ошибкой можно пренебречь. 220 - это ориентир из 53 года, а может ещё раньше - из двадцатых годов, вдруг зачёркнутый по чьей то чёрной воле. Безвластно, но по воле. Как это?
Бьют куранты. Я близко к воротам Спасской башни, начинаю идти. Нам с Сашей Скрибуновым на весь путь отведено менее трёх минут. Поэт мог бы этот скорбный и величественный путь назвать «три минуты» и так же был бы точен. 220 шагов и 3 минуты находятся в этом случае в сопряжении: 220 шагов исчисляются по выходу из Спасской башни, начало от 14 корпуса под курантами - не засчитывается. Мы смотрим на часы снизу и только нам известно - время пошло, так как стрелки не дают точности, их положение на нашем предчувствии. Переступаю через бордюр и словно идём. Я помню как записывался наш шаг. Утром, в сухую погоду, в безмолвии площади - к этому готовились не один день и были перепробованы не одна пара. У кинематографистов прошла наша запись и мы с Сашей были безмерно рады и горды как герои. А сейчас я шёл и видел перед собой своего напарника и через его плечо дядю Мишу - милиционера, уже приготовившего для нас подход к Мавзолею у его калитки, где особо кучно размещается народ посмотреть легендарную смену караула.
В реальности подхожу к калитке, тихо почти крадучись. Народу почти никого, дяди Миши нет, говорят, что умер милиционер как сняли караул. Осматриваюсь, ищу перемен. И не нахожу. Всё так же лежит резиновая рифлёная дорожка от калитки к незаметно приоткрытым дверям, нет ковриков под ноги часовым, нет сигнализации на шнуре для часового слева. Но правая дверь Мавзолея приоткрыта и там непременно должен находится дежурный по Мавзолею, если не сам Комендант. Всё так же, но нет часовых!
А я уже на своём месте - справа и смотрю на Сашу: неужели снова расчихается или неужели снова жары не выдержит и придётся вызывать офицера и приводить Сашу в порядок. Через две – три минуты Саша в порядке: умылся, что то понюхал что дал офицер и никто даже не заметил произошедшего на посту № 1. А из-за ГУМа давно жарит солнце, но ещё полчаса стоять.
К тому же сегодня доступ в Мавзолей. Мы уйдём, сменившись, допустим Незовибатькой - Басаевым и вернёмся сюда через час. Что бы услышать за калиткой
о нас всякие сказки или увидеть удивлённые лица: это не солдаты, это специально подобранные лица. Редко, но земляки и землячки узнавая не узнают. Проходят мимо. Опускают глаза и не оглядываясь спускаются по лестнице в глубь траурного зала.
Что бы не закрадывалось что то нехорошее по поводу фамилий, то Басаев - это ивановец, а Незовибатько - воронежец.
Но в Москве есть одно место, где мне не тревожно, где дышится в сердечном спокойствии, где не встретишь холодных или пренебрежительных взглядов , которые так и называются среди знатоков, взглядов на испуг; их таких пугающих не встретишь, когда ранним прохладным утром идёшь от площади Дзержинского ( Лубянской площади) по улице 25 октября (по Никольской) и ожидаемо выходишь на Красную площадь перед Никольской башней Кремля, едва не тронув плечом здание Исторического музея.
Красная площадь с утра ещё пуста. Люди забьют её с открытием ГУМа от самого слияния площади с Никольской до громадины Василия Блаженного, подмявшего под себя ту дальнюю часть площади, где под его тяжестью осела земля, образовав спуск к реке Москве и сам Кремль покривился своими стенами к берегам реки.
В другой день , когда не так рано, можно увидеть вереницу людей непрерывной змеёй вползающее в Мавзолей. Но стоп! Этого уже нет! Уже нет тех притихших людей, которые подходят к Троицкой башне в Александровском саду и нескончаемо идут к Мавзолею. Но сей час всё не так. Я уже не нахожу того милиционера, к которому подойду и скажу просто, не ожидая отказа: Я из 1005 , разреши встать в очередь, дружище, я проездом. Я уже не услышу уважительное: давай, давай. Всё это и здесь кончилось.
Что то не то и что то не так.
По НТВ пытались объяснить какие то странные случаи из жизни людей, как один единственный факт их жизни повлиял на дальнейшую жизнь страшными болезнями.
Вот корреспондент ТВ идёт по Красной площади впереди странного расхристанного человека, который то ли плачет, то ли воет, подходит к трибунам и садится на трибунный блок, и поджимая под себя ноги, показывает икроножную, мышцу изъеденную язвой. Фамилия его ПОРШНЕВ, он уже не молод и , видимо, не уравновешен, он жалуется на свою жизнь, что болезнь его мучает с начала шестидесятых годов. Я припомнил его сразу, когда голос его зазвучал за кадром. Я узнал его по голосу.
Самый конец октября 1961года, Поршневу оставалось служить ещё ровно год, а сейчас , 31 октября 1961 года, демобилизуются и разъезжаются по домам призывники 1958 года призыва по разным городам России. Иваново, Ярославль, Кострома, Тула, Рязань, Воронеж, Ленинград, Саратов, Куйбышев, Горький, Владимир, Свердловск, Челябинск. В часы и минуты демобилизации Поршнев на службе, на выносе тела Иосифа Виссарионовича Сталина из Мавзолея и захоронении его в могиле за Мавзолеем рядом с захоронениями с другими нашими руководителями партии и Государства. Голос за кадром говорит, что гроб с телом полководца и вождя не может опуститься и лечь в могиле свободно - могила вырыты тесной, то ли по длине, то ли по ширине. Примета не хорошая. Разве не может вселить такая примета смуту в сердца людей . Может . И мы по этой примете узнаём новое Смутное время.
Что делал, какую функцию исполнял при этой церемонии кремлёвец Поршнев сказано не было и мне нечего что либо разъяснить по этому поводу, да это и не столь важно сей час. Но из слов за кадром , мы знаем, что Поршнев получил от какого то генерала, присутствующего на церемонии встать на крышку гроба и осадить гроб в могилу ногами на означенное для генералиссимуса место только что состоявшимся партийным съездом. И Поршнев не ослушался генерала, ступил на крышку гроба, произвёл несколько усилий и гроб превозмог могильное сопротивление.
Кто давал указания Поршневу? Как сказано, это какой то генерал. А если это генерал, то либо генерал –лейтенант Веденин (Комендант Московског Кремля), либо генерал _майор Бурмистров (заместитель Коменданта Московского Кремля), либо генерал - майор Захаров ( начальник 9 Управления КГБ ). Других генералов в Московском Кремле не было.
И тогда поступок Поршнева вызвал бы у многих кремлёвцев осуждение, а может и вызвал, не знаю. Ведь действительно, поступок кощунственный , безбожный и пренебрежительный к Великому человеку, да и глумливый над вождём не по-, человечески.
И вообще что это такое? Ужасные скорбные дни, из ожидания перемен и с проклятиями, со слезами похороны вождя в 1953 году. И скорое, наспех перезахоронение 1961 года.
Вот она , цитадель власти. Кто там в ней? Вожди? Депутаты. Всё смешалось и до сих пор не устоялось в Смуте.
У калитки Мавзолея нет милиционера дяди Миши, встречающего и провожающего караул восхищённым взглядом. У дверей Мавзолея не стоят часовые, кто то лишил почёта оставшегося в нём В.И. Ленина, кто то определяет иные ценности советскому человеку - без Мавзолея, без Ленина и Сталина, без Красного знамени, без КПСС, без Героев социалистического труда, без этого Мавзолея и без Колумбария в Кремлёвской стене. И нет ненужных ковриков под ноги часовым и не заметна кнопка тревожного звонка у левой двери при входе. Всё это малозаметные атрибуты первого поста караула № 2. Их больше нет и не будет , видимо.
Но правая дверь в Мавзолей приоткрыта как и прежде. Я знаю , там дежурный офицер. И всё та же резиновая рифлёная дорожка покрывает путь от калитки до дверей. И во всё это втиснута пустота и никчемность перемен.
Рецензия на «220 шагов» (Владимир Хрулёв)
Владимир. Действительно, в то время было только трое поэтов- Вознесенский, Рождественский и Евтушенко. Роберт Рождественский написал поэму - 210 шагов. И даже сам ее читал, голос особенный. Рассказ ваш нашел заинтересованного читателя. благодарю. Катерина
Екатерина Шильдер 05.04.2014 09:40 • Заявить о нарушении правил / Удалить
Это была рецензия на мой рассказ, изданный в «Проза.ру» и Екатерина Шильдер оказалась заинтересованным читателем, благодаря тому времени. Она меня благодарила, а я был благодарен ей.
Но мне вспоминается площадь не парадами и демонстрациями трудящихся, а протестами против власти и даже выстрелами по Мавзолею, где на его трибуне власть расположилась приветствовать трудящийся народ приветственными взмахами рук и улыбками начинёнными пренебрежением.
Но и время ликования не прошло мимо площади. И было это время действительного ликования народа - Победа в мае 1945 года и вернувшийся из космоса Гагарин в 1961 году. Эти даты равнозначны для
советского человека. Таких знаменательных дат вы не найдёте у иной российской власти - только у них, у Иосифа Виссарионовича Сталина и у Никиты Сергеевича Хрущёва. В иные времена чем памятна площадь? Вспомните. И приходит на память гражданин, приехавший из Ленинграда (Петербурга) приковал себя за мошонку к брусчатке на мостовой, гражданин поджёг себя и сгорел на виду у милиции и туристов на площади, Борис Ефимович Немцов последний в жизни раз прошёлся по Красной площади и был убит на Москворецком мосту. Это убийство смог бы рассмотреть из своего кабинета в Кремле Президент
Российской Федерации.
5
Как то утром, в середине лета, Игорь проснувшись в своём тереме на византийских подушках, решил поторопить Правителя с отъездом в Псков. Но Олег уже был на конюшне и придирчиво осматривал лошадей и сам был одет по походному, в кольчуге и латах, но на голове был одет позолоченный шлем, последний подарок Императора, а на плечах то же подарок из Византии что то вроде плаща славянского, только из дорогой невиданной ткани, и скрепляющей эту ткань броского красного цвета - брошь, о цене которой страшно было подумать.
- Князь, ты собрался в отъезд, а мне не сообщил. - сказал Игорь. Он называл Правителя и своего воспитателя Князем, ему было так удобно, ибо он устранялся называть Олега как то по другому, например, тем же Правителем ли тем же воспитателем.
- Сын мой! - торжественно ответил Олег. - Я собрался в Псков за невестой твоей, что бы привести её в Киев тебе в жёны. Я долго думал над этим и думаю поступаю правильно, ибо в окружных землях - княжествах не найдётся более достойной девицы, чем та, которую я избрал для тебя, исполняя волю Рюрика. И ты смирись с моим выбором, ибо я, как и ты, исполняю волю его.
Только сейчас Игорь снова расслышал слова Олега, доносившиеся уже оттуда ,из того недавнего времени, с Днепровских круч, под звон мечей Олеговой дружины, обращённые уже к падшим у его ног: Вы не Князья и не знаменитого роду, но я Князь, а вот сын Рюриков, наследник его. И поднял Игоря на руки, но показывать уже было некому. Князья Киевские лежали бездыханными. Но всё равно Олег был храбр и почитаем, и догадлив. Он смекнул об удобном расположении Киева на судоходном Днепре, об удобности города в сообщении вести хоть торговлю, хоть войну с разными богатыми странами - с Греческим Херсонесом, с Хазарской Тавридой, с Болгарией, с Константинополем. И сказал Олег вещие слова: Да будет Киев матерью городов Российских.
И Олег отъехал в почётную поездку в сопровождении по такому случаю многочисленных дружинников на конях вымытых до блеска, убранных в серебряную сбрую и луговыми цветам.
И уже возвращался с невестой воспитанника, скакавшей на подаренной белой кобылице впереди, как бы торопясь изменить свою жизнь.
Пока отцы и деды Ольги воевали с морем и с землёй на берегу, где жгли землю и постройки на ней огнём, вспарывали животы людям железом, гладили морские волны утюгами кораблей викингов, сами они незаметно для себя дичали. Воевали со всеми жестоко, кого можно ограбить, женились на не своих женщинах и осваивались в чужих землях у чужих племён, перенимали их язык, их нравы и обычаи. А черты народа викингов стирались и исчезали. И только к славянам викинги пришли как варяги, владеющие навыками жизни в любых условиях. Они пришли уже не викингами.
И уже оживлённый было лес настроился благожелательством к Ольге. Даже дальние от тропы деревья протягивали на лесную тропу свои ветки и гладили её волосы, гладили по лицу. Тетерева выходили из тайных своих логовищ и уставлялись в неё любопытными круглыми глазами. А из самой что ни на есть чащи показалось множество лисьих мордочек, все они нюхали воздух и поводя остренькими ушами насмешливо смотрели на Ольгу. Но уже не было волка и его стаи.
Это свершилось, а словно ничего не произошло. Только я уже Княгиня Киевской Руси. А в остальном ничего, чем бы можно восхищаться, и чего бы так прельстительно ждать. Может для этого есть какой то секрет, которого я не знаю? И когда она выбралась тихонько из под Князя и подошла к зеркалу, привезённому из Византии, то всё –таки нашла в себе какие то перемены. Под её серыми глазами расплылись синюшные как синяки подглазины, припух нос и губы. А в основном то ничего.
Игорь подхрапывал, отдыхая после трудной ночи. Вот и всё. - подумала Ольга. - Это только и это, такое незначительное, случаться должно не каждый день, и Князю я должна выразить недовольство. Думаю он поймёт.
Дорога велась между мелкой частой порослью. Справа и слева в отдалении виднелись холмы. Кобылица летела словно на крыльях. Чем дальше, тем выше становились деревья. Лес густел. Он становился всё безмолвнее и таинственнее. Выше всех были голые лиственницы. Мягкий свет солнечных лучей легко проникал сквозь их вершины, находил и освещал то открывшуюся поляну, то поваленные гиганты - и здесь не пройдёшь, не проедешь. В мгновение кобылица пролетела как на крыльях, оставляя за собой это таинственное молчание и мрак. И в лесу по-прежнему ни проблеска света, только теперь слышен звук из недалёкого поселения людей - из Киева. А может это показалось Ольге. И она натянула поводья. Кобылица послушно остановилась. Но, чу! Кобылица почуяла какой то звук, человек или зверь рядом? Кобылица прядёт ушами, верно, кто то рядом. В тёмном сумраке леса мелькнула тень волка, но странного какого то, волка с чёрной спиной и с лисьим пушистым хвостом. Ольга ясно рассмотрела, так близко был волк, его острые уши и пушистый хвост, виляющий из стороны в сторону, буд то заманивая за собой в чащу. И тут же в глубине сумрака среди деревьев можно было рассмотреть горящие волчьи глаза, много глаз большой стаи. Они перемещались в тишине как светляки по сторонам дороги , если быстро бежать или идти глядя на них. А потом погасли никуда не убегая, но прежде пропал черноспинный волк с пушистым лисьим хвостом. И стало жутко тихо и ещё сумрачней в лесу средь белого солнечного дня.
И она позвала их в дебри и тронула кобылицу. Отозвался Игорь, Олег махнул рукой, дескать мне уже с вами не сравняться - так спешите больше за собой поспеть, чем будете ждать, пока старик распрямится.
Любила вольность и ей нравился полёт на белой кобылице. И хотелось, что бы рядом был Игорь.
Она летела сама белой кобылицей, припав к златогривой шее и привстав на золотых стременах, оставляя за собой лёгкое облачко пыли. Она летела к виднеющемуся за посекой лесу.
- Пойдём и расскажем всё Правителю. - сказал Игорь.
- Зачем? Или ты забыл, что правление Олега закончилось твоей женитьбой. Ты Князь, и этим - Правитель.
- Я не могу переступить через волю отца своего, Рюрика. Не могу полянам дать пример несдержания отеческого наказа, наследовать Олегу волю его : быть Правителем и моим воспитателем до кончины его. Он будет судить мои сомнения и трудности, то, что непонятно нам.
- Нам? - спросила Ольга в недоумении. -- -Нам. - ответил Игорь. - Поскольку я во власти не только наследства Рюрика, я глубоко убеждён в уме и прозорливости Олега. Куда это та вздумала на ночь глядя? - В сторону древлянской земли. Только вдвоём.
И она снова скакала на белой кобылице под стук лошадиных копыт впереди Князя, заставляя его быть приземлённым с ней. Они останавливались несколько раз в полной тишине леса и молчали, потом вдруг неслись дальше без разбора куда. И вот в очередной раз остановились, лошади издавали потный запах и мотая головами брызгали пеной. Ольга дождалась пока Игорь первым спрыгнет с седла и подойдёт. Он подошёл и протянул руки. Она нагнулась и обхватив его сползла с лошади с задранным сарафаном. Так он и положил обнимающую его Ольгу возле копыт белой кобылиц. Было совершенно темно, когда Ольга почувствовала, что её кто то мягко тронул рукой: очнись. Она повернула голову и открыла сомкнутые глаза. Игорь тяжело дышал и ещё не успокоился. Высокие деревья стояли над ними смиренные, тихие, точно стыдясь их проказ у них на виду. И умные лошади оставались стоять на своих местах, словно охраняя их минутное влечение. Оказалось, что заря ещё не погасла, большая грозоваая туча уходила с неба, открывая последние багряные лучи свободе и эти лучи тихо проникали в темноту земли.
Это было совсем по другому. Это было как удар молнии, словно серебряноголовый Мироправитель Перун, творец молнии, направил в неё и поразил ослепляющей молнией, заставил содрогнуться всем прекрасным телом и доброй душой и кричать на весь лес: что это! Что это! И ждать ответа не от кого, зная наперёд, что ЭТО - так надо и никто не скажет «что это» так бывает и что это необъяснимо. Но , всё – таки, что Это? Если это не молнии Перуна? Тогда выхода нет?
В эту раннюю пору не спалось Олегу. Он вышел из своего терема похожего на жилище простых славян, но для чего, он сам не знал. Ему просто не спалось и виделось прошлое, почти забытое.
Не давало покоя давнее убийство Аскольда и Дира, своих соплеменников, на берегу Днепра, на высоких кручах и завладение Киевом злодейством, когда он на руках держал Игоря, ещё несмышлёныша, видевшего весь этот кровавый ужас и оставившего в себе на всю жизнь. Только после свадьбы парень отошёл, подобрел сердцем, и , кажется, совсем забыл былое давних лет. А ведь не прибегни он к присоединению Киева, поправлял себя Олег, то почему братья не удумали сотворить с ним такое же. Знал он, что и многие варяги знали о нетерпении братьев к Рюрику, а Рюрика к братьям. Но он опередил и тайный завет Рюрика исполнил, соединил новгородский Север и киевский Юг в одно Государство - в Русское государство или просто Русь, то ли варяжская, то ли славянская. Но поначалу точно ни та, ни другая, скорее - совместная, славяно - варяжская. А как её назвать? Вот печенегов отогнать от границ никак не удаётся, да слух идёт в Византии, что новая сила в степях явилась, которая и подпирает печенегов уйти вовсе из степей. Так куда им деваться? Некуда. От того и ещё более дерзки и малодушны порой. Вот Игорю бы и взяться за это дело, а я уже не полководец, на коня еле взлезаю и меч не в силах держать.
А в первую же ночь как Олега одолели воспоминания, он вышел за ворота Киева, не дождавшись возвращения Игоря и Ольги и пошёл куда глаза глядят, а ноги сами несли. Ещё летняя, но уже прохладная до осенней,, ночь перевалила за полночь, когда над Киевом предугадался близкий рассвет.
Так думал и рассуждал Олег подходя к воротам города со стороны Днепра. Из этих ворот он выезжал с дружиной брать дань по весне с древлян и на той дороге что ведёт к северным славянским племенам повстречались ему волхвы, а восемь лет назад привёз для Игоря невесту из Пскова, что возле Новгорода. Стражники - славяне открыли ему ворота, варяги бы не открыли и не выпустили за город старого Правителя. И Олег вышел, опираясь на дорогой посох, подаренный ему Византийским Императором. Он долго шёл до того памятного места, где повстречались волхвы и нашёл их в заброшенной деревне, спящими сном младенца. Он долго растолковывал им, об их давней встрече, об их предсказании и когда, наконец, они поняли кто их посетил и по какому поводу, то поначалу заробели, ожидая от Олега напасти не заслуженной. Но поняв, что Олег не грозит карами, то и успокоились.
- Гроза не прошла мимо. - сказал главный и самый мудрый предсказатель, седой как лунь старик. - Звёзды вторят: гибель твоя от коня твоего.
Но тут снова взвился Олег в споре:
- Предсказание твоё неверно, как можешь лгать мне на старости твоих преклонных лет! Одумайся, старик! Скажи ещё раз, повтори своё предсказание. Но старик был твёрд:
- Звёзды вторят! Гибель тебе несёт твой конь!-
-Не верю тебе ! - возвысил голос Олег. - мой конь мёртв! Давно мёртв и кости его превратились в прах, медведь убил его и утащил в лес. И мёртвого его нет рядом и некому грозить мне смертью.
Он помнил, как обагрённый кровью единоплемённых Князей, вошёл победителем в Киев с Игорем на руках и видел, как жители города устрашены его злодеянием, молчаливы и подавлены, видя его дружину; они без всякого принуждения признали в нём государя. Эта черта характера славян была непонятна ему - признать Государём убийцу своих Князей. Недаром они просили Рюрика : иди и правь нами , и распоряжайся нашими богатствами. И Рюрик пришёл и дал им многое, да видно не всё, в чём они нуждались.
Из Киева, как из плацдарма повёл Олег успешные войны с богатыми странами: с Херсонесом, с Тавридой, с Болгарией, с Константинополем, с мрачными и дикими Древлянами, с Радимичами и везде с успехом. И так дожил он до своей старости, и никто его не упрекнул за наступившее бессилие - ни свои варяги, ни славяне, чьих имён нельзя было увидеть среди его окружения. Не доверял Олег славянам в делах государственных, но это не колебало к нему личного доверия - он был любим славянами. А дожив до старческих лет, добившись успеха на поле брани, но не жестокими и опустошительными набегами на соседей, а присоединением земель к Государству. И вот захотелось тишины и мирного отдохновения и желания жизни и созерцания. И долго помнилось , как старик только развёл руками: Но звёзды говорят!
А Олег хлопнул дверью недовольный предсказанием волхвов и удалился тяжёлой поступью, опираясь согбенно на подарок Византийского Императора. Конечно, они, Ольга и Игорь, охотно согласились и с малою дружиной отправились на поиски костей и весь день плутали по лесу и только. В смутное время нашей истории, когда была до основания потрясена вся русская жизнь, устоявшаяся в веках сравнительной тишины, а сама жизнь превратилась в общенародную разруху и сдвинута со своих оснований: дело доходило до искоренения вековых народных понятий, основанных на обычаях. Всё - таки у православной церкви нашлось что сказать народу. Не разрешалось отпевать и хоронить по церковному обряду тех, кто опьётся вином до смерти или купаясь утонет, или на качелях раскачиваясь упадёт и убьётся; не позволялось третьего брака - ни мужчине, ни женщине, ни простым обывателям, ни из высокого сословия. Это, к примеру, и не полно.
Да, но до христианства ещё далеко.
Конечно, и после этих запретов миряне продолжали жить с некрещёными жёнами, женились на тех, кто находился с ними в кумовстве и сватовстве, качались летом на качелях и на зимних святках надевали хари на лица. Но до этих времён славяне ещё не дожили, а коли доживут, то лиха с бедой им не миновать, сколько не видано - это уж точно. Дикость оставила им хвост своего быта.
Это происходило так часто, потому и кажется, что это происходило всегда, когда приходили беды в сопровождении лихих людей.
Но всё это произошло далеко не тогда, сначала нужно было выбраться из дикости, и у Припяти нашли лошадиные кости, разбросанные по молодому ельнику. Тут Олег расчувствовался и слёзы полились по его щекам, когда возле черепа лошади он узнал уздечку, а в высохшей траве блеснули серебром стремена.
- Это он, мой верный Друг! Это он! - не унимая слёз причитал Олег и повалился на землю, обнимая белый лошадиный череп.
И тут все увидели как из полости белых, омытых дождями костей черепа, показалась змеиная маленькая головка и без промедления словно выстрелила сама собой в Олегово лицо, прямо в переносицу и тут же убралась, спрятавшись туда же, в своё смертоносное убежище. Олег от неожиданности умолк, схватившись за лицо, и повалился на землю, приблизив лицо смертельной угрозе. А угроза не заставила себя ждать и второй раз стрела выстрелила в уже редкие волосы, откуда они растут - в почти лысую голову.
- Старик был прав! - вскричал Олег. И уже не мог встать. У него началась агония и через короткое время Олег затих с посиневшим лицом. Игорь бросился в помощь. Небольшая гадюка уползала прочь от неосторожного варяга. Игорь начал топтать змею, пытаясь раздавить её голову, змея кусала и остатками своих ядовитых сил, не могла прокусить высоких сапог Князя.
Ольга схватила голову теряющего сознание Олега, пыталась высосать яд, но сделать ничего не смогла, Олег был уже стар и немощен, что бы перебороть яд гадюки, а Ольга не столь умела оказать такую помощь столь старому человеку, чьи жизненные силы были на исходе., Казалось, прошло лишь мгновение, а всё решилось, как произошло. Старый Олег лежал недвижим. Голова его посинела, даже почернела, места укусов опухли до той степени, и они продолжали опухать на глазах, что становилось трудно узнать человека. И он стал неузнаваем, держа уздечку и стремена в скрюченных руках. А через три дня похоронили в общем киевском погосте, но в роскошной колоде убранной поднизью из крупных жемчужин, похожих на слёзы и насыпали высокий холм и обложили холм камнями, после чего все граждане бросились в запой, петь и плясать. Князь Игорь и Княгиня Ольга не препятствовали - это были, всё таки, славянские обычаи.
С этого дня началось Княжение Игоря и в памяти у людей никакими значительными событиями не ознаменовалось. В Киеве всё было спокойно, умиротворённо. Они, Игорь и Ольга, казалось, были заняты только собой и жили с Византией даже в дружбе, и даже корабли Игоря вместе и кораблями Империи ходили успешно в Италию. И в эти годы у них родился сын Святослав. И это событие послужило укреплением её в христианстве, но она мало находила поддержки и у Игоря, и у Олега, хотя Киев, можно сказать, к этому времени был наводнён христианами. Княгиня Ольга, не нашедшая поддержки у Князя и Правителя, словно оставила ещё далёкому не рождённому Владимиру свои мысли и дела, для того, что бы тот в своём времени додумывал и исполнял всё то, что не удалось ей.
И она решилась стать христианкой. Она направилась в Византию на обряд крещения, где её с пышностью приняли оба брата Императора и Патриарх . Все они крестили её в Софийском соборе, надеясь на поддержку сильного Княжества в сохранении Империи под напором кочевников, таких же язычников, как и сама Киевская Русь. Ольга не знала как обратить в христианство народ Княжества и как бы не склоняла к помощи сына, тот упорствовал и продолжал следовать обрядам язычества, хотя и не запрещал никому креститься. Но Святослав с презрением относился к христианам и с досадой отвергал все уговоры матери.
Но Ольга с упорством и усердием к новой своей вере, наученная греческим Патриархом и церковными пастырями Греческой Церкви, не отказывалась открыть сыну его заблуждения язычеством, но совсем юный Святослав в своей гордости был непоколебим и не изменял своего мнения и оставался язычником.
Но сама она с годами только набирала славу подвижницы христианства по мере того как отходила от дел государственного управления, тем более, что Святослав не притеснял её и не ревновал на Княжении. И остатки жизни она отдала делу церковного строительства, хотя Церкви как таковой в Киевской Руси ещё не было, она ещё не была признана, но христиан в Киеве было немало благодаря усилиям Ольги и церквей было для них достаточно, что бы проводить обряды, пусть скромные, явно не Византийского размаха, но они уже появились.
Но что происходило и когда? Это происходило до трагедии с Игорем и до мстительных действий Ольги. Тогда , когда Игорь ходил за данью к древлянам. Собрал дань и уже возвращался в свои земли, как единоплеменники потребовали большей дани с древлян. Ольга была в Киеве и ожидала мужа в высоком тереме в светёлке, откуда виден был каменистый древлянский шлях, изъезженный Ольгой, Игорем и Олегом в увеселительных прогулках. К этим годам сам Игорь имел претензии к себе за малое количество совершённых дел во имя Государства и ревностно относился к делам Олега. завидовал ему. Может поэтому так отнёсся к требованиям дружинников - единоплеменников и исполнил их, развернув дружину повторно за данью.
Но прежде Игорь не хотел остаться без славы и для этого собрал многочисленное войско из славян и отправился с походом на Византию, прибавив к славянам новых призванных варягов и нанятых печенегов. Император, видя эту опасность и не уверенный в победе, желая спасти Империю, откупился на этот раз дорогими подарками. Но Игорь не хотел остаться без славы и собрал другое многочисленное
войско из своих славян, новых призванных варягов и нанятых печенегов. Император, видя эту опасность и не уверенный в победе, желая спасти Империю, отправил к Игорю послов с предложением дани, если Игорь покинет Византию. Игорь согласился на условия и покинул Империю с богатыми дарами, а печенегам велел грабить соседнюю Болгарию., отправил к Игорю послов с предложением дани, если Игорь покинет Византию. Игорь согласился на условия и покинул Империю с богатыми дарами, а печенегам велел грабить соседнюю Болгарию. А потом Император и Князь клятвенно утвердили союз и Игорь принял от Императора богатые подарки: оружие и золото, которые так любили Российские язычники. Со своей стороны Игорь одарил представителей Императора мехами, воском и пленниками. И он расчитывал на спокойную свою старость, но корыстолюбие варяжских дружинников не позволило ему воспользоваться наслаждением спокойной старости. Ольга, скорее Игоря прижилась к славянской жизни, отговаривала его от чрезмерного взимания дани, но он , видимо, не послушал верную супругу и отправился за данью к древлянам. И собрал уже большую дань и ушёл из древлянской земли. Но услышав недовольство иных своих дружинников, возвратился к древлянам, оставив в Киеве довольных походом, требовать новой дани.
- Волк повадится - всё стадо перережет. Так убъём волка. - решили древляне. И перебили всю малочисленную дружину Игоря. А самого его привязали к двум высоким берёзам пригнутым до земли и, отпустив их, разорвали Князя пополам. А Ольга не дождалась мужа. И знала, ясновидящая, что с Игорем приключилась беда в земле у древлян. И велела конюшему подать белую кобылицу, и вскочив в седло помчалась узнать страшную весть. Ещё до полного понимания трагедии, ещё на скаку, она увидела дружинников Игоря рассыпанных по дороге, дальше в лесу, ещё дальше на поляне, все они лежали, поражёнными в спину - значит бежали не вступив в бой, как сбитые битой при игре в городки. Значит бежали! И она, уже немолодая женщина заорала от горя, зная, что горе пришло. И на её крик и то же с криком ,она увидела бежавших к ней людей. Она поняла - это древляне. Сей час она узнает, что Игорь убит. Ольга подняла глаза, ожидая страшных слов, но увидела среди древлян их Князя, но он молчал. Сидел в седле и молчал. как и все, кто его окружал. Тогда заговорила она.
- Ответь мне, Мал, где Князь и жив ли? Отвечай. - И понизила голос - сил не было. - Э-э, Княгиня, но ты женщина и у тебя нет такого права говорить со мной. Потому умолкни и ничего не спрашивай. А Я буду говорить, коли захочу, то не перебивай.
- Говори, я слушаю.
Мал помолчал и сказал: Слушай. Пришёл Игорь с дружиной и просит дань. Мы всё дали, но Князь забыл, что умернность есть добродетель власти и Игорь вновь обременил древлян тягостным налогом при скором наступлении зимы. А дружина его не унималась и отбирала всё, что на глаза попадалось, отбирала у данников, а они несчастные воспротивились и определили Князю судьбу быть убитым ими, так и сказали мне: надобно убить хищного волка, или всё стадо будет его жертвою. И убили. А потом пригнули две берёзы, привязали Князя за ноги к вершинам, потом дали свободу берёзам, что бы разогнулись - и Князь был разорван на две части. Могилу его покажу, следуй за мной.
Насыпанный невысокий могильный холм был уже обихожен древлянами, обложен дёрном и у основания камнями.
- Приду сюда тризну справлять. - сказала Ольга. - И древлянам здесь место найдётся. Приходите, ждать буду.
И не сказав больше ни слова Ольга покинула страшное место. И она тронула коня, мимо смотревших на неё с ужасом людей чужого племени. Выехав на тропу, где лежали убитые люди, она вспомнила ту ночь, которая принесла ей столько радости и с которой начала замужество, в любви и согласии с Игорем, и которое, в конце концов, стало претить соплеменникам и самим славянам, но они не замечали этой нелюбви со стороны и никак не реагировали на происходящее. Тем временем послы древлян пришли просить у её для своего Князя руки и сердца.
- Мы, древляне, убили твоего мужа за хищность его, обман и грабительство в земле нашей, но мы, древляне и Князь наш добры и великодушны, земля наша цветёт и процветает ещё более. Не упорствуй нам и дай согласие на супружество с Князем нашим Малым в нашем городе Коростень.
- Мне приятна речь ваша. Коль я не могу воскресить мужа своего, завтра вы услышите от меня всю честь мою к вам, а теперь возвращайтесь в свою ладью, в которой вы приплыли к берегам Киева, а когда люди наши придут за вами, то велите им нести себя в своей ладье прямо к моему терему.
Она остановилась. И было тихо в лесу. Только было слышно как в малиннике шебуршит медведь. Но удивительно, что сердце разом не опустело, сохраняя в себе память о нём, то ли о славянине, то ли о варяге, бездеятельном Князе, захотевшем воевать в преклонные годы, а всю молодость отдавшем ей.
Она увидела себя с протянутыми руками к вдруг притягательному Игорю, сползающей с белой кобылицы с задранным сарафаном по пояс и у копыт лошади, когда ни кричать, ни стонать от наслаждения не было сил. А серебряноголовый Перун всё метал и метал в неё золотые стрелы, а Ладо овевал не переставая волшебным запахом полевых цветов.
Но ведь мщение Ольги , ещё язычницы. но вот – вот христианки, началось.
И принесли древлян в их ладье люди Княгини к приготовленной глубокой яме и сбросили вместе с ладьёй и закопали словно в могилу и не пожалела Ольга их несмотря на их вопли и стенания, наблюдая из окошка высокого терема их жуткую смерть.
И ещё мстила Ольга древлянам за смерть своего мужа. В другой раз она сожгла другую партию послов древлянских в бане, куда пригласила их.
А Ольга не переставала мстить. Она сообщила древлянам, что едет к могиле Игоря справлять тризну и что бы хозяева земли варили медовуху разымчивую и коли будучи уже приглашёнными не преминули быть в числе единственных и почётных гостей. И эта тризна должна быть по Игорю прежде второго брака за Малым. И она действительно пришла к городу Коростень и оросила своими слезами могилу Игоря и насыпала высокий холм над могилой и дала команду начать весёлое пиршество. Потом Ольга незаметно удалилась. А древляне были неосторожны и пьяны и Ольга дала команду знаком своим дружинникам - и пять тысяч древлян были убитыми разбросаны вокруг Игоревой могилы. И Князь Мал лежит изрубленный мечами варягов на могильном холме Игоря.
Ольга окончательно задумала покорить древлян. Она нашла новую выдумку. И велела сказать древлянам: Не упорствуйте, древляне. Все ваши города сдались мне и их жители уже мирно пашут землю, а вы умрёте голодной смертью, если будете сидеть за городскими стенами. Не бойтесь моего мщения, оно уже свершилось в Киеве и на могиле моего мужа. Тогда древляне предложили ей ещё дань: мёд, и кожи, и пушнину. Но Ольга, буд то из великодушия отказалась от этой дани и пожелала другое: с каждого двора по три воробья и голубя! Древляне с радостью исполнили её требование. И расчитывали, что дружина киевлян, получив дань, которую требовали, покинет землю древлян, но вдруг увидели, как с наступлением темноты, птицы с подожжёнными хвостами устремились к своим гнёздам, устроенными ими на крышах и застреках домов. Начался всеобщий пожар в городе. Жители пытались спастись, но попали в руки киевской дружины. А Ольга осудила некоторых на смерть, других на рабство, третьих обложила тяжкой данью.
А потом возвратилась к сыну в Киев. Но продолжала болеть за Киевскую Русь, но в несколько ином плане.
Княгиня Ольга из варяжского племени, жестокая мстительница древлянам за жестокость к мужу, старается избежать такой же жестокости от печенегов, которые внезапно появились под стенами Киева и проникли даже в Печорскую лавру. Только было это в другое время, когда Святослав был в походе к концу своей жизни, а сама она превратилась в бабушку детей Князя и успела затвориться от угрозы Но имя Христа уже было известным в Киеве. Сама Ольга видела торжественность обрядов христианства, приходилось с удовольствием беседовать и искать встречь с церковными пастырями и будучи наделена не только красотой, но и умом необыкновенным, ум её и подсказал увериться в святости учения христиан. Пленённая светлым лучом учения, Ольга не препятствовала себе быть христианкою и отравилась в Византию за приобщением её к вере христианской. Там Патриарх стал её наставником и крестителем, а Император Константин Багрянородный - восприемником. Фактически властная Ольга сказала своему народу: препятствий для христианства в Киеве нет. То есть народ сам волен принять решение в какой религии ему пребывать. А это более справедливо, чем волей Владимира принимать решение за весь народ славянский. Итак, Ольга была христианкой к этому времени и на её руках были внуки Святослава, а под стенами Киева печенеги.
И Ольга оставалась язычницей до жестокой кары древлянам за смерть мужа. Она пришла из Пскова в Киев сосватанная за Игоря девственницей и хранила себя верной до свадебных пиров, а впоследствии требовала этого и от мужа. Оставшись вдовой, по понятиям славян и варягов, она бесчестила мужа своей жизнью на свете, избежав смерти вместе с супругом - ведь она должна быть сожжена вместе с ним на погребальном костре. Ей не пришлось ходить с мужем на войну и погибнуть в битвах, как многие из славянок - он удивительно берёг её от невзгод женщины у славянского племени. Как предписывал обычай, она впитала в себя правило стыдится забывать обиду и наслаждалась мщением древлянам за убиенного Князя , своего мужа. И мы не знаем , как бы она поступила, если бы Игорь был сожжён на костре, присоединилась бы к его судьбе. Но Игорь после жестокой смерти был погреб древлянами близ Коростеня, как бы скрыт от полян в смерти и могила его была указана под давлением Ольги на Князя Мала. Поэтому не стоит винить её в неисполнении языческих обычаев. Ведь ей предстояло исполнить завет давний славян, живя по их обычаям - мстить за смерть. И она мстила! То есть не нарушала обычаев.
Но тут пришла другая напасть: под стенами Киева показались неожиданно печенеги, которые воспользовались отсутствием Святослава в городе с его дружиной.
Тем временем Святослав, сын Игоря и Ольги, думал единственно о подвигах. А Ольга усердно жила в вере Христовой и старалась всячески открыть сыну его заблуждение язычеством. Но юный и гордый Святослав был неколебим в своём мнении и следовал обычаям племенного язычества. Он не запрещал никому креститься, но христиан презирал и отвергал все предложения матери принять, как она, веру Христову. Князь Святослав имел успехи в покорении вятичей, которые считали себя данниками Хана Хазарского и начал войну против самого Хана. В жестокой битве решилась судьба двух народов; Святослав победил в этой битве и взял главный город хазар, этой победой проложил путь от Киева до Тмутаракани. Так вот , читатель, печенеги ещё до прихода половцев рыскали по южным степям славянских земель и уже не однажды появлялись перед стенами Киева, когда Святослав был в походе. Знали , что защитников города нет, вот и пытались сжечь город, перебить жителей, схватить Княгиню и увести её с собой вместе с награбленным - золотом, церковным имуществом, дорогой одеждой. Но им всё никак не удавалось войти в город и они встали осадой вокруг стен, ожидая голода осаждённых горожан и повальных смертей. Ольга спасая детей Святослава и собственную жизнь приготовилась умереть. Она знала, что на левом берегу Днепра стоял Воевода Претич с малою дружиною, но он не имел никакого сообщения с осаждёнными. А в городе киевляне были в отчаянии, голод мог помочь врагу прорваться сквозь стены и они ждали этого, готовые к смерти. Но в этот момент нашёлся среди горожан один смелый отрок по имени Федул, который вызвался уведомить Претича, что Ольга ждёт его помощи. И он, этот Федул, вышел из стен Киева и смело направился в стан врага и зная печенежский язык, спросил их, сидящих вокруг костра: Кто из вас видел мою белую кобылицу?
Печенеги отрицательно замотали головой или односложно отвечали: Не видели белой кобылицы.
И отрок по имени Федул свободно прошёл мимо них , спустился с круч к берегу Днепра и поплыл звать на помощь. Да, отрок этот был тот самый Федул, но уже много возмужавший и не мала принявший лиха в жизни рядом с теремом Ольги, служивший ей верой и правдой, до конца её жизни. Тогда в грозный час, как только она призвала его, он предстал перед её очи и на вопрос: Что делать, Федул? Неужто погибать будем от этой саранчи и не вспомним о Князе, что бы биться за него? - ответил следующее: С его именем и погибнем, не сомневайся, матушка Княгиня.
- Так что же? - спросила Ольга. – Биться и помирать?
- Позволь сказать, матушка.
- Говори.
- Вели, матушка, хламиду какую мне подыскать да тафью, коли найдётся, а печенежский язык понемногу я знаю. Да выйду с этим за околицу лошадь каурую карнаухую искать, а сам в Днепр и - до Петрича с твоим наказом не медля выручать.
И Петрич с малою дружиною убоялся избежать помощи киевлянам и не вызволить Ольгу с внуками из опасности, боясь гнева Святославова и решился спасти хотя бы семейство Княжеское. И печенеги под утро увидели лодки и услышали трубные звуки и подумали, что это Святослав возвращается из похода, ужаснулись и рассеялись. А уж потом Святослав изгнал их за пределы Киевского княжества.
А Ольга подошла к парню, взяла за плечи, притянула и поцеловала в лоб. Прошептала в ухо :останься живым. Отодвинув от себя продолжала, от чего затуманилось в голове у отрока: Это в награду тебя целую.
Ольга после этого наскока печенегов занемогла, то было за переживание внуков - а ну как попадут в руки степняков. И она слегла.
Испереживалась и истомилась в ожидании выручки. А под застрехой слышалось наперебой драчливое разноголосие воробьёв, вперемежку с воркованием голубей. Сквозь охваченное шёлковой накидкой лицо проступала болезненная серость, её глаза были закрыты веками уставшего и больного человека, руки лежали безжизненно на груди и на каждом пальце не по одному кольцу и то же с каменьями и опять же пояс кого угодно мог потрясть своей дорогой отделкой - золотыми пластинами, золотой цепью и золотыми нитями. Она часто дышала, от чего бахрома из жемчужин поднизи перекатывалась по её лбу и казалась неуместной к её печальному наряду и мешало Федулу как следует осмотреться и разглядеть всё. В дальнем закутье стояла приготовленная погребальная колода на берёзовых поленьях, от колоды был раскатан дорогой дорожкой половик к высокой лежанке, где Ольга уже в предсмертном жару металась, кого то звала, просила пить, приподнималась на локтях и снова падала на спину, разметав по подушкам ставшими пегими свои когда то удивительные тёмнорусые волосы. Серебряный потир, привезённый ею от императора Константина Багрянородного, наполненный берёзовым соком пополам с медовухой был испит и надо бы его наполнить, но кругом в тереме не было слышно никого.
В неожиданно наступившей тишине во всём тереме послышалось шепет Ольги:
- подойди, говорить буду. - Федул смиренно подошёл. - Ближе, - сказала Ольга. - И слушай, и запоминай. Я умираю и вот –вот умру. Хоронить меня будете не по языческому обряду, по христианскому, ибо я от язычества отвернулась и пришла в христианство. Хотела всех обратить в правильную веру, но мужа моего, храброго Игоря растерзали древляне, люди жестокие, а я отмстила им за смерть мужа так же жестоко и не хочу их вести за собой в Христову веру, ибо недостойны помыслов моих. Грех мой оставляю с собой и беру в могилу. А Святослав, сын мой, не принял веры матери и противится, живёт ратным боем и задумал снова обжить новые земли за Дунаем, где поставит себе стольный город. Живёт он праздно, тут же указала на кованный сундук с открытой крышкой, где лежали битые куницы, дань привезённая подарочная от древлян за злодейство: куньи шкуры выделанные хоть на воротник, хоть на горлатую шапку. Мой сын в своём правлении не допустит иной веры. Но к полянам вера христианская всё время будет приближаться и когда нибудь приблизится окончательно. Говорю с тобой, словно к полянам в передачу, не препятствуйте своему спокойствию, не томите себя. Это тебе в назидание, беречь княжескую власть, если она от варяжского племени. Это первое.
Второе. Племенами собирайтесь в одно большое племя, тогда не будете иметь равных по силе врагам.
- Белую кобылицу найди - она счастье приносит. И вот Федул уже отринувшись от прошлого, весь в сегодняшнем дне, уже не видит волчицы в окрестностях, но глаза её так притягательны, заслоняют всё: всегда смотрят в твои глаза и так целый день глаза волчицы не покидают твоих глаз и не покидают мыслей.
И Федул не выдержал и, встав с еловой лежанки, подошёл к славянскому столпу, приблизил свой горячий лоб, что бы попросить удачи в пути у своих дедов и прадедов, поправил на плече увесистую торбу, вздохнул тяжело и направился в предсказанный путь той же дорогой. Это было уже слишком. Федул был к этому времени ещё язычником и на нём ещё не было нательного креста, что бы защитил от всякой тати, от всякой лесной нежити. Да он и не думал чем защищаться, кроме как варяжской Княгиней в образе волчицы. Прижал Федул к себе торбу, где лежал у него клок шерсти от степного волка, приготовленный ещё братом, для дальнего странствия в случае спасения от печенегов. А сей час пожалел, что не задержался у славянского капища просить помощи у столпа, прогнав свой страх, а просил что то невнятное молча, в страхе и словно впопыхах.
И снова та же картина видится Федулу. Ольга говорит:
- Найди, она в пути найдётся. Иди и ищи белую кобылицу, а я рядом буду.
А я уйду в иной мир и буду возвращаться к тебе да к сыну моему серой черноспинной волчицей с лисьим хвостом и острозубой пастью и подскажу, если трудность увижу и помощь от меня не удержится .Прощай , отрок. Свечей не взяла в империи, так лучин зажгите по мне. Ну, Аминь. Он коснулся правой её руки и завыл по - волчьи - откуда что взялось? - и в ответ услышал такой же волчий плачущий вой. А как такое случилось, что печенеги и тут , словно привиделось Федулу, он увидел толпы печенегов, глаза их сверкали возбуждением, почти злобой. Все они размахивали мечами или приноравливались пустить град стрел во встречных всадников. Они неистово кричали, готовые смять любую преграду на своём пути и Федул понял в этот момент большее : печенеги ждут возвращения Святослава из удачного похода, устроив здесь засаду, у порогов. И он натянул поводья, казалось бы. Но конь буд то не понял команды, он увидел первым впереди рвущуюся белую кобылицу с развевающейся золотой гривой. И в седле женщину в белых одеждах, похожих на тунику или короткую хламиду одновременно. Всадница сидела в седле прямо, чуть пригнувшись к гриве и привстав в золотых стременах. И конь устремился за чудесным видением буд то бросился в водный поток и Федул увидел как в этом потоке стрел удаляется белая кобылица преодолевая сопротивление без труда, а сам поток или туча стрел ослабевает и совсем теряется, а печенеги поворачивают куда то прочь вовсе в неведомую даль, оставляя за собой тучу пыли, которая тут же и рассеялась. И всё пропало. И степной вечер словно посветлел, стало всё спокойным. И ковыль выпрямился, обдуваемый спокойным ветерком, и норы грызунов остались нетронутыми копытами лошадей. Только из за спины Федула под копытами его коня, опережая его стремительный бег, ещё стремительней появилась черноспинная волчица с лисьим хвостом. Её морда, казалось, что улыбается приветливо и белые как сахар клыки, были безопасны, и пушистый хвост не затруднял стремительного полёта по земле.
Пропали, словно и не было, что товарищ или работник Федула, подаренный Ольгой из врагов славянского племени, пал под копыта ,что белая кобылица показалась Федулу вскоре после её смерти и улыбчивая волчица с лисьим хвостом приветливо улыбнулась, оскалив белые клыки, то ничего дурного ждать Федулу не приходилось. Потоки воды переваливались через каменные заторы, вода в своём бурлении образовывала огромные белые хлопья пены, которые облепили все берега и все каменные места, торчащие из воды. Только с левого берега Днепра дикая и страшная в своём величии степь простиралась до самого горизонта. Она резко выступала из тумана как только человек сделает десяток шагов в сторону от порогов и увидит сразу эту бескрайность.
И он оказался один в этой бескрайности, один на всю степь покрытую запахом ковыля и бледно туманным в жаре куполом тяжёлого неба.
Он был счастлив, он видел и узнал черноспинную улыбающуюся волчицу, она улыбалась ему во всю пасть белых зубов и глаза её были умильны и добры. Он был счастлив, ему встретилась белая златогривая кобылица с всадницей в седле. И всадница эта была она, жестокая к врагам и мудрая Правительница, которая защитит, и вселит надежду, и укажет . А он будет благодарить её и думать о ней.
Здесь у порогов Днепр терял свой высокий правый берег, но противоположный берег виделся всё ещё с высоты, и там зелёный покров степи принимал всех в свои молчаливые объятия . Противоположный берег уже не туманился, а проступал очертаниями терявших значительность каменных преград. По обоим берегам реки, что ближе к порогам, были и девственные ущелья, по которым малые речки стекали в Днепр и временами в этих ущельях раздавался топот конских копыт. Это одичавший на воле чей то табун и отъевшийся на сочном травостое выскакивал на другую луговину, привлечённый ржанием чужих лошадей. Этот табун скорее всего мог быть табуном врага, но мог быть и княжеским, если Князь ушёл в поход, то все его табуны уходили с ним.
А Князь ушёл в поход. И здесь у порогов Днепра его ждали печенеги в засаде и дождались. А через два дня возвратились остатки дружины Святослава с воеводой Свенельдом, а ещё через три дня киевляне нашли у городских ворот обезглавленный труп Святослава. Печенеги подбросили его тёмной ночью. Что бы устрашить, не иначе. Киевляне не знали как хоронить обезглавленного Святослава, если он без головы, то ли зарыть в землю - обычай христианский понемногу входил в их обиход и многие склонялись к такому погребению, то ли сжечь на костре на погребальном сооружении и пустить вниз по Днепру, а там внизу течения такое кострище должно каким то образом пропасть - то ли развалиться ещё не сгоревшим и утонуть в водах, то ли догореть полностью и унести прах в небо.
И решили по старому обычаю сжечь Князя на речном плоту, дав ему в потусторонней жизни всё необходимое: Коня, узду, седло, стремена; меч и кинжал. шлем и латы; всю посуду для столования; княжескую постель; молодую девственницу. И многое чего ещё, что сносили поляне к приготовлению.
Постепенно плач в городе нарастал, девушка по имени Еремея начала обход всех взрослых мужчин в городе с кубком медовухи в руках, входила в дом со словами:
ухожу от вас в мир иной под руку со своим Князем пожизненным, вечной девственницей ему в утешение. А вы все, мужи племени полян, не скорбите по мне и скажите: сгожусь ли я в утешительници Князю? И никто не отказал девушке, все с одобрением высказались о достоинствах Еремеи.
Но время подходило к завершению.
Самый старый и достойный киевлянин подошёл к Еремее, обнял её:
- Пойдём. Дочка, пора уходить. .
И девушка не понимая своего послушания, согласилась идти куда её повели люди под причитания. Они привели её на площадь перед теремом Князя, положили под руки на приготовленную постель из дорогих белых тканей, в белой дорогой хламиде, с венцом на голове, усыпанном драгоценными каменьями, она была как невеста на свадьбе - молчалива, бледна и покорна. Два дюжих молодца присели у её изголовья, быстро накинули и перехлестнули кожаную плеть обвитую конским волосом с двумя деревянными ручками и разом натянули эту удавку да так крепко, что было слышно как хрустнуло горло у Еремеи, как оскалился белоснежными зубами рот, и искривились малиновые губы , и вывалился во всю длину и лёг на подбородок красный язык. Свои руки Еремея едва смогла поднять до груди, словно пытаясь достать до удавки и сбросить её, но замерла словно в напряжении и вытянулась ногами. И тут же молодцы вскочили на ноги, а площадь взвыла, взревела, люди попадали навзнич и наступила зловещаяя тишина, только где то под кручами были слышны удары топора - готовилось сожжение Князя Святослава.
К концу дня похоронный карбас с настилом из молодой тонкой осины был готов. С круч осторожно спустили Святослава, уложенного в колоду, украшенную поднизью - жемчужной бахромой и золотой плоской битью - тонкой плоской золотой проволокой, поставили её посреди посеки на подоле под кручами и криком, и свистом, и взмахами рук пригласили всех жителей Киева величать покойного Князя.
И жители, смиренно наблюдавшие за происходящим с круч, бросились вниз , не боясь поломать рук, ног и самой головы. Места всем не хватило у уреза воды и люди в большинстве оставались на кручах, цепляясь за ветки деревьев и кустов. Все
ждали разымчивого стоялого мёда, до которого все были охотники и завидев катящиеся бочки и торжественно несённый Свенельдом потир для троих детей Князя принялись в крик. Под этот крик Свенельд с поклоном преподнёс наполненный мёдом потир Ярополку со словами: Отпей, Княже, во славу отца своего и передай дружескую чашу братьям. Ярополк отпил и передал чашу Олегу; Олег отпил и передал чашу Владимиру. И все трое обнялись и расцеловались под крики толпы. И повторили это ещё раз, а потом и в третий - по числу братьев.
И здесь народ был допушен к медовухе и празднованию погребального костра. Раздали ендовы и народ начал справлять тризну. Костёр взметнулся ввысь сразу как только прислужник поднёс факел к сухостою, уложенному шатром, где ждал своего вознесения Святослав. Было видно как он приподнялся из колоды, безголовый и широкоплечий и буд то пытаясь обратиться к небу, скрюченно поднял обе руки и потом медленно снова улёгся, успокоенный, на свою погребальную постель. И огонь поглотил его. А с ним и Еремею, и пусть не боевого коня, но славного жеребца, с которым Святослав связывал предстоящие походы на Дунай. А этого было не суждено. Прислужники и все, кто пожелал, от кого нельзя было отбиться, бросили погребальное кострище и горящий карбас медленно и лениво крутясь по течению, начал уплывать. Уплывал в безвестность первый русский Князь со славянским именем и русским характером, он был первым из тех, кто думал единственно о подвигах и о славе русского оружия, после добытой славы при Олеге. В ратном поле суровостью жизни он укрепил себя для воинских трудов, не имея ни стана, ни обоза, питался кониною и мясом диких животных, презирал холод и ненастье, не знал шатра и спал открытым под небом, подложив под голову седло и подседельный войлок. Он не пользовался выгодами неожиданного нападения на врага, предупреждая его : иду на вы! Но он не видел ни себя, ни славянские племена, покорённые им, в христианстве и оставался в язычестве, не запрещал никому перехода в христианство, но презирал христиан и часто досадовал с матерью Ольгой по этому поводу. Но тем не менее, христианство наступало на славянские земли. И фактическое Правление Ольги во многом способствовало этому. Уже при ней в Киеве были построены пусть скромные православнвые церкви и Святослав этому не препятствовал и это видели его дети Ярополк, Олег и Владимир, охотно впитывающие материнские усилия повлиять безуспешно на Святослава, который остался неколебим до конца своих дней и верен язычеству. Казалось, что в общественно –государственной жизни Киевской Руси произойдут изменения, что вот – вот и христианство приведёт на один большой шаг историю России вперёд, но Святослав, храбрый и великодушный Князь Киевский, сын Ольги, поделил славянские завоёванные им земли между сыновьями. Киев достался Ярополку, Олегу древлянская земля, Владимиру Новгород с его землями. Так они и начали княжить после смерти отца - каждый в своих определённых землях, согласно начертаниям Святослава. Но это и привело к очередному раздору среди Князей и после стольких лет мира и любви в Киевской Руси.
А среди этого призрака уже не призрачно , а реально идёт, как водится на Руси, междоусобица или попросту война. Ярополк, наслушавшись подстрекательских речей Свенельда, захотел уничтожить своего брата Олега и захватить его древлянские земли. И побеждённый Олег должен был спасаться бегством в древлянский город Овруч. но при попытке войти в город за его стены, дружина древлян в толкучке на мосту у городских ворот столкнула Князя в ров, где он был и задавлен до смерти человеческими телами и лошадьми.
Киевская Русь пресеклась удельными землями для детей и Ярополк потерял власть как Киевский Князь над Удельными Князьями Олегом и Владимиром.
Но тем не менее, христианство наступало на славянские земли. И фактическое Правление Ольги во многом способствовало этому. Уже при ней в Киеве были построены пусть скромные православные церкви и Святослав этому не препятствовал и это видели его дети Ярополк, Олег и Владимир, охотно впитывающие материнские усилия повлиять безуспешно на Святослава, который остался неколебим до конца своих дней и верен язычеству. Казалось, что в общественно –государственной жизни Киевской Руси произойдут изменения, что вот – вот и христианство приведёт на один большой шаг историю России вперёд, но Святослав, храбрый и великодушный Князь Киевский, сын Ольги, поделил славянские завоёванные им земли между сыновьями. Киев достался Ярополку, Олегу древлянская земля, Владимиру Новгород с его землями. Так они и начали княжить.
Виновником вражды между братьями стал воевода Свенельд, сподвижник ратных дел Игоря и Святослава, ненавидивший Олега и мечтающий о наказании за смерть своего сына, умертвлённог Олегом на охоте в своём владении. Да, причина по тем диким временам может и достаточная, что бы всякий раз браться за мечи или за кожаную оплётку как за удавку, но в Европе такое поведение Князей или их окружения давно забыто, а в России запаздывало. Поэтому все участники конфликта были Рюриковичи, но ни один Рюрикович не сказал во всеуслышание: стоять и не двигаться каждому, кто не чувствует в себе ответственности за свою родовитость! Поэтому Олег, похожий на отца своего Святослава, такой же мрачный и дикий, разделался с сыном Свенельда легко и беззаботно, не думая о последствиях. Но Свенельд глубоко спрятал свою месть и при случае убедил Ярополка, Князя Киевского, воевать с Олегом, Князем древлянским. Но и Князь древлянский не прочь был повоевать за Княжество Киевское. И братья собрались воевать, собрав войско друг против друга. И Ярополк победил в битве Олега и Олег спасаясь бегством в городе Овруч упал в ров и на него упало множество его же воинов, теснимых дружиной Ярополка. И Олег был раздавлен множеством людей и лошадьми.
Брат восстал на брата.
Как такое могло случится? Неужели несчастье приключилось? Нет, это братоубийство за власть, за Княжение чужими землями, когда единовластие закончилось.
А когда Ярополк победил Олега, а Владимир , Князь Новгородский, узнал о завоевании древлянской земли Князем Ярополком, то он попросту бросил Киевского Князя и бежал из Новгорода за море в отечество своих предков и пробыл там два года, наконец собрал войско при помощи варягов и возвратился в Новгород.
Владимир, рождённый от ключницы Ольги, он как раз в юном своём возрасте убоялся властолюбия Ярополка и бежал к варягам и просидел у своих предков два года, а собрав достаточно войска из варягов прибыл в свой Новгород и утвердил в городе свою власть, прогнал людей Ярополка, сказав им: «Идите к брату моему: да знает он, что я против него вооружаюсь, и да готовится отразить меня!».
Владимир, утвердив свою власть, умертвил своего брата Ярополка, о христианстве в это время и не помышлял, напротив, проявил усердие к богам языческим, соорудил нового истукана Перуна с серебряной головой и поставил его на священном холме вместе с другими истуканами. Получив свободу без преград к самодержавию, его набожность не препятствовала утопать в наслаждениях земных. У него было много жён от которых родилось много детей и даже взял в заложницы свою беременную невестку, родившую Святополка. Жён брал и из других земель, из Чехии, Болгарии. .Любя жён, Владимир любил и войну. Он воевал с латышами, литовцами, поляками. И вполне успешно. Увенчанный славой победителя многих народов, Владимир хотел требища идолов языческих отблагодарить за свои удачи в ратных боях и окропить человеческой кровью их алтари. Он велел бросить жребий кому из девиц и отроков Киевских надлежало погибнуть к удовольствию языческих богов. И вот, среди отроков жребий выпал на прекрасного душой и телом юного варяга, чей отец успел стать христианином , как когда то Княгиня Ольга сама и добровольно выбрала этот путь. И жители Киева знали об этом и любили Ольгу и в городе не происходило ничего, что бы народ волновался. Но здесь народ вооружился, разметал двор варяжского христианина и требовал жертвы. Отец, держа сына за руку, вышел к толпе и ни мало не боясь твёрдо сказал: «Если идолы ваши действительно боги, то пусть они вырвут моего сына из моих объятий». Это были последние минуты жизни отца и сына. Это были и первыми и последними мучениками христианства в языческом Киеве. Святая Православная Церковь чтит их святыми под именами Феодора и Иоанна.
И Киев оставался пока под влиянием язычества, хотя Ольга своим примером влияла на появление христианства у славян и христианство мало - помалу проникало в сознание славян - уже более ста лет оно укоренялось в народе, признавалось через торжественность и святость его обрядов. Но не только христианские проповедники постоянно посещали Киев, здесь посещали Владимира и магометане, и иудеи, постоянно обитавшие в Тавриде. Владимир их слушал охотно и выбирал. Ему нравилось в магометанстве описание рая, но обрезание как обряд веры, казалось неприемлемым, а запрещение пить вино - правило безрассудным. Таков был Владимир, Князь сластолюбиывай, но выискивающим выгоды для славян в любом деле
И другие проповедники бывали у Владимира. К примеру католики Европы. Им Владимир ответил: «Идите обратно: отцы наши не принимали веры от Папы». Непременно, знал себя Владимир не только сластолюбцем, но и завоевателем многих земель, но и своё происхождение варяжское и родство с мудрой, достойной женщиной Ольгой, Правительницей и родственницей, от которой да от Рюрика.
Но он, конечно не решился сейчас, уже готовый принять обряд. Как и ранее, в Киеве, где жители города уже были православными христианами в душе, где уже давно находились множество церквей и священников, где было всё подготовлено временем и Ольгой о торжественном сообщении миру о рождении нового православного христианского государства. Но Владимир и в крещении на христианство ожидал пышности обряда у всех на виду и считал, что одни Греческие Цари и Патриарх Церкви могли сообщить славянскому народу и иным народам: славяне вступили в новое богослужение. И он расставался с язычеством как с унижением в своих прежних заблуждениях. В этом он не хотел признаться даже Грекам, взявшими его за руку и ведущими смиренно просить крещения и забыть о язычестве. Он хотел войти в христианство как победитель. В мыслях приблизившись к христианской реформе, Владимир решился на действия. Для этого он собрал большое войско, посадил его на суда и послал его к греческому городу Херсонесу.
Завоевав этот греческий город , который с успехом отражал многие годы приступы варваров, Владимир ещё более возвеличил себя и объявил Византии, что желает не только принять христианство, что приблизит его дружбою с христианской Империей. Ольга закончила свои дни простой христианкой в дни княжения своего сына Святослава, но ещё до принятия ею христианства в купели Софийского собора в присутствии Патриарха Греческой церкви и Императора Византии она предприняла последнюю свою акцию мщения древалянам, соседям полян, за жестокую казнь своего мужа Князя Игоря, ибо исполнила в последний раз обычай язычников мстить непримиримым врагам за оскорбление, и тем более за смерть своих ближних, ибо в обычае у язычников стыд забывать обиду. Тем она в последний раз отдала дань памяти своему Князю Игорю.
Пытаясь всё более себя возвеличивать Владимир потребовал от Императоров Византии отдать ему в жёны их юную сестру Анну. А в случае отказа грозил совершить набег на Константинополь.
В дипломатии Владимир был не силён и не мог тягаться с Византийской дипломатией. Но ему казалось, что родственный союз с византийскими Царями, лестный сам по себе, ещё более его возвеличит и усладит его честолюбие.
Византия к тому времени заметно слабела и Василий и Константин с помощью сильного Российского Князя надеялись спасти трон и ответили ему на грозное требование согласием женитьбы их сестры за Князем Киевским.
Но всё это, о чём мы говорим, произошло, как в зеркале отразилось, от людей, судьба которых выбросила на дикий берег дикого острова в неспокойном море и мы их увидели просто людьми, создающими вокруг себя свой мир, такой, который им хотелось бы созерцать. Владимир, к примеру, долго присматривался к происходящему вокруг себя, принял христианство сам и вместе со всеми гражданами, пусть и не добровольно, но со всеми и как все. Эта черта человеческая , даже общечеловеческая быть как все, была где то Владимиром приобретена, другие же черты. всего скорее, были начертаны в его судьбе обычаем. И не доставляли своим соседям никаких хлопот, поскольку не было в них хоть малости злобы и жестокости, чем отличались славяне других племён.
Однако, случилось так, что греческая церковь распространила на славян , и славянами было принято к употреблению, знания о грамматике, когда философ Константин, названный в монашестве Кириллом и брат его Мефодий изобрели славянский алфавит, образованный по греческому. Этой азбукой до настоящего времени пользуется Россия. И другое случилось так, что можно считать не логичным, азбука пришла к славянам, когда они ещё не были христианами, то есть в девятом веке, когда Кирилл и Мефодий перевели на славянский язык с греческого Библию, а сами славяне ещё были неприступными в язычестве.
Итак, славяне нуждались в христианстве больше, чем христианство нуждалось в пополнении новыми адептами своей религии; особенно славянам нужна была мораль и нравственность, которую получить было им негде, как от христианства - рядом и вокруг других религий в то время не наблюдалось. То есть приход христианства к славянам, это объективность, которая подтверждается вакуумом наступления иных религий на славянские земли, во-первых. И, во-вторых, проявление интереса к христианству со стороны самих славян в Киеве и у полян, и, кроме того, проявление интереса к христианству у власти (Ольга - Правительница и Княгиня, Владимир - Князь), в –третьих, получение начатков грамотности от греческой церкви с опережением принятия христианства.
Но Владимир не был лишён мирских уловок и сам не осознавая того, притворился ослепшим. Невеста Анна, распознав его обман, уговорила его немедленно креститься и о чудо! Владимир прозрел в тот же миг, как только Святитель возложил на него руку. За обрядом крещения последовало обручение и сама свадьба. После чего Владимир поспешил в Киев озарить народ киевский светом озарения при крещении. Истребление кумиров, идолов языческих служило приуготовлением к торжеству крещения народа в Киеве. Одни из них были изрублены, другие сожжены. Главного языческого идола Перуна с серебряной головой привязали к конскому хвосту и били тростями и плётками и свергли с круч днепровских в Днепр. Народ изумлялся происходящему и плакал, лишённый предметов древнего обожания и по приказу Владимира шёл толпами к Днепру креститься - и все шли, исполняя приказ Великого Князя, вельможи и рабы, бедные и богатые, все шли к водам Днепра, что бы принять омовение и рассуждая, что новая для них вера должна быть мудрою и святою, коли Великий Князь предпочёл её старой. Великий Князь Владимир соорудил в Киеве деревянную церковь Святого Василия на том месте, где стоял Перун и призвал из Константинополя искусных зодчих для строительства каменного храма во имя Богоматери на том месте, где в 983 году пострадал за христианскую веру благочестивый варяг со своим сыном, растерзанные толпой язычников.
Образованное Рюриком государство было безрелигиозным не потому, что так захотел Рюрик, а потому, что религии не было вокруг Рюрика - одни идолы и у разных племён они разные и не имели всеобщего влияния и поклонения. Рюрик видел перед собой только северные славянские племена, которые устали жить в распрях между собой и были готовы на унижения своей несвободой подчинением иноземцу Олег, Правитель , получивший власть от Рюрика за мололетством Игоря в качестве опекуна, видел своей задачей то , что получил от Властителя - уберечь власть для Игоря, но не введением христианства, а усилиением своей власти путём новых завоеваний. Хотя христианство было на подходе, он видел христиан уже в Киеве, он видел христиан в набегах на Византию, наверное, сам восхищался богатым убранством их церквей и не мог не видеть христиан у себя в Киеве. Но, нет! не удостоил их вниманием и в жёны своему воспитаннику приготовил невесту из варяжского племени.
И вот уже жена нашего властителя едет за рубеж принять к сердцу церковный молебен, а потом уже и не может жить без Веры среди язычников и едет окунуться в купель и принять христианство. И возвращается на Родину христианкой, в своей новой Вере, оказывается, совместимой с инакомыслием. К счастью Ольга была наделена умом необыкновенным, так же и красотой северной, чем и славилась среди язычников и немалого количества христиан - церковных пастырей, поселившихся в Киеве. Среди всех она была понятна всем своей добротой к ним и люди так же знали о её любви к своему Князю Игорю и к своему сыну Князю Святославу.
А тогда изумлённый бесчестием языческой веры народ не смел защитить своих богов. Но действительно, Владимир был другом своих усердных во всём чиновников и истинным отцом больных, которые всегда могли придти на княжеский двор и утолить там жажду и голод и брать из казны деньги. Он любил свой народ по его сути: люди не должны быть голодны, у них должна быть пища и питьё, у них должны быть деньги. Как всё просто, если не жестокосердствовать.
6
Сейчас мысль моя уводит меня к Президенту через его супругу, хотя он в моём повествовании ещё не Президент, а я уже готов говорить о его разводе. А Владимир Владимирович начинал везде без проблем.
О господи, какая ты была спокойная ничем не нарушаемая жизнь в достатке советского человека, каким был я, тогда, когда я был молод и кругом меня все были молоды и ничего большего не хотели, как бриолина себе на волосы, чистого бритья с горячим компрессом на лицо, футбольного боления на беснующихся трибунах и танцев с нестрогими девушками после непродолжительного знакомства. И как жаль сейчас, что я был не активен с ними и не настойчив. Как пахла жизнь и люди дождём, гвоздикой, пирожками с повидлом, ливером и горохом за 5 копеек! Нежная моя жизнь! Ты не говорила со мной строго и не поступала со мной строго, ты всегда подчёркивала, а я всегда соглашался с тобой, что у нас только деловые встречи происходят, вроде беседы клиента с адвокатом, только оставалось оговорить гарантии услуги и их стоимость. Глупышка жизнь, придумала какую то жизнь, где решила вести себя как королева, пусть на шахматной доске. Где кроме самой королевы, один король, охраняемый офицерами. Ладно нет иных офицеров на шахматной доске, но нет и пешек, образующих ровное давление в ровном по-русски строю в защиту короля. Всё в защиту короля!
А вдуматься, люди, даже мои ровесника, послевоенные мальчики и девочки, не в силах понять, что основной закон жизни людской не иначе как несправедливость. И где тут справедливость, если всё в защиту короля, точно так, как когда то «жизнь продолжается, а принципы всё те же». А против принципов я бессилен, поэтому и живут они во мне.
И любовь к ближнему - простая выдумка людей, со ссылкой на Христа. Эта выдумка от бессилия человека что то изменить или просто обмануть. Так проще, говорить в пустоту, потому что если начать копаться в этой придумке человека, можно докопаться до другой мысли: - человек один на земле и самый близкий, кажущийся другом, в других обстоятельствах оказывается врагом, а если врагом, то и распорядителем твоей судьбы и даже жизни.
- Не о том я думаю. - Сказал себе Владимир Владимирович. - Мне нужно бы посоветоваться с опытными людьми и не брать на себя такой ответственности.
Предстояли бартерные сделки в Германии. И он сказал себе: Боже! Явись мне со своим советом. Но потом перебил себя, всё. что думал о себе, передумал и сказал шёпотом: Я - благ, Я - кроток, Я – милостив.
Придите все и поклонитесь мне. Хотел назвать себя богом. Но передумал и даже не заикнулся.
Он умолк в раздумьи , как умный человек при доллжности - председателя комитета по внешним экономическим связям Санкт- Петербургской мэрии и входил в группу помощников председателя Ленсовета Анатолия Собчака, где и сошёлся в дружбе с Дмитрием Медведевым, то же входящим в эту группу. Но ослепляющая молния
или просто зарница вдруг осветила его с ног до головы и те, кто смотрел на него в приёмной нашего первого демократа, увидели перед собой в ослепляющем блеске вместо человека маленького роста великана. И раздался отзвук какого то глухого словно из под земли грома, превратившимся в отзвук его слов, наполнивших небо до самой выси и землю до самых глубин. Все в изумлении молчали и сделалось снова тихо. Но уже никто не мог нарушить это молчание.
И он вышел из чужих апартаментов уже без слов, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Но откуда взялось это? Предательство мной самого Собчака? Кто сказал? Кто впервые разинул рот? Меня тот не интересует. Окончательно высказался по этому делу Борис Николаевич: Путин не предал Собчака, значит, не предаст и меня. Лаконично и утвердительно для всех. Всё! Вопрос закрыт. И Владимир Владимирович был избран в преемники Борисом Николаевичем Ельциным, который был Президентом Российской Федерации. Знал ли Ельцин о нарушении Конституции, определяя юриста себе на замену? Он наверное догадывался об этом и крепко. Но он плевать хотел на закон и растоптал бы, если бы кто то нашёлся бросить ему под ноги эти листы бумаги. Но вот юрист Путин Владимир Владимирович посчитал соблюдение Конституции не просто какой то нормой вроде инструкции по технике безопасности, в обязательность собдюдения которой для преемника не входит. Если Царь Борис отказывается от трона в пользу выбранного им преемника, так почему от возложения на свою голову короны он, преемник, должен отказаться и указать окружающим на закон.
И при всём при этом Владимир Владимирович будет настаивать, что он пришёл к власти законным путём? Без предварительного соглашения
один на один, без подписания каких либо уличающих бумаг, без проверки
на лояльность, на гуманность, на верность режиму. «Если Путин не предал Собчака, значит, не предаст и меня». - В нём был уверен Борис Николаевич. Может это было решающим в окончательном выборе
претендента? Послушайте, хочется вскричать, это ли не «Коза Ностра»!
Значит не было в чём предавать Большого Бига. Запрещено молчанием. Пока он Большой Биг, или просто Большой , или просто Больщой Мистер он постоянно будет приглядывать за мной и поправлять меня. Так благодарить ли мне его за это?
Большого Мастера выбрали в Президенты России 12 июня 1991 года, можно сказать, безооворочно - 57,3% своих голосов электорат России отдал ему. С этого времени у него начались неприятности внутрироссийского масштаба. В августе 1991 года возник путч, путчисты образовали ГКЧП - государственный Комитет по чрезвычайному положению. 6 ноября 1991 года Ельцин подписывает Указ о прекращение
деятельности КПСС и несмотря на то. что Коммунистическую партию в конечном итоге не удалось запретить 8 декабря 1991 года Ельцин, Кравчук и Шушкевич в Беловежской пуще подписали соглашение а прекращении существования СССР и провозгласили создание Содружества Независимых Государств.
И тут же - приватизация через ввод в действие приватизационных чеков. И тут же - прерывается деятельность Верховного Совета через президентский Указ № 1400.
12 декабря 1993 года принятие Конституции Российской Федерации.
Но потом то! Чеченская война. залоговые акции, дефолт на 90 дней, о чём заявили Председатель Правительства Кириленко, председатель правления ЦБ Дубинин и министр финансов Задорнов.
Всё! Приехали!
Ему пришлось уходить под давлением обстоятельств, возникших
у него на глазах и при его участии, а он не знал как их преодолеть да и не хотел разлучать свой клан с корытом, у которого всем было не тесно почавкать.
И ему пришлось заявлять об отставке и заявлять, что трон уже после его отставки занят и никому не надо рассчитывать на него, если на нём уместился совсем незнакомый и незаметный человек то ли из ФСБ, то ли из Правительства .
И он 31 декабря 1999 года объявил о своей отставке и о назначении
исполняющим обязанности Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Восторг не был замечен среди электората, во многом было недоумение.
И вот наступило 23 февраля - праздник Советской (Красной)
Армии, но уже не так он называется сегодня. А по новому - День защитника Отечества. И как всегда, кажется, в Кремлёвском дворце праздничный концерт, где армейские коллективы занимают особое место,
где десантники всех перебьют кулаками, локтями, коленями, а если это музыкальный коллектив, то враг услышит угрозу от наших дедов и прадедов. А разве читатель не видит как Владимир Путин всё это любит, особенно фильмы про своих коллег из разведки. И телевидение их транслирует без счёта - смотрите и смотрите. Это всё о Путине или про Путина. А если без разведки, то солист Николай с презрительным прищуром поёт: Батяня, комбат, батяня, ё-комбат. Как он ненавидит врагов России! В мыслях он нарисовал их себе, что бы удовлетворить прихоти улыбающемуся в первом ряду Президенту. А по-совести, так солист Николай никого не любит и никого не ненавидит из претендентов на любовь. Он просто не знает что это такое - любить или не любить. Солист Николай научился жить иначе - щурить глаза в ненависти к врагам России, которых он никак не мог определить. Так и обманывает
себя и всех кто на его смотрит из зрительного зала или с экрана телевизора.. Зато его не интересует рост цен на энергоносители и на продукты питания. Об этом он мог и промолчать.
Но вот был посажен и вышел на свободу Ходорковский, произвело впечатление Пусси Райт, гибнут при невыясненных обстоятельствах в Англии Литвиненко и Березовский, удалились в эмиграцию Гусинский, Чичваркин, Дуров. Это только предпоследнее, что случилось при царствовании Владимира Путина. А последнее: это аннексия Крыма и война в Донбассе. И всё это рук его, Владимира Владимировича Путина.
Ссора с Западом и переориентация на Китай добавляет ко всему вопросы, а небывалая деградация общество, его расслоение вызывает вражду к власти, а власть делает вид, что не замечает настроений в народе.
Нет. Друзей и подруг не было у Володи. Тогда откуда в памяти эти лица? Среди них те, с кем бы не прочь дружить. И даже он завидовал их друзьям.
А интим? Как говорят сейчас о самом сокровенном.
Что то тянуло его в комнату «Совета дружины», куда непреодолимо
влекла Тамара Ивановна, председатель совета дружины пионерии школы, а он был председателем совета отряда и носил две красные лычки на правом рукаве белой рубашки. Тамара Ивановна была такого роста, чем привлекала его и держала в мыслях на расстоянии. Он вставал у неё за спиной и глядел ей в затылок, в густые её пепельные волосы и в оголённую шею. Было таинственно и жарко. Но как только она вставала, он убегал, боясь выдать свои переживания. Боялся, что она при всех снова назовёт его унизительно, как ему казалось, «суслик»: А вот и суслик наш, прятался где то и не участвовал в обсуждении задач пионерской дружины.
С раннего детства у Владимира Владимировича было иногда, наступало перед глазами видением, какое то непонятное странное чувство, нестерпимо жуткое для него и вместе с тем сладостное и всегда знакомое и всегда новое. Это был страх и удивление, и воспоминание точно из какого то другого мира или сна, уже давнего и забытого, но всегда узнаваемое. А из него родилось в мыслях любопытство и желание, что бы скорее всё это привиденное произошло или случилось, хотя бы по божьей воле. Никогда и ни с кем не говорил он об этом, да и не сумел бы этого выразить никакими словами. Впоследствии, как он начал задумываться над этим и сознавать, чувство это стало в нём сливаться с мыслью, СТРАШНО СКАЗАТЬ, о властвовании над миром каким то особым методом, который ещё никому не известен.
И опять нет. Не так его всё понимают. Он не хотел стать правителем мира. Тогда он хотел представить миру принцип управления земным правом и земной экономикой. Он не хотел предстать перед миром Наполеоном. Впрочем. Он и сейчас своими мыслями, тайнами от всех, он баловался как ребёнок играет в кубики, складывая их по заданному сюжету на боках квадрата, забывая, что подобное придумано ещё раз с названием пазлы, другой император России водил в победные походы за собой оловянных солдатиков. Ничего предосудительного этому нет, просто заигрался человек детскими играми - так это разве грех? К примеру, когда он уже кончал школу, то узнал, что в их классе есть мальчик, сидящий на первой парте, который приносил с собой в школу кукол и учителя об этом знали и допускали для этого мальчика, уже юношу на выпуске из школы, такое послабление. Чем он, Серёжа Жинкин, отличался от Вовы Путина? Только тем, что игрушки были разные, что Серёжа носил очки и был высок. Так ведь Вова осудил Серёжу тогда, не подумав, что мышление у них было одинаковое и в принципе очень даже неплохое, только Вова несколько запоздал с играми ума. Вот и всё.
С особенной жадностью и интересом мог он слушать рассказы о сокровенных обителях среди дремучих лесов и болот за Волгой, о невидимом граде Китиже. Где кроме, казалось, пустынного леса ничего нет. Но нет! Там есть и церкви, и дома, и монастыри, и живут люди во множестве. Там Россия! И если ты русский, то там Россия. Чего её искать где то в других краях, если она вот, с тобой. Здесь поистине царство земное, где покой и тишина.
Ах, какая тишина, какое молчание установилось испокон веков на этой земле. А сейчас всех нас разделяет тягота немоты - и не страшно, и не тревожно. И ничего не жалеет Вова Путин, юрист и разведчик, русский, окончивший юрфак Ленинградского университета, то ли ученик, то ли учитель самого Анатолия Собчака.
И в тяготах немоты оказались русские люди за что и возлюбил их господь и пока хранит их, как зеницу ока, покрывая невидимо своей дланью, что бы не узрели верующие скорби своей и печали от антихриста и не поверили бы, что антихрист царствует в родной земле.
Пока хранит господь людей. Но! Пока хранит господь Россию, Владимир Владимирович занят другим. Его обнажённый актёрский нерв подсказывал ему, что надо торопиться, надо успеть сказать побольше, потому что сценический триумф может в любой момент кончится. Устанет публика, например. Потухнет свет. Или антрепренёр этого авангардистского театра вдруг уснёт и не проснётся к финалу. Много всяких пакостей поджидает вдохновенного артиста. Пока все они преодолены неожиданным успехом игры на рояле в защиту амурских тигров. К примеру. Или беспримерным полётом встае стерхов. А о разводе с женой народ разве забыл? Кто старое помянет тому глаз вон. И не будем старое поминать. Старое и смешное.
Только не дай нам бог увидеть скорби и печали от антихриста, поселившегося в России. А мы уже знаем, что нас спасёт путь сквозь чащи и дебри в тот невидимый град Китеж - град нашей исторической памяти по узкой тропе, которая недоступна, кроме тех, кого сам бог
направит в то пристанище. Но! Пока хранит господь Россию, Владимир Владимирович занят другим. Его обнажённый актёрский нерв подсказывал ему, что надо торопиться, надо успеть сказать побольше, потому что сценический триумф может в любой момент кончится. Устанет публика, например. Потухнет свет. Или антрепренёр этого авангардистского театра вдруг уснёт и не проснётся к финалу. Много всяких пакостей поджидает вдохновенного артиста. Пока все они преодолены неожиданным успехом игры на рояле в защиту амурских тигров. К примеру. Или беспримерным полётом встае стерхов. А о разводе с женой народ разве забыл? Кто старое помянет тому глаз вон. И не будем старое поминать. Старое и смешное.
Только не дай нам бог увидеть скорби и печали от антихриста, поселившегося в России. А мы уже знаем, что нас спасёт путь сквозь чащи и дебри в тот невидимый град Китеж - град нашей исторической памяти по узкой тропе, которая недоступна, кроме тех, кого сам бог
направит в то пристанище.
Поэтому не зря мы видим их во главе с Владимиром Владимировичем на богослужениях в наших христианских соборах. Что они испытывали, он над этим не задумывался, он знал и помнил себя.
Ещё со времён своего раннего возраста ему пришлось неоднократно наблюдать пришествие антихриста на землю и знал, что в эти дни особенно тяжелы для людей дни ожидания: « приближается конец века,пришли года лютые, пришли года тяжёлые, не стало веры истинной,не стало стены каменной, не стало столпов крепких - погибла вера христианская». И удивительно, какие багровые закаты виделись ему на берегах Невы. И на фоне таких тяжёлых картин природы он видел сам, этому его никто не учил, как некий мерзкий чёрный человек разносит по всему городу, по всему течению Невы, вплоть до карельских берёз чёрный свет со зловонным запахом. Другим рассказам, похожим на детские страшилки он не придавал никакого значения. Но вот эти багровые закаты и чёрный человек, разносящийчёрный свет на всю округу, его впечатлили, казалось, навсегда. И всё равно, пусть не само чувство конца охватывало мальчика Вову, но что то тревожное, близкое с упадничеством в крепком теле. И он помнил это.
И он бы мог воскликнуть: пейте дистиллированную воду истекшего времени! Мойтесь в потоках чистой воды, купайтесь! И … испражняйтесь!
Но не воскликнул, но не возразил, но это впоследствии, когда и сам бы мог сказать да и сказал без слов: испражняйтесь! В незамутнённые воды чистого потока!
Поэтому не зря мы видим их во главе с Владимиром Владимировичем на богослужениях в наших христианских соборах. Что они испытывали, он над этим не задумывался, он знал и помнил себя.
Ещё со времён своего раннего возраста ему пришлось неоднократно наблюдать пришествие антихриста на землю и знал, что в эти дни особенно тяжелы для людей дни ожидания: « приближается конец века,пришли года лютые, пришли года тяжёлые, не стало веры истинной,не стало стены каменной, не стало столпов крепких - погибла вера христианская». И удивительно, какие багровые закаты виделись ему на берегах Невы. И на фоне таких тяжёлых картин природы он видел сам, этому его никто не учил, как некий мерзкий чёрный человек разносит по всему городу, по всему течению Невы, вплоть до карельских берёз чёрный свет со зловонным запахом. Другим рассказам, похожим на детские страшилки он не придавал никакого значения. Но вот эти багровые закаты и чёрный человек, разносящий чёрный свет на всю округу, его впечатлили, казалось, навсегда. И всё равно, пусть не само чувство конца охватывало мальчика Вову, но что то тревожное, близкое с упадничеством в крепком теле. И он помнил это.
И он бы мог воскликнуть: пейте дистиллированную воду истекшего времени! Мойтесь в потоках чистой воды, купайтесь! И … испражняйтесь!
Но не воскликнул, но не возразил, но это впоследствии, когда и сам бы мог сказать да и сказал без слов: испражняйтесь! В незамутнённые воды чистого потока! Пока.
7
Роман с Россией для Владимира Владимировича возник неожиданно, не ождал такого, хотя куда то вверх постоянно стремился. Ему казалось, что старая «семья» не возражает против родства с ним и даже ожидает сватовства от него. Он по собственной инициативе не сватался, такая мысль не могла прийти ему в голову. Тогда он думал: где я, а где Россия, да не просто Россия, а вся Россия. Вся! Думалось: невеста недоступна! А невесту никто и не спрашивает! А чего спрашивать, если брачный контракт заменит всё: любовь или просто уважение.
И сам брачный контракт какой то не юридический и похож на куплю- продажу, или договор двух мошенников. Поэтому вовсе не брачный контракт заменяют нормативные государственные акты.
Одним словом, не будем ломать голову о взаимной любви Владимира Владимировича Путина (жениха) и красавицы России (невесты) об их взаимном уважении и даже возникшей обоюдной внезапной любви и посмотрим правде в глаза. Президент Ельцин расставаясь с Россией нашёл
оставленной России жениха будто из других мест - из дальней деревни,
неизвестного никому, но непрочь жениться, если за невесту дадут приданое, но и сам имел к жениху претензии и уступил Россию за объявление себя неприкосновенным, о недопустимости его привлечения к ответственности не только за деяния, совершённые им во время исполнения обязанностей главы государства, но и за последующие возможные правонарушения. Следом за первым указом об этом Путин внёс в Государственную думу законопроект « О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Указ и закон проливают свет на личность В.В. Путина.
Не знаю, испытывала ли Россия когда либо такой позор. Или это был уже не позор?
Известно, что «семья» очень тщательно подбирала кандидата на замену Ельцину. Все они не подошли - ни Примаков, ни Степашин, ни Лебедь, ни Кириенко. Подошёл Путин. Главная задача, которая было поставлена перед Путиным - дать гарантии Ельцину и его семье. С этой задачей Путин справился. И под эти государственные правовые акты, под этот зонтик неприкосновенности попали и Чубайс, и Татьяна Дьяченко, и Абрамович и некоторые другие олигархи из «семьи», так что их положение ничуть не пошатнулось, они ни в чём не пострадали.
Купля - продажа президентства под демократическими выкриками власти мерзкое явление, которое оказало огромное влияние на весь ход развития России. Это было первое с чем познакомился Путин, с этим его знакомила «семья» и требовала от него того же и не меньше. И он так поступал. И это явление - продажность власти самого высокого уровня не уступает другим явлениям как коррупция, взяточничество или преступность в стране и нуждается в обособленности, что бы знать об этом явлении не под шёпот на кухнях и не на лавочках в разговорах пенсионеров и не в оправдании позорной сделки, дескать нелегитимный президент давно стал легитимным, избравшись на высокий пост в третий раз. Да какая разница, господа! Нами руководит вот такой президент, который купил свою должность за деньги, причём за деньги не из собственного кармана - из бюджета Российской Федерации.
Удивительно, но мы, господа, не чувствуем на себе позора. А должны бы чувствовать! И за «Курск». Или и вы забыли об этом? И за взорванные дома в Москве, Буйнакске, Волгодонске. Когда Владимир Владимирович укреплялся во власти и выбрал такой кровавый путь. И только случайность в Рязани остановила трагедии, которые оправдывали войну на Кавказе. А сейчас разве нет фактов прямо указывающих на курс Путина как таковой, какой он есть. Казалось бы сегодня нет оснований утверждать, что «семья» в годы путинского президннтства жёстко держала его на поводке. А сейчас мы видим, что почти ничего не меняется, во многом это был курс Путина и раньше, когда он только что купил должность и сейчас - это был курс Путина, а не курс обстоятельств вокруг или около Путина. Его курс был собственным курсом и если он совпадал, то просто совпадал.
Он запомнил навсегда как он мальчишкой смотрел с невского берега на великолепные и пугающие его закаты, которые повторяются каждую осень - то мертвенно - синие, лиловые и вдруг воспалённо - красные, точно окровавленные тучи напоминали людям об их грядущих бедах.
И в этих закатах ему чудился исполинский змей, обвившийся вокруг Ленинграда и в своих кольцах душащий всё. что оказалось в этих кольцах. Как буд то там, на небе, уже совершалось это в таинственных знамениях, что и на земле должно совершиться. И знакомое чувство конца охватывало мальчика.
И в этом чувстве приближающегося конца, однажды зимою Вова увидел хвостатую комету, появившуюся в небе. Он увидел её нечаянно , хотя давно хотел увидеть. На самом краю чёрно-синего неба сверкала огромная, прозрачная, нежная звезда, немного склонённая, как буд то убегающая от земли в неизмеримый космос. Что это? - задал вопрос мальчик. - Какое это предзнаменование?
Подымаясь по лестнице дома на Лубянке и проходя мимо офицера,взявшего под козырёк, Людмила Александровна испытывала, как всегда перед свиданием с мужем, бессмысленный, можно сказать, животный страх. В глазах темнело, зубы дробно стучали, ноги слабели и подкашивались, она боялась, что рухнет без памяти на ковёр в кабинете и не дойдёт до дивана.
При встрече лицо его становилось дерзким, но внешне свою дерзость он ничем не выдавал - посторонний бы не заметил. И он говорил спокойно. Но по мере того, как муж говорил спокойным голосом длинную, видимо, заранее обдуманную и как будто наизусть заученную
речь, Людмила успокаивалась. Всё застывало, каменело в ней - и опять было ей всё равно - точно не о нём говорила и не с ним.
Он знал, что хочет сказать ему жена, но был уверен, что не скажет. Не потому, что разлюбила, любви, как ему самому представлялось уже не должно быть, но хотела сохранить не мужа, семью для детей -сохранить их спокойствие в наличии отца. И был уверен, что он сам находился в том же состоянии - в пустоте семейных отношений, но в отличии от неё без слёз и вообще без переживаний. Поэтому он первым вызвался сказать об этом:
- Людмила, я прошу тебя набраться терпения переносить меня и все мои, казалось бы, непродуманные действия. Мы должны расстаться и ты прекрасно знаешь об этом.
- Я давно ждала этого. Но как же мы объясним это людям - всем твоим шпионам, всем твоим генералам и министрам, всем дипломатам в Москве? - зло без промедления ответила она.
- Я думал об этом. Объяснение может быть одно: ты, жена высокопоставленного чиновника, фигура не публичная. И этого достаточно.
- Председатель Правительства - то есть ты высокопоставленный чиновник.
- Нет, Нет, дорогая. Если говорить о высокопоставленном чиновнике, то это не я. Я вынужден сказать тебе, что в недавнем разговоре с Ельциным, я получил от него гарантии вступления в должность Президента, но не сейчас, это в перспективе.
- Да ты в своём уме! - воскликнула Людмила Александровна и бросилась вон из кабинета. - О чём ты только думаешь!
А думал Владимир Владимирович сидя у себя в кабинете на Лубянке о многом и важном, как только получил приглашение от Бориса Николаевича посетить его может в Барвихе, а может в Кремле для беседы на конфиденциальном уровне.
Посетитель пришёл без уведомления, предъявив при входе в здание солидный документ от Администрации Президента и вошёл в кабинет к Директору ФСБ Путину Владимиру Владимировичу коротко постучав в дубовую дверь и, не дождавшись в ответ разрешительного голоса, отодвинул дверь как препятствие - и вошёл. И увидел в глубине большого кабинета за широченной столешницей маленького человека с бледным узким лицом, с редкими светлыми волосами.
Посетитель двинулся к столу. Директор ФСБ встал и не показался
сколько – нибудь человеком значительного роста. Посетитель первым взял слово ещё на подходе:
- Прошу прощения, Владимир Владиирович, за вторжение, но я к Вам на пару минут от Президента.
- Да. Мне сообщили, проходите и присаживайтесь где вам будет удобно.
- Вот моё удостоверение и нет со мной никаких письменных сообщений,
всё велено передать на словах.
- Так присаживайтесь, присаживайтесь. Может кофе?
- Нет, нет. спасибо. Выслушайте меня, Владимир Владимирович. Я даже и присаживаться не буду.
- Так слушаю вас. - Владимир Владимирович заметно волновался. Всё лицо его покрылось испариной. - С чем пожаловал посланец Президента?
- Велено мне сказать Вам, Владимир Владимирович, только то, что в ближайшее время Борис Николаевич пригласит Вас на встречу конфиденциально по особо важному для Вас делу. Вам нужно быть готовым к этой встрече в любое время.
Посланец внимательно посмотрел в глаза Путину и увидел в них некую внимательную настороженность и даже глубоко спрятанный вопрос
- Что? Что7 - спросил Путин. - И уже скрывая испуганную остороженность продолжал: Встреча назначена в Кремле? Меня должны сопровождать мои заместители или начальники отделов?
- Нет, нет. Никакого сопровождения, никакой подготовки к встрече. Это будет просто беседа по определённой теме касающейся лично Вас. Успокойтесь Владимир Вдадимирович. Где она пройдёт? Борис Николаевич ещё не решил. Но это не столь важно - в Кремле или в Барвихе. Так что Вам остаётся просто ждать. На этом я раскланиваюсь с Вами и удаляюсь. Роман с Россией для Владимира Владимировича возник неожиданно, не ождал такого, хотя куда то вверх постоянно стремился. Ему казалось, что старая «семья» не возражает против родства с ним и даже ожидает сватовства от него. Он по собственной инициативе не сватался, такая мысль не могла прийти ему в голову. Тогда он думал: где я, а где Россия, да не просто Россия, а вся Россия. Вся! Думалось: невеста недоступна! А невесту никто и не спрашивает! А чего спрашивать, если брачный контракт заменит всё: любовь или просто уважение.
И сам брачный контракт какой то не юридический и похож на куплю- продажу, или договор двух мошенников. Поэтому вовсе не брачный контракт заменяют нормативные государственные акты.
Одним словом, не будем ломать голову о взаимной любви Владимира Владимировича Путина (жениха) и красавицы России (невесты) об их взаимном уважении и даже возникшей обоюдной внезапной любви и посмотрим правде в глаза. Президент Ельцин расставаясь с Россией нашёл
оставленной России жениха будто из других мест - из дальней деревни,
неизвестного никому, но непрочь жениться, если за невесту дадут приданое, но и сам имел к жениху претензии и уступил Россию за объявление себя неприкосновенным, о недопустимости его привлечения к ответственности не только за деяния, совершённые им во время исполнения обязанностей главы государства, но и за последующие возможные правонарушения. Следом за первым указом об этом Путин внёс в Государственную думу законопроект « О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Указ и закон проливают свет на личность В.В. Путина.
Не знаю, испытывала ли Россия когда либо такой позор. Или это был уже не позор?
Известно, что «семья» очень тщательно подбирала кандидата на замену Ельцину. Все они не подошли - ни Примаков, ни Степашин, ни Лебедь, ни Кириенко. Подошёл Путин. Главная задача, которая было поставлена перед Путиным - дать гарантии Ельцину и его семье. С этой задачей Путин справился. И под эти государственные правовые акты, под этот зонтик неприкосновенности попали и Чубайс, и Татьяна Дьяченко, и Абрамович и некоторые другие олигархи из «семьи», так что их положение ничуть не пошатнулось, они ни в чём не пострадали.
Купля - продажа президентства под демократическими выкриками власти мерзкое явление, которое оказало огромное влияние на весь ход развития России. Это было первое с чем познакомился Путин, с этим его знакомила «семья» и требовала от него того же и не меньше. И он так поступал. И это явление - продажность власти самого высокого уровня не уступает другим явлениям как коррупция, взяточничество или преступность в стране и нуждается в обособленности, что бы знать об этом явлении не под шёпот на кухнях и не на лавочках в разговорах пенсионеров и не в оправдании позорной сделки, дескать нелегитимный президент давно стал легитимным, избравшись на высокий пост в третий раз. Да какая разница, господа! Нами руководит вот такой президент, который купил свою должность за деньги, причём за деньги не из собственного кармана - из бюджета Российской Федерации.
Удивительно, но мы, господа, не чувствуем на себе позора. А должны бы чувствовать! И за «Курск». Или и вы забыли об этом? И за взорванные дома в Москве, Буйнакске, Волгодонске. Когда Владимир Владимирович укреплялся во власти и выбрал такой кровавый путь. И только случайность в Рязани остановила трагедии, которые оправдывали войну на Кавказе. А сейчас разве нет фактов прямо указывающих на курс Путина как таковой, какой он есть. Казалось бы сегодня нет оснований утверждать, что «семья» в годы путинского президннтства жёстко держала его на поводке. А сейчас мы видим, что почти ничего не меняется, во многом это был курс Путина и раньше, когда он только что купил должность и сейчас - это был курс Путина, а не курс обстоятельств вокруг или около Путина. Его курс был собственным курсоми если он совпадал, то просто совпадал.
- Ой, Володя, устала я от тебя! Перестань ты воду мутить, дай людям роздыху! Генералы, министры,олигархи какая хреновина у тебя в голове, покоя не дают, брось ты их, со всеми заботами. Все они проживут не особо заботясь о себе они уже позаботились на всю свою жизнь и не только. Ты лучше пожалей свою семью. Смотри, какая жизнь у нашей семьи. Дети наши отринуты отсемьи и от отчизны и никто их в глаза не видел. Или ты стесняешься своих дочерей? Так чемони плохи для людей, что бы их на свет не вывести и погордиться. А я чем оказалась для тебя? Ты всю жизнь полощешь мои мозги твоей работой в КГБ и только поэтому считаешь, что твоя жена должна быть какой то особенной. И играешь до сих пор в какие то мальчишеские игры о разведчиках. И в первую очередь считаешь, что твоя жена должна так же как и ты сам, отвечать требованиям разведчика. В семье нашей два разведчика, выходит, и не дай бог, один окажется шпионом в пользу иностранного государства. Да что с тобой? Включи же свои мозги. Ведь засмеют нормальные люди и тебя, и меня.
- Люда, Люда … - прошептал Владимир Владимирович и его глаза, словно выцветшие под ленинградским небом, вспухли слезой. - Люда,я боюсь, я чего то боюсь. Страшно мне очень - идти туда, вверх по лестнице, страшно … Но и страшно хочется …
- Страшно мне очень. - сказала Людмила Александровна. - Лень вспоминать, неохота помнить, все забыли всё.
И терзало Владимира Владимировича страдание памяти - мука воспоминаний, чувств, горечь безнадёжной попытки повторить истаявшие
ощущения из той, прошлой жизни, ушедшей навсегда. И он решился, в конце концов: Я истязал свою память, я мял её руками, я тискал её зло и страстно - хотел и надеялся выдавить что мне нужно, но что нужно не знал, но я всё пытался узнать, но память сопротивлялась - значит я ничего не понял из жизни, из своих переживаний - я не сумел выдавить и капли давно умерших чувств, малую толику переживаний той закваски, на которой взошли пышные хлеба моей нынешней жизни, с неистребимым привкусом лебеды и полыни.
Тогда у Людмилы сердце остановилось и время сомкнулось - этот
человек, которого, кажется, не остановить, одержим лихорадкой властолюбия, когда в слезах вымолвил: Страшно мне очень. И Людмила впервые разглядела в нём напуганного призраком власти, ещё не надев на голову короны, а на плечи не накинув королевской мантии. Ещё власть была в чужих руках , а он был уже перепуган своими возможностями, наблюдая, как этот призрак в прозрачных одеждах овевает себя широкими и длинными полами, закутывает в шаль, а на голову напяливает башлык донских казаков. Это чудилось ему не раз, как в этом башлыке и в этой шали из призрачной одежды он въезжает в Кремль на какой то разномастной лошади под звуки пионерского горна и барабанной дроби, где томились в ожидании числом три тысячи его отборные за годы президентства друзья и соратники. Они ждали его в Кремле, представляя, как кортеж движется по празднично разукрашенным улицам Москвы к ним на встречу, что бы инаугурироваться.
Да. Он как то ехал от Белого дома по Арбату и через Боровицкую улицу по Кремлёвской набережной и уже поднявшись по Васильевскому спуску въехал в ворота Спасской башни Кремля. И сейчас то же самое, только это было в другой раз - третий по счёту. А вслед ему на всём пути сплошь тишина и для многих людей, наблюдающих эту акцию цинизма, возник вопрос: а можно ли в этот день и час выходить было на улицу? Можно, можно было выйти на улицу. Только люди, наверное, не хотели приветствовать проказника и того, кто, всё таки, хотел приблизится к процессии. ОМОН находил место, куда сопроводить.
Весь путь от Белого дома до Большого Кремлёвского Дворца сопровождал пионерский горн до рези в ушах. И уже на Кремлёвской набережной послышалась барабанная дробь. Владимир Владимирович обернулся назад и через стекло «мерседеса» увидел отряд то ли «единороссов», то ли пионеров - ленинцев - было непонятно какого возраста эти молодцы, почему они в шортиках не скрывающих слабых ножонок и куда они шагают под барабан. Но все шагали за ним, за его «мерседесом». Вон «единоросс» Исаев, лупит в барабан, только палочки щепками разлетаются по сторонам. Вон девочка Матвиенко хула-хуп крутит на ходу и вприпрыжку и здорово у неё это получается.
Было в этой пионерско- бородатой толпе много людей с красивыми бородами и совсем не ухоженными, запущенными и сами плохо пахнущие и Владимир Владимирович улавливал этот запах толпы, особенно последних её рядов, запах хвоста. Тьфу!
Если вам скажут, читатель, что это событие в России отмечали от Москвы и до самых до окраин, то не верьте. Это событие за рамки самого Кремля и трёх залов БКД и банкетного зала в ККЗ никуда не пробилось. Хотя гастрономия была, как всегда, на должном уровне: Сёмга, дыни, угри, крабы, оленьи губы с морошкой, помидоры, сосьвинская селёдка, осетры, гранаты, окороки и огромная корзина фейхоа - привет от Гейдара Алиева.
Если сама Москва встретила уличным молчанием проезд на инаугурацию ВВП и отдалёнными приглушёнными возгласами «позор!», то в отдалённых районах России люди спали в этом возвышенном времени. В буквальном смысле.
И не нужно было вглядываться в сердцевину власти, что бы убедится
- в России понятие «семья» хоть и остаётся взамен, но только заменив родовое имя Ельцин на Путин. Но самое то главное и интересное то, что само слово и значение «семья» скоро исчезнет - вымрет как мамонты вымерли, казалось бы, приспособленные к жестоким условиям жизни. Однако же … Преступность как среда жизни настолько жестока, что не жить ей в условиях кислорода и азота, с одной стороны, и белка. Но прекрасно прижилась в России на многие века. Значит действуют другие законы в России. Эти законы под сукном.
Так вот. «Семья» понятие исчезающее, если мы говорим о преступности. Это факт. Тем более, что оно в ходу лишь в 2 -3 государствах с характерной формой преступности. На подходе другое понятие, кажется, что более точное - ДВОР. Двор Президента Путина. Звучит как «Хроники времён Карла1Х», «Хроники времён ВВП».
8
Людмила почти не слышала слов, что кричал ей вдогонку муж. Но каждый звук ранил душу и врезался в неё с нестерпимой болью как нож в живое тело. Это было подобно убийству. Она хотела закричать и остановиться и взглянуть ему в глаза, но чувствовала, что муж не поймёт, не услышит сердцем. Опять между ними встала стена, а за стеной зияла пропасть. И муж уходил от неё с каждым произнесённым им словом всё дальше и дальше, всё невозвратнее, как близкие люди уходят в небытие не на Новодевичье кладбище, а куда то в космос, как пыль сдутая с поверхности.
Наконец и боль затихла. Всё опять окаменело в ней. Опять ей было всё равно. Томила лишь сонная скука от этого мёртвенного голоса, который даже не ранил, а пилил душу, как тупая пила. И тут она с неожиданностью для себя, спросила: Ты готов к разводу?
- А ты?
- Я на любых условиях.
- Хорошо. Тогда я приглашаю тебя на «Эсмиральду» в Большом. Там и
объявим наш развод. По причине непубличности супруги. Ты согласна?
- Я всеми руками - за! Наконец то!
Наступило молчание, чего много в наших краях. И в этой тишине было слышно как течёт время под мерное тиканье маятника на стенных часах и куранты Спасской башни потрескивали металлом. Ни время не остановить, ни само время никого не остановит.
Людмила Александровна молчала опустив глаза, пока муж говорил передкамерой. Иногда взглядывала на мужа, пытаясь определить, когда ей вступать в подтверждение его слов. Лицо её казалось такою же мё- ртвой маской, как и лицо Владимира Владимировича. Людмила Александровна против Владимира Владимировича, маска - против маски.
Нет, обе маски, получалось, заодно. Он сказал, Людмила Александровна
жена Президента России, уж очень не публична. Она под его взглядом
подтвердила: да, я очень не публична, ему нужна другая жена, в смысле, что бы была ему украшением. А у самой её широкое, круглое, пухлое лицо от слёз отражается на невыразительном лице мужа как в зеркале.
Зато это был цивилизованный развод и у этой венценосной пары СМИ не нашли никаких оснований, что бы предъявить ей претензии в увеличении разводов в органах ЗАГСа. Но! Цивилизованно ли разводится по причине непубличности жены. Может здесь была какая то другая причина? Если есть у фрау Меркель муж и этот муж затеет бракоразводный процесс по этой некорректной причине, то поймёт ли это Германия? Уверен, что этого не может быть, а если это быть может, то и причину развода никто не узнает, поскольку это дело двоих и они эту причину никому не скажут. Тем более на камеру.
Так не принудил ли Владимир Владимирович Людмилу Александровну
к покаянию своей не сопряжённости в жизненном процессе, зовущимся
брачные отношения? И не могло ли такое принуждение превратится в фарс? Но наше общество принимает этот фарс на ура. Наш Президент в этом отношении ничем не уступает американскому Президенту Клинтону, оставившему биологические следы на платье его практикантки в районе ворота, плеча и груди. Да какие следы! О таких следах можно только мечтать Владимиру Владимировичу.
А мы говорим в превосходной степени, восхищаемся Президентом: настоящий мужик! Что это за жена, если мужа не устраивает её публичность? Молодец парень! Давай и Кабаеву к ногтю, если она так ценит тебя. И всех прочих. Бери пример с Берлускони.
Говорят, что мышь не проскочит меж его коротеньких ножек.
Других мнений в обществе не было. А если и были, то где же они?
Нет сомнений, Владимир Владимирович любитель ошарашить общество. Вот развод по-Путински, вот обещание поддержки Донбассу по – Путински, вот аннексия Крыма по- Путински. А сколько может пребывать наш мебельный генерал Сердюков и его соратница - подельница Васильева в комфортных условиях следствия?
Поговорил в молчании о чём то со своими друзьями в Европе, вдруг обратил свои взоры к Востоку - конечно потому, что Европа послала его куда подальше. Туда он и обратился от обиды. С какими обращениями он мог обратиться к Китаю? Просил поддержки. Те конечно не отказали, но, сказали, цена такой поддержки газ и нефтепродукты. У нас этого добра ещё много. На век двух несменяемых президентов хватит, поэтому, да сколько угодно. Вот гениальная политика с экономикой Путина. Очень похожа как алгебра с арифметикой.
Этим сплотил свой народ Владимир Путин, отношением алгебры и арифметики. О возвышенная душа российского Президента! Как ясны и естественны её порывы! Как чист и понятен рефлекс фээсбэшного сердца!
Сейчас, сидя у телевизора, Людмила Александровна видела жуткие картины жизни на Донбассе и подумала о тех людях, которые ждали помощи от России, потому что другой помощи им ждать было не откуда. И по её лицу потекли такие привычные слёзы. А Владимир Владимирович, оказавшийся за спиной в её оставшихся ещё надеждах, прошептал на ухо примирительным тоном:
- Это я исторг из твоей души светлые прозрачные капельки мочи - не слёз. Твоя моча особая, только для глаз, поскольку нет в ней ни соли, ни горечи, ни сахара Всю твою злобу и отвращение ко мне ты оставляешь в душе своей до удобного случая.
- Что за мистика! - испуганно прошептала Людмила Александровна. Но за спиной никого не было. И она спокойно заключила: Значит, Россия опять предатель.
- Что же? Он и горевать мне запрещает и мои слёзы превращает в мочу, так что же с горем на Донбассе для него? Ведь никто не ответит.
Вдруг над самой её головой, словно туча раскололась, сверкнула ослепляющая молния, грянул гром и закрутился вихрь пыли. Людмила замерла от ужаса и радости, как когда то на плече у мужа в триумфальные дни победы на выборах в последний раз. Голова закружилась и дух захватило. Но на глаза попал крутящийся вихрь пыли
и она упала на колени, боясь и желая, что бы снова сверкнула молния
ещё грознее, ещё ослепительнее. Но стихия затихла. Счастья в России не прибавилось.
9
Когда совершается террористический акт, за его проведение и результат
кто-нибдь отвечает, то есть берёт ответственность на себя, иначе террористичесеий акт теряет всякий смысл и действие приобретает как просто криминал в виде устрашения, либо требования, дибо политичесого давления. В России никто и никогда не берёт и не брал на себя отвственности за проведённый теракт. Что же за такие террористы в России глупые и трусливые.
Представьте себе, читатель, тех террористов, кто ответственен за проведение акта против жизни следующих наших граждан, Ведь неплохие были люди, эти наши граждане:
Борис Немцов - оппозиционер,
Михаил Бекетов - журналист,
Михаил Рохлин - генерал,
Виктор Илюхин, Юрий Щекочихин, Сергей Юшенков, Владимир Головлёв - депутаты Государственной Думы. Анна Политковсая - журналист, Пол Хлебников - журналист, Александр Литвиненко - КГБ, Марина Салье - общественный леятель, Станислав Маркелов - адвокат, Александр Долматов - оппозиционер, Сергей Магнитский - юрист, Ниталья Эстаминова - правозащитник.
И было бы для власти хорошо, если бы убийство Бориса Немцова признали за простое бытовое убийство. Я думаю так и произойдёт, поскольку Анна Дурицкая, непосредственный свидетель преступления, отпущена после задержания. Но ведь Анна - гражданка Украины, не России. Так ведь в этом всё дело - нет Анны в свидетелях, твори что угодно. Выдвигай любые версии.
Так и будет.
10
Эпилог к эпохе Путина писать, вероятно, рано. Не обязательно, наверное. Но я решил, правда не сразу, что надо написать. Во-первых, начинал каким то непонятным предначалом, будто о важных событиях собираюсь поведать и начало так и назвал поначалу «пролог или предначало», чем, как думаю, читателя удивил необычностью всех начал на Прозе.ру. Значит, если был пролог, то должен быть и эпилог. Во – вторых, моё произведение о разводе венценосной пары требует эпилога, ибо Людмила Александровна пережила семейную драму и сама она не подпускала к себе другие человеческие неприятности и невзгоды, развод оказался для неё, действительно горем и ничего больше её, конечно, не волновало и что то должно ознаменоваться в мире. А вот Владимир Владимирович ускользнул из под моего неопытного пера и поэтому мне требуется дополнить повествование. А может не рано ли я обратился к этой теме и она никому не интересна, эта тема Путина Владимира Владимировича.
Не знаю, правильно ли я поступаю, когда откровенно говорю о своём неприятии им как Президентом России. Я действительно считаю, что такого Президента Россия терпит себе на беду. К тому же, а разве он не должен это понимать, что он не подходит к российскому двору.
22 мая меня разбудила кукушка. Я ещё спал и, наверное, просыпался в каком то сладком сне. Было солнечное утро и прошла, словно не начиналась, тёплая короткая ночь. Я лежал в утренней истоме не проснувшись, но уже понимая, что просыпаюсь и услышал кукушку. Она была где то на отдалении - не рядом, всего скорее, на той стороне распадка, но приглушённое её кукование явственно слышалось. –Ого, подумал я, кукушки прилетели, значит пришло тепло. А кукушка куковала в притихшем утреннем городке упрямо и ненавязчиво. Считать её кукование не было смысла, она куковала без счёта. А мне хотелось, что бы она подсказала мне остаток моей жизни - далёк ли он. С этой мыслью я окончательно проснулся и в самых утренних телеизвестиях я узнал, что кроме кукушек в наши далёкие края прилетел из Шанхая Владимир Влалимирович Путин. Только спросонья не разобрал куда он прилетел - в Приморье, Хабаровский край или в Амурскую область. По тому как любит сам всё контролировать, то, видимо, цель - прошлогоднее затопление на Амуре.
Так что написать в эпилоге о Владимире Владимировиче? Что скажут мне литературоведы? Или сами ведущие прозаики? Или может, Татьяна Толстая с Дуней Смирновой? Или сами ведущие политики? Или сами преступники прикрытые Владимиром Владимировичем? Знаю, все они вместе и поодиночке найдут у меня множество недостатков. А литературоведы с Татьяной Толстой и Дуней Смирновой найдут множество нарушений даже в «Апостоле», или в «Манифесте коммунистической партии», а что останется от моего «Развода», не хочу и представить. Тогда что мне остаётся делать? Да тьфу на всех их. Когда всё смешное и интересное вновь начинается и остановится никак не может, а Владимир Владимирович на родной земле, правда в отдалении от событий, которые остались на прежнем месте, пока он отсутствовал.
Так что писать? Только о настоящем, забыв напрочь о прошедшем? Хотя бы так, посчитаем за настоящие убийства смерти людей опасных Владимиру Владимировичу, среди которых напомню лишь одну - смерть
олигарха, близкого к российским Президентам Березовского. Его смерть считают не самоубийством не только я, например, Президент Белоруссии Лукашенко. Если обвинять меня в излишних и неоправданных подозрениях, то обвинять придётся многих, не только меня и Лукашенко но и множество людей посмевших сказать о своём мнении в средствах массовой информации гораздо раньше и смелее.
22 мая не век длится. Он и сегодня знает хронику сегодняшнего дня. В Малороссии гибнут люди. Но Владимир Владимирович должен показаться в Санкт-Петербурге не сегодня-завтра и снова кого то убедить в перспективах развития России. И до нас дойдёт, нет сомнения, что гости высоко оценят эти перспективы и гости выслушают его и сделают вид, что поверили этой болтовне.
Но пока он не появился в Северной столице хочу спросить Владимира Владимировича: Как случилось, что договор на поставку газа Китаю был подписан сторонами 20 мая, когда визит заканчивался 21 мая и подписание его было под угрозой. Поэтому договор был такой слабый,потому что пришлось уступать Китаю, а Вы, господин Президент, не хотели возвращаться в Россию с пустыми руками. Ведь Россия привыкла к Вашим победам. Не кабальный ли договор Вы привезли в такой спешке отличиться? К тому же нагромождённый техническими условиями? Такие договоры едва ли заключаются в такой спешке - одна ночь Миллера и договор в кармане? Что то тут не так, господин Президент! Не верю!
Что ему наше неверие! Ложь по-прежнему процветает! В объёме всей политики Путина, в объёме всей политики России! И ещё хочу спросить: С какой целью был послан к берегам Сирии наш флот, когда там стоял флот США? Для противостояния, это очевидно. И Вы, господин Президент, не побоялись развязывания мировой войны? В чужих землях, за чужие права? Американцы оказались осторожны, зная о непредсказуемости России и её Президента - они ушли от берегов Сирии, избегая соприкосновения с потенциальным врагом, готового на любые провокации.
И схожая ситуация. С неожиданной лёгкостью завладев Крымом, намекнув на территорию чуть ли не вчера зовущейся Малороссией - к чему все эти поджигательские бредни? Как не эскалировать отношения с Украиной - дескать с территориями вообще всё ясно, но на этой территории вообще не было государства Украина, и с другой стороны, Украина никогда не имела своей государсвенности. Дескать вы, украинцы, живёте как российские оппозиционеры, не имеющие достойного мне лидера, поэтому я и не могу с ними наладить отношений. Всё бы хорошо. но лидера у них нет. Оппозиция, признаю, есть , но лидера нет. Вот беда! Так же и украинцы - нация есть, но нет государства.
Так где же решительные действия Президента России по отношению к защите русскоязычного населения востока Украины или он заявит, что не обещал им никакой помощи. Так ответь им гениальный Президент, что не можешь предоставить помощь, какой они ждут. Боишься развязывания мировой войны, а не побоялся в случае с Сирией лишь по собственной глупости, понадеялся на американцев - им не нужно комфроктовать с необученной манерам Россией. Так подумай и взвесь вопрос о помощи братскому народу - хотят ли американцы войны? Русские ясно - боятся. А американцы - не боятся, но не хотят.
Итак. Народ другого государства оказался обманутым своими братьями, живущими по соседству. А Президент и его сподручные твердят и твердят: посмотрим что дальше будет и потихоньку, потихоньку скатываются в сторону беспредельщиков. Сначала призвали Восток Украины не проводить референдум, но Восток не послушал, потом признал выборы президента Украины в условиях гражданской войны ( хоть с кем то говорить будет можно). Они собираются говорить с ними! О непонятная Россия!
Он любит говорить. Ни о чём.
Так как же понять? В Сирии нельзя проводить выборы Президента - там идёт гражданская война, на Украине можно проводить выборы Президента - появится хоть какая то власть. Как в детском саду оправдывает свои мыслительные способности наша власть. А отказ кандидатов в украинские президенты близким нам кандидатов от коммунистов и кандидата Царёва, не сходящих с наших телеэкранов и рассказывающих об обстановке в сопредельном государстве. А мы с умными мордами всех приглашённых рассуждаем на ТВ и никогда не можем угадать что сотворит наша высшая власть в очевидном деле. Извините друзья, не могу писать как писать на эту необъяснимую Россию. Жаль, что наш Министр обороны не Сердюков. Вот бы посмотреть на этот конгломерат власти. Украинская армия съедает сама себя как солитёр сало в кишечнике у украинца. А мы радуемся - там идёт гражданская война, а про себя думаем: какие же дивиденды достанутся России? Позор России! - хочется крикнуть. И в то же время это моя Россия так поступает, это она мутит погоду в Европе, это она рассорилась со всеми даже с друзьями и везде, где приспичит, гадит,
как несмышдёная засранка, наглотавшаяся пургену.
11
Обыватель этого маленького северного городка подошёл к своему окну, что бы увидеть своё привычное явление в распадке Орто-Салы - с противоположной сопки по крутой тропе спускалась белая лошадь. Её вела и как бы удерживала под уздцы женщина в белых одеждах.
Они спустились, оставив за собой клубы пыли, и остановились перед бурным потоком. Белая лошадь вдруг радостно заржала и её ржание упругой волной налетело на обывателя и ему стало радостно ощущать
себя в этом далёком мире ржания лошадей, звоне мечей и яростных криков разъярённых схваткой племён.
Тем временем белая лошадь, не отличимая от цирковой, осторожно пала перед женщиной, приняла её на себя и встала вновь с радостным ржанием, оповещая округу о себе и всаднице.
Как бы вглядеться в те дальние годы за горизонт и увидеть воочию ту женщину в белом и её белую кобылу, охраняемую красивым черноспинным волком с пушистым лисьим хвостом и разглядеть во тьме лесной чащи и зелёноглазую волчью стаю, охраняющую своего волка - предводителя с Ольгой, варяжской предводительницей славян племени полян и люблпытствующее лесное зверьё - стаи лис, и зайцев, живущих вместе с лесной нежитью в этом необъятном лесном массиве и Днепр, текущий между берегов - высоким и крутым и низким и пологим, - правым и левым. Кручи - справа и необъятная туманная даль слева.
Всё это начало нашей Отчизны, начало царствующих над нами и правящих нами - Рюриковичей. Современнику трудно отстраниться от происходящего на Украине и обратить свои взоры вдаль и не поддаваться иллюзиям, ожидая перемены, обещанные властью. Ему невозможно оценить происходящее под давлением пропаганды и не зная наперёд чем война завершится. Ему остаётся лишь гадать, чем же всё обернётся то или иное решение власти или событие, как отразятся на нём стечения обстоятельств - благоприятно или катастрофически в самый момент их свершения.
Славяне воюют сами с собой и Россия, кажется, в этом не последняя и её власть гарцует, обвиняя всех прочих, какой бы шаг ни был сделан прочими и делает это чудовищно нелепо. Чудищем кажется Россия с такой властью. Чудище это - зверь дикий и зловонный, множащий себя в злодействе человеческом, в изменах людских и подлостях, в пустословии избитых фраз, ломающий судьбы людские во мраке и тлении, жестко и безмолвно - не объясняя, а если что и проявится непредвиденное промыслом божьим и просветлиться среди свинцовых туч, так это для того, что бы дать передохнуть измученному народу, и передохнувшего снова ввергнуть в пучину терпения и уныния.
Когда и где он зародился в нашей земле - никто уже не упомнит.
12
Иван Васильевич трудно подошёл к окну из глубины покоев задёрнутыми по случаю траура черными плотными византийскими шторами и раздвинул их на обе стороны, впустив в темноту озарение для себя - не просто божий свет, что высвечивал убого спальню свечами. Свет дня вторгся просто в божий сумрачный свет, в тёмной спальне сделалось ещё более прискорбно и наглядно, ибо высветилось за спиной высокое и широкое царское ложе, на котором лежал покойный человек - женщина под дорогой простынёй, прикрытая до самого кончика носа. То лежала Анастасия, первая жена Ивана, прихватившая внезапную хворь и долго мучившуюся перед смертью. Иван любил и жалел Анастасию, пока она была молода и привлекательна, но уже больную оставил её вниманием и устранил от царского ложа, считая, что она должна смириться со своей участью и доживать свой век царицей, но в стороне от его внимания.
Но перед самой смертью царицы сам перенёс её на руках под свой балдахин - умирать царицей. Она сама попросила его об этом, ибо помнила его неистовую любовь на этих перинах и этих подущках и хотела умереть окутанная запахом мужа. Но он так и не пришёл к ней ни на одну ночь - был уже далёк от царицы в мыслях и желаниях. Его занимали больше случайные встречи в переходах дворца с молодыми боярынями и просто с дворцовыми девками. Он так увлёкся своими проделками, что пришлось ему задуматься над собой: не кобель ли Царь, Государь московский, когда под руку попалась ему дочь Крымского Хана и он удерживал её в согбенном состоянии то спереди, то сзади, пока девушка не лишилась чувств. Этот случай заставил его остепениться на время. И он провёл последние дни перед смертью Анастасии с ней рядом. Ждал её смерти. И дождался.
России, пожалуй, никогда не везло с исторически удачными властителями на протяжённость такого периода, который был бы точно выбран для этой личности как единственно правильный и единственно принятый сложившимся на тот момент истории общественным мнением. Никогда!
Властители всегда были как бы не ко двору или не ко времени. В них не совпадало сопряжение сторон, то есть они не подходили друг другу, как не подходят шестерёнчатые колёса разницей диаметров или количеством нарезанных фрезой зубьев.
Мы не будем глубоко зарываться носом во времена веков. Начнём с Ивана Васильевича Грозного, в царствование которого и забеременела Смутой Россия - с середины шестнадцатого века. И сразу же, только начав, возвратимся к себе - пусть нам то время не покажется столь отдалённым. Более трёх лет Елена Глинская, супруга Великого Князя Государя Российского Василия Ивановича, вопреки желанию супруга и народа. Не имела детей. Этим тяготились все - и Государство, и Государь, и сама Государыня Елена, и весь российский люд. Но пришло время и какой то юродивый объявил ей, что вскоре она родит мальчика широкого ума и наделённого двоякими качествами, оттого несущего собой добро и злодейство. И 25 августа 1530 года царица родила «славного добром и злом в нашей истории» мальчика, как пишут современники события.
И в сию минуту нарождения земля и небо потряслись от неслыханных громовых раскатов и гадатели великокняжеского двора, вероятно, сумели дать объяснение этому неслыханному случаю в пользу новорождённого и не только отец, Великий Князь, но и вся Москва, и вся Россия были в восторге от наследника.
А через три года умер царь Василий. И в людские души засел страх, кто скажет что будет с государством? Ведь никогда ещё Россия не оставалась без управления, никогда такого не случалось, что бы у России был столь юный правитель с его ненавистной матерью ненавистного литовского рода. Она, Елена Глинская, не могла угодить народу в делах внешней политики да и явная её любовь к князю Ивану Телепнёву-Оболенсому возбуждали к ней презрение. А коли так, то бог услышал укоры людские - и Великая Княгиня ещё юная летами, цветущая здоровьем вдруг скончалась 3 апреля 1538 года без каких либо видимых причин. А на Москве тлели слухи, что отравил Княгиню Василий Шуйский, стремящийся к правлению России за малолетством Ивана и видящий помеху в Елене И история помогла разгадать загадку - Елена Глинская была отравлена ртутью.
Внезапная смерть Еленны предвещала приближение к власти тех, кто фактически был уже близок к самому верху властвовать и среди них первый боярин Василий Шуйский, потомок древних суздальских князей.
Он объявил себя главою правления уже на седьмой день кончины Елены и на глазах юного Ивана велел схватить его надзирательницу боярыню Агриппину и её брата, любезного царице, Князя Телепнёва и заковать их в цепи и бросить в темницу.
А Шуйский начал безраздельно властвовать. Но не долго. Князь умер в 1543 году, но род Шуйских оставался у власти - вместо одного сразу трое приблизились. Но тут Иван стал чувствовать тяжесть чужих у власти и Иван, поддержанный многочисленными родственниками, внушили ему, что для него настало время объявить себя самодержцем. И объявил: «Имею намерение жениться». И другое объявил, громко сказав первым лицам Государства: «Ещё до своей женитьбы хочу исполнить древний обряд предков и венчаться на царство».
Дьяки и окольничьи разбежались, разъехались по стране в поисках невесты и нашли её в роду Захарьиных по имени Анастасия. Личные достоинства невесты оправдывали выбор царя и, прервав свадебные пиры, царь с царицей ходили пешком в Сергиеву лавру, ежедневно молясь у гроба святого Сергия Радонежского.
Ни эта набожность царя, ни любовь к супруге не могли укротить его пылкой беспокойной души, его беспричинного гнева, его шумной праздности, что сделалось во дворце грубостью и неблагочинием. Он полюбил быть царём всегда, везде и для всех.
И события в Москве озлобляли его, как например пожар 1547 года, когда он увидел, что нет мудрости в государственном управлении, что нет ожидаемой любви народной - и видя всё это, что народ готов к мятежу, он стал невольно орудием в руках Глинских - он охотно удалился в село Воробьёво, что бы не видеть и не слышать народного отчаяния. И сердце наполнялось злодейством и столько было накоплено, что не уместить его в судьбы наших иных правителей. Не вдруг, конечно. Рассвирепела душа, некогда благолюбивая. Успехи добра и зла постепенны и поочерёдны, но как проникнуть в сердцевину души, чтобы увидеть в ней борение совести с мятежной страстью и никто не увидел и никто не понял причины столь жестокого тиранства. Когда подозрение только вызывало лишение собственности, ссылку, оковы и темницы и даже чаще всего смерть. Разве могли увидеть в Иване Васильевиче царя доброго и справедливого жители Пскова, Твери, Великого Новгорода, большинство которых было уничтожено по доносам клеветников и завистников и гибли то люди по доносу за нескромное слово или по пустому подозрению в измене Москвы.
И Москва цепенела в страхе. Людей давили, топили, сжигали, а царь свирипел. Его кровопийство не могло утолить жажды крови не объяснимой для незамутнённого ума. Но это мерзко даже вглядываться из наших времён, из домов барачного типа, и я решаю - не мешать жить тирану в своей исторической эпохе. Ведь и в наши дни найдутся злодеи не менее жестокие - дай им повод.
А меня интересуют изменники, которых было немало на Руси. Что их подвигло к измене Отечеству? Как ответить на это? Жестокостями Царя ужас, наведённый на всех россиян, привёл к бегству многих из них в чужие края. Бегство в чужие земли не всегда измена; гражданские законы не могут быть сильнее естественных законов бежать от мучителя. Но горе падёт на гражданина, который мстит Отечеству, путая тирана с Отечеством!
Так молодой воевода, ещё в молодые свои годы ознаменовал себя славными ранами в битвах за царя и Отечество, не разделяя их под
Тулой, под Казанью, в степях Бащкирии и на полях Ливонии. Царь не взлюбил своего любимцы и вписал в черный список государственных преступников. Это был князь Андрей Курбский, который решился на бегство и зная свою сульбу спросил у своей жены, желает ли она видеть его мёртвым или расстаться с ним живым навеки? Жена ответила, что жизнь мужа драгоценнее её собственной жизни. И Курбский бежал из России царя Ивана Васильевича в Литву, где принял его воевода польского короля Сигизмунда.
В порыве своих чувств он написал письмо царю Ивану Васильевичу, а верный слуга взялся доставить письмо и сдержал своё слово. Подал бумагу царю на Красном крыльце в Кремле со словами: « От господина моего, твоего изгнанника, князя Андрея Михайловича». Царь в гневе ударил посланника острым жезлом, кровь брызнула из раны. Гонец молчал. Царь велел читать письмо. И тот начал читать.
«Царю некогда светлому, от бога поставленному - ныне же по грехам нашим омрачённому адскою злобою в сердце, прокажённому в совести, тирану беспримерному между самыми недурными владыками земли! Внимай! В смятении горечи сердечной скажу мало, но истину, почто различными муками истерзал ты сильных во Израиле, вождей знаменитых, данных тебе вседержателем, и святую победоносную кровь их принял во храмах божьих? Разве они не пылали усердием к царю и Отечеству, вымышляя клевету, ты верных называешь изменниками, христиан чародеями, свет тьмою, сладкое горьким!
Чем прогневали они тебя, представители отечества? Не ими ли разорены батыевы царства, где предки наши томились в тяжёлой неволе? Не ими ли взяты твердыни германские в честь твоего имени? И что же воздашь нам, бедным? Разве ты сам бессмертен? Разве нет бога в правосудии вышнего для царя? Ещё душа моя в смятении, скажу единое: ты лишил меня святые Руси, кровь моя за тебя излиянная вопиёт к богу, он видит сердца. Я искал вины своей, в делах и в тайных помышлениях, вопрошал совесть, внимал ответам её и не было греха моего перед тобой. Я водил полки твои и никогда не обращал их к неприятелю: слава моя была твоею. Не год, не два служил тебе, но много лет, в трудах и в подвигах воинских терпя нужду и болезни, не видя матери, не зная супруги, далеко от милого отечества .
Исчисли битвы, исчисли раны мои! Не хвалюся: богу всё известно, ему поручаю себя в надежде на заступление святых и праотца моего - князя Фёдора Ярославского. Мы расстались с тобою на веки, не увидишь лица до дня Суда страшного, но следы невинных жертв готовят казнь мучителю, бойся мёртвых, убитые тобой живы для всевышнего, они у престола его, требуют мести! Не спасут тебя воинства, не сделают бессмертным ласкатели, бояре недостойные, товарищи пиров и неги, губители души твоей, которые приносят тебе своих детей в жертву!
Сию грамоту, омоченную слезами моими, велю вложить в гроб с собою и явлюся с нею на суд божий. Аминь. Писано в граде Вольмаре, в области короля Сигизмунда, государя моего, от коего с божьей помощью надеюсь милостей и жду утешения в скорбях».
ИВАН ВЫСЛУШАЛ ПИСЬМО И ВЕЛЕЛ ПЫТАТЬ вручителя - царь должен был узнать обстоятельства побега князя и оставшиеся связи в Москве, а вручитель письма Василий Шибанов не рассказал мучителю ничего, лишь в ужасных муках нахваливал своего господина и радовался мыслью, что за него умирает. Такая твёрдость изумила Ивана и в укор Курбскому говорит об этом в ответном письме.
«Во имя бога всемогущего, того, кем живём и движемся, кем цари царствуют и сильные глаголют. Смиренный христианский обет бывшему российскому боярину, нашему советнику и воеводе, князю Андрею Михайловичу Курбскому, восхитившему быть ярославским владыкой.
Почто , несчастный, губишь свою душу изменой, спасая бренное тело бегством? Если ты праведен и добродетелен, то для чего не захотел умереть от меня, строптивого владыки и наследовать венец мученика?
Что жизнь? Что богатство и слава мира сего? Суета и тень. Блажен, кто смертью приобретает душевное спасение! Устыдился раба своего, Шибанова: он сохранил благочестие перед царём и народом, дав господину обет верности, не изменил ему при вратах смерти. А ты от единого моего гневного слова, тяготишь себя клятвою изменников; не только себя, но и душу предков твоих, ибо они клялись великому деду моему служить нам верно со всем их потомством. Я читал и разумел твоё писание. Яд аспида в устах изменника, слова его подобны стрелам, жалуешься на претерпенные тобою гонения. Но ты не уехал бы к врагу нашему, если бы мы не излишне миловали вас, недостойных! Я иногда наказывал тебя за вины, но всегда легко и с любовью, а жаловал примерно. Ты в юных летах был воеводою и советником царским, имел почести и богатство. Вспомни отца своего. Он служил в боярах у князя Михаила Кубенского! Хвалишься пролитием крови своей в битвах: но ты единственно платил долг Отечеству. И велика ли слава твоих подвигов?... Доселе владетели российские были вольны, независимы: жаловали и казнили своих подданных без отчёта. Так и будет! Уже я не младенец, имею нужду в милости божьей, пречистой девы Марии и святых угодников, наставления человеческого не требую.
Хвала всевышнему: Россия благоденствует, бояре мои живут в любви и согласии, одни друзья, советники ваши, ещё во тьме коварствуют, угрожаешь мне судом христовым на том свете. А разве в этом мире нет власти божьей? Вы думаете, что господь царствует только на небесах, дьявол в аде, на земле же властвуют люди. Нет, везде держава господня и в этой и в будущей жизни. Ты пишешь, что я не увижу лица эфиопского. Так какое же горе мне! Какое бедствие мне! А сам престол всевышнего окружаешь убиенными мною. Вот новая ересь! Так положи свою грамоту в могилу с собою: этим докажешь, что и последняя искра христианская умирает с любовью, с прощением, а не со злобой к завершению измены.
НАЗЫВАЕШЬ ЛИВОНСКИЙ ГОРОД ВОЛЬМАР ОБЛАСТЬЮ КОРОЛЯ СИГИЗМУНДА И НАДЕЕШЬСЯ ОТ НЕГО ПОЛУЧИТЬ МИЛОСТИ, ОСТАВИВ СВОЕГО ЗАКОННОГО, БОГОМДАННОГО ВЛАСТИТЕЛЯ. ТЫ ИЗБРАЛ СЕБЕ ГОСУДАРЯ ЛУЧШЕГО. ВЕЛИКИЙ КОРОЛЬ ЕСТЬ ТВОЙ РАБ РАБОВ. УДИВИТЕЛЬНО ЛИ, ЧТО ЕГО ХВАЛЯТ РАБЫ? НО УМОЛКАЮ, СОЛОМОН НЕ ВЕЛИТ ПЛОДИТЬ РЕЧЕЙ С БЕЗУМНЫМИ. ТАКОВ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО. ПИСАНО В ЦАРСТВУЮЩЕМ ГОРОДЕ МОСКВЕ, ЛЕТА МИРОЗДАНИЯ
7072 (1564) ИЮЛЯ В 5 ДЕНЬ».
Это письмо царя Андрею Курбскому, наверное, первому нашему из известных нам диссидентов, довлеет над смелыми презрительными к тирану словами; должно быть, кажется, если тиранство отравило суть России и не могло позволить появиться ничему более наряду с собой - только изменам и преступлениям.
Начавшаяся переписка не заканчивалась. Она продолжалась и стала казаться обоим, тирану и изменнику, оправданием друг перед другом и обвинением друг друга. Но царь считает, что он прав, потому что Царь. Это проступает не сразу. Его правота в споре двоих - большим количеством аргументов и большим количеством насмешек, что хоть и недостойно, но в те времена было вполне доказательно. Но Курбский вполне герой нашего времени и поначалу, другого он не заслужил - опять поначалу, когда прямо в глаза, хоть и на расстоянии, нашёл в себе силы назвать тирана тираном; впрочем и в голову не могло придти, что бы в его поступке искать что то похожее на робость перед царём - тираном.
В отношениях этих двух людей - более интересен Курбский, потому что в храбрости перед злодеем он видит верх человеческих достоинств, которые одеты на него как одежда по плечу - это он такой, он весь одет в свой характер. А царь тем и характерен, что он царь.
Но они не застыли в молчании друг перед другом, они говорят и, кажется, не наговорятся.
« Я невиновен и бедствую в изгнании, - пишет Курбский царю, столкнувшись с трудностями, - добрые люди жалеют меня, следственно не ты! Подождём немного: истина не далеко».
А чего ожидал Курбский в истине? Победы над Иваном? Как? В каком виде?
До настоящего момента мы только можем осуждать беглеца только за язвительность писем, за наслаждение неминуемой мести, за удовольствие терзать мучителя смелостью слов и , пожалуй, за безразличие к судьбе доброго усердного слуги, решившегося на жертву. Ничего более! А если ничего более, то он не преступник, не враг!
Но увлечённый страстью борьбы с тираном, Курбский лишил себя преимущества быть правым в историческом, так я думаю, споре с царём о добродетели и не на словах был уличён, когда превратился из изгнанника жестоким гонителем в преступника и изменника России.
Он сделал непоправимое: соединил смелые свои слова с оружием против России. И подвиги Курбского состояли из разорения сёл, городов, монастырей. Их схватка отразилась на России, ибо предал Россию не только князь, но предал Россию и царь.
Иван организовал собственную дружину и выбирал дружинников из князей, дворян, детей боярских. Эта дружина - его телохранители, стала называться опричниками. В этой опричнине вместе с самим Иваном были Алексей Басманов, Малюта Скуратов, князь Афанасий Вяземский и многие другие его любимцы, не забытые нашей историей.
А 4 февраля 1565 года начались казни мнимых изменников, буд то бы связанных с Курбским и замышлявших убить царя, царицу и его детей.
Как известно, первой жертвой опричнины стал славный воевода князь Александр Борисович Горбатый- Шуйский, потомок древнего рода Князей Суздальских и знаменитый участник завоевания Казанского царства. Ему надлежало, мало того, быть первым в этой резне по всей России - ему надлежало быть казнённым вместе с семнадцатилетним сыном Петром. На казнь отец с сыном вышли держась за руки и никто не хотел уступить первенство у плахи. Наконец отец по- отцовски грозно сказал: «Не зрю тебя, сын, мёртвым! Уступи место отцу».
И начались казни. И продолжались вплоть до кончины его.
СЛАВА БОГУ, ИВАН СТАЛ ЗАДУМЫВАТЬСЯ О СВОЕЙ КОНЧИНЕ, УВИДЕВ В НЕБЕ ХВОСТАТУЮ КОМЕТУ. ПРИЗВАЛ К СЕБЕ АСТРОЛОГОВ И ТЕ, НЕ УБОЯВШИСЬ ЕГО, ОБЪЯВИЛИ: ВИДИШЬ, ГОСУДАРЬ, КОМЕТА УДАЛЯЕТСЯ, КАК БЫ НА ИЗЛЁТЕ. ВИДЕН ЛИШЬ ХВОСТ. НА ХВОСТЕ КОМЕТЫ ПОКИНЕШЬ МИР ЗЕМНОЙ НЕ ПОЗЖЕ И НЕ РАНЬШЕ 17 МАРТА. БУДЬ ГОТОВ, ЦАРЬ-БАТЮШКА, ВСТРЕТИТЬСЯ С ВСЕВЫШНИМ.
И УЖЕ ХВОРОМУ ЦАРЮ 17 МАРТА ПОЛЕГЧАЛО И ОН ВЕЛЕЛ КНЯЗЮ БЕЛЬСКОМУ: « ОБЪЯВИ КАЗНЬ АСТРОЛОГАМ ЗА ИХ БАСНИ О МОЕЙ САЕРТИ». «НО ДЕНЬ ЕЩЁ НЕ МИНОВАЛ» - ОТВЕТСТВОВАЛИ АСТРОЛОГИ.
А ИСХОДЯ ИЗ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, РАЗВЕ МОЖНО ТАКОЕ ПРЕДСКАЗАТЬ: СМЕРТЬ ВЛАСТИТЕЛЯ?
«НЕ стало государя!» - как, всё-таки, случилась долгожданная смерть. И завопил народ, заплакал навзрыд, обливаясь неутешными слезами, платя долг усопшему монарху хотя и до крайности жестокому. На третий день совершилось погребение, памятное в своём великолепии в Архангельском соборе Кремля. И земля не отвергла тирана.
Он и в гробу не казался старцем. Много силы оставалось в теле с юности до предсмертных дней. Он был высок, плечист опущенными плечами, но широкими и какими то стрельчатыми и прямыми, что угадывало в нём недюженную силу. Тонкая жилистая сильная шея легко держала непропорциональную весу и росту голову, малую и узколицию, покрытую редкими уже сивыми волосами, когда то рыжеватыми. На узком и скуластом лице выделялся ястребиный нос и серые светлые глаза, но уже старческие и злобные, почти дикие, Но всё равно весь его облик царя был подходящ для России. Когда его глаза вибирали кого то для расправы или глумления, человек тут же прощался с жизнью, моля бога проститься с этим миром побыстрее.
Таков был тиран, предназначенный судьбой властвовать Россией. В эти годы от тирана и деспота забеременела Смутой Россия, давая пример поведения многим другим народам жестокостями, изменами и преступлениями. Это началось с него и продолжалось до его кончины.
А России нужно бы запомнить этот день - начало смуты,4 февраля 1565 года, когда первыми ступили на эшафот отец с сыном из рода Суздальских князей Александр Михайлович Горбатый-Шуйский и его семнадцатилетний сын Пётр. Не могу видеть тебя, сын, мёртвым. Дай мне первым умереть. - сказал отец сыну и ступил первым на эшафот И мы, славяне, должны заложить этот день в свою историческую память.
Садилось вечернее солнце, наводя сумрак в душе. Земля Киевская казалось громадной, необъятной, грустной и необъяснимой, вся погруженная в тяжёлую думу о своей участи. Над всадницей нависла тяжёлая молчаливая туча .
Только за Днепром отсвечивает край неба лучами занимающейся зари. Дальняя степь, обвеянная синеватой мглой, казалось, расплавлялась в истоме. Лёгкий ветерок лениво шевелил густые травы и пестревшими в них головками разноцветных цветов. Если бы и Игорь был сейчас в седле, то его лошади стоило повернуть голову, что бы не нагибаясь срывать пучки травы. А небольшие озерки, точно осколки неба упали на землю. И от всей этой красоты становилось печально. Казалось всё это пространство пустынной степи тоскует о чём то далёком и неясном, истомившись в лете. Только Правитель Олег да сам Князь Игорь были не обеспокоены ничем, уверены во всём. Для Олега вообще было несвойственно обращаться к раздумьям, сквозь него не проступала ни прошедшая молодость, ни установившаяся старость. Глаза успели выцвести и полинять на солнце и в непогоды. Но они были, всё таки, заметны на его лице и приглядевшись можно было заметить в них доброту и даже лукавство.
13
Я жадно в его всматривался, хоть и видел много раз, но не мог понять
ненависти царей к его личности, как буд то он мог разрешить все мои недоразумения и мог разъяснить мне: чем он мог возбудить такую злобу в этих бессовестных людях.
Я знал, что он мог ошибиться в своих заключениях. Он не был Казаником, поэтому он мог ошибиться в своих суждениях. Казаник был не москвич и не практикующий юрист. Он без сожаления бросил Москву
и всю эту камарилью и заслонился стеной науки, безошибочно определив, что от него потребуют эти господа удавы.
В нём ничего не было скрытного и камарилья, наблюдая за ним и оценивая его возможности вначале посчитала его наивным. Да, он был
слишком ясен и прост для них, достойным насмешек в своём кругу за легкомыслие и заметное самодовольство и превосходство над действительной низостью людей, предавших всё вокруг себя и живущих как солитёры, сосущие все жизненные силы у плоти и совокупляющиеся сами с собой. Это считалось эгоизмом. Но и они в его эгоизме находили привлекательность и допускали такие проявления, иначе они бы не позволили ему быть таким с ними. А они ему позволяли - вели игру.
Он был не по возрасту наивен и почти ничего не понимал из действительной жизни, впрочем, если его обули в сорок лет не самые обугленные уродством люди, то с таким же успехом это могли сделать и в шестьдесят и в семьдесят - с возрастом он не менялся и по своей внутренней конституции и изменится не мог - этого было ему не дано. То есть: он был честным во всех отношениях человеком.
Я не утрирую. Я вижу его таким.
Он помнил своё назначение. Помнит и сей час. Его знали в прокуратуре
как руководителя НИИ права и вот сейчас он войдёт Генеральным прокурором Российской Федерации. И он передаст этим стенам, этим людям в кабинетах всё, что он знает о праве и о людях, сплочённых
какой то силой в коллектив. Наверное силой закона и справедливости.
Он решил пройтись пешком. Водитель остановил машину где он просил-на Театральном и на торце Б.Дмитровки. Было сухо и прохладно. Осенний воздух оцепенел. Было малолюдно. И в ранней пустоте улиц было удивительно тихо и солнечно. Было слышно, как где то ворковали голуби. Было слышно, как где то шумно возились в своих стаях воробьи. И было мирно, как в целом мире
И мы гуляем и любим по ночной Москве , вплоть до свежего утра. Мы то же любим работать. А может не любим. Всё равно нам делать нечего. Всё равно ни у кого не узнаешь - все спят, отдыхают от отдыха
в ночной Москве. В этих спящих отдыхающих нет тревоги и неустроенности, никакого беспокойства ни за что. Только покой и благодать, как на Новодевичьем кладбище. Все спят непробудным сном.
И им неведом мрак и холод. Им неведомо беспокойство.
- С каким чувством, Юрий Ильич, Вы вступали в должность? Вам памятно это? - спросил я его, когда мы подошли к проходной Генеральной прокуратуры.
- Я пришёл в Генеральную прокуратуру как сторонник Ельцина и считался в его окружении как новым человеком Ельцина. Тогда у меня было твёрдое убеждение, что я сам часть этой новой власти от Ельцина. Но я сам и вся властная «семья» просчитались. Я сам в себе ошибся, а «семья» ошиблась во мне , вернее просчиталась - они ждали от меня, что я буду выполнять их желания и команды. Но они не знали меня, а я не знал ещё их. И я продержался в должности недолго - всего менее четырёх лет. И мне этого хватило с избытком.
Порвалась связь времён. Что то определённое закончилось, пропало,
растворилось во времени, выпало в осадок, но уже его нет, а то, что выпало в осадок - это уже яд в выжимке. Так что остаётся поколению?
Пить эту прозрачную воду ушедшего времени? Хлебать стаканами и захлёбываться этим дистиллятом испарившихся в неизвестность лет? Только это остаётся, хочется пить дистиллированную оставшуюся в колбах воду, но её всем недостаёт и пьют то, что выпало в осадок - яд в колбах. И выдают этот яд за истину прошедшего времени, хотя не осознают, таких выжимок найдётся не меньше, а может несравнимо больше, в настоящем растворе.
- Что Вас оттолкнуло от власти?
- Не оттолкнуло, а заставило задуматься. И не сразу. Это был результат длительных наработок, причём начало было столь незаметным, что никто не мог предположить такой оглушительный финал. Да всей стране известна история с долларами в коробке из –под ксероксной бумаги. Но не известно действия Президента на этот факт да и мои действия нуждаются в пояснении, которые, надо признать, подорвали мою репутацию.
Помню те дни и годы. Когда шахтёры из Кузбасса перед Белым домом стучали касками. А то ли Чубайс, то ли Лисовский вынесли
или выносили в ксероксной коробке из-под бумаги доллары или евро
в пользу власти. Захотелось молится, замаливать грехи дьявольские перед богом.
Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое;
Да приидет царствие Твое.
Да будет воля Твоя; яко на небеси и на земли .
- Хлеб наш насущный даждь нам днесь. - просили люди у бога .
- О чём прошу Тебя, Господи? Кто числится на всей грешной земле должником моим? Прошу Тебя, Господи, списать все долги наши. И списать все долги моих должников. Давай, Господи, ликвидируем наше прошлое и ликвидируем прошлое врагов наших.
Чувствовал я себя напуганным Москвой и её коробками с долларами, напуганным толпами людей, снайперами на крышах, горящими машинами, очередями за продуктами, за водкой. И постоянная тревога. Поэтому многие москвичи искали облегчения и возвратились к религии
и находили там возвращённое чувство силы и уверенности - в молитве, выученной случайно и бессмысленно в детстве.
Я очевидный свидетель того времени - на рубеже тысячелетий. Мне в подтверждение свидетельства Юрия Ильича Скуратова, Генерального прокурора Российской Федерации. Для мня то, о чём он говорит, деталь
времени, для него - совокупность деталей, то есть весь механизм из чего состоит власть .
Совет Федерации обсуждал вопрос об отставке Генерального прокурора дважды. Первый раз обсуждение стало победой Скуратова. Но Ельцин не отступил. Уже на следующий день после решения Юрия Ильича вызывает к себе Президент. А ранним утром , когда Генеральный прокурор только готовился к встрече ему сообщили пренеприятнейшую
новость: ночью по второму каналу телевидения показали плёнку, на которой человек, похожий на Скуратова, занимается амурными делами с проститутками.
И вот Скуратов едет на ковёр с тяжёлым сердцем предстоящей встречи с Главой государства - Гарантом конституционных прав человека.
Его поджидают в кремлёвской больнице сам Ельцин за столом во главе, Примаков справа от Ельцина и Путин слева от Ельцина. Все в ожидании проказника. Но все спокойны и не злобивы - знают суть дела
досконально.
Юрий Ильич направляется по вызову Президента к нему в больницу
в служебном автомобиле и без охраны, хотя охрана положена. Но её сняли без пояснения причин.
Раздаётся резкий звонок по мобильному телефону.
- Юрий Ильич, не могли бы Вы прокомментировать ночной показ плёнки по НТВ?
- Считаю, что это - форма давления в связи с расследованием крупного уголовного дела. - Ответил Юрий Ильич.
- Какого дела? - интересуется журналист.
- Дело швейцарской фирмы «Мебетекс».
Так впервые Юрий Ильич Скуратов назвал фирму, связанную преступными нитями с кремлёвской верхушкой.
Это дьявол, не иначе, увязался за мной повсюду. - Подумал Юрий Ильич о швейцарской фирме, Ельцине, Путине и прочих бесах и бесенятах. - Что они хотят от меня? Что же мне делать с ними? Господи! Выведи меня из этого искушения , заслони меня и убереги от этих злых людей .
И ему казалось, что Господь слышит его и , войдя с ним в контакт, отвечает:
- Как я уберегу тебя от этого дьявольского сборища, мил человек? Может визы их лишить, может под трамвай бросить? Так сам знаешь, как всё это для них устранимо. И даже трамвай, так в Москве такого понятия давно уже нет.
- Но избави меня от лукавого! Господи! Нет сил терпеть! Молю тебя: Яко Твое есть царство, и сила твоя, и слава. Во веки. Аминь А мне совсем мало нужно. Что бы не воровали из бюджета хотя бы.
- И всё? - удивился Господь.
- Да что бы первые лица державы не щурились на бюджет? Ведь о них речь.
И Господь изменился на глазах Генерального прокурора. Как то сник и начал чесать бороду активно, вздыхать и даже прослезился. И ничего не ответил. Не нашёлся что ответить в утешение.
Скуратов ехал к Президенту то ли на поклон, как не исключали ожидающие его в покоях Ельцина, то ли за отставкой, чего то же не исключали эти люди.
Вошёл человек из личной охраны и доложил:
- Генеральный прокурор в пути, Борис Николаевич.
Президент согласно кивнул: Проводите до палаты.
Как Штирлиц до Мюллера, так Скуратов до Президента шёл под злорадным наблюдением людей из окружения Ельцина, скопившихся в клинике в этот день больше обычного. Юрий Ильич сам вылез из машины, остановив движение водителя помочь, взошёл по ступеням не торопясь, успокаивая себя. Здесь его никто не встречал.
Но тут же, как только Юрий Ильич шагнул из дверей в вестибюль, к нему подскочил узнаваемый человек из охраны Президента.
- Прошу к лифту и на второй этаж.
Первый, кого увидел Генеральный прокурор как только вышел из лифта был начальник Федеральной службы охраны Юрий Крапивин. Он
не ожидал встречи в тесном коридоре и ему пришлось поздороваться и даже протянуть руку и первым заговорить о смене охраны. Но Юрий Ильич прервал его объяснения:
- Юрий Васильевич, я уже предупреждал вас, что если вы поменяете охрану, я объявляю об этом всенародно и выскажу свои соображения по поводу того, зачем вы это делаете. Вы этого хотите?
Генеральный прокурор не задерживаясь подле главного охранника страны, не удосужив его большим вниманием вошёл в предназначенную палату Президенту.
Тройка сидела за столом уже с полчаса, дожидаясь часа и минут экзаменации Генерального прокурора. И вот дождались. Юрий Ильич неподдельно удивился такому присутствию, но не сделался удивлённым, а только подумал как себя вести в самом начале своего присутствия в этом уважаемом присутствии. «Если президент руки не подаст, я поступлю так же». Но Ельцин, приподнявшись в кресле, протянул руку, но не пожал протянутую в приветствии.
Спокойствие пришло само. В этом спокойствии Юрий Ильич увидел на столе, бросившуюся в глаза, видеокассету и тоненькую папку, видимо, с материалами его дела.
Ельцин, сидя по -прежнему во главе стола, быстрым взглядом оценил Юрия Ильича и увидел в нём непокорность, непослушность школьника, отказывающегося отвечать заданный урок. Он приподнял руку и ткнул пальцем по направлению стоящего у торца стола стула - садись здесь.
Сама троица оставалась на своих местах .
На несколько минут установилась мёртвая тишина. Даже в больничных покоях такой тишины не бывает. Юрия Ильича охватило безразличие к происходящему. Он безучастно смотрел в окно и видел там гвалт каких то чёрных птиц - то ли стаи галок не поделили между собой что то, то ли уже грачи прилетели и сей час обживались в прошлогодних гнёздах. Но там, за окном, птицы явно что то обсуждали в шумном споре что то важное. Начиналась весна.
Наконец Президент устало отбросил себя на спинку кресла и, ещё не отдышавшись, казалось бы ни к месту, произнёс:
- Вы знаете, Юрий Ильич, я своей жене никогда не изменял.
Такое начало могло обескуражить. Было понятно, что говорить Борису Николаевичу, объяснять или доказывать не могло стать предметом
официального обсуждения. Юрий Ильич, естественно, про себя стал обвинять эту тройку и находил этим обвинениям юридическую основу
и нашёл эту троицу соучастниками преступления.
От собственных размышлений на деликатную тему его отвлек голос Ельцина:
- Впрочем, Юрий Ильич, если вы напишите заявление об уходе , я распоряжусь, что бы по телевизионным каналам трансляцию плёнки прекратили.
Вот! - прокричал Генпрокурор в гневе внутри себя. – Это неприкрытый элементарный шантаж, господа! Прошу вас быть привлечёнными к ответственности.
Но не прокричал Генпрокурор этих слов, не было такой юридической процедуры в стране. Он молчал и бессмысленно смотрел в окно, где
стаи птиц дрались, возмущались и мстили друг другу в своих весенних драках. Он молчал и краем глаза видел как Примаков и Путин с такой же степенью заинтересованности смотрят на него: Путин - жёстко. С неприятной ухмылкой. Примаков - мягко и сочуственно.
Юрий Ильич до сих пор помнит то чувство, которое проме лькнуло в тот момент, когда увидел глаза Путина, таких глаз не было ни у кого из людей, которых он знал, которых встречал в жизни. Они не привлекательны, они отталкивающие. Холодные и какие то студенистые.
Юрий Ильич молчит.
- В такой ситуации я работать с вами не намерен. И не буду. - сказал Президент.
Юрий Ильич молчит.
И Президент молчит .
Наконец Юрий Ильич не выдерживает:
- Борис Николаевич, вы прекрасно знаете, кто собирается от меня избавится на посту Генерального прокурора.
- Кто же он?
- Те, кто проходит по делу «Мабетекс». Это их работа.
Ельцин сразу умолк от неожиданности. Пожевал губами, причмокивая.
Упрямо повторил:
- Нет, с вами я работать не буду. Соберитесь и признайтесь и не водите нас за нос. Напишите заявление и покончим с этим. Тем более, что у вас проглядывают и финансовые злоупотребления в прокуратуре.
В разговор неожиданно включился Путин, пытаясь добавить давления
на Генерального прокурора:
- Мы провели экспертизу и оказалось, кассета подлинная.
Юрий Ильич искал и не находил мгновения времени, что бы Президент мог стерпеться с Генеральным прокурором, уличённым в прелюбодеянии на стороне от семьи. Ну оставь это в стороне от себя и не поверь голословию, заказанному тобой же для чего то. И гудела у него в душе обида и острое желание рассказать всю правду Презмденту на бытовом уровне, как он обманут, сам обманщик и сам понимающий обман. Но кто же будет слушать и понимать его в этих больничных покоях. Не этот ли больной человек окружённый челядью из строптивых людей и сам такой же строптивый и охочий до всего этакого, что бы подозревать и расправляться с неугодными.
И они ещё, к тому же. показали ему эту кассету. И не спросили адрес
этой квартиры или какой то бани или где это всё творилось. Сами всё знали и знали, что Юрию Ильичу такой адрес не знаком. Вот и не спрашивали и вопрос не возникал .
Отсмотрел Юрий Ильич эту кассету. И задумался в простоте своей. «Нельзя пользовать женщину, когда тебя раскалывает похмелье или болит голова в мигрени. Да мало ли есть причин, в которых этого делать нельзя, не по- божески, например, если в саму женщину, в её
дешёвое и не интересное не возбуждающее тело хочешь запихнуть память о другой, скорее всего о недоступной тебе».
Что это было? Опять молчание.
А Юрий Ильич думает об этой фальшивке.
«Со слов Путина эта кассета всегда будет подлинной. Людей, которые заинтересуются фальшивкой не найдётся - и это для Ельцина доказательство. Именно этого хотят люди «семьи» и стоящие у него за спиной, организовавшие встречу на обозрение. Они не дали мне возможности переговорить с Президентом один на один».
- Надо написать новое заявление об отставке. - объявил Ельцин. - А то, что Совет Федерации только что принял решение в вашу пользу, пусть вас не беспокоит.
И Юрий Ильич Скуратов, генеральный прокурор Российской федерации, написал заявление об отставке и протянул его Президент.
Сидел он тихо, сложив на животе руки, ещё молодые, не рабочие, не земледельческие, годами натруженные в спорте и в студенческой аудитории, а может и в тире в хватке пэ-эм. И глаза его, голубые, льняные, посконные, чистые без белого накрапа гноя в воспалённых красных уголках были полуприкрыты. Но он не спал. Смотрел он на Юрия Ильича внимательно и чуть подозрительно и не чуть вяло и не чуть зло, как осенний комар ранней весной.
Возле лифта Юрий Ильич не удержался и спросил:
- Ты чего такой волглый?
Он не сразу решился с ним на ты. Но потом себе сказал «пошёл ты …».
- Не волглый я, а усталый. Ваше дело, Юрий Ильич, беспокоит ночами и до утра. Дело то серьёзное. Да вы что то, как погляжу, собой не обеспокоены.
- Мне беспокоится нечего. Беспокоится нужно вашему ведомству по сбору доказательств. А я не девка, соблюдать свою чистоту и непорочность. А вот вам ….».
-Э-э, нет, не-е-т. - покачал непокрытой головой Владимир Владимирович. И не нашёлся что то продолжить. Так и стоял у лифта и перестоял Юрия Ильича, который спустился на первый этаж по лестничному маршу.
И с этого дня многое изменилось в жизни Генерального прокурора. При всей мерзости показанной плёнки, она имела положительный момент, благодаря ей он прозрел, он увидел, кто есть кто среди тех, кто ещё несколько дней назад называл себя другом Юрия Ильича. Он сей час увидел, как многие высокопоставленные особы, раньше первыми спешащими поздороваться, подобострастно удыбнуться, сей час проходя мимо, совершенно не замечают Генерального прокурора. Они сразу после того дня посчитали - со Скуратовым покончено.
О возвышенные души властей! Как ясны и естественны их порывы! Как ясны и понятны их рефлексы их сердец!
Вот загадка для грядущих за настоящим временем этнографами: почему они, путинцы, так ярко проявили себя, так зарекомендовали, так реализовались?
Никто не знает этой загадки. Может разгадают будущие этнографы?
Как они понимают глупость Запада и Америки, но не раскажут землякам, что все эти президенты, конгрессмены, дипломаты, в душу их мать, все они сами хотят узнать о политической стратегии, тактических
замыслах, таинственной несгибаемости, идеологической продвинутости своих лидеров.
И среди этих стад без пастуха российское ничем не отличимо.
Наступил апрель. Юрий Ильич помнил, что 5 апреля он подписал своё заявление об отставке и передал его Ельцину из своих рук в его руки
при свидетелях - Примакове и Путине. Сегодня 2 апреля. Юрий Ильич утром собирался на работу, когда ему представился новый начальник охраны: Юрий Ильич, принято решение о замене у вас охраны. Уже подъезжая к Москве из Архангельского в сводке новостей по радио он услышал: «Указом Президента Российской Федерации Генеральный прокурор Скуратов отстранён от исполнения своих обязанностей на период расследования возбуждённого против него уголовного дела».
На работе его поджидал дежурный помощник, который сообщил:
- Здесь находится и ждёт вас представитель МВД, Он хотел бы с вами встретиться.
- Кто это?
- Какой то генерал, кажется начальник управления по охране объектов
особой важности.
- Я встречусь с ним, как только освобожусь.
Тем временем Юрия Ильича не покидал вопрос: кто же удосужился возбудить уголовное дело против Генерального прокурора, если его личность требует особой процедуры возбуждения уголовного дела.
В кабинет вошёл его заместитель Катышев:
- Дело против вас возбудила прокуратура Москвы.
- Срочно найдите Герасимова, прокурора города, и срочно ко мне!
Уже через минуту секретарь сообщила по радиосвязи:- Герасимов на подъезде. Сейчас будет.
Собравшиеся прокуроры на совещание видели кк на их глазах меняется руководство прокуратурой.
В кабинет вошла секретарша и сказала: Борис Николаевич требует к телефону Чайку. Чайка вышел, глянув на меня извинительно. Юрий Ильич понял его взгляд. Когда Чайка возвратился, не дожидаясь вопроса, сказал: Борис Николаевич просил взять руководство Генеральной прокуратурой на себя. Я конечно не смел ему перечить. Извините Юрий Ильич.
- Какие тут извинения!
Подошёл прокурор Москвы.
- Можешь по человечески поделиться тайнами следствия?
- Утром ко мне пришёл Росинский, мой заместитель, может знаете такого или слыхали о таком, из «голубых»?
Юрий Ильич неопределённо пожал плечами.
- Так вот. Этот Росинский заявил мне, что ночью его лично и конфиденциально вызвали в Кремль. Результатом этого вызова стало возбуждение уголовного дела против вас, Юрий Ильич, по статье 285, часть первая: «Злоупотребление должностными полномочиями».
- Росинский? По 285 говоришь?
- Именно так. Именно Росинский. Именно по 285.
Позднее у Юрия Ильича нашлись добродеи, доложившие ему, что сегодня ночью, около двух часов ночи, сотрудники ФСБ привезли Росинского к Волошину, главе кремлёвской администрации. И Волошин, в ходе соответствующей беседы., продемонстрировал уже известную тому видеоплёнку и ознакомил с наспех составленным проектом протокола о возбуждении уголовного дела. В кабинете кроме Волошина были Степашин и Путин.
- Опять Путин. - сказал себе Скуратов, уже бывший Генеральный прокурор. - Каков малыш.
А Волошин распоряжался этой ночью у себя в кабинете.
- Берите материалы, - сказал он Росинскому - и идите в кабинет Татьяны Борисовны Дьяченко, Он свободен до утра. Если возникнут трудности, здесь с нами находятся два заместителя Генерального прокурора - Чайка и Дёмин. Они вам помогут, ни в чём не отказывая. Ваше дело возбудить уголовное дело.
Казалось, вся власть не спала в эту ночь в Москве. Одной думой была объята. Освободится от чужеродного тела, неудобоваримого в кислотном кишечнике и даже не пережёванном, поскольку твёрд, и не проглоченным, поскольку нельзя откусить по кусочку - твёрд зараза.
Сам Росинский подтвердил Катышеву: видел у подъезда несколько машин, приписанных Генеральной прокуратуре. Значит верно это, администрация Президента нашла свою поддержку в Чайке и Дёмине.
Все события укладываются в пару строчек текста, если не в одну.
Росинский возбуждает уголовное дело против вышестоящего прокурора, когда он не имеет полномочий на эти действия и не имея достаточных оснований.
Это происходит в два часа ночи.
А в восемь часов утра появляется указ Президента РФ, успевший получить все согласительные визы и визу в Главном государственном правовом управлении Президента Российской Федерации.
Что это как не грубейшее отклонение от юридических норм, как не вопиющее нарушение процедуры беззаконием?
Люди! Люди вьются вокруг Генерального прокурора! И все при должностях, и все без полномочий, и все действуют! Не остановишь ничем, ни каким законом, ни какой справедливостью. И даже никакой
целесообразностью.
А Юрий Ильич сетует: Почему Верховный суд, почему Конституционный суд не выяснили к чему такая спешка? Почему пошли на моё быстрое отстранение от должности? А не с тем ли это было связано, поскольку
назавтра мы хотели арестовать Березовского и эта информация утекла в Кремль?
А Юрий Ильич говорит: « Что касается Росинского, то лично я с ним знаком не был, слышал только, что он - человек нетрадиционной половой ориентации.
Позже до меня дошли сведения, что вызванному в Кремль Росинскому вначале была показана видеокассета с его похождениями среди «голубых» и жёстко сказали: Либо подписываете все бумаги против Генерального прокурора, либо уже ваша кассета пойдёт в эфир.
И Росинский подписал все нужные бумаги против меня».
Кто только не принимал участия в позоре Юрия Ильича? Понятно было такое участие со стороны подчинённых и возвышенных, на ступеньку ниже, как ходящие в заместителях Чайка и Дёмин. Но откуда то появился некий Хапсироков, вернее не некий, а именно Хапсироков,
известный в околопрокурорских кругах и в СМИ как «серый кардинал» Генеральной прокуратуры, увлечённый в неё буд то какой то центростремительной силой.
И другое. Все эти росинские, герасимовы, чайки и дёмины, сами блюстители закона, позволяли Ельцину не останавливаться ни перед чем, включая прямое насилие. А Хапсироков был связующим их всех и передаточным звеном для Президента.
Последний день на службе. Юрий Ильич у себя в кабинете. Но его ждёт в приёмной генерал МВД. Секретарша напоминает ему об этом:
- Юрий Ильич, генерал МВД всё ещё сидит в приёмной и ждёт, когда вы освободитесь.
- Я ещё занят, пусть подождёт.
Он ждал своего заместителя Катышева, который был единственным, кому он верил после поголовных предательств в Генеральной прокуратуре. Нужно было передать сокровенные документы по расследованию последних громких уголовных дел и два международных поручения для Карлы дель Понте, которые должны уйти в Швейцарию сегодня же. Он дождался Катышева и сделал так, как наметил. Осмотрел в последний раз свой кабинет и вышел.
Тут же генерал МВД и Хапсироков с нескрываемым вздохом облегчения его опечатали.
Всё, что происходило у Генерального прокурора на глазах в отношениях с властью, вызывало у него длинный ряд недоуменных вопросов. Что послужило причиной столь грубой и неприкрытой акции в отношении Генерального прокурора РФ? Ответ пришёл сам собой: в прокуратуре происходит постоянная утечка информации. И всё, что происходило в последние дни перед отставкой, происходило столь наглядно, что по другому судить было бы смешно.
Ещё до отставки Юрий Ильич имел серьёзный разговор с Бородиным
по фирме «Мабитекс» - и разговор этот больше походил на допрос. По его указанию готовились допросы дочерей Президента, уже были проведены выемки документов в Кремле. Генеральный прокурор вместе со своим заместителем Катышевым понимали, что главный семейный кукловод Березовский и они ясно представляли, если они не успеют реализовать против него уже имеющиеся материалы, потом им сделать ничего не дадут. Поэтому ими было принято решение об аресте Березовского и уже был подготовлен ордер на его арест.
Дело для «семьи» принимало опасный оборот.
Но утечка информации из прокуратуры текла широким говорливым ручейком, что было приятно слушать в Кремле и страшно. Страшно было подумать об этом, об этой навозной куче в Кремле , где только чуть ли не в прошлом году Иосиф Виссарионович Сталин прогуливался для них по Тайницкому саду вторым, а может первым , опережающим тираном России. Со смертью тирана тайные страсти ожили. Хоть исключительно о власти, хоть о стяжательстве. Но, как было замечено, только в соединении этих двух пороков.
Так или иначе, о планах Генеральной прокуратуры, в лице в первую очередь Скуратова Юрия Ильича, через утечку информации, стало известно Волошину и самому Березовскому. Березовский был в это время в Киеве и, конечно, он передумал возвращаться в Москву, не надеясь на защиту от Скуратова Ельциным. И в Кремле запаниковали, когда узнали о намерениях Скуратова арестовать вслед за Березовским
и Волошина.
В Кремле было кому обсуждать создавшуюся ситуацию и разрабатывать, планировать тактику действий против Юрия Ильича. Пожалуй самым активным этого сборища был Чубайс. Именно ему принадлежит идея возбуждения против Скуратова уголовного дела и замарать это имя для России и ,тем самым, лишить его какой либо возможности действовать в своё оправдание.
Для замыслов Чубайса нужны были исполнители. И, казалось, нашли в лице следственного комитета МВД, потом в лице заместителей Генерального прокурора Чайки и Дёмина. Но ни Кожевников, глава следственного комитета МВД, ни заместители Генерального прокурора не согласились с этой явной ролью преступников. Вот если бы, что то было предложено позамысловатей, то можно было бы и подумать над предложением. Наконец при дальнейшем обсуждении этого животрепещущего вопроса с участием всё тех же Чайки и Дёмина нашли компромиссное решение: пусть дело возбуждает Росинский, а заниматься им будут в Главной военной прокуратуре
И всё находилось под контролем.
И даже сам Генеральный прокурор Российской Федерации.
Но уже остались неохваченными в наше время мурлычащие, горланящие, вещающие все разом - голландская вертушка «Филипс»,
японский видеомагнитофон «Акай», американский транзистор «Зенит», канадская куртка «Голден Дак», кофты из Италии (неужели от Валаччи?),
кожаное пальто из Турции, дублёнка из Бельгии, меховая шапка из Швеции, плащ из Исландии, мужские носки из Неметчины или Польши.
Кто же ещё?
Ах, да! Забыли про ничтожную республику Монако. Но в Монако мы не может взять, что не дадут нам на вынос - большую рулетку, а зачем нам она, когда у нас есть традиционная, давно приготовленная и как то давно уже пользующаяся спросом у русского офицерства.
Есть ещё, конечно, такие же, до ничтожности малые республики, которым никогда не быть великими и что с них взять? Если оба регент - капитана вдруг коммунисты. Это, к примеру, Сан –Марино. А регент - капитан как бы управляющий этой республикой в этом звании.
Кого то надо ещё контролировать. Но кого! Но кого!
Вот если бы Европу или Америку!
Но они подозрительно быстро покраснели, сначала одна, потом другая, заёрзали, забегали растерянными глазами, но врать не умели, но ВРАТЬ не умели и под требовательным взглядом российского Президента, запинаясь, стали бормотать, прикрыв рот ладошкой:
- Это в Писании сказано: «живу среди народа, у которого уста нечисты».
В переводе на современный язык это значит, что не понимает народ
наших реформаторских шуток.
Власть боялась, что народ обидится, а он, народ, рассмеялся и ничего серьёзного не спросил.
Налицо было процессуальное нарушение при возбуждении уголовного дела, поскольку уголовное дело можно было возбудить только по материалам прокуратуры, но не ФСБ, как было в случае с Юрием Ильичём Скуратовым. Незаконным было и время возбуждения дела: по Уголовно- процессуальному кодексу РФ все следственные действия должны проводится до 22 часов. Так какое нормальное уголовное дело может быть возбуждено в 2 часа ночи? Подлог и фальсификация были обнаружены в самих документах дела. В одной из справок, составленной по поручению Путина дата 4 апреля была переправлена на 1 апреля. То есть фальсификация исходила из ФСБ.
В любом случае из этих формальных нарушений можно было и нужно было возбуждать служебное расследование самой Генеральной прокуратурой, где Генеральным прокурором являлся Юрий Ильич Скуратов. Но его кабинет уже был Назревала эта новая сенсация уже в далёкие времена, когда Управление делами Президента заключило договор со швейцарской фирмой «Мабетекс» на ремонт Кремля. Четырёхстраничный контракт № 1810-94 от 18 ноября 1994 года на оформление интерьеров корпуса № 1 Кремля, то есть по условиям контракта «Мабетекс» должна поставить в кремлёвские помещения мебель. Со швейцарской стороны подпись под договором поставил представитель фирмы в Москве Виктор Столповских с российской стороны Павел Павлович Бородин. Но глянуть на сумму договора, 90 миллионов долларов, - не поверить. По мнению швейцарских экспертов ни в одном дворце мира, ни в одном правительственном здании вы не найдёте мебели на такую сумму. По их мнению, в самых богатых домах земли - американского бизнесмена Билла Гейтса и султана Брунея, стоимость интерьероав на порядок ниже, чем в Кремле и не прревышает 10 – 15 миллионов долларов США.
И молодая поросль увидела в контрактах капитализма перспективу. Не эта молодая поросль, а та самая, которая «ещё моложе», которая родилась на радость своему деду Борису Николаевичу. А у Бориса есть дочери, которые подросли сначала в поросль, а потом как водится и вошли в «семью» и обзавелись персональными семьями. А в персональной семье свои традиции. Не быть разведёнкой. В синяках, кровавых соплях и в разорённом доме. Да никогда вы этого не дождётесь от дочери Бориса Николаевича, грязные супники, сволочи, юристы, экономисты, журналисты, империалисты, сионисты, милитаристы, экстремисты, гегемонисты, и все остальные прочие онанисты.
Впрочем, а мы не забудем о мебельном контракте? Нет не забудем, об этом контракте и рассказывает Юрий Ильич.
Итак. 18 октября 1994года был подписан договор на поставку в Кремль мебели. 28 марта 1995 года в Лугано, в «Banko del Gottrardo»
был открыт счёт № 182,605 DEAN. Чуть позднее он был подписан. Его распорядителями стали три человека. Двое из которых являлись гражданами Российской Федерации. Это Павел Павлович Бородин, управляющий делами московского Кремля. А в документах, представленных на открытие счёта прилагается надлежаще заверенная нотариально копия первой страницы паспорта Павла Павловича Бородина. А все документы скреплены его подписью. Второй человек его дочь Екатерина. Таким образом счётом могли пользоваться все три человека, совершая операции в любых направлениях.
Я никогда и нигде не утверждал, - говорит Юрий Ильич, - что Ельцин, его дочь Татьяна Дьяченко и другие проходящие по делу фигуранты - преступники. Нет. Этого я никогда не говорил. На то существует презумпция невиновности. Что бы убедится в том, так это или нет, то есть преступники ли члены «семьи» Ельцина, нужно расследование. А теперь я просто убеждён, что полученные результаты следствия по делу «Мабетекс» - лишь малая часть вершины айсберга, скрывающегося в мутной воде. Но именно поэтому Кремль сделал всё возможное от него, что бы остановить меня.
Тем не менее, трон под Борисом затрещал, и единственное, что ему оставалось уйти в отставку намного раньше законом предусмотренного
срока.
Уходя со своего поста, Ельцин уже был в курсе дел канцлера Германии Коля, обвинённого в преступлении, на которое у нас в России не обратили бы никакого внимания. Знал он и о судах над президентами
Южной Кореи, Филиппин. Мексики, Югославии. И везде суд ставил вопрос об ответственности главы государства за совершённые им ранее преступления. Поэтому главным условием своего ухода Ельцин потребовал гарантий собственной безопасности. И гарантии такие были ему даны. Они были беспрецедентны.
Но я услышал в словах Юрия Ильича иногда и некоторое сожаление
о том, может быть, что иногда был некорректен с «семьёй», с Березовским.
«Сказали бы мне: надо уйти, Президент тебе не доверяет, но дела и следствие, которые ты ведёшь будут продолжены другими людьми. Если бы всё сделано было так, то я бы ушёл. Но всё было обставлено наглостью и оскорблениями, то я, естественно, задал себе вопрос: А почему я должен им уступать? Они сами вынудили меня на решительные действия».
Рассуждая вслух о былом Юрий Ильич тихим голосом вспоминает как многие его поддерживали и в то же время не понимали его позицию по отношению и к Ельцину и к «семье». Чего побоялся? - спрашивали и спрашивают многие.
- Нет , не побоялся. Никогда я их не боялся. - сказал он решительно.А у самого зубы сцепились, желваками взбугрилось лицо. - Но к сожалению, ситуация была таковой, что я не был уверен до конца, все ли обладатели зарубежных счетов, чьи фамилии мне стали известны, преступили закон. Кто то мог открыть счёт в швейцарском банке на абсолютно законных основаниях. И, честно говоря, я боялся другого - того, что лишними своими высказываниями вспугну подозреваемых. Мне хотелось провести большое, крупномасштабное расследование. Не то, что провела Генеральная прокуратура уже без меня. Это же пародия, не расследование. Поэтому я и не мог обнародовать весь объём имеющейся у меня информации.
Или другое. Не буду скрывать, волновал меня и личный вопрос безопасности моей семьи, да и самого себя. Поэтому я всё время дозировал свои откровения и старался не перегнуть палку. Я выбрал для себя очень простую тактикую.
Получив материалы из Швейцарии Юрий Ильич ничего о них не говорил. Но как только в зарубежной прессе появлялся материал о Ельцине или о его дочерях, об их счетах в западных банках, он сразу же подтверждал достоверность этих фактов. Этим он отводил удар от себя, дескать об этом уже прошла информация. Но всё равно, сразу же резко обострились его отношения с Кремлём - были проведены обыски на его даче, на городской квартире и на квартире тёщи.
Хотелось бы поделиться соображениями по поводу отношений Березовского и Ельцина, а так же отношений Ельцина и Путина. Но это в следующий раз.
Но у нас сегодня новые дни и новые ситуации возникают такие, что и не подумаешь, что такое может быть. Это в первую очередь Украина и Крым. Какова роль России в этих событиях - очень большой и больной вопрос для России. Но я пока не разобрался до конца, определённым в этом вопросе не буду. Очень много вопросов не столько к Европе или Америке, сколько к России. И вы, читатель, не будьте идиотами, лохами или наивными простоватыми на грани идиотов
Иванами. Помните своё, имя и фамилию, то есть род свой.
Наступили сегодняшние дни. Нет Президента Ельцина. Есть Президент
Путин. И уже сменилась «семья». Юрий Ильич продолжает свою жизнь.
Он признаётся: « Я хочу сделать политическую паузу. Хочу заняться преподаванием и написанием учебников, книг. Я вижу бесперспективность своих усилий. Я не отказываюсь от своих позиций, убеждений, взглядов. Но жизнь такова, что она имеет и другие грани.
Я не хочу, что бы во мне видели человека, испорченного властью, который хочет только возвращения к власти. Я видел для себя
неплохую нишу в членстве в Совете Федерации, был уверен, что я пригожусь. Не получилось, буду заниматься другими делами».
Юрий Ильич точно знал о состоянии нашего сумрачного корабля. плывущего к островам Благословенного Завтра под флагом России -
о законе. Счастливые Острова, которые были обещаны команде нашими штурманами, может и были где то за туманным небосклоном, но на этом глобусе их не оказалось - были наверное, но на каком то другом
глобусе. А корабль плыл и продолжает плыть неведомо куда. Сменились штурманы, а корабль в никуда всё плывёт. Мимо горящей Украины, мимо радостного Крыма, мимо безразлично - озабоченной Европы. Сдаётся мне, - думает Юрий Ильич, - он никуда и никогда не придёт. А все, плывущие на нём пассажиры, умрут по дороге.
В своих многочисленных интервью пенсионер Ельцин и его семья жаловались, как им тяжело, как необъективно нападает пресса на Татьяну, на их семью, ту, которая с маленькой буквы. Но никогда Юрий Ильич не встречал с их стороны даже простого желания войти в положение экс- Генпрокурора с точки зрения простого человека. Просто попытались бы взглянуть на ситуацию, если бы их замыслы удались лично против Скуратова, что же они сотворили своими действиями в отношении его детей, в отношении его жены. Уже по прошествии времени, совсем недавно, жена сказала ему: «Мне даже страшно вспомнить о том времени. Я просто хочу его вычеркнуть из своей жизни». К счастью, всё это прекрасно понимали простые люди, рядовые люди млей страны - с кем бы я в те дни ни общался. В отличие от кремлёвских небожителей, у которых политиканство и желание любыми средствами реализовать свою политическую цель затмило всё человеческое. Чужое горе им было близко и понятно. Я ещё раз убедился на собственной шкуре, насколько простые россияне душевные, восприимчивые к чужому горю.
То, что Ельцин выбрал Путина в качестве преемника, во многом определялось состоянием его здоровья. Ельцин мог подписать любой Указ, если кто то из ближайшего окружения ему шепнёт, что Указ этот хороший и нужный. А он уже не контролировал ни ситуацию в стране ни себя. Приезжал в Кремль на работу на 2 – 3 часа, а что бы управлять Россией хватит ли 18 часов в сутки.
И вот настал день, когда мы вновь встретились со Славой Розенбаумом, моим другом из Канады. Конечно, мы засели в «Славянском базаре» с утра. О злополучных российских делах мы словно нарочно не заикались, но знали же. что не избежим этого. На мой вопрос: Как твои дела в бизнесе? Слава изобразил удовлетворённое лицо, словно опрокинув рюмку, следом проглотил хорошую ложку икры из икорницы.
и только потом промолвил: У меня всё отлично. Спасибо.
Встретились на один день .
- Под конец жизни притянула к себе работа - бизнес Так, что не отстану. А сейчас есть день отдыха. - сказал он, усаживаясь за стол.
Всё застолье я молчал, ждал от него начала. А он всё лопал и лопал как старый биндюжник икру, осетрину, филе с грибами и запивал это обилие водкой, которую нашёл для себя, наконец то - «Крещенская».
Слава с усмешкой смотрел на нас, на меня и на загруженный стол,
изредка издав какой то звук, сопровождая блаженством и указывая вилкой, дескать, не отставай от меня. А замолчав, подумал и так же не выпуская вилки из руки, сказал: махновщина какая то. Россия ждёт, что это же слово произнесёт Путин. А не произнесёт - то это не махновщина. Это обстоятельство или ситуация, требующая мирных переговоров с фашистами, с махновцами, с петлюровцами. Неужели человечество, я хотел бы сказать это о Путине, так глупо и беспамятно.
Ведь такой политик должен же обладать исторической памятью. Нет, он не обладает чертами политика. Не знаю как у него обстоят дела с разведкой или контрразведкой, скорее всего на том же уровне.
Если судить объективно, - продолжал Слава говорить мне, как бы поддерживая дружеский разговор за столом, - то он по-своему прав:
и кошка на переговорах хочет , что бы к ней относились ласково, то есть требует уважения. Но что толку от этой объективности? Так думают те, кто хоть немного подкачал силёнок. Объективность - удел людей маленьких, слабых. Там, где начинается объективность, там кончается сила и власть. Слабый Путин требует объективности от сильных европейцев и американцев. Был бы сильным не слушал бы никого, а ввёл бы войска исполнять полицейские функции на Украине, но просрал ситуацию. А нужно бы действовать тогда, когда толпы людей звали: Россия! Россия! А он держал людей до ожесточения, а оказалось просрал ситуацию и Россия превратилась в предательницу, как и тогда в Югославии. И о героях Шипки уже никто не вспоминает и Скобелева не вспоминают. А назовёшь - удивятся. Зачем, дядя, тебе это нужно? И бездействие его понятно: взять Украину на поклон. Как когда то варяги
славян взяли: приди и правь нами, благодетель. Историческая память, в своих остатках, видимо сохранилась.
- Вот те раз! А у меня почему не сохранилась?
- Потому что ты не из кагэбэшного племени, такими качествами вообще не обладал. И ты не жопин дядя, и ты не находишься в родственной неопределённости с тем или иным подобным дядей. Ты им никто и у тебя нет каких - нибудь жопиных племянников. Тем ты и отличаешься от них, что твоя семья состоит из социально – родственных
по крови людей и в ней нет договорных отношений, в ней всё на традициях, на рукопожатии от рождения. Как Королева Англии правит своей страной - на традициях. Теперь, ты можешь назвать мне традиции той «семьи», которая правит до сих пор Россией?
- Дак … - Не успел я рта раскрыть, Слава продолжал: Наследника беззакония «семья» отбирала тщательно, ты не хуже меня знаешь. Роды состоялись не лёгкие и не тяжёлые. Роды как роды при запущенном здоровье. И я говорю, а ты слушаешь меня, поддерживая нашу беседу, что бы заполнить нашу встречу. Так вот. Примаков не подошёл. Степашин показался «семье» излишне лояльным к Ельцину, с чего бы это? И Лебедь не подошёл, и тот который самый молодой, похожий на председателя совета пионерского отряда то ли Кириенко то ли Кириченко - не столь важно, если забыли. Подошёл Путин. Почему? Потому что Путин принял условие наследства. Первое время не пугать «семью» непонятными ей телодвижениями. И другое: дать гарантии Ельцину и его семье. Гарантии безопасности и гарантии материальные .И все фигуранты «семьи», сама семья и сам Ельцин зажили и живут в полном порядке никем и ничем не потревоженные. За исключением скоропостижной смерти самого Бориса Николаевича.
А я почувствовал в этом разговоре с другом, сколько в них, как их назвать - не знаю, слов не подобрать! Да только что дочь звонила из Донецка : Славянск, Мариуполь и Краматорск - картина страшная, Горловка и Донецк пока сравнительная тишина. Одесса - ужас. До россиян пока не доходят вопли о помощи с Украины, мы слышали только бодрые призывы: Россия! Россия! Россия! И напоминание Путина, что Луганск, Донецк, Азовское побережье вплоть до перешейка Крыма - это всё Малороссия. Дешёвый обман. Опять дешёвый обман!
И юго- восток Украины молчит. Уже не просит помощи у России. И никто этого не замечает. Только однажды какой то дядя в интернете спросил кого то, наверное себя: доколе? Кровь льётся, а этот дядя всё объясняет: Путин всё видит, всё знает, он владеет всей информацией, но вроде бы как время ещё не настало. А я спрашиваю себя: какое время? Чему оно должно наступить? Мало еще крови пролито? Ещё Украина не ползёт к ногам Правителя и не умолят? Ведь этого ждёт, когда будут снесены «Градом» города, когда намучается достаточно народ. Тогда и соизволит. Ах Россия, Россия!
Пропади всё пропадом. Устал я здесь жить.
Взял большую, покрытую испариной рюмку водки и, не чокаясь, проглотил. И вкуса не почувствовал. И тепла она мне не дала.
А Слава спросил:
- Так вам, почтенный, нужна виза за границу? Или приглашение, допустим, в Канаду?
Я знал, что это была шутка. Я знал, что и Слава знал и был уверен, что я никуда не уеду, даже из этой стужи, из Якутии, потому. что я привязан к этому гиблому месту на земле - где то здесь, если не могила, то место гибели моего сына. И я в ответ ему лишь слабо улыбнулся.
А Юрий Ильич продолжал задумываться, что же принесло стране не столько президентство Ельцина, сколько президентство Путина? Эта тема для него встала отдельной страницей в книге его жизни.
Он искренне надеялся, что Путин хотел помочь ему объективным отношением к его делу. Но для него было ударом, когда узнал о его роли в фабрикации дел против него. И Путин выполнил всё то, что потребовал от него Ельцин и «семья». Его обвинили они в антиморальном развлечении с проститутками. Позднее дело спустили на тормозах, а одна из девушек даже сообщила, что написать заявление
на Генерального прокурора заставили сотрудники ФСБ. А кто занимал должность директора ФСБ в то время? Правильно. Владимир Путин. Таких черных пятен на одежде Владимира Владимировича Путина предостаточно.
Уже за давностью лет трудно говорить об этом. Тем не менее, на относительно молодого, энергичного и непьющего президента уставший народ возлагал большие надежды. Люди хотели отмежевания Путина
от ельцинской «семьи». Страна ждала политической оценки предыдущей власти. Юрий Ильич, естественно, был среди них.
Но Путин к этому не стремился, в планах у него этого не было. Не буду кривить душой, говорит Юрий Ильич, и Путина, и меня на самый пик нашей карьеры вывел именно Ельцин. Позднее этот факт стал одним из важных моральных составляющих в моём поведении: с одной стороны, я был благодарен Ельцину за то, что он выдвинул меня
кандидатом на пост Генерального прокурора, с другой - я испытывал горечь разочарования, когда понял, что его деятельность требовала уголовного расследования.
В этот же день , вернее ночью 8 мая, я улетал в Якутск, что бы поспеть ко дню рождения жены - 10 мая.
День рождения жены - это единственный день, который мне удаётся
всегда быть на месте. Я не помню такого Дня, что бы мы были не вместе. Но зато все другие знаменательные даты ускользают от меня.
На похороны отца, когда я ещё жил в Донецке, не успел даже самолётом из Быково. На похороны матери не смог в непогоду выбраться из тайги вертолётом. На похороны сестры та же ситуация. Хорошо хоть перед самой её смертью переговорил с ней по радиотелефону и остался в смятении от этого разговора. Мы прощались в неудержимых слезах, а буквально через час мне сообщили, что сестра умерла. Хоронил двух моих братьев с телефонной трубкой у уха. Тёщу жена хоронила, когда я прилетел в Алдан и ещё не имел адреса.
Дочь выходила замуж - я был в тайге. Сын женился - я был в тайге. Наваждение? Наверное.
Сын ночевал у меня в Алдане - мне потребовался водитель. На следующий день я с утра поехал на работу, а сын домой, в посёлок Нижний Куранах, в тридцати километрах. Помню, начало осени и бабье лето - это середина сентября. Свежий воздух остался мне в память о сыне. Так пах он, этим запахом. Удивительно, но так пахнет и до настоящего времени его фотография. Удивительно, но я не забыл его голос. Я помню голоса всех ушедших, покинувших меня, но так явственно, как голоса сестры и сына - не слышатся ни чьи.
Это был день 15 сентября. Мы выехали без завтрака - торопились, хотя торопиться было некуда. Сын не остановил машину у кафе «Ир», где вёл успешное дело мой сосед Гиви, хорошо кормил дальнобойщиков до Якутска и далее до Магадана. Остановился в кармане перед мостом через Орто-Салу, речку больше похожую на быстрый ручей. Дальше начинался Алдан и место моей работы в 1 километре, как подсказывает дорожный указатель. Помню и не забыть.
Сын молча достал из автомобильного холодильника бутылку водки, целлофановый пакет с икрой и гранёный стакан. Налил его до краёв и плеская из него подал мне.
- Что ты делаешь? - возмутился я.
- Мы с Андрюхой сегодня едем на Перекатный там с сегодняшнего дня лосиный переход через Алдан. Да и рыбалке время оставим. Меня
три дня не будет, Не беспокойтесь, ладно?
- Ладно. Только оленей не бить. Лося - одного. А есть ли лицензия?
- А как же, не беспокойся, папа. С этим всё в порядке.
Я его видел в последний раз 15 сентября до 8 часов утра 1996 года.
Неужели мой сын погиб в дуэли с лосем, переплывающим через Алдан в поисках себе пары или просто мигрируя на другое, пусть временное, обитание?
Слово то какое чужое, вроде бы старое, не русское - дуэль. Не проще ли - охота. Или встречный бой. Где человек с ружьём и большой и сильный зверь. Спорят на жизнь. Пусть лось не так быстр и изворотлив,
как любая кошка - хоть лев, хоть тигр. хоть леопард. Но лось даже посильнее и резвости и быстроты ему хватает, что бы расправится с человеком. Особенно во время гона и переплывающим через Алдан.
И человек остаётся в этой схватке не обезображенным, как в схватке с медведем или с голодным тигром. Удар копытом в лоб вовсе не намерение лося обезобразить человека. Так же человек отмахивается от
назойливой стаи кровососущих, ведь комар причиняет неудобства человеку и не догадываясь об этом. А мы готовы уничтожить их всех разом. Хорошо, что не всех сосут комары. Иначе их всех давно бы уничтожили и нарушилась бы пищевая цепь в животном мире.
Мир давно признал и согласился со стрельбой только в одном направлении, с чётким разделением на стрелков и на мишени.
Военными действиями людей мы пренебрегаем как недостойным поведением вообще. Да и криминальными действиями в той же степени.
Прилетел в Якутск и здесь же узнаю, что Владимир Владимирович Путин внёс кому то предложение сесть за переговоры враждующих сторон - нелегитимной киевской власти и власти общественной Юго - Восточной Украины. А куда девалось всё это: махновцы, бандиты, фашисты! Такая же ситуация была и в войне с Грузией, где территориальный вопрос так же стоял и не менее остро.
А не лучше было бы ввести войска с выполнением на территории Украины полицейских функций? Для защиты населения, где большая часть людей, русские люди. Этим была бы показана сила России и её решимость защищать свои интересы. Вот поле политической деятельности для российских политиков.
И, вырвавшись из спокойствия и отчуждённости салона самолёта, в которые я был ввергнут беспокойством жизни, возвратившись в мыслях к свободе ресторанного гама в живой мир чавкающих, бормочущих вокруг нас людей, я сказал почти спокойно: Здравствуй, мой сын, Владимир Владимирович Хрулёв. Ты без меня, а я без тебя уже с прошлого века. Но никогда не расстаёмся и никогда не расстанемся.
Здравствуй! Я здесь! Я с тобой!
Завтра я заканчиваю рассказ о Юрии Ильиче Скуратове. Пожалуй самым
честным и самым уважающим закон гражданином Российской Федерации. А значит и самым знающим закон. Только граждане этого не знают. Граждане знают другое: у нас есть Путин и был Ельцин. Один был плох, другой хорош, не пьёт и не курит. Так вот тот, что хорош, заменил того, кто плох. И Россия расцвела патриотами и миллионерами. А вообще то хватит ёрничать, России и без того больно.
Мой разговор о Юрии Ильиче заканчивается в День Победы. А можно бы продолжить и рассказать гораздо больше. А впрочем, тот, кто не хочет слушать, пусть заткнёт себе уши. Я не для Вас говорю.Утешьтесь в умилении над новым предложением Владимира Владимировича: Стороны должны сесть за стол переговоров. Святая простота!
А Юрий Ильич, как сам признаёт, победы не добился, хотя и не дал себя победить: мой спор с верховной исполнительной властью, начатый ещё в октябре 1998 года с момента возбуждения дела «Мабетекс», продолжается и сейчас. С моей стороны это была борьба за закон. Со стороны представителей власти - попытка удержать свои посты и должности.
Самое интересное у меня случилось впереди, - вспоминает Юрий Ильич. - Мне как то позвонил Фархад Тимурович Ахмедов и сказал, что со мной желает встретиться Борис Абрамович Березовский.
После некоторого раздумья я согласился. Отношения с олигархом № 1 у меня всегда были достаточно натянутыми, неприятностей я ему предоставил предостаточно - возбудил против него дело по «Аэрофлоту», хотел арестовать, да и вообще не скрывал своей антипатии. Но мы встретились. Мы оба понимали какой урон несёт в себе противостояние Скуратов – Кремль, Скуратов - «семья», Скуратов -Ельцин. Да и мне самому было что терять от этого противостояния, не говоря о потерянном престиже как Государства, так и Генеральной прокуратуры.
Уже на той первой встрече Березовский достаточно чётко дал понять, что о моём возвращении на пост Генерального прокурора и речи быть не может. Что ни при каком раскладе сил «Семья» этого просто не допустит. В этом и состояла задача Березовского - просить Совет Федерации освободить меня от должности Генерального прокурора.
А если откажет, то просить снова, а понадобиться, то снова и снова.
К тому моменту я сам прекрасно это понимал и без Березовского, что так, судя по всему, и будет. Но это меня уже не волновало, Меня теперь больше всего беспокоил вопрос не высокий пост Генерального прокурора, а моя репутация. Но этого не понимала «семья» и не понимал сам Ельцин. Во всяком случае от борьбы с ними я не отказывался. Но к определённому компромиссу я был готов, если бы "семья» в лице допустим Ельцина принесла мне публичные извинения.
- Я понимаю, что признаться в этом напрямую будет трудно, но существуют определённые формы, которые позволяют это сделать, сохранив своё лицо», - сказал я в заключение нашей встречи.
Помню. Как я искал пропавшего сына.
С тревожным сообщением приехала ко мне на работу его тёща: пошла вторая неделя, зятя нет дома. Я сразу же поверил в беду.
- Если они поехали на Перекатный за лосем, то это могло случится так. Сказал, что думает Юрий Григорьевич Лосев, заместитель по снабжению. Кроме всего прочего ещё и мой хороший приятель. - Они могли подплыть к переплывающему реку лосю на лодке поближе, на сколько лось их подпустит и уже убитому набросить на рога тросик и притянуть лося к берегу. А если лось окажется всего лишь раненым? Вот где опасность.
Тогда, когда лось почует землю под ногами, он встаёт и крушит всё, что попадает ему под копыта. А ему под копыта могла попасться и лодка с охотниками.
Уцепившись за эту версию, я заказал вертолёт, что бы облететь Алдан
вплоть до Перекатного. Может раненые отлёживаются на берегу или в какой нибудь тардохе, да и в самом Перекатном всё жильё брошеное -
посёлок уже так и обозначен на геологических картах - нежилое. С замиранием сердца мы вылетели из города прямо до скалы Дарья, как называют русские эту скалу в своей транскрипции. По якутски она звучит несколько иначе. И от Дарьи вверх по руслу, наблюдая оба берега из иллюминаторов.
Знакомясь с геологической картой легко было запомнить: ширина в этом месте реки 200 метров, глубина 2 метра, скорость течения 2 метра в секунду. Но таких значений как чистота или прозрачность воды, конечно, карта не содержала. Но это было удивительно, дно было видно так отчётливо, как и берега, и блескучесть воды не мешала рассмотреть на дне отдельные валуны и даже их цвет. Это зимние морозы так чистят дно реки во время ледохода, что река не успевает зарастать - она промерзает до самого дна и эта толщина льда прёт куда то со страшной силой, выталкивая глыбы на берег с деревенскую избу. Ледоход производит устрашающее впечатление, я видал его у Томмота, возле автомобильного моста по трассе на Якутск. Можно сказать, что я был оставлен на берегу в ужасе. Это ещё сохранившаяся природа, пока ещё.
Нет, никаких признаков трагедии мы не обнаружили ни в Перекатном, ни в окрестностях.
Только возвращаясь, у островка Медвежий мы увидели всё ту же стаю воронья, что кружила над островком. Вертолёт завис и геолог Серёга, наш охотник со стажем, вооружённый охотничьим ружьём, вызвался уточнить причины такого гвалта в тайге. Хотя все знали эту причину: в тайге кто то сдох. Найдутся люди, которые подобострастно спросят меня: а чего же вы не проверили островок, когда в первый раз увидели эту стаю? А потому, что мы летели к Перекатному, охота была назначена на лося у Перекатного, а не на медведя. Который сдох от болезней или от старости на островке Медвежий.
Я лежу и вспоминаю. Я лежу и помню, вспоминая. Буд то во сне.
Я ещё век не разомкнул, как со дна памяти сорвалось и поплыло, всплывая мне навстречу, загорелое лицо с серозелёными глазами, смотрящее на меня без отрыва.
Я даже на миг зажмурился, что бы отогнать это наваждение, мираж измученного ума, но лицо не исчезало, а приближалось, становясь всё отчётливее. Всё яснее.
И я не мог от него оторваться. И хотя я точно знал: это мой сын уже двадцать лет отсутствует в безвестности.
А что же Березовский в глазах Юрия Ильича? Он говорит: те гонения, которыми Путин подверг своего бывшего соратника, имеют под собой не только криминальную подоплёку, но. судя по всему и личную. Ещё даже не предполагалось в Путине будущего президента, я почему то подумал, что в будущем у Березовского с ним будут большие проблемы: уж очень невысокого мнения Борис Абрамович был тогда о Путине. Как и о Ельцине.
Нестандартный ум Березовского подтвердила и внезапно произнесённая им фраза:
- Юрий Ильич, благодаря этому скандалу вы имеете прекрасный шанс продолжить политическую карьеру. Я готов поддержать вашу кандидатуру, если вы примите решение участвовать в каких-нибудь региональных выборах.
Как ни цинично прозвучала эта фраза в устах Березовского, она была сказана так искренне, что Юрий Ильич готов был поверить. А всего то: согласится идти на любые выборы при поддержке Березовского.
Что то меня погнало на заснеженные берега Алдана, когда снежный покров застелил всё белой пеленой, укрыв вровень берега и саму реку подо льдом. Всё стало вровень и по пояс - не пройти и не проехать. И зимник ещё не пробит по реке в обе стороны - до Хатыстыря в одну сторону и до Угояна в другую. А мы едем на УАЗ в сторону Дарьи по насыпной дороге. Мы продолжаем искать сына - хоть что то. как весточку. Нашли же его шапку на острове, который под Дарьей делит ширину реки на две части и здесь в стремнине шапка, принесённая неизвестно когда. пролежала до самого снега.
Когда упёрлись в реку перпендикуляром напротив Дарьи, увидели эту белизну и непроходимость в снегу. Но я решил идти в сторону нежилого, оставив в машине водителя, жену и «Айзу». И я пошёл. Прихватив с собой топорик для разделки мяса. Я видел как медленно удалялись от меня люди и собака, превращаясь в маленькие чёрные точки. А они с тревогой наблюдали за мной,
как я из 180 сантиметрового и одетого в длиннополый бекеш масштаба, потихоньку таял вдали невидимой под снегом реки. Они видели как я сел на днище перевёрнутой лодки на берегу и закурил и долго сидел. Они не знали, что я устал, преодолевая снег по груд ь иногда, потому и сидел у них на виду.
Да. Я долго сидел и курил скрытый со стороны реки кустарником и думал.
Как же мне быть, если я не дойду до нежилого по такому снегу?
И тут я услышал со стороны Хатыстыря еле уловимый звук комара. Не иначе по реке пробирался вездеход. Пока он не был виден, я сел на своё место отдыхать. И ждал его появления из-за угадывающегося поворота реки.
Наконец по звуку можно было определить, что вездеход достаточно приблизился. Я встал в рост и поверх кустарника увидел снегоход в пристяжке к саням. Снегоход приблизился настолько, что стал узнаваем
водитель в чёрном рабочем костюме - спецовке.
Он соскочил в снег, который оказался не столь глубок как на берегу, где сидел я на перевёрнутой лодке, и с трудом, всё таки, преодолевая
снежный занос, двинулся к острову. Уже тут я смог различить, что у самого носа острова расчищенное место от снега, где и начинается стремнина., уходящая под скалу. А в снегу торчит пешня.
Человек взял пешню и принялся колоть лед, в образовавшейся видимо давно проруби. Что это была прорубь, не полынья сомнений быть не могло. Река промёрзла на более полуметра к этому времени и вот вот начнётся пробивка зимника. Что было на санях у этого чёрного человека? Я видел китайские баулы. Их было четыре.
Неужели это момент истины? - промелькнуло у меня в голове. И я крикнул. Не крикнул, а издал какой то звук. Не звериный, а какой то жалобный, словно просящий помощи у Всевышнего, плачущий и беспомощный. Человек услышал меня, попятился задом и упал. Но тут же в спешке вскочил и я видел его спешку и страх, он спешил пропасть с этого места. Он вскочил в снегоход и потащил за собой сани к противоположному берегу. .
Скальный берег был непроницаем, я с трудом угадывал тропу по которой человек карабкался по ней вверх, среди огромных нависающих валунов, оставив у подножья свою поклажу. Очевидно, что тропа была ему знакома. Он карабкался вверх уверенно и быстро.
Наконец он скрылся за огромным валуном, казалось совсем пропал. Я устал следить за ним, пропавшим среди валунов. Я решил уходить с этого места на перевёрнутой лодке, когда услышал длинные встревоженные автомобильные сигналы от моей компании. Я встал, не
отрывая взгляда от валуна, за которым скрылся человеком в чёрном и как только я решил оторвать взгляд от своей цели, увидел поверх валуна слабую вспышку выстрела и следом далёкий приходящий звук выстрела и тут же другой звук ни на что не похожий, может быть, похожим на шлепок грязи о стену. В лодке появилась маленькая дырочка.
Итак. Как помнит читатель, Юрий Ильич получил предложение от «семьи» через Березовского. Договорились, что Скуратов даст ответ в следующей встрече.
И вот она наступила. На этот раз Борис Абрамович не стал тянуть время. И сразу как только они уселись в креслах он спросил:
_ Юрий Ильич, как Вы смотрите на предложение назначить Вас представителем Российской Федерации по координации деятельности правоохранительных органов России с коллегами за рубежём? Причём на этот пост Вы будете утверждаться специальным указом президента.
Естественно, дело против Вас будет сразу прекращено, кассета дезавуирована. Единственное условие. Которое Вам будет нужно соблюсти - это самому добровольно и в самое ближайшее время уйти с поста Генерального прокурора.
Встретившись через неделю с Березовским Юрий Ильич сказал ему, что предложение принять не может, поскольку оно противоречит его принципам. Решение это для Бориса Абрамовича оказалось большой неожиданностью.
14
Аркадий Вадимович Дворковец был мой знакомец, Вячесав Хаскильевич Рознбаум мой друг с юности. Между собой они всего лишь приятели, не избегающие встречь, а скорее стремящиеся к ним. Это я напоминаю читателям, если ещё не напомнил.
Аркадий Вадимович подъехал к «Алтаю» на «Мерседесе» в полдень . Его тянуло к Славе как к родному отцу. Войдя в гостиничный номер он в первую очередь обнял его, обхватив плечо сверху, как бы повиснув на нём.
- Здравствуй, здравствуй, мой новый друг. Здоровье то как? Никак болен? - спросил он попростому и Славе действительно захотелось рассказать о своём похмельном нездоровье и побыстрее вылечиться под своим руководством вот этой давно ему знакомой «Белой лошадью», которая уже стояла на столе и просилась в обиход посредством квадратных широких стаканов. - О? - удивлённо и наигранно воскликнул Аркадий Вадимович. - Я готов поучаствовать в таком лечении больного! Только предварительно хочу сообщить, что дозу лекарства необходимо удвоить. - И он без всякой скромности поставил на стол рядом с «Белой лошадью» ещё одну «Белую лошадь». - Тогда только я буду уверен в положительном лечении. - И он тихонько захохотал потирая ладошки.
- Какой ты молодец, Аркадий! Давай ка выпьем и полечимся, я вижу, ты сегодня, как всегда, на уровне политического момента, обстановку в мире и в стране моментально улавливаешь. А у меня в связи с этим возникает небольшой вопросик к тебе . Если знаешь, не прячь - скажи. Мне это интересно.
Аркадий Вадимович вдруг сделался затравленным мукой политических дебатов, словно задалбал его Жириновский со товарищи и обещал повесить на телеграфном столбе, если придёт к власти Президентом. Он старался улыбнуться изо всех сил, но получилась у него затравленная уродливая гримаса.
- Что за вопрос или вопросик? - тяжело дыша спросил Аркадий Вадимович.
- Да пустяковый вопрос, или вопрос - не вопрос, а шутка политическая.
- Ну и…
- Что завтра в газетах будет напечатано? И что не будет напечатано? Вот и весь вопрос. А ты что подумал, дорогой друг? Извини за шутку.
- Откуда же мне знать, Вячеслав Хаскильевич, что завтра в газетах напечатают, а что не напечатают. Что напечатают, то и читать будем. А большего я не знаю. Потому , что мне не известно.
- А что не напечатают, то замалчивают от читателя, то есть ему знать не обязательно. Так что ли? - Слава огорчённо развёл руками. - Тогда я скажу тебе. Что завтра будет напечатано, а что не будет напечатано. Но сначала присядем и я начну лечиться с твоим участием. Тебя ждал, мой дорогой друг. Давай пришпорим белую лошадку и маслинку проглотим, лососем закусим и грибочками вываренными в курином бульоне.Присаживайся где тебе поудобнее. В кресло? Давай в кресло. А я тебе плед для тепла дам.. Шотландский плед. А может ирландский. Одним словом их плед, с туманного Альбиона. Давай, давай, не стесняйся.
- Да, пледом я с благодарностью воспльзуюсь, холодно уже, видите ли - осень на дворе. , коли мы друзья! - воскликнул Аркадий Вадимович и придвинулся в кресле поближе к столу.
И они плеснули в себя «белой лошадки», положили в рот по маслинке и закусили с удовольствием лососем. И сразу перешли на грибочки. Всё им нравилось. И казалось,что разговор их больше не интересует. Но Слава, чьё похмельное состояние вдруг улетучилось, продолжал начатое:
- Так не знаешь о чём будут писать газеты, а о чём писать не будут? Так это плохо. Тогда я тебе скажу.
- Скажи, я ведь не возражаю.
- Завтра будет напечатано, что славная партия «Единая Россия» ведёт народ к намеченным победам в экономике, политике и к благосостоянию. Люди увидят на страницах газет как они любят и доверяют свои чаяния режиму и … .
Но уже не завтра с утра, а прямо сейчас на экране телевизора, стоящего перед глазами Аркадия Вадимовича, всего лишь через стол, появились кадры празднования Дня независимости России от всех зависимостей: от режима Путина, от экономисческих неудач, от коррупции, от бедности и так далее и тому подобное. А кадры телевизора
не теряли смысла: где то на Урале, а может ещё где то бравые ребята какого то Путинского Фронта идут по улице широким шагом и размахивая знамёнами с эмблемой Единой России, скандируют: Справедливость, Россия, Путин! И снова, и снова, не стихая, и не умолкая: Справедливость, Россия, Путин!
- Давай ка лучше продолжим , мой друг Аркаша! - со счастливой улыбкой Слава потянулся к Аркадию Вадимовичу, чокнулся с ним и выдернул шнур телевизора из розетки. Наступила тишина в номере. - Об этом всё ясно всем - любят в России Путина и будут любить дальше, пока каким то ещё не созданным в системе судом его не приговорят к повешению на рее, как предрёк ещё Березовский. Нет. Не я. Это Березовского предсказание, - тихо прошептал Слава.
А Дворковец давился слюнями от этих слов. Он смотрел на Славу широко раскрытыми от страха глазами, непонимающе что от него добивается недавний друг и от этого его моложавое лицо прохиндея выглядело глуповато.
- Зачем вы мне всё это говорите? - спросил Дворковец с мукой выдавив из себя вопрос. - Неужели вам интересна судьба Президента?
- Нет, Аркадий Вадимович, судьба Президента чужого мне государства меня совершенно не интересует, я, конечно, могу полюбоптствовать что он и как он, поскольку я гражданин уже другого государства. Меня интнересует судьба народа России, поскольку я прожил в этой стране всю свою сознательную жизнь , во всяком случае, значительную её часть. А Президент - это так. Он мне почти не интересен, да и как личность он не притягивает, не завораживает. А всё как то - напротив. Он отталкивает.
Слова Александра Хаскильевича вызвали нечто. Тик свёл глаза Дворковеца в одну точку, щёки из моложавых и упругих превратились вдруг в обвислые мешки старика, лоб заморщинился и опустился к носу и бровям, с подборотка закапали капли пота на бумажную салфетку и она превратилась в жёваную бумагу для школьника.
- Чего вы так разволновались, Аркадий Вадимович! С чего бы это? - И Слава воочию увидел результат исполнительского дара игры на человеческих нервах. Беззвучная гармония страха и нелепой веры. - Наверное нам нужно выпить кофе и успокоиться.
К Аркадию Вадимовичу постепенно вернулся прежний вид лица и он стал так же мил и внешне хорош и внутреннее его состояние успокоилось, а успокоившись, ему самому стало непонятно как он это допустил такое вместить на всеобщее обозрение свой страх и неуверенность. Но стыдно перед Розенбаумом не было. Розенбаум был уже свой, почти его половина, почти брат .
И Вячеслав Хаскильевич продолжал свои вопросы, сам забыв, что задаст только маленький вопрос, почти пустяковый вопрос да и не вопрос, а политическаю шутку:
- Давай ка поговорим, Аркадий Вадимович, о Президенте. Не возражаешь? Видишь, одну лошадку загнали впопыхах за разговорами, сейчас поосторожней будем и вторую побережём.
- Давай поговорим и об этом предмете. Хоть не для газеты предназначен наш разговор и не для телевидения.
- Я не побоюсь начать этот разговор, тем более я уезжаю вскорости и меня долго не будет в России. Я от тебя хочу услышать, почему столько лжи мир слышит от российской власти?
Дворковец предостерёг Славу, подняв ладонь: стоп, стоп!
- Что стоп?
- Что лжёт власть? Вот этого нет и не было!
- Мы не на базаре, я не буду перекрикивать тебя, а когда ты утихнешь, я тебе скажу.
- Говори! А я помолчу.
- Говорю. Власть надоела со своей болтовнёй о госдеповской финансовой поддержке российской оппозиции, власть не устаёт лгать про «самые честные» выборы, власть не устаёт лгать про какие то успехи в экономике, власть повторяет свою ложь об умиротворённой Чечне, а росте благосостояния народа, а об упадке крестьянства - разве не врёт? А о реформах в армии, в здравоохранении, в образоавании? Разве не врёт? - Вячеслав Хаскильевич передохнул и продолжил. - Ты не обижайся. Друг. Я сейчас с тобой чувствую как бы на советской кухне. И ты так же представь себе, что и ты ведёшь откровенный разговор о своих небожителях. Пусть заходится от лжи НТВ и 1 канал, пусть Президент Путин находит больше древнегреческих амфор у себя в фонтанах, пусть члены партии «Единая Россия» с воодушевлением твердят на весь мир о всенародной поддержке дорогого Владимира Владимировича Путина, пусть врут о чём только им позволяет совесть, о чём только открываются их рты. Они не понимают ещё, что тем быстрее их здание из лжи разрушится до основания. Только что это принесёт России?
- Зачем так огульно? Да,да. Огульно и обо всём.
Обо всём происходящем в стране Аркадий говорил только в превосходной степени. Говорил, что было заметно, только газетными словами как изречениями и всё равно в его восторженности можно было без труда уловить серьёзный недостаток - в его словах не было радостного карьеристского криводушия выдвиженца от путинского окружения, отсутствовал кретинизм безмозглого попугайства. Его восторги «путинизмом» были откровенны и от души, так сказать, от всего сердца и ничем не отличались от восторженности ивановской ткачихи Елены Лапшиной, «уговаривавшей» Владимира Владимировича занять президентское кресло на третий срок, после того, как трон был сохранён седалищем верного друга, отсидевшим на троне свой обязательный срок и дающим право восторгаться его учёностью и верностью другу . Слава глядел на него и молча помнил о его анекдотичном «правовом нигилизме», оставленном всеми юристами страны без какого либо внимания. На это не обратил внимания ни сам ВВП.
Может не хватило юридических знаний, чем разбрасывался друг и предшественник?
И что бы выйти вперёд и сократить расстояние между собой и верным другом пришла в голову идея потрепать немного нервы Америке вместе с ОбамоЙ. И показать себя. И появляются всякие невежественные слухи и случаи. И раздувается что то вроде маленького пожара или потопа. Во всех этих невежественных бреднях впервые как бы проявляется какой то смутный призыв к «здоровым силам России». К силам, которые не коммунизм с его идеологией, не капитализм со своей идеологией обогащения, не космополитизм с идеологией свободного гражданина мира, а пустота мысли с прибавлением капельки модернизма, который в свою очередь та же пустота мысли, в которой верный помощник Президента № 1 «президент на подхвате» что то промяукал или промычал очень невнятно и , верно, сам ничего не понял в своём мычании и умолк - дошло до них собственное невежество и вульгарность в собственных оценках создавшейся ситуации. Официальная власть не очень то ясно представляют себе реальную жизнь народа, но она охотно берёт на вооружение самой же изобретённый стереотип лжи. И в этой массе лжи появляется из уст пропаганды ( на страницах газет и журналов, с экранов телевизора) выражение - « машина пропаганда» и она начинает активную борьбу со старыми человеческими ценностями.
Они доедали лосося в полном молчании, только каждый предавался раздумьям - только своим раздумьям. Аркадий Вадимович, был занят своим неуёмным аппетитом, был занят только едой и не готов продолжать разговор. Но Слава всё таки сказал, казалось ему, сногсшибательное: Послушай меня, Аркадий . Вот Жириновский задаёт вопрос Селезнёву о взрывах домов с жителями в Волгодонске, Буйнакске, Москве и подготовке к взрыву дома в Рязани, но которых ещё не было и в помине. Как это могло быть? Или в ваших кругах ничего не известно об этом факте?
- Постойте. Постойте. Так это давно было. И что интересного в том?
- Интересного - ничего. Но страшно!- Страшно?
- Аж жуть!
- И что?
- А то , что по своей ошибке, по своей глупости фээсбешникм подбросили не ту записку Жириновскому и он озвучил её, этот страшный факт, не додумав, что к взрывам домов причастна сама власть, а их, этих взрывов, ещё не было, но была полученная записка. А первый взрыв прозвучал на три дня позже. Записка опередила взрывы.
- Я первый раз от вас это слышу! Я в шоке, как говорит салонный парикмахер Зверев. Не смешите меня, как говорят в Одессе на Привозе! Кто вам поверит?
- Как видишь, дорогой друг, никто этому до сих пор не верит. И мы с тобой вроде бы не верим, Ведь не верим? Конечно не верим! И мы не будем верить, как бы нас не уговаривали, как бы нас не склоняли недруги России и Путина. Мы просто поговорим, словно на кухне, и придём к выводу: нас никто не может переубедить, что Путин, Президент России, так любимый народом, чем то может навредить простым людям. И государству!
- Зачем вы ёрничаете? Не могу вас понять.
- Я не ёрничаю с вами. Я пытаюсь добиться от вас признания, что вам необходимо разъяснение власти по фактам, гуляющим по свету в том числе и по России, о которых всем известно и о которых все молчат.
- Что же получается? Все молчат о чём то, а у Дворковеца должно быть какое то мнение, которое он должен донести народу?
- Таким образом я получил от вас ответ, который вы дали мне не обдумав для себя, таким образом вы молчаливы о проделках Президента?
- Нет, у Дворковеца нет и не было никаких мнений , которые бы были нужны народу.
- От Дворковеца. - Дворковец тяжело отвалился в спинку кресла.
- Есть, есть. Как минимум есть сомнения у вас, Аркадий Вадимович. Кроме взорванных домов, которые нашлось кому взрывать, кроме чеченцев. Есть и другие злодеяния. Скажите, кто отравил Литвиненко полонием? Почему один феэсбешник - отравлен в Лондоне полонием, другой феэсбешник, Луговой, направлен неведомой рукой в Государственную Думу под присмотр Жириновского или напротив - присматривать и подсказывать Лидеру фракции, очень похожему и мыслями, и телом и физиономией на дуче? Вам не кажется?
- Как мне кажется, наш разговор на так называемой кухне повернулся в неприличную сторону и мы должны растаться?
- О нет! Я этого не сказал и не скажу, бог с вами.
Дворковец опять замолчал. Молчал и обильно потел. Может из него выходил страх, освобождая место духу и решимости говорить всё, о чём он подозревал без всякого влияния Розенбаума.
- Давай оставим в стороне все наши внутренние разговорчики, подозрения и необоснованные обвинения. - набравшись ярости к разговору ,сказал Дворковец. - И похвалим хоть за что то, тот мир, что напротив. Я много больше знаю о нём, чем вы.
- И всё наше, то есть ваше, конечно, оставим в забвении. Вы это хотите сказать?
- Думайте что хотите. Но давайте лучше говорить и слушать.
- Разумный вы человек, Аркадий Вадимович. Я готов говорить с вами о всём, что предложите.
- Я знаю, что вы всего охотней говорите об Америке и о Путине. О Путине я бы не стал сплетничать, здесь всё бездоказательно с любой стороны. А об Америке - пожалуйста, тем более я готов слушать вас, как человека знающего эту обширную тему несравнимо больше меня.
- А об Америке всё доказательно. Вы это хотите сказать?
- Нет, не всё. Но всё понятней.
- Не всё доказательно. Но всё понятней? Интересно. Официальная путинщина, состгоящая в основном из специальных корреспондентов и обозревателей не всё ясно представляют себе американскую жизнь. Они и не удосуживаются в неё войти, оказавшись в Америке, в чуждом для них месте, они объясняют себе всё, что с ними происходит, или наблюдая чужую жизнь они объясняют американскую жизнь с точки зрения изобретённого ими же стереотипа лжи. - И Слава не преминул заставить ещё раз приложиться к виски. - Не спи, друг, а махнём ещё по чуть - чуть.
- Я не сплю и готов к твоим предложениям, ведь они от души. Не так ли? - Аркадий Вадимович благодарно взглянул на собеседника. - Продолжай, продолжай. Я внимателен к твоим словам.
- Слушай, друг, и внемли мне. Ведь придушив в своём царстве малейшие проявления инакомыслия и оставляя в неприкосновенности всякую чушь из лжи, российские аппаратчики из политиков приближённые и в отдалении от трона, пытаются с успехом
в массе российских граждан представить таким же как Россия тоталитарным государством все другие без разбора государства, если только они косо глянут на держателя денежного российского мешка. Среди российских чинов путинской власти очень ценится и находится в почёте высокомерие и даже презрение ко всему, что исходит от американцев, а на данный момент времени, от её Президента Обамы. Никто в мире сейчас не поступает так, даже Куба, даже Венесуэла, даже Никарагуа. Да никто! Но вот Россия! Со своим атомным потенциалом! Но всё это от комплекса неполноценности в политике России, в экономике, в благосостоянии людей, в науке, в природных богатствах, которых действительно немерено, но которыми
не знает и не умеет как распорядится власть. А если копнуть недра России, то и понять можно - и здесь поведение власти преступно. - Пора было Розенбауму передохнуть.
Уже сумрак позднего вечера вполз в гостиничный номер. Вячеслав Хаскильевич встал из-за стола, щёлкнул выключателем и подойдя к телефону , набрал несколько цыфр, сказал в трубку:
- Заказ на ужин, пожалуйста в номер. Да, да. Только рыбное. Печень трески? Можно. Лосось? Можно. Красная икра? Из советских времён, обкомовская? То же можно. Масло и хлеб. Хлеб бородинский, а масло костромское. И кофе, лишь бы был, я не знаток и не любитель - привередничать не станем. Нас двое мужчин, поэтому всего должно быть в достатке. Спасибо.
Слава помнил как началась зима того печального для страны года. Он в тот год начал регулярно посещать каток на стадионе и был в восторге от льда, снега, мороза и девушек. Зима выдалась не то, что бы суровой, но значительно холодней обычного - коммунальные квартиры обогревались чуть-чуть, что бы лишь поддержать отопительную систему. Так было всегда. Просто Слава не помнил, а может не знал другого. Он долго
лежал проснувшись утром под одеялом, ожидая, когда за ним придут товарищи по двору и они гурьбой в каникулы пойдут в далёкий кинотеатр «Великан» смотреть «Кубанские казаки» или «Смелые люди». А перед началом сеанса, сгрудившись в фойе, охраняли себя и быстро слизывали и поедали эскимо на палочке за 25 копеек, что бы не привлекать внимания маленьких шпанят, которыми был наполнен кинотеатр.
А в конце февраля зима не ослабела, город как бы заново сковали скорбь и мороз. Да появились слухи, а потом и подтвердились сообщениями газет и радио, что тяжёлая болезнь Иосифа Виссарионовича Сталина уложила его в постель и всем советским людям нужно скорбеть в эти дни и желать ему выздоровления. И все скорбели. И были одни лишь разговоры, других не было, обсуждали газетные бюллетени о здоровье вождя и все были уверены, что смерть его не постигнет, потому что, такого не может быть. Но однажды, в самом начале марта, рано утром Слава вышел из подъезда своего дома и направился к соседнему подъезду к Валерке Мельникову, своему однокласснику, что бы бежать в школу вместе. Слава и сейчас это помнит, буд то было вчера. Валерка ещё завтракал, бабушка кормила его картофельным супом и запах бульона этого супа разносился по всему подъезду и Славе захотелось очень есть. А потом вдруг расхотелось и он почувствовал головокружение и ноги его ослабли. И Слава потерял сознание. И больше ничего не помнил. Очнулся в комнате на диване. Рядом Валерка и его бабушка, смотрят как на мертвеца.
- Что ты, Славочка, в школу таким ходишь? Разве можно. Тебе получше стало, пойдём на кухню, я супчика тебе налью, хлеба кусочек - да и побежите в школу. Вставай, Славочка. - Бабушка помогла Славе встать.
На письменном столе валеркиного отца уместился в разобранном виде до винтиков радиоприёмник, горели лампочки. Что то монотонно ныло из репродукторов, усиливалось завывание и затихало - и всё с каким то посвистом. Вдруг как из далека слышалась человеческая речь и вдруг словно заслонялась тонким до рези в ушах звуком глушения государственной тайны. Но снова все эти звуки повторялись, и снова уходили, как тонули. И снова возникали, и снова тонули.Бабушка словно заворожённая, забыв обо всём старалась уловить почти неуловимое. Вдруг как что то прорвало в эфире, всё стихло и словно через промытое окно увиделась картина, так прослышались явственные голоса на непонятном Славе, Валерке и бабушке английском языке. Можно только разобрать, если прислушаться и выбрать одно: Сталин, потом снова Сталин и снова Сталин. Чужой язык перестал трепатЬ имя вождя, но вдруг зазвучала русская речь: Умер диктатор Сталин. И повторялось неоднократно: Умер диктатор Сталин. Умер диктатор Сталин. Умер диктатор Сталин. И больше ничего. Только одно: Умер диктатор Сталин. И что то ещё, что не запоминалось.
В конце концов, Славе с Валеркой не хотелось идти в школу, они были опечалены кончиной вождя, но Валеркина бабушка настояла : надо идти, поскольку смерть Иосифа Виссарионовича не повод прогуливать. Они выбежали из подъезда и скрывая друг от друга слёз второпях поспешили, зная, что давно опоздали, но несли тяжёлое горе в пионерскую семью и не сомневались , что тяжесть горя должны испытать все в этой стране, и пионеры не в последнюю очередь.
Но они опоздали и они увидели это. Школа уже была в слезах и в звонких голосах ребят, которые без тени утраты или скорби лихо декламировали стихи, составленные учителями траурные речи как у взрослых, но все были готовы идти «на смертный бой»,за смерть вождя.
себя и каждый спрашивал : что теперь будет? Что теперь будет уже завтра, когда вождя нет с нами?
И Слава проникся утратой, впустил в себя неведомое чувство и под влиянием чужих настроений дал волю чужим мыслям и словам. Написал в пол ученической тетради в линейку что то жалобное и щенячье, но ему то казалось пафосное и скорбное, как в газетной статье некролог в «Правде». И с застенчивой гордостью подтвердил Валентине Ивановне, математичке, и Анне Ивановне, русачке, что это он так выразил народную скорбь после похорон Иосифа Виссарионовича , после того как Лаврентий Павлович произнёс с трибуны Мавзолея с грузинским акцентом: Умер наш вождь. И в слух плакал на весь Советский Союз. И утирал слёэы в документальной хронике, и шляпу натягивал глубоко на голову, пряча глаза.
А Валентина Ивановна и Анна Ивановна подивились написанному и погладили его рыжую голову и сказали: умничка.
А Слава и Валерка долго дивились, как это вся школа опередила их вестью о смерти вождя, когда они узнали эту весть первыми из самодельного радиоприёмника валеркиного отца, пришедшего с фронта без руки и смастерившего это чудо ламповое на его столе для различных поделок для Валерки. Этих поделок было немало: бегал поезд с вереницей вагонов по рельсам длиной много больше, чем магазинная железная дорога - она простиралась по всей комнате на полу. Или на стене висели ходики с кукушкой - каждый час кукушка высовывалась из нарисованного дупла и куковала столько раз сколько было времени на часах. Или новогодняя ёлка кружилась вокруг своей оси, а дед Мороз поднимал руку в приветствии. Было чудесно Валерке жить в этом доме с отцом, матерью, сестрёнкой и бабушкой. И пахло в этом доме картофельным супом и картофельными котлетами на рыбьем жире, а под Новый год - всегда мандаринами и праздничной хвоей.
Но! Умер диктатор Сталин, умер диктатор Сталин. И запах хвои стал запахом траура,а чужие слова из чужого далёка были предупреждением о предстоящих горестях и бедах, о дорогих потерях , состоящих для Славы из игрушечной железной дороги у Валерки в комнате, из крутящейся нарядной новогодней ёлки и другими игрушечными поделками. И не будет больше запаха картофельного супа и картофельных котлет на рыбьем жире.
Можно, конечно, ухмыльнуться и сказать - вот, мол ирония судьбы, гримасы истории, можно и просто помолиться за прожитую жизнь - свою, своих родителей на фронте ли или рядом в голодном и холодном тылу, соседей, и просто знакомых, и просто людей оставшихся жить. Такое явление как ухмылки по поводу событий, иногда и зачастую трагических , куда вплетается патриотизм, можно сказать, что люди бегут от него или бежали в реальности даже не от коммунизма. Но не было бы коммунизма русские люди не были бы заряжены коммунистическим патриотизмом. Пусть так - коммунистисческим патриотизмом. Люди бежали от коммунистического патриотизма! То есть. За Родину! За Сталина! - Вот что их вдохглвдядо. А другого патриотизма в то время в России не было. Это они бесновались, бесноватые, кто не претерпел от сталинского режима нисколько.
Аркадий Вадимович не заметил его среди рассевшихся на сцене по всей ширине.В центре сидела Наталья Солженицина почему то на краешке кресла в полоборота налево и потому, куда был направлен её полуоборот, он рассмотрел и его, сидящего, словно втиснутого в кресло, маленького и сидящего как то неестественно, повисшего подмышкой на подлокотнике, похожего на цюрихского гнома, только без красного колпачка на голове и без бороды.
В университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы проходила встреча наследников писателей русской классической литературы по инициативе этих наследников, которые задавали ему вопросы, а он им отвечал и его ответы транслировались в программе «новости». Многие и нужные наследники просто не пришли на эту встречу, полагая, что их приход будет не корректен по отношению ко времени и к оппозиции. Не пришли и те, которых задумывалось поучать с кем встречались наследники - с пришедшими писателями, что бы назидать этих
глубокомыслием, которое они унаследовали, или с самим чуть ли не лауреатом всех лауреатов? Было и осталось непонятным. Но все получили ответ, такой, который стал давно понятен : литература литературой, но предметамии похожими на лимон
в ОМОН никто бросать не должен, у бросившего лимон в полицейского голова не дружит с законом и поскольку бросать в полицейских что угодно нельзя, поэтому и сидит наш недовольный властью в тюрьме. А страшные гоблины готовы к защите гномов и их фей. Повторил ли он прежнее: Идите ко мне бандерлоги! Или в переводе: Подойдите ко мне поближе бандерлоги , я плохо вас вижу! - остается не известным.
По московским улицам тяжело барабанит дождь. Над городом навис тускло туман, перемешавшись с потоками воды. Нужно ждать снегопада - уже пора. НЕ то в этом перевёрнутом мире есть своя уродливая, нереальная гармония: дождь всегда вымоет городские улицы лучше, чем власть силами ЖКХ с его всегда похмельными опухшими от пьянства работягами.
И Аркадия Вадимовича обуяла злость на всё, что перед глазами, что видится и что слышиться. Тебе кажется, думал Дворковец, буд то ты придумал себе роль в этой жизни и на всю жизнь. И ожидаешь успеха и уже вошёл в определённую тебе роль в жизни. И ждёшь чего то, но забыл главное, что у нас роли не выбирают даже великие артисты, а их раздают в подарок авансом, скорее всего, и потребуют когда то отчитаться , и потребуют когда то расчёта, и потребуют не забывать, что ты в долгу и не терять из памяти свой долг. И тебе, Дворковец, придётся ждать неминуемого расчёта может до конца жизни, а может до завтра. Никто ведь не знает где судьба пишется. И не нам, постсоветским гражданам России, насаждать в себе какой то идеологический вздор про честность в бизнесе, в политике, в быту. Каждый из нас знает, что мы именно такие лжецы и жулики.
Особеннно наша власть и наш режим. Это они достигли невиданного размаха во вранье и мошенничестве. Но ведь эта власть - это всё мы, лжецы возвышенные в образе цюрихских гномов, гоблинов вместе с феями, а нисколько не реже в образе скользкой бесцветной медузы. И все эти человечки российской власти или эта морская медуза за копейку своей корысти не то что соврать - задушить готовы всё живое вокруг.
А он сидел в неудобной для человека позе, повернувшись вправо к собеседнице, всё так же вдавленный до незаметности в кресло и опираясь правой подмышкой в подлокотник. Казалось, он не замечал своего неудобства в позе. И он продолжал сидеть, поражая всех своим неуважением и цинизмом. Дворковец готов был услышать слова, которые он произнёс с пренебрежением своим однопартийцам, но которые были услышаны всей оппозицией: Идите ко мне, бандерлоги! Но бандерлоги, правда, не побежали, но все до одного разинули рты, остолбенели от неожиданности и в их головах занялась одна мысль : Как мне предстать под его длань? Но что бы достойно? Но что бы не стать предателем своих идеалов? Как? И каждый не замечал, что у него нет, а может и не было этих «своих идеалов».
А он сидел всё в той же позе, похожий на гнома, похожий на медузу, похожий на маленького гоблина с улыбкой гуинплена. И был страшен Дворковецу своими тонкими синими губами, своим разнообразием превращений.
Дворковец сомневался. Сами сомнения были непонятны ему, потому что появились неожиданно и необъяснимо. Как из тумана что то выплывало и мыслями осаждалось в мозгу: Кто такой полковник Квочков , осуждённый по слухам за попытку государственного переворота? Почему не затихают разговоры о банковских счетах властителей? Почему не развеются никак слухи о масонском заговоре? И кто участник этого заговора? Что за дружба у Президента с Берлускони, с кем он встречается с глазу на глаз ? И почему он дорожит этой дружбой и почему выставляет её напоказ? Частного человека посещает как главу государства? В чём дело? И нельзя ни в чём заподозрить, только потому, что нельзя?
Наверное, многое об этом прознал полковник Квочков, но ему заткнули рот и назначили суровое наказание. И Дворковец подумал, что надо бы разузнать об этом полковнике. Любопытно и почему я раньше об этом не думал?
Аркадию Вадимовичу не приходило в голову как началась эта сумеречная жизнь в этой странной сумеречной стране, где выделяется в одну привилегированную сторону типичный армейский преступник, пользующийся протекцией власти на самом высоком уровне вместе со своим окружением из фей, но в другую сторону -
люди, доживающие свой век не получают защиты от этой же самой высокой власти. И у этих смиренных , в преклонных годах людей нет уже сил пробить брешь в ужасающем социальном положении. У власти нет ни слова о взаимном уважении, ни слова о религии, ни слова о боге. Правда, нет и отрицания религии.
Её никто не отрицал и, повидимому, никто не осмелится. Но никто не принимает всерьёз. Или кто то думает, что властители, простояв подсвешниками в Храме ночь под Рождество, проникнутся любовью к семье, соседу, к народу? Или вспомнят своё историческое прошлое, как политиков. Чем они отличаются от своих предшественников? Неужели только тем, что под Рождество появляются в храмах
со свечой в руках, но всё равно в сторонке от народа?
Проникнутые другой религией, наши цюрихские гномы даже не иногда, а довольно часто выходят из своей тьмы, из тёмных подземелий Кремля на свет божий, что бы дать понять всем о своём благополучии, казалось, в некотором отсутствии кислорода для собственной жизни, но что является их средой существования и что губительно для христианского общества и государства.
Вы помните «Проект Россия», книгу., вышедшую в издательстве «Эксмо» в 2008 году. Аркадий Вадимович читал 3 тома этого заумного бреда. И сказал себе
после раздумий от прочитанного уже первого тома :
- Меня поначалу удивило самое начало этого Проекта. Удивило, поразило и повергло пинком под зад и я полетел в бездонный Космос, где сплошной холод, тишина и кромешная тьма; только, как и на Земле, блестят где то вдали звёзды и они не прибавляют света и не приближаются ко мне. И всё это, холод, тишина и тьма, словно остановились и не меняются. Всё так же холодно, тихо и темно. А меня поучают авторы: «Сегодня глав мыслить стратегически - Веками, Континентами, Цивилизациями. Вопрос даже не в том, чтобы доказать верность наших постулатов, а в том, что бы найти тех, кто способен мыслить масштабно. Не в масштабе той или иной отрасли, а в масштабе всей планеты».
И мне подумалось: Как пахнет масонством, прочитаю и посоветуюсь о книге с Розенбаумом .
Слава оставался у жены в Иванове, жена не решалась выезжать в Израиль, а он не мог её уговорить и пользуясь этими проволочками быстро оказался в Москве.
- Чего тут советоваться! - вскричал Слава. - Всякому депутату Государственной Думы должно быть понятно, кто с ними заигрывает , пугает от имени масонства. Вот придут страшные люди, похожие на Ку - Клукс - Клан - оовцев, даже ещё страшней и непонятней, то есть масоны и давай взрывать дома, грабить банки и подрывать
работу Думы и думских партий и Администрации Президента. Что это значит, сегодня главная задача - поиск людей, способных мыслить стратегически - Веками, Континентами, Цивилизациями? Не зная есть ли такие люди, которые способны так мыслить, ставить такую задачу по существу - это обращение в космос, в пустоту, в неизвестность. И поэтому этот проект нереален, как сам неизвестный автор проекта
признаёт : «не может честный, добрый, смелый человек, мыслящий в масштабе «семечек», взяться за большое дело.
- Подожди, подожди. Быстро ты всё решил, а подумать если?
- Я подумал уже как только прочитал эту муть в 2008 году, когда этот путинский проект попал мне в руки. Я как и ты сейчас, долго раздумывал над этой фигнёй, только не произвела она на меня такого впечатления, какое произвела на Кремль, ФСБ, Генпрокуратуру, Генштаб и Государственную Думу. Да и на тебя, как вижу.
- На меня? Что ты, Вячеслав Хаскильевич.
- Вот что пишет автор, буд то пишет издательство. Да не имеет никакого значения кто пишет автор или издательство. Прочитай. Прочитай.
- Неужели ты думаешь, что я не читал?
- Давай вместе ещё раз - и вдумчиво. «Что такое «Проект Россия» - интриги Кремля или происки ЦРУ? Боль души или очередная политтехнология? Просто книга или первый шаг для понимания глобальных процессов». Заметь, автор готов не жалеть ни Кремль, ни ЦРУ. Уверен, что рты пораскрывают от прочитанного и в Кремле, и в недалёких пределах. Читаем дальше : «В считанные дни осени 2005 года спецтираж «Проекта Россия» был распространён в Кремле, ФСБ, Генпрокуратуре, Генштабе, и Государственной Думе. Эта уникальная книга вызвала небывалый ажиотаж среди политической элиты и , ещё не поступив в продажу, была внесена Управлением делами Президента России в реестр изданий. Рекомендованных для чтения госслужащим и общественно – политическим деятелям». Так ли это, но Администрация Президента (!) рекомендует чиновникам книгу для чтения - разумейте(!). У Путина всё именно так: вот проект, он гениален. Но кто автор? Если я найду себя автором этого проекта, то сейчас же мне и говорят авторы: «Предупреждаем: никому не верьте! У нас нет лица. Кто скажет: «я автор этого текста» или « Я лидер «проекта Россия», тот обманщик и провокатор. Будьте готовы к провокациям. Враг силён и умён. Но мы выстоим, потому что нас нет. Потому что «музыка и слова - народные». Это ли не угроза? Любому! Ведь мы сильны, злодейски сильны! Злопамятны и злодейственны, помните это, бойтесь и молчите. С этим Путин и пришёл во власть: мочить, мочить и мочить, хоть в туалете, но мочить. Да, ладно. Читаю дальше, а ты слушай, а потом поговорим. Итак. «Похоже, таинственный автор имеет доступ к самой закрытой политической информации, демонстрируя пугающе чёткое понимание происходящих в России и мире событий. В книге бескомпромиссно жёстко, ёмко и аргументированно раскрывается тема выбора формы государственного правления, рассматриваются сценарии развития страны, о которых не говорил пока никто». Речь пошла о монархии, не думашь? - Слава устал от чтения, взглянул Дворковеца вопросительно.
Аркадий Вадимович вздернул плечами вопросительно и так же вопросительно взглянул на Славу. Дворковец молчал. А Слава продолжил: «Таинственный автор» при режиме Путина быть таинственным не может. Этот автор среди его окружения или среди особо доверенных. Сам он такую заумную чушь написать не может, как и его братец, символизирующий двухголового орла на Российском гербе. Я всё тебе
сказал по этому поводу, вот дочитаю этот пафос и выброшу, что бы головы дуракам не дурили .
- «Проект Россия» разительно отличается от массы «шёлковых», политкорректных изданий - продолжал читать Слава, - здесь нет сглаженных формулировок, обтекаемых рассуждений, тонких намёков. На все волнующие нас вопросы даются прямые обоснованные ответы. «Раскладывая по полкам» то, о чём судачат на каждой кухне, автор словно упорядочивает наши собственные мысли, хотя и … через шок». На этом всё, мой друг Аркадий, твой ликбез в отношении меня успешно пройден. Тогда на чём мы остановились? И готов ли ты говорить об этом откровенно и правдиво, как на духу. И слушать от меня мою правду, которая может быть не твоей и не такой, как моя.
- Я в сомнении от этого «Проекта». Кто проектировал такую Россию? Кто предлагает монархическую державу и тем предлагает удержать государство от немощи и разрушения? Чьи это мысли и кто призывает к действиям? Кто ищет таких людей, которые могут действовать не согласно масштабу собственного мышления, а исходя из знаний действительности? Кто эти безумные? И самое, самое, что недоступно мне из этого «Проекта» провокаторов: если этот проект исходит от коммунистов, то я поверю им, если от кого то иного, то это брехня.
- Включая Путина и его окружение … .
- Наверное.
- Что так неуверенно?
- Пока да, неуверенно.
- Но тебя ни в чём переубеждать не намерен. Иначе я потеряю друга. Слушай, а я говорю. Итак, Путин друг Берлускони, об этом он говорил не раз. Из этого следует ,скажи кто твой друг и я скажу кто ты! Ты согласен со мной?
- Согласен! - с улыбкой согласился Дворковец .
- Но коли согласен, то я спрашиваю тебя, мой дорогой недавний друг : а кто у нас Берлускони?
- Берлускони? Я могу ответить тебе только формально.
- Формально - не годится. Мы не в Государственной Думе, мы - на кухне и перемываем косточки нашему Презмденту.
- Ну, если мы на кухне за бутылкой водки, тогда Берлускони это - педофил в политике.
- Стоп, стоп! Как я согласен с тобой! Неужели ты сказал об этом? И я с тобой буду вполне откровенным. - Вячеслав Хаскильевич готов был расплакаться, обнял Дворковеца за шею, уткнулся лбом в его ухо и заговорчески начал шептать что то странное: Путин не умён и Россию не любит - он не патриот. Сейчас в друзьях у него такой же гном, не пытающийся стать альфа - самцом, ибо знает с такой ролью он не справится. Он удивить хотел своего альфа - самца, только не интересны были первому гному эти школьные ноутбуки и быстро надоел своей неумелостью быть премьером, а уж тем более во времена, когда стерёг трон - грел место. И давняя дружба блекла, но появилась взамен другая - за бугром. А у самого вечного Президента России появились другие занятия - игрушками. Эти игрушки - из человеческих жизней Москвы, Буйнакска, Волгодонск и Рязани, из самолётов, подводных лодок, где самой заметной была игрушка «Курск», и прочие, прочие игрушки стоимостью в человеческие жизни или в благосостояние людей. Много было трагических игрушек у Президента, наконец, добрался он, возомнил себя владельцем Олимпиады в Сочи, Саммита во Владивостоке и Чемпионата мира по футболу в российских городах. И, наконец, сам он понял, раньше не понимая, что в Олимпиаду можно заставить играть всю Россию. И Россия заиграла в Олимпиаду.
Да, но кто же, всё - таки, друг Путина Берлускони? И чего это наш альфа – самец бессмысленно во всех отношениях, казалось бы, встречается со своим другом, бывшим экс - премьером Италии в ходе своего официального визита у всего мира на виду и встречается с итальянским преступником, осуждённым судом на семь лет лишения свободы. Такое же отношение Путина и к нашим высокопоставленным преступникам, и вспоминать не надо, только обратиться к делу Миноборонсервис. Но здесь, встречаться с итальянским преступником, осуждённым за связь с несовершеннолетней. Странные отношения у нашего Президента! Ты не находишь, Аркадий Вадимович? Кроме, по всей видимости прочего, наши Альфа - самцы обсуждали и другие вопросы, как , например, о создании фондов или о сотрудничестве в строительстве военно - морского флота. И это всё с преступником или с другом Президента Путина! Хорош наш Президент, за сколько был продан российский имидж ?
Так что весь позор России будет вскрыт ещё впереди. А Путин не мог не знать своего друга, хотя бы наполовину. Ещё в 2007 году стало общеизвестным, что итальянская прокуратура начала расследование некоего «тайного общества», якобы созданного для подрывной деятельности в госучреждениях , а так же в судебных и правоохранительных органах. В эту организацию входили 24 человека - бывшие высокопоставленные руководители министерств, областных и муниципальных советов, а так же представители политической партии «Вперёд, Италия!», возглавляемой Берлускони. Созданное общество по типу масонского - Пропаганда 2, эта ли не масонская ложа, которая приняла Президента России Путина? Когда он с официальным визитом посетил Италию. Государственная Дума об этом и не спросит, она спит.
Государственная Дума заворожена беззаконием и какой то новой чисто путинской моралью, когда друг осуждён за связь с несовершеннолетней, а сам Президент возвращается в Россию и к нему не находится вопросов, а сам Президент и не собирается ни перед кем объясняться. А я думаю, что Президент со своей стороны думает: так идите же ко мне, бандерлоги! Вы без моих объяснений всё прекрасно понимаете. Ведь понимаете? И молчите?
Так я понимаю вашего Президента. Извини меня, ставший мне дорогим, Аркадий Вадимович. Итак, я знаю лишённого депутатского иммунитета, преступника по решению суда, любителя несовершеннолетних девочек, политического деятеля Италии, руководителя партии «Вперёд, Италия!» господина Берлускони. И его друга, Президента России, Владимира Владимировича Путина. Как говорится, став другом однажды , он остался им навсегда.
Поистине, скажи кто твой друг … .
15
- Ты обрёл свой дом и тебе легко от этого и свободно. - Сказал Дворковец и было не понятно для чего он сказал это.
- Ты забываешь, что я обрёл родину под конец своей жизни, а вся большая часть её прошла в обмане, пусть в сладком, но в обмане. Сладость того моего существования не испортит никакая ложка дёгтя в бочке мёда. Это две мои половинки дарованные богом, прожитые мной одинаково счастливо как в православной России, так и в иудаизме в Земле Израильской. Но в православии я не знал своего народа и не был частью своего народа, но ведь страна Израиль или Земля Обетованная, обещанная народу богом, изначально была тем местом, куда евреи должны придти, уже будучи народом, так как народом они стали со времён исхода из Египта.
- Значит, в конечном итоге, ты меняешь отношение к Путину?
- Упаси бог! Менять отношение к другу педофила - нет оснований. И если меня спросят: кто сегодня враг или враги России, то, конечно, я их назову. Только я боюсь, что Россия сама их прекрасно знает. Они все на поверхности. Беда только в том, что Россия их не назовёт, она ждёт, что назовёт своих врагов Царь, её Царь, как всегда плут и обманщик. И назовёт не врагов России, а своих личных, персональных. И будет бороться с ними, персональными недругами, будет мочить их, преследуя даже в «сортирах». Похвально, что и говорить.
А я сейчас живу в том месте, где определил народу жить бог, в земле, текущей молоком и мёдом, в земле, расположенной между Средиземным морем и рекой Иордан и я счастлив, что не отстал от своего народа и всегда готов разделить с ним всякую скорбь и всякую победу. Я к народу присоединился, наконец, и я счастлив с ним. А Россия, моя Россия, только моей и остаётся, и я не изменю ей ни во мнении о ней, ни о её правителях – узурпаторах.
- Смотри ка как ты сыплешь тирадами - да и только. Слушать тебя - не наслушаешься. В твоих пламенных речах угадывается настроение того поколения, когда вся теория прохождения в легальную литературу приносилась из- за границы - Аксёнов, Солженицын. И вот - ты, мой дорогой друг, предстаёшь передо мной словно новый герой революции.
- Какой новый герой? Какой такой революции? Что вы такое говорите! Ах, Аркадий Вадимович, Аркадий Вадимович! - Слава обиделся и сделал вид, что не на шутку.
- Давай без обид и давай закончим это кухонное промывание косточек нашему лидеру, ему наверное сейчас икается.
- А тебя это беспокоит?
- Нисколько и пусть икается.
- Если он лидер, то пусть. Только лидер не может быть втиснут ни в какие, пусть даже самые разумные и логичные, рамки. Потому он и лидер, а не просто рядовой исполнитель идей и каких то событий. То есть от него ждут идей и от него ждут наступления событий. Если так называемый лидер молчит о своих идеях, значит у него попросту их нет. Если ожидаемые события от лидера не наступают, то ничего хорошего от такой пустоты нет и не будет. И этот лидер просто надсмотрщик - в одном случае или распределитель бюджета, который в подарочном новогоднем мешке.
- Ты опять за своё - длинно, кому то покажется скучным. - перебил его Дворковец.
- Это патриотам скучным не покажется. Да я и не книгу пишу, а с тобой упражняюсь, как отбить от тебя путинский патриотизм, скорее похожий на масонство из лжи и банального воровства и беззакония.
- Но мы евреи, Слава. Это то, что отделяет меня от народа, а тебя от иудаизма. - Дворковец почти вскричал, словно в негодовании. - А тебе иудаизм нужен в Израиле, как мне российский патриотизм в России. Неужели не понять?
- Э-э-э, мне не понять? Понять! Только ты должен сказать себе: Я люблю этот народ и эту страну. Россия, я твой сын, ты - мать моя, только от крайней плоти еврея Вадима плоть, веточка от развесистой берёзы едина в общей кроне белоствольного дерева. И все мы едины, народ - за меня, а я один за них всех. Только в этой всеобщей любви не заиграйся и не ищи врагов, что бы их обязательно уничтожать. Таких искателей в России всегда избыток.
Дворковец понимал, со степенным видом кивал значительно, редко ухмылялся в сторону и продолжал с интересом смотреть на Славу.
Если говорить о причинах войн, в которых поучаствовала Россия начиная с последнего десятилетия прошлого века, то их объяснение элементарно просто - всякая из случившихся войн объясняется элементарной простотой - как в элементарной драке. Когда двор против двора, улица против улицы. По тому же принципу велись баталии на спортивных площадках - кто кого. Животный инстинкт, ещё так крепко сидящий в гомо сапиенс, ещё не покидает человеческую биологию и физиологию и застилает человеческий разум. Вступив в такую драку местного локального значения, люди не сохраняют в памяти, а может и не хотят сохранять кто прав, а кто виноват и это становится уже исторически неизвестным и людям смутно помнится как всё это начиналось, из-за чего и кто первый пробил голову дальнему соседу, а кто сломал руку ближнему соседу. Но поколотив друг друга даже бывает самым жестоким образом, улицы и дворы расходятся восвояси, потому что драка для них - это не профессиональное не обязательное занятие и не жизненно необходимое, отдалённее, чем второе и даже чем десятое.
Война - это не соседская драка, но и она начинается с традиционного «наших бьют», только отличается от соседской драки тем, что войну легко начать и даже запутаться в ней и потом не найти ни ума, ни воли выйти из неё, как бы сторонам не хотелось этого.
Давайте глянем на наших воюющих. Молдова, Грузия, Осетия, Чечня, Ингушетия, Дагестан соседи с Россией и между собой. Если присовокупить к этому количеству воевавших с Россией стран и Ирак, то Россия предстаёт страной не только любительницей повоевать, но так же и злобной в своей памяти мочить даже в туалетах боевиков для достижения своих собственных далеко не праведных целей.
Ни для кого наши политики и демократы не секрет, в том числе нашим демократам в России, что войну и сам процесс демократизации, в котором успешно варится наше государство, совместить невозможно. Мы знаем, что война - всегда экстремальная ситуация требует адекватных действий. И мы знаем. и мы видим, что война ведётся внутри России. Только нужна ли нам ещё другая война, в которую Путин и вся демократическая Россия готова вступить, окунувшись в Сирию? А ведь готова была вступить Россия в войну! Послав корабли к берегам Сирии. Буд то не знали наши адмиралы, что встретив такие же корабли, если не лучше и не более оснащённые, что у тех самых берегов постоят за себя американские корабли. И глазом не моргнули и завизжали от радости как продавили ситуацию - враг был способен оценить невменяемость русского оружия.
Для России, где демократия находится лишь в стадии становления, война вообще губительна. А это значит, что лидеры демократических государств не смогут сохранить за собой посты и своё влияние.
Казалось бы! Но к современной, то есть к путинской России это не относится. И война в России продолжается , и все привыкли к ней, и все призывают кого то в пустом небе России самые сложные битвы выигрывать за столом переговоров. Но, при этом, самым сложным битвам оставляют много места и поэтому эти самые сложные битвы решаются на полях сражений.
Какая война? Где вы видите войну? - спросите вы. Да посмотрите вы, всё - таки, на Кавказ. - Разве не видите? А если не видите, то вы привыкли к войне и война уже рядом, совсем рядом, даже ближе чем к вашему дому, она в головах у каждого. А это среда обитания для неё.
То есть Россия в войне живёт как в своих сказочных молочных реках и кисельных берегах.
А я вышел на дождь, что бы покинуть компанию пьяных неадекватных людей, и подумал, что я недостаточно плохо отношусь к власти. Наверное, потому, что я возвратился в старую свою жизнь, куда всем этим людям не было ходу. А я с лёгкостью снова очутился там.
Эти затраханные своим криминально- политическим божеством могли молчать днём и ночью, как прикажут, или орать в безумстве своих встречь с его блеклой тенью, как попросят. И они старались, и не могли перестараться - столько было в них бессознательного старания. И никто не мог победить. Но все они, в конце концов, к концу своих стараний подавленно презирали себя, буд то собственными глазами увидели эту эпидемию лжи в этом бледном запуганном победами мире, парализованно взиравшим на бушевавшую эпидемию в стране.
- Вы воспитали наследственный ген лжи в гражданах! - кричал Вячеслав Хаскильевич Розенбаум какому то журналисту небольшого росточка, так желающего показаться присутствующим Владимиром Ильичём и так похожего на Владимира Соловьёва.
Сегодня за прошедшее десятилетие всем становится ясно, что наступило время маленьких сказочных существ, живущих в подземельях Кремля или Альпийских гор в образах чёрной курицы, к примеру, или гномов, эльфов, фей, гоблинов, своей особой жизнью, которая не только воплощение человека играть определённую роль в спектакле жизни, но и воплощение гнусных качеств и характеристик.
- Вы открыли и воспитали наследственный ген лжи в гражданах России! - не отпускал свою тему редактор «Молодого коммуниста» из Сибири. И таскал за шиворот как половую тряпку по лужам после тёплого дождя, отключившегося после выпитого ещё не старого в дорогом костюме представительного, но не сейчас человека. Человек превращался в свинью и все веселились, глядя на эту трансформацию.
И тут я понял, что это я сам заманил себя в эту не хитрую ловушку, когда пришёл сюда, как на встречу с давним временем и давними друзьями. Оказалась, что ни друзей, ни того времени уже не существует. А я нахожусь молодым и здоровым идиотом в мире объективной реальности, не зависящем от собственного сознания. И вокруг меня такие же кретины как этот ростом с Президента, кандидат экономических наук, мастер сцены, а на сцене ограниченный любитель изображать Владимира Ильича Ленина.
Если нет моего мира и нет моего времени в этом мире, то мир умирает или уже умер. Но беспамятство не наступило - значит мир жив. А в беспамятстве я помню, что существуют идеологические истины обязательные для всех в определённое время и в определённом месте. Или не существуют эти идеологические истины. То в любом случае - мир жив. Пустота вместо истины в этом случае становится истиной.
И тогда свободный от идеологий и от истин кандидат наук может таскать кого угодно за шиворот в весенних лужах. Значит мир не умирает, он становится иным.
Нет, - думаю я в нерешительности, - мир, всё – таки, умирает.
А с другой стороны, если он не умирает, а возрождается даже в бредовых истинах власти, то на кой хрен он мне нужен этот перевёрнутый наизнанку мир.
Судьба человека меряется от конца полученной жизни, но не от её начала, например в роддоме № 1 недалеко от улицы Смирнова через овраг, рядом с районным сельским комитетом партии по улице Куконковых.
Помниться, город Иваново был знаменит всегда своей текстильной промышленностью и званием «город невест», взявшимся ниоткуда. Город был пыльный, тихий, со стуком трамвайных колёс, разносящим по городу однообразие, застой и опустошённость среди жителей, понаехавших сюда в поисках лучшей доли с Поволжья, Заволжья, Украины, с культурной столицы и её окраин. Все нашли здесь приют, в том числе и фронтовики, распространившие среди обывателей эпидемию пьянства и преступности.
В городской пыли и в тишине залитых летним солнцем улиц замирал соцгородок и сад «живых и мёртвых» с его могучими липами возле могильных холмиков, а из пришедшей в запустение церкви Успения, точнее из пристроя для монахов, из тесных келий выходили новые жильцы, рабочие меланжевого комбината и среди них мальчик Костя чуть старше садового возраста. Костя на верёвочке выводил с собой козу и козлёнка пощипать травки на могилах. Иногда обоих сразу, но чаще по одному и играл с ними как с собаками или кошками играют дети.
Эту кладбищенскую идиллию наблюдали из окошка детского сада детки соцгородка. Костя был их кумиром и имя мальчика было невероятно популярным среди детей, как и много значений, ставших значительными и трудно достижимыми.
Так как лучше измерять жизнь - от конца или от начала? Никто точно не скажет, а скажут, то все по-разному. Но как я устал и от усталости хочу спать. И я ложусь в постель, что бы уснуть. Господи, Боже ты мой, я хочу спать, помоги уснуть! А сон не идёт.
- Ты не спишь?
- Не сплю. - Но чей это голос? - Я не могу заснуть, когда мне мешают.
- Странно. Не спишь?
- Врёшь ты всё, засранец, вот и не сплю. Иди отсюда в жопу, а я буду спать. Ты мешаешь, уходи. Я узнал тебя.
- Узнал? Так кто же я?
Я приподнялся в постели и налил себе полстакана водки, процедил сквозь зубы как кит сквозь китовый ус океанскую волну, обогащённую планктоном и уже ясно увидел прозрачный контур шевелящийся в солнечных бликах в океанских волнах, похожий на медузу, бесформенную и неживую, гонимую перекатами волн куда то. Но уже сон ввергал меня в пустоту.
Но и пустота заполняется. Детский сад вышел на прогулку перед своими окнами к весеннему солнцу и радостному дню и каждый громкоголос и счастлив в себе и дружен с каждым и хочет принести другу неосознанное превосходство, которое в этом возрасте и при этих обстоятельствах и называется счастьем.
- Скажи начальник .
Каждый знает эту игру и охотно соглашается в неё играть - все будут рады, знает каждый . Смеются дети.
- Скажи начальник. –спрашивает один другого.
- Начальник .
- Твой отец начальник!
И снова общий смех и общая радость. Хотя отец никакой не начальник, а просто солдат и сейчас на фронте. Это дети так вспоминают своих отцов. Мой отец начальник - как это поднимает меня и всю мою семью в глазах окружающих - нянечек, поваров, Анны Ивановны, детишек, что рядом всегда, с кем едят за столом, спят рядом, гуляют рядом. Живут рядом. И в этом радость, и только в этом мечта.
«Наш народ, как дети, которые за азбуку не примуться, пока приневолены не будут, которым сперва досадно кажется, а как выучатся, то благодарят, - что ясно из всех нынешних дел: не всё ли невольно сделано? и уже благодарение слышится за многое, от чего и плод произошёл. Не приняв горького, не видать и сладкого …».
Довольно ясно излагались предшественники настоящей власти, не так ли?
А если будучи не приневолены к «азбуке», «нашему народу, как детям» предложат какой нибудь «правовой нигилизм» в праве, а то и вовсе «аморальный интернационал» в политике. Думайте и восхищайтесь над предложенным и не говорите, что власть не умна. И найдутся не вскорости, а тут же и в миг, кто возьмётся объяснять, что такое «аморальный интернационал», или «аморальный консерватизм», а про «правовой нигилизм» и не упомнят сами, что был такой у нашего прохиндея Никонова, у нашего же Соловьёва и у нашего же двуединого Медведева. Но и где он, а многие точно забыли и не только не припомнят, но и не признаются в этом «правовом нигилизме» - нет, с этим их никто не знакомил. И мы сделаем вид, что поверили - Не было такого, что бы эту бестолковую мысль нам кто то вколачивал осторожно в головы или втирали через доверчивые уши. Но уже забыли этот позор. Да и было ли это позорно? Нисколько! То же произойдёт и с «аморальным интернационалом». Все вместе и забудем.
Аркадий Вадимович полюбил гулять по ночному городу. В эту пору город отпускал от себя тепло и оно пахло узнаваемо в прохладной ночи. Весна прошла с холодными ночами, а к середине лета всё превратилось в пекло и ночь не давала отдохновения. И эта ночь была знойная и светлая своим небом - она так начиналась. Но уже к полуночи появились низкие грозовые облака и застлали собой быстро всё небо и ночь превратилась в сплошной сумрак с мёртвой тишиной. Со всех сторон подкрались грозовые облака, быстрые, но безмолвные - словно солдаты в окопной грязи бросились в последний бой в отчаянии, без ожесточённого крика, смиренно идя на смерть. Но вдруг стал различим далёкий ворчливый гром, словно звук пролетевшего самолёта высоко в небе и далеко в стороне. Неожиданно стали вспыхивать ярким светом молнии, словно в ночной город вошёл ужас становления
земли и вот –вот воздух будет напитан серой. И при каждой вспышке молнии высвечивалась площадь, брусчатка, красная кирпичная стена, грани Мавзолея, ёлки, своими вершинками напоминающие маленькие крестики. Не успел свет молнии сомкнуться в темноту, как новая молния высветила ширь реки и по обе её стороны
две набережные - Софийская и Кремлёвская и обе безлюдны в ночи под тяжестью двух мостов - Москворецкого и Большого Каменного.
Это не значит, что став его верным другом однажды, он остался им навсегда. -
фраза эта, где то услышанная недавно, постоянно вертелась в голове, наверное, потому, что Аркадий Вадимович сейчас осознавал измену, которая постигла его в мыслях.
И он пошёл по скользкой брусчатке по пустынной площади. Кругом никого. Ни друзей, ни врагов. Ни друзей … . Кем бы можно дорожить и за кого можно бы поболеть в беде и быть обеспокоенным его судьбой. Нет человека, как Жванецкий имеет Романа Карцева, который может запросто спросить его : как твоё здоровье? Как поживаешь? Или как твои дела? А получив ответ ободрить давнего товарища: Смотри, держись, не сдавайся напастям. Я люблю тебя, мой друг, обнимаю и целую и помню о тебе всегда. А если попросит помощи, то не откажет.
Нет у Аркадия Вадимовича таких людей. Среди партийцев? - какие они друзья, если едут на инаугурацию по пустой Москве и ни одного человека их не приветствуют и они никого не приветствуют - людей просто нет, их не хотят видеть «высокопоставленные», а сами то они обрыдли, кажется, всему белому свету и в Большом Кремлёвском Дворце инаугурируют в окружении развращённой властью публики. Но и они по отношению друг к другу не могут сердечно и заинтересованно поинтересоваться: Как живёшь? Как здоровье? Как жена? Как дети?
Не могут! У них семейный развод какой то не человеческий, не по-русски - жена не публичная. Не по-русски! Не по-христиански! Потому что жена не публичная. Жена всегда должна быть публичной, какая бы не была - эту традицию последних времён властитель проигнорировал. И его проезд на коронацию должен происходить при скоплении радостного и счастливого народа, а не мышью спасаться к сытым - пресытым котам, готовым промурлыкать тебе сладкие успокоительные речи.
- Как здоровье? Чем помочь, благоверная? - не выговорят. Только одно с вымученной улыбкой на глупом лице: Мы приняли решение совместно, обоюдно, мы разводимся. Вроде как, восхищайтесь нашим разводом.
И заговорили. Как раз о том, на что расчитывали: О Кабаевой, значит об изменах, значит о настоящем русском мужике Путине. Им так видится развод после разговоров о странной жизни жены. Или это простое и глупое, мальчишеское подражание Петру Алексеевичу?
Но Аркадий Вадимович видит, что не друг он, Владимир Владимирович, ей, Людмиле Александровне. Бывшая жена - и всё. Но не друг. Так кто в друзьях? Говорит , что Дмитрий Анатольевич, Президент на подхвате. Это друг? Пусть думает и объявляет друзьями кого захочет. Не друзей не приближал. Так почему в друзьях был позор России Сердюков? Или Шувалов? Потому что сам позор России!
Об этих троих говорить и думать запрещено самому себе. А там, за стеной есть ещё Администрация Президента, а там, на Красной Пресне целый Кабинет Министров. И все друзья или товарищи. И все дельные, умные, способные на многое - если их не трогать. А тронешь, так как минимум сажать надо, ан нет, надо что бы суд во всём хо-ро-шень-ко разобрался, по закону. А как это по закону знает только он один.
Трудно представить, но представьте. Кремлёвская набережная. Кремлёвская стена вдоль набережной. На стене среди её зубцов иногда показывается солдат, постовой на стене, если это пост, а если нет поста на стене, то солдат этот вроде дозорного
за передвижением татарской конницы, подступившей к Москве, или за действиями поляков, донских казаков и отечественных толп грабителей во времена Смуты.
Но в том то и дело, что на стене нет дозорного и что под стенами Кремля творится, можно только догадываться. А творится всякое со времён Московского Фестиваля 1957 года.
Так вот дозорный на стене не видел, поскольку его там не было.
Как Аркадий Вадимович в полночь спускался к Москворецкому мосту.
Как ещё с Манежной площади, потом поднимаясь по Кремлёвскому проезду за Аркадием Вадимовичем кралась иномарка чёрного цвета.
Как эта чёрная иномарка от Ильинки, или от Лобного места газанула почти с места и под визг всего существа японской или немецкой машины - неважно, полетела искать неминуемой встречи с тем, на кого был указан перст судьбы.
Иномарка была ещё далеко позади. Аркадий Вадимович задумчиво размышлял.
Нет политической воли. А откуда ей взяться, если страну застило ложью, воровством, чванством власти, непрофессионализмом. И всего этого в чудовищных масштабах. И нет политической воли бороться с этим. Всё это означает, что изменение политической ситуации, только это, реально освободит место, простор или как то по другому, если хотите, назвать смену политического руководства, то вот тогда и может появиться та «политическая воля» борьбы с коррупцией, о которой бредят все, но только не они, политические наши руководители. Только тогда.
Вот тогда это означает раскрепощённую в соответствии с законом работу прокуратуры, МВД, судов, ФСБ, Государственной Думы и найдутся люди способные для этой работы. Но этой позорной власти в России быть не должно.
Что то отвлекло от размышлений. Аркадий Вадимович шёл уже по мосту. Заслышав рёв автомобильного мотора он повернулся и увидел совсем рядом ревущую машину и в голове пронеслась вихрем мысль о сообщении телевидения о непризнании Россией решений Страсбургского суда, если они не будут основаны на Конституции Российской Федерации. И ещё он успел уловить запах бензина. И больше ничего. Эта были последние его мысли.
Свидетелей этому не было по обе стороны моста, ни на набережных реки.
Труп обнаружили среди ночи, когда подгулявшие в «Балчуге» разъезжались по своим норам до следующего празднества завтра или точнее сегодня, но не так рано. Эти как раз и не дрогнули сердцем. Хорошо на мост въехала поливальная машина. Водитель быстро вызвал полицию по мобильнику и полиция примчалась,
а как не примчаться, когда чуть ли не под стенами Кремля на растоянии 200 -300 метров валяется хорошо одетый и ухоженный труп человека.
- Наступление острой сердечной недостаточности исключается. - сказал старший из полицейских. - Надо бы отвезти в морг сейчас же.
- Надо бы смерть зафиксировать сначала. - не смело возразил молодой.
- Вот и пиши протокол. Да карманы посмотри, личность нужно установить, то есть паспорт нужен в первую очередь, а уж потом всё остальное. Ушибы, переломы, иные травмы, алкогольный запах и прочее.
- Мне всё равно. - пожал плечами молодой, закурил сигарету и полез по карманам погибшего явно в ДТП. - Запах? Да, угадывается крепкий запах коньяка.
Но тут где то невдалеке, не дальше Василия Блаженного, завизжала, заулькала, завыла синеглазо - красноглазая сирена. Кто то ещё спешил на происшествие. .
Кроме этого сигнального звука, спешащего так, что бы не опоздать на случившееся на Москворецком мосту, ничего не звучало и было тихо и даже выглядело пристойно до самых бастионных стен Кремля и, напротив, Софийская набережная очерчивала огнями границу света от Замоскворечья, над которым надвинулась тревожащая душу тьма. И всё это пространство было пропитано ночной тишиной. Стихли сигнальные звуки. И уже никто никуда не спешил.
Молодой полицейский задумчиво смотрел на труп и словно в задумчивости сказал:
- Душа то христианская, всё таки не умрёт, если с богом была дружна. Воскреснет в своё время. -
Старший откашлялся от табачного дыма сигареты, оглушительно схаркнул на мокрый асфальт и заметил, не обращая внимания на тихо подкатившую иномарку:
- Жизнь кончилась вместе с душой. Душа не воскреснет, она не воскресает - это закон.
Трое вышли из иномарки, это был «Мерседес», оставив водителя за рулём. Конечно, это были люди с Лубянки, отличимые от всех и от всего люди, опрятные, аккуратно подстриженные и чисто выбритые, пахнущие дорогим коньяком со времён середины прошлого века. Им интересно быть сотрудниками своей «конторы», как они называли промеж себя свою организацию, и распространили свою кликуху на окрестные ведомства, нисколько не заботясь о впечатлениях, тянущихся за этими серыми мышами - ещё раньше, чем прилип к ним коньячный запах - так это с начала прошлого века.
Трое вышли из иномарки. Как трое вышли из леса, не блуждая в лесу, а сознательно проживая в нём годы, прячась в тени деревьев от солнечных лучей и в дуплах дубов, от проливных дождей.
- Не буду с тобой шутить, - сказал старший из «конторы», обращаясь к старшему из полиции, - нельзя силы тратить попусту. Поэтому просто скажем, человека этого, который несомненно труп, мы забираем от вас без лишних слов, без актов приёма- передачи и другого какого - либо словоблудия. Одним словом, без объяснений. Ясно, коллеги?
- Чего тут не ясного. - ответил старший из полиции.
- А труповозку вызвали?
- Вызвали.
Полицейским, как всегда в подобных случаях, дали понять, что этот труп не их дело и о нём должно им забыть.
А между тем, в дали от Москвы в периферийных районах России и в близких к Москве городах в умах людей взвешивалась тревога и носилось по умам что то тревожное. Оттуда все смотрели на Москву, а Москва показывала себя в той роли, которую столица играла. Устоявшиеся фигуры власти устояли и даже не покачнулись, а толпа застыла в нерешительности и не знала что ей делать, когда власть не призналась, просто намекнула, что ей стало известно о своих просчётах и будет их исправлять цивилизованным путём, но не уступками, доносившимися с площадей и улиц.
Люди снова, как бывало, засели по кухням, вздыхать и скрипеть зубами, вместо сказок о реформах хотят не сказочных реформ, а чего то другого. А , между прочим, что это такое, помилование Президентом Ходарковского, дождавшись от олигарха прошения о помиловании и почему Президент не миловал его без прошения. Наверное тому было в темнице очень комфортно - так думал Президент что ли? Но Ходарковский умеет себя подать не слабее Президента. Говорят, как только его разбудили ночью на нарах, он не помчался в Кремль благодарить Президента за помилование, то есть за предоставление ему свободы. Глазом не могли моргнуть наблюдатели за происходящим, а он уже в Германии благодарит Геншера за проявленные им и Германией участие в его судьбе. А Россия в спешном порядке снабдила Ходорковского паспортом и выездными документами. Наверное считает этот шаг своеобразной высылкой из страны в надежде, что Ходорковский больше не возвратится .
Непознанная эта страна Россия до сих пор. И потому неведомая многим и в не последнюю очередь неведома и непознана она нами, из числа русских людей, и в не последнюю очередь из числа властвующих. Не ведают что творят, ей богу. А расчёт то был один - всё это должно выглядеть как выдворение из страны, о чём говорит спешная выдача паспорта. А вообще то действия бывшего директора ФСБ понять трудно. А наверное так хотелось оригинальности своих действий и ожидал от олигарха иных действий: вот явится под стены Кремля и попросит как рядовой гражданин приёма, что бы попрощаться и поблагодарить за помилование. Только не расчитал Президент, что найдутся люди в России, которые отважатся пренебречь свиданием с ним и словами благодарности за предоставленную свободу в его адрес. Этих слов Президент как ни ждал - не получил. Но ведь опять слукавит, если спросить: а Вы господин Президент ждали от олигарха слов благодарности?
Подошло Рождество Христово. «Христос воскресе из мёртвых, смертью смерть поправ …». - поёт хор. «Христос воскресе!» - провозглашает священник и православные в ответ ему: «Воистину воскрес!» Начинаются троекратные целования.
И в этой толпе русских людей с очевидной долей фантазии видятся Толстой, Чехов и другие русские классики и здесь, среди них, весь православный народ.
И здесь же, только в стенах Храма, стоят подсвечниками об руку с жёнами тоже православные, как они себя называют, но среди них нет ни одного имени, которое было бы дорого этой толпе.
Подошла Пасха.
Телевидение каждый год показывает сцены пасхальных служб и крестных ходов в Москве. Всё в этих передачах выглядит весьма пристойно и так бы и выглядело и в отсутствии большого количества милиции (полиции) - она здесь ни к месту. Но кому то надо, потому что у кого то страх перед толпой.
Пасха становится всё более народным праздником, всеобъемлющим, значительным и празднуется хоть и в прежнем пьянстве зачастую, но заметно, что излюбленное их хобби, пьянство, конечно - занятие других дней и имеет другие причины.
Но нет единства. Написав это - нет единства, я не уверен какого единства не видит власть, политического, религиозного, а может классового. И какого единства власти недостаёт. Может простого человеческого, а сама то власть недодумается, что всё просто, проще простого. Начало наступления простого человеческого единства я видел в своём, можно сказать, детстве. Тогда холодной весной, не пятьдесят третьего ли года, когда снег ещё не сошёл и не растаял, а толпы людей города Иваново праздновали Пасху в единственной в городе церкви, а люди ломились на службу и в церковь - нельзя было войти и толпы людей заполонили всю округу, несли и несли святить куличи и яйца, только где взяли такое в непростую годину? Только непонятно где всё это взялось у людей в таком количестве в далеко не сытом годе. А церковь была освещена электрическим узором из крашеных электрических лампочек буквами ХВ - Христос Воскрес. И во всём тёмном городе было светло и радостно.
Прошло полвека и наступал новый год. И вскорости ждали наступления Рождества Христова. Но в канун нового года вслед за взрывом в автобусе на остановке в Волгограде раздался ещё один - на железнодорожном вокзале, где погибли полтора десятка граждан. И это особо никого не удивило. Как на войне, убитые никого не удивляют. Больше того, особо не удивляют сами случаи, сами факты террористических актов. И всё в том же Волгограде, имя которому только Сталинград - город - герой и не иначе, взрывается троллейбус - и ещё до двух десятков жертв прибавилось в народе. А нам кто то говорил, не власть ли, что будут преследовать террористов хоть в туалете и уничтожать. Но уничтожается, в не меньших количествах народ. И такого безоружные граждане не заслужили.
Привычно? Оказывается к незабытым, но кажется отдалённым жертвам Волгодонска, Буйнакска люди относятся как к взрыву бытового газа в квартире алкоголика и ушли из памяти трагедии в Москве и совсем не возвращаются в памяти события в Рязани. Да, это становится привычным.
- Какими же критериями прикажете сегодня мерить убийства? - спросил меня Александр Хаскильевич Розенбаум при первой же встрече в Москве, как только он появился из спокойного Израиля на новогодние каникулы к своей жене в Иваново.
Он ещё не знал о смерти своего друга - не друга , но во всяком случае приятного для него человека.
- История за всех спросит, - уверенно сказал Розенбаум не подозревая ни о чём то плохом, ни о хорошем в отношении Дворковеца. - Люди спросят обе стороны: что же вы делаете на белом свете, если не богохульствуете друг над другом. -
Он имел ввиду последние террористические акты в Волгограде. - Какая история? Какие люди? Обе стороны в человечестве слабоумны и не любопытны. А вся их история - это ликующие лживые сообщения газет и телевидения о победах. Но у обеих сторон нет победы и нет победителей, а значит нет и истории. Потом назовут это время белым листом бумаги, только нечем эту пустоту будет замарывать. Но история спросит за всех.
- Куда же делись победители и побеждённые? Ведь не без следа же канули?
- Именно без следа! Растворились и исчезли. В перегной, в прах ушли. И река времени унесла тот перегной в мировой океан и теперь не разобрать где тот прах и он стал общим прахом земли и её истории. И из этой общей истории уже будет не под силу выделить участников этой пирровой победы - вот и придумали люди историю - нелогичных, кое как связанных между собой мифов золотой цепью лжи.
А давние сроки или давностные сроки поглотили собой все несуразицы, предательства, ошибки, если они были, конечно. Это я об ошибках, в которых сомневаюсь. Но предательства - в полной мере.
- Правильно! Степени предательства в России можно позавидовать хоть кому. И подвиги российских предателей кого угодно изумят, потому что из предательств есть история не подвигов, а злодеяний.
- Видишь,надеюсь мы с тобой не как однояйцевые петухи, не раздерёмся. - сказал Розенбаум, вытягивая из рукава бутылку «Белой лошади».
- Верно, не раздерёмся. Мы будем уважать друг друга всегда в любых условиях.
16
Воспоминания отчасти похожи на собственные похороны, правда, после похорон кого то из родственников, или друзей, или просто уважаемых людей вегетативная нервная система всё-таки успокаивается. Но если воспоминания приходят словно неотвязный сон и ты проживаешь этот сон вживую ещё раз, то твоему успокоению не будет найдено оснований сказать: слава богу, это лишь сон меня будоражит и вгоняет в холодный пот. А в жизни то всё спокойно, Карибский кризис хоть и пронёсся ураганом, но не задел людей и не пролил крови ни капли. И ты спокоен как и прежде. И продолжаешь жить на белом свете, как у Христа за пазухой.
Никита Сергеевич перед ХХ11 съездом Коммунистической партии Советского Союза вышел из первого подъезда первого корпуса Кремля на Ивановскую площадь в сопровождении архитекторов и строителей Дворца съездов. Была сухая солнечная осень, солнце не слепило, но радовало жёлтыми тёплыми лучами. В Кремле кучковались люди, рассматривали достопримечательности под присмотром экскурсоводов.
Никита Сергеевич направился прямо к ним, где экскурсий собралось особенно много - возле царь- пушки и царь-колокола под колокольней Ивана- великого, которые и разделяли между собой Ивановскую площадь и Соборную.
Он мог бы направится прямо ко Дворцу съездов, но захотел пройти сквозь толпу людей на Соборной площади в окружении своего начальника личной охраны полковника Литовченко, сопровождавших его архитекторов и строителей и Председателя КГБ Шелепина. Он видел, что их приближение заметили, движение людей остановилось, люди замерли, казалось, весь Кремль притих. Только было слышно воркование голубей под ногами людей. И ему понравилась реакция толпы на его появление среди них: сначала они вглядывались в его приближение сквозь слепящий солнечный свет, а когда убедились, что не обманываются и видят перед собой именно его, пузатенького толстячка, пастуха из села Калиновка, слесаря шахты Рутченковского шахтоуправления на Донбассе, добравшегося до самых высот власти и грозившего американскому империализму туфлёй на весь мир, то расступились и не сговариваясь заоплодировали, улыбаясь. Этим и нарушили умиротверённую тишину Кремля, заглушив голубиное воркование на площади. И ему захотелось пообщаться с этими людьми, и он угадал среди этих людей иностранцев, а среди иностранцев чернокожих - может американцев, может кубинцев, а может африканцев.
Негр для нас, советских людей, был символом империалистического угнетения, и мы умозрительно сочуствовали им и были солидарны в их борьбе за свои права, хотя и представления не имели об их реальных правах и реальном положении. Эта раса вызывала у нас всё, что угодно, только не простые человеческие чувства вроде как бы любопытство их жизнью в Америке. Позже, когда Советский Союз создал себе проблему из диссидентства и настроений близких к диссидентству, то распространилось мнение у части советского общества, что расовой проблемы в Соединённых Штатах вообще не существует и в этой не известной советским людям стране уже давно царит расовая гармония.
И одновременно с диссидентством в нашем обществе возникает восхищение американскими спортсменами и музыкантами, а мы были уверены, что этим восхищением мы застрахованы от расистских чувств.
Фестиваль молодёжи и студентов в Москве показал нам, что чернокожие вовсе не нуждаются в снисходительности к ним и в отношениях с негром, например, резкий тон немыслим. В дни Фестиваля милая москвичка, студентка МГУ, и афроамериканец из Соединённых Штатов, гуляя по Кремлю, каким то образом захотели залезть под свод царь-колокола и некоторое время там провести. И умудрились, залезли. И провели там достаточное количество времени, что бы о них забыли. А они забыли о всех и в том числе где они находятся и пробыли там, под сводом колокола до самой ночи. Каково же было удивление охраны Кремля, когда ночью парочка была обнаружена! А ведь этот неблаговидный поступок был не замечен никем.
Так вот. Ханжеская любезность в отношении чёрнокожих приводит к недомолвкам. Тогда все знают, что факт или факты неприемлемы в жизни общества, и они опасны, они наказуемы, но об этом предпочитают не распространяться. Это, конечно, имеет расистскую подкладку и эта подкладка кого хочешь оскорбит. Но самое страшное, все подобные отношения перевернуться и оскорбят уже вас, что уже происходит в России. Расизм уже у нас и мы не находим его в США, Англии, Германии, Швеции. И оправдывая себя, говорим: это бытовой расизм, не всеобщий - он не опасен. Он не социален. Поэтому.
Никита Сергеевич ступил в толпу вслед за Литовченко и Шелепиным, а толпа разразилась здравицей в честь всех, кто был рядом с ним. Им, идущим рядом, пришлось так же раскланиваться как и ведущему за собой принимать объект . И все они, принятые толпой за важных людей из правительства, вынуждены были принять на себя эту роль. И по примеру Никиты Сергеевича никто не проронил ни слова, только кланялись и глупо улыбались народной любви, чувствуя за собой какой то подвох.
Так во всём. Пока мы далеко не отошли от бытового расизма в Советском Союзе да и в новой России, скажем, что в сознании советского человека рядом с другими стереотипами чужого нам человека, афроамериканец не может быть ни злым, ни хитрым, ни умным, ни глупым, ни коварным, никаким, кроме как лишь угнетённым.
А угнетённый, значит не умный, глупый и коварный. Вот такой парадокс в наших умах, который мы носим с собой как пыльный мешок - никому не нужный и почему то сберегаемый нами.
В январе 1959 года совершилась Кубинская революция.
В ответ на эту революцию Соединённые Штаты Америки организовали давление на Кубу присутствием возле её берегов десятков кораблей и авианосцев и вторглись на территорию острова в районе Плайя-Хирон морскими десантниками. Советский Союз организовал защиту Кубы своими ракетами и специалистами. Над миром нависла угроза мировой войны, когда американцы обнаружили на Кубе советские ракеты и были в решительности нанести бомбовые удары. Советский Союз заявил тогда об ответном ударе.
Я пишу этот роман вдали от этих событий и восхищаюсь руководителями тогдашних государств - Джоном Фицджеральдом Кеннеди и Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Они не стали примером для современных наших правителей. Современные надувают щёки и стараются казаться гениями политики и строителями нового миропорядка. И хлещут друг друга по щекам газетными статьями, телевизионными ШОУ с участниками своих адептов. Наш Президент в этом преуспел особенно, вернее, преуспели все его собранные команды своей трескотнёй на всех телевизионных программах. У меня двадцать программ ТВ и ни на одной я не услышал критики Президента Владимира Владимировича Путина. Он был так хорош и безгрешен у В.Соловьёва, у А.Толстого, у А. Мамонтова! Но технология преподнесения так похожа на шабаш ведьм, целующих в экстазе бледное лицо Путина, и рядом ни одного оппонента, кому можно было бы с удовольствием разбить лицо.
Что делается на обратной стороне глобуса, когда обсуждается рейтинг Барака Обамы нам никто не скажет. Да и обсуждается ли такое там?
А я подумал и додумался до такого: Если у Обамы рейтинг мал в процентных величинах, то он всё равно выше рейтинга Путина. В чём бы его не измеряли и кто бы его не измерял. А сейчас последуем за своей задачей - вспомнить хрущёвские времена.
20 ноября 1962 года СССР вывез с острова Куба свои ракеты, а 21 ноября 1962 года американцами была снята блокада Кубы. Так умели договариваться руководители двух великих держав - уважали друг друга. Но что несёт Путин в отношении Обамы! И кто его будет уважать в Европе? И тут же спохватился, говорит, что Обама достойный человек, а вот окружение - швах. Лицемер!
И в январе 1963 года ООН получило заверение от СССР и от США что кубинский кризис миновал. И мир успокоился.
Процессия, уже окружённая толпой со всего Кремля, подошла к Дворцу съездов. При входе было не прибрано, словно не ожидали Никиту Сергеевича. Рабочие вскрывали гвоздодёрами плоский деревянный ящик.
Никита Сергеевич с недовольным лицом остановился перед ними, спросил: Что у вас тут?
- Герб Советского Союза, Никита Сергеевич. Вот сейчас поднимем, да смонтируем к месту. На этом и закончим.
- Конец - делу венец. Хорошо. Только вы закончите, а мы начнём и продолжим. А вы постарайтесь, молодцы. И приберите всё вокруг, что бы было всё без сучка и без задоринки - что бы люди видели наш порядок и красоту. А где ваше начальство?
- А вот тут же, при входе совещаются. Заходите, Никита Сергеевич. Слева они все разместились. - И Никита Сергеевич зашёл в стеклянные двери Дворца съездов, оставив за собой толпу уже безмолвных людей.
Герб поднимут и закрепят где надо. Территорию вокруг уберут. Ему нужно было посмотреть многотысячный зал с красными креслами с подлокотниками, где вмонтированы устройства для перевода трансляции
на иностранные языки. Здесь он решил обнародовать своё тайное намерение вынести тело Иосифа Виссарионовича из Мавзолея Владимира Ильича. Как это всё произойдёт? Он принял не простое решение и понимал это. Но это было что то другое, отличное от посиделок у вождя, такое же тревожное как сейчас в 61 –м, но уже без смертельной опасности. Хотя, что у них у всех на уме. Захотят что, то и сделают. Если сговорятся. А сговорится смогут только старики, молодым эти скачки не под силу, да и не по уму. Хотя здесь ума много не надо, лишь бы был сговор, уж я то помню и знаю как это делается. Помню весь 1953 год. Вот и таскаю за собой Шелепина, как прикрытие от предчувствия беды со стороны кого же? да со стороны всё той же компании - Лазарь, Никола да Георгий. Вот уж компания подобралась старая и проверенная. И нет на них управы без Иосифа и Лаврентия.
Возвращаясь из Дворца при выходе заметил Шелепина. Он ждал его. Увидел и подошёл близко. Литовченко отстранился на три шага, предоставив возможность Александру Николаевичу лично без свидетеля
общение с первым лицом в списке охраняемых.
- Вас ищет Аджубей, Никита Сергеевич.
- Что то случилось?
- Упаси бог! Вероятно по семейным делам. Может посоветоваться.
- Тогда пусть подождёт.
Александр Николаевич тут же по портативной рации передал дежурному по 9 Управлению КГБ : Объект на связь выйти в настоящий момент не может. Связь просит отложить.
Меня отвлекли «Новости». «Вячеслав Володин, первый заместитель главы администрации Президента России Путина Владимира Владимировича, на открывшемся сегодня в Сочи дискуссионном клубе «Валдай» заявил: «есть путин - есть Россия, нет Путина - нет России». А у меня без напряжения в мыслях занялось и не отступит : Неужели началось и он пошёл по стопам Леонида Ильича и скоро начнутся награждения самого себя. Вот мы и дожили до нового повторения пройденного. Да он, Вячеслав Володин, не один пылает преданностью к сомнительной власти. Есть в России такой фонд, Фонд развития гражданского общества во главе с Константином Костиным. Так вот этот глава Фонда развития гражданского общества усилил слова Вячеслава Володина, заявив: «Володин озвучил ключевой тезис, который наиболее чётко отражает сегодняшнее состояние страны и граждан, пока «есть Путин - есть Россия, нет Путина - нет России». Что это? Как не наша дурость, как не наша угодливость перед начальником, перед властью и проглядывается - перед неприятелем. Но ведь не признаемся себе. И будем по - прежнему бить себя в грудь, приговаривая: неужели, мы не русские!
А ведь услужливый дурак опаснее врага. Не это ли глумление над страной, над русскими людьми, если это не банальная глупость в стане
Президента России. Никакой провокации здесь нет, ни от кого. И не ищите, не найдёте. Это заброс удочки на живца - такое может быть, как версия. Притвориться дураком, себя не пожалеть и отдать в заложники и ждать награды и признания. А я подозреваю, что Володин завидует Путину в его рейтинговом болоте. Только и всего. А вот что зацепится за крючок - отторжение или восторг толпы? Пока никто не знает. Пока.
А в общем то и целом - просматривается страх Путина за себя, за свою власть. А мы попробуем не забывать и врагов наших. Не только наших «соратников» из «Единой России», но и Бжезинского не забыли. Так этот наш враг нам же и напоминает: Если ваша элита, состоящая из казнокрадов хранит 500 миллиардов долларов у нас, то есть в Соединённых Штатах, то не известно, чья это элита. А мы то уже заметили как правящая власть из элиты начала сдавать Новороссию.
В троём они направились в Большой кремлёвский дворец через Грановитую палату. В Георгиевском зале шла подготовка к торжественному приёму по случаю открытия ХХ!! Съезда партии. Никита Сергеевич был чем то утруждён и сам себе не мог объяснить своего по-давленного состояния. Может переездом в Москву из Киева в конце 1948 года, о чём часто сожалел и вспоминал свою жизнь на Украине, где не всегда, но часто захватывали его не переживаемые трудности, но всегда вдали от центра всех рождающихся бед, было спокойней и безопасней за свою жизнь и жизнь своей семьи. Но здесь, в Москве, казалось ему, что все ураганы жизни всегда нежданно возникают и обрушиваются вдогонку и невозможно их не воспринять. И часто они разметают людей по сторонам и часто топят в море крови.
Не далее как вчера поздним вечером зять принёс в дом какую то непонятную и угрожающую весть. Ему, как редактору «Известий», позвонили из «Нового мира» и предложили оценить литературное произведение некоего бывшего заключённого. Многие наши видные литераторы якобы уже в восхищении от написанного. Это Твардовский, Маршак, Паустовский, Кассиль и много других. И все они хотят ознакомить Никиту Сергеевича с этим произведением.
- Выступить просят в качестве цензора. Так что ли? - догадался Никита Сергеевич.
- Естественно.
- И ты вместе с ними?
- Я пока молчу .
- Отчего же?
- Я пока не знаком с этим произведением гениального зека .
- Кто такой этот зэк?
- Участник Великой Отечественной, офицер, кажется артиллерист, осуждён по 158 уже в конце войны, родом то ли с Краснодарского края, то ли со Ставрополья.
- Давай мы сделаем так, Алексей. Принеси мне эту писанину на пару дней. Но о том , что я читал написанное промолчи или наоборот, скажи. что, мол, у мня руки не доходят. И я поразмыслю над тем, что излагает наш мудрец. И ты не спеши в это дело влезать. Своё мнение выскажи только мне и никому больше. Никому. Не дай бог поделишься с кем нибудь из ЦК или Политбюро! Не надо! Кстати, они то знают об этом манускрипте, что гуляет по рукам что то не одобренное партией?
Никита Сергеевич помнил и не забывал многого, что было при вожде. А однажды понял из памятного, что не раз думал о смерти этого человека и желал ему смерти, но никогда не понимал её, как буд то не верил, что вождь действительно умрёт. Ведь когда нибудь должно произойти это. Только однажды впервые поверил себе - о реальных надеждах. И недоумение было в этом чувстве и надежде, и новый никогда не испытанный страх. - уже не за себя, а за него. И продолжал недоумевать: Чем должна быть для такого человека смерть? Как он будет умирать?
Вождь всматривался в Никиту Сергеевича и буд то говорил молча с укором и было понятно о чём он молчал. На каком то слове он закашлялся долгим мучительным кашлем. Лицо его побагровело, глаза вытаращились, пот выступил на лбу. Он задыхался и от яростных тщетных усилий ещё более давился, как неумеющие кашлять маленькие дети. В этом детском и старческом одновременно было смешное и страшное.
Вождь наконец отхаркнул, выплюнул, выругался по-грузински каким то непристойным ругательством и, вытирая пот и слёзы с лица, продолжал ещё более хриплым, но по-прежнему бесстрастным, ровным голосом, точно диктовал свой какой то страшный указ машинистке:
- Этим подтверждаю, что бы ты, Никита, известен был как мой пре …
Платок выпал из рук, он хотел наклониться, что бы поднять его, но Никита Сергеевич предупредил его намерение, бросился, поднял, подал.
И эта маленькая услуга вдруг напомнила ему то нежное и робкое, почти влюблённое, что он когда то чувствовал к вождю.
- Товарищ Сталин! - воскликнул Никита Сергеевич с таким выражением в лице и в голосе, что вождь посмотрел на него пристально и не отрывал своего взгляда, пока Никита Сергеевич в страхе не опустил свои глаза. А голос вождя оборвался. С отчаянием и судорожно вождь поднял одну руку, потом другую, точно хотел схватиться за голову и раздавить её в слабых ладонях и замер так., со странной, растерянной улыбкой искривлённых губ. А сам весь бледный и дрожащий, не знал что с ним случилось - только чувствовал, как росло и поднималось из груди, рвалось его сердце. И Никита Сергеевич готов был упасть к его ногам в любви и нежности.
И вождь неожиданно затих, продолжая дышать неровно с окаменелым лицом, с искривлёнными губами.
17
Убийства сами по себе давно перестали быть сенсацией в России. Но во времена Никиты Хрущёва кто вспомнит хоть об одном таком преступлении? Я говорю о политическом убийстве - не о бытовом, когда пьяный сосед убивает соседа.
Времена с 1953 по 1964 годы в моей памяти остались как времена
очень похожие в представлении на социализм. «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Какие там убийства
политических противников, никаких политических противников у Никититы Сергеевича не было. И даже личные его недоброжелатели молча мечтали вместе с ним жить при коммунизме. И мне казалось, что коммунизм Хрущёва уже начинался в те годы, где то в 1956, 1957 годах, когда хлеб на столах на предприятиях общественного питания был бесплатным, как соль или горчица.
Я возвращаюсь в то время, в оттепель. Я возвращаюсь в Иваново. В район Балашовка, по имени местного революционера -ленинца Балашова. И вижу эту короткую улицу в двадцать домов, ощущаю эту сиреневую сырость в палисадниках в поздний вечер, зелёные лопухи, пожухлые от пыли, влажная от ночной росы пыльная дорога и дымчато – красный сполох догорающего заката. Всё это от того времени.
И журчащая водяная струя из колодца и чёрный омут воды, страшит под обрывом. Возле которого упирается, что бы не сорваться, улица 3 – я Полянская.
Начало этого времени не со дня смерти Иосифа Виссарионовича, чуть позже, когда потеплело в несуществующем гражданском обществе.
1 марта возникло напряжение среди издателей газет, в которых вдруг прекратились публикации о врагах народа, о врачах – убийцах, о шпионах. Каждый из них недоумевал: Что происходит? Но все издатели самых крупных и популярных наших газет заметили отвсутствие звонков, вызовов на беседу, присутствие на партийных собраниях и других подобных мероприятиях не только самого Иосифа Виссарионовича, но и его ближайшего окружения Молотова, Кагановича, Хрущёва, Берии, Булганина, Маленкова. Все они собрались у самого Сталина на Ближней даче в Кунцево - он их пригласил перед праздником Женщин 8 марта
Они сели за стол 2 марта и здорово нажрались все. Особенно Никита Сергеевич. На другой день Иосиф Виссарионович позвонил ему и как только Никита Сергеевич поднёс трубку к уху, услышал необычно спокойный, даже ласковый и несколько смешливый голос вождя:
- Ну, Никита, как твоё здоровье?
- Уже всё в порядке, Иосиф Виссарионович. - Но понял, что у вождя
лёгкое настроение, влился ручьём в общее течение. - Поначалу. я, товарищ Сталин, измученный вчерашней выпивкой, пожалел свой организм, поскольку он вопиял во мне - требовал от меня пива, водочки и помыться в горячей ванне.
- Я вижу, Никита, ты ещё не остыл от вчерашнего гопака. Приезжай и посидим с друзьями в узком кругу.
Это был приказ.
Самый страшный сон, который недосмотрен, который прерван воспоминанием о страшном прошлом.
Все вчерашние уже сидели за столом и уже у всех были опущенные головы - все обсасывали куриные кости и плевали их под стол, - взяли пример с вождя, когда он в Георгиевском зале, отстранившись за длинным общим столом с Власиком, подавал кому то знак, не Лаврентию ли, что вождь тобой недоволен чем то. А ведь Власик был у Лаврентия на примете. Никита Сергеевич знал об этом.
Сталин поднял руку, приглашая Никиту Сергеевича сесть рядом на свободное место после Берии - тот уходил освежиться. Никита приблизился и сел. Оглядел присутствующих за столом и перевёл взгляд на сервировку.
- Что желаешь, Никита? Свою горилку? Позволь я налью тебе штрафную?
- Из ваших рук готов пить и яд, Иосиф Виссарионович. - и принял переполненный хрустальный фужер.
- Пей. Пей до дна. Это не яд. Это твоя горилка. Ха-ха-ха .
Тут взвился Лаврентий, уже изготовился что то сказать или выкрикнуть и сидел он уже не в конце стола, а перед уходом за облегчением не рядом с вождём, а где то посредине стола, где ему и попался на глаза Булганин:
- Говорят, люди носят бороду, если у них какой то дефект лица. У вас, наверное, тоже? Ха-ха-ха.
Николай Михайлович сделался грустным и скорбно опустив глаза с печалью в голосе ответил: Да. У меня грыжа.
Лаврентий оценил шутку: Ха-ха-ха.
Но тут от дальнего конца стола раздался тихий смех. Тихо и словно шёпотом. Смеялся вождь и Хрущёв. Все повернули головы туда и застыли
в изумлении. А Лаврентий продолжал беседовать с Булганиным, не поверив шутке.
- Не может быть! - с притворным ужасом воскликнул Лаврентий громко под общий хохот. - Где ты подцепил эту заразу, где ты взял её, такую нежную болезнь?
Булганин неожиданно ответил:
- Внизу, в буфете. Там ещё есть. Сходить?. - И хохот разразился с новой силой. Иосиф Виссарионович уткнулся в грудь Хрущёву и безудержно хохотал. Хрущёв отталкивал от себя вождя своим трепыхающим объёмом и удерживал Иосифа Виссарионовича в объятиях, как ребёнка родная мать. Берия и Булганин не могли достать друг друга через стол, но тянули друг к другу руки и, положив их на плечи, закатывались от беспричинного смеха.
- Пока не надо, п-пока н-не н-надо н-никуда х-ходить - выговаривал Лаврентий, обнимая Николая Михайловича за плечи.
Ха-ха-ха! В идиотах живёт пророческая сила. Ведь именно они декламируют и яростно жестикулируют на трибунах.
Нахохотавшись все приутихли в бессилии и в наступившем вечере 1 марта 1953 года разъехались.
Оставшись один после того как гости разъехались, Иосиф Виссарионович прошёлся по даче. Заглянул на кухню, что вызвало удивление Матрёны, его доброй надзирательницы - никогда вождь не обходил дачу. А если что было нужно, то вызывал по звонку. Матрёна всплеснула руками: да что ты, батюшка, Иосиф Виссарионович, разве меня нет, разве нельзя позвонить и всё будет исполнено! Матрёна пила чай и это успокоило вождя - на даче всё спокойно.
- Матрёна, вспомнил я твои жареные пироги ржаные с яйцом и зелёным луком и другие помню - с капустой и яблоками. Сделай ка к утру к завтраку да с молоком.
- Сделаю, сделаю, отчего не сделать, отец родной. Разбужу и накормлю. Как скажешь, как прикажешь, отец родной.
- А сейчас, Матрёна, принеси ка мне в кабинет бутылку «Хванчкары», кисть винограда, изюму, да хлеба «Бородинского».
- Иди родной, работай людям на радость и на пользу. А я сейчас соберу столик, что бы спокойно мог ты всласть покушать один - без этих нахлебников твоих.
Свет в кабинете загорелся вечером 1 марта близко к 20.00. и горел всю ночь на 2 марта. Ещё в 3 часа ночи Сталин сидел за столом и работал. В это время дачу обходила охрана и в замочную скважину убедилась, что свет в окне горел не зря. И больше никто не удосужился подсмотреть за вождём - боялись неприятностей.
К 11 часам вождь из кабинета не выходил. Позвонили Власику, тот примчался вскорости. И тогда, опять же в замочную скважину, рассмотрели Иосифа Виссарионовича, лежащим на полу возле дивана. Дверь открыли и с предосторожностями подняли вождя и перенесли на диван. И тут же обзвонили их, кто был у вождя в подручных - Маленкову, Булганину, Хрущёву и Молотову. Забыли про Берию - боялись ответственности за недогляд.
Никита Сергеевич ошеломлённый неожиданностью возвратился домой и усталый попытался уснуть в кровати и сбросить с себя весь кошмар дня. Но отдых не состоялся, позвонил Маленков и пригласил в компанию: Члены президиума ЦК направляются в Кунцево, с нами поедешь, Никита? А как же не поехать, когда в Кунцево начали кучковаться за власть - разбиваться на пары и дружить парами против другой такой же пары. И он следуя этому противостоянию нарочито спросил Георгия Максимилияновича: Булганин едет? Он мне нужен будет порешать кое чего да посоветоваться.
- А как же! Едет и надеется, что ты едешь. Ты уж, Никита, не подведи друга. И он беспокоился о тебе, спрашивал.
И они толпой числом в Президиум ЦК за редким исключением, как мухи на мухомор в тёмном лесу, слетелись смаковать слезами и воздыханиями ядовитый вкус красной шляпки мухомора.
Ехали по шоссе, по обочинам которого неподвижно сторонились лоси, медведи, зайцы и прочий лесной житель. И дорожные знаки предупреждали: грузовому транспорту въезд воспрещён, дальше: легковому транспорту въезд воспрещён, дальше: велосипедистам въезд воспрещён. И наконец: людям проход воспрещён.
Булганин предложил свой ЗИС-110 и они оба молчали всю дорогу, наверное думали, как сложится его судьба. И видели перед собой всю подавленность правящих людей, не замечая за собой того же.
Вместе с неясным туманным будущим перед Никитой Сергеевичем вставало и прошлое, оборвавшееся не далее, чем вчера. Сейчас он был горд вчерашней картиной у всех навиду, когда вождь обнимал его не только как друга, но явно как нового, вместо Георгия, наследника. И он не будет бояться схватки хоть с Маленковым, хоть с самим Лаврентием. Все видели - вождь признал меня наследником у всех на глазах и перед самой смертью. Прости меня, Господи,
за мою поспешность вступить во власть. Ведь жив ещё наш вождь!
Но ведь помрёт, болезнь не оставит ему жизни. Нет, не оставит.
И тут Никиту Сергеевича понесло: « Услышь меня, святая православная церковь, со всем своим херувимским и серафимским престолом, с пророками и праотцами, угодниками и мучениками,
и с Евангелием, и сколько в том Евангелии слов святых - всем этим вспомните о нашем Иосифе Виссарионовиче Джугашвили. И я его вспомню и не забуду его заботу обо мне, его любовь ко мне вме-
сте с заботой и любовью к нашей Отчизне, к нашему непобедимому
Союзу Советских Социалистических Республик».
- Ты что, Никита? Что ты во сне бормочешь?
Это так горевал Никита Сергеевич Хрущёв по вождю народов,
в предсмертные его дни и часы. Не был Никита Сергеевич воцерковлённым православным христианином и в жизни не мог подумать, что в храм христианский войдёт с непокрытой головой.
а сейчас что то заставило его просить благости у церкви для того, кто сам эту благость миловал. А молиться то не умел, вот и нёс к богу,
слова, которые сами родились на душе на это короткое время, как поместили вождя в Мавзолей рядом с Ильичём.
Подъехали. И уперлись в ворота. Пять ЗИС- 110 разом. Стали вылезать потихоньку, выяснять обстоятельства. Оказывается, вождь ещё жив. И охрана никому не подчиняется, кроме живого ещё вождя.
Лаврентий бросился в глубину дачи. Охрана бросилась то ли ловить, то ли не пускать, то ли не препятствовать.
И всем не хотелось продвигаться в глубину и видеть его лежащим в беспомощности вот уже вторые сутки и без сна. Лишь беспомощным, редко приходящим в сознание, с заметной рыжей небритотью. Все чего то боялись и все молчали, не задавая вопросов товарищам и себе.
До сих пор Кунцево казалось всем им, собравшимся его посетить ещё живым, казалось недоступным и туманным. Большинство из них не знали назначения этой дачи и не знали, что некоторые из них посещали эту дачу, исключительно как гости, другие только для доклада и третьи - для важных совещаний и принятия решений. И опять же. среди них. были и первые, и вторые, и третьи. И каждый из них знал, что здесь вершина власти - скала, утёс. И присутствуя здесь в нелепом ожидании неизвестного, боялись спугнуть с этой вершины торжественно - тихую,
тайную радость освобождения. Молчание продолжалась.
Они были все одинаковы своим молчанием и скорбью на лицах. За исключением Лаврентия Павловича Берии. Тот сначала убежал непонятно куда и непонятно зачем. Потом появился и среди них показался чрезвычайно озабоченным, деловым и распорядительным и до смешного внешне смахивающим на самого себя, только до карикатурности похожим в чёрной фетровой шляпе, надвинутой почти на уши и в чёрном длиннополом пальто на чеховского человека в футляре с пенсне на носу. А больше в нём ничего нельзя было рассмотреть - весь в чёрном, какой то сгусток черноты без лица и в пенсне. Странный какой то для постороннего.
На даче, опередив всю эту партийную компанию, оказались Светлана и Василий. Вокруг них крутилась зарёванная Матрёна. Василий был, как всегда, пьян и агрессивен, Светлана молчалива и не скрывала своего горя. Иосиф Виссарионович лежал на том же диване в столовой и, казался, спящим стариком в окружении любящих домочадцев. А домочадцы стояли в окружении без слов. Только Лаврентий Павлович не мог угомониться и был суетлив. Выбегал из столовой. Снова вбегал взглядывал в лицо вождя и неожиданно произносил: Всё! Ты уже мёртв! Ты уже мёртв и бессилен! И нет страха перед тобой!
Из-под полуприкрытых век вождя виднелись жёлтые зрачки. Казалось, что он видит всех толпящихся у его изголовья и в окружении
своими тигриными глазами, не знающими радости. Казалось. он всех их запоминал - распознавал отношение каждого к его предсмертию. И сейчас он вселял страх, даже в Лаврентия Павловича.
Иосиф Виссарионович пошевелил правой рукой, поднял веки и все увидели его снова живым. Светлана бросилась к отцу, взяла приподнятую руку и поднесла к своим губам, Василий, сидящий за обедненным столом, упал головой на столешницу, закрылся руками в обхват от видения и зарыдал неутешно, как ребёнок: Убили! Убили суки! Убили гады! И меня убьют, сына вождя! Потому, что я сын и буду мстить! Потому и убьют. Мести бояться - и убьют.
А Лаврентий Павлович, не обращая на стенания Василия, близко подошёл к дивану, бесцеремонно оттеснив Светлану от руки вождя и сам припав к руке, опустился на колени и зарыдал, словно наперекор Василию: Что же нам сделать, дорогой Иосиф Виссарионович, что бы вернуть твоё здоровье? Возьми моё здоровье! Что здоровье? Возьми мою жизнь! Зачем она мне, если нет рядом тебя! Встань, со своего ложа, наш учитель, мы осиротеем без тебя и не справимся с нашими врагами. Одолей свою болезнь, мы ждём тебя в свои ряды, Ты - наш вождь и организатор всех наших побед!
В столовой стало душно - набилось 14 человек от имени партии и государства, один охраняющий, одна гувернанка -кухарка - прислужница и двое членов семьи.
А к середине дня появились медики своей комиссией, которые никак не могли приступить к своим обязанностям без разрешения Лаврентия Павловича. И вот разрешил. Но они всех удалили из столовой, в том числе и его самого.
Был он высок ростом, молод и краснорож, немного выпивши Хванчкары или Киндзмараули, в солдатской диагоналевой гимнастёрке
от кремлёвского полка специального назначения, в погонах Генералиссимуса. Не узнать! Но вроде он - голос его. Улыбается, тихо по кошачьи шагает по жёлтому ковру, что ткали явно не тюрки, а в побеждённой Германии, свастику заткали ткачи в Азербайджане - и получился подарок ему. Улыбается ласково, пальцем грозит - так по столу стучат властители - пальцем. А что высок ростом, и молод, и краснорож - так ведь это сон.
Однако же, он крадётся. И трубка дымится приятным запахом Герцеговины Флор. И голос его слышится:
- Ну, докладывай, Никита, про свои подвиги во власти, хвались успехами Советского Союза.
- Вы же скончались, Иосиф Виссарионович, давным –давно. И в Мавзолее положили, вместе с Владимиром Ильичём.
- В Мавзолее говоришь? А кто из Мавзолея вынес?
- Это не я! Это так съезд решил!
- Не ври Сталину, змеёныш! Съезд твой состоял из ослов и баранов, а придумал то ты! Отвечай свинопас!
- Обманулись мы, Иосиф Виссарионович. Время - то оказывается по другому руслу направилось, а я не угадал в чём то. Ох, время, время!
- Нечего время винить. Во всяком времени тебе за содеянное отвечать, больше некому. Так ответ держи передо мной!
- Отчего я то? Я только … Я … - и заткнулся Никита Сергеевич. Проснулся в поту и с сердцебиением в груди.
Но из головы всё не выходил он, всемогущий правитель в своём времени, но только что вышедший напомнить о себе живущим в моём сне, а к ответу призывает только меня. Или действительно у всех память отшибло. Да припомните что было и как мы жили, как гнулись перед ним. Впрочем, кому это всё я говорю и для кого напрягаю свои мысли и почему он мне снится до сих пор этот низкорослый, рябой и почти рыжий страшный и притягательный одновременно человек, считающийся безоговорочно без всяких рейтингов вождём советского народа, внёсший свой неоценимый вклад в победу над фашистской Германий. Но почему то именно я инициировал поход против него, который мы называем или культом личности или сталинизмом. Для чего мне это было нужно? Не знаю, сегодня я не мог себе признаться - для чего. Я скажу себе это позже, когда меня отстранят от нового управления страной, когда им всем, надоело слушать меня на Объединённых наций или в поездках по странам мира с прославлением наших советских героев.
Никита Сергеевич хоть и проснулся, но видение не рассеялось, не улетучилось в тумане. Иосиф Виссарионович продолжал мягко ходить по жёлтому ковру и Никита Сергеевич то ли к своей неудаче, то ли к удаче приветливо встретился с ним в коридоре, неподалёку от общего для них кабинета - на втором этаже первого корпуса Кремля, как раз над квартирой вождя на первом этаже.
Иосиф Виссарионович повторялся в кадрах сна. Так же мягко ступал по жёлтому ковру, и ласково в руке держал дымящуюся трубку, и так же улыбался хитровато, и так же пальцем грозил, и повторял те же слова: Ну, докладывай, Никита, про свои подвиги, хвались успехами советского народа!
Времени - девятый час вечера 53 года, 5 марта. Вождь уже в Мавзолее. Значит сон рассеивается и можно возразить вождю. А Никита отдаляется от того времени и из настоящего, из 30 октября 1961 года, говорит Иосифу Виссарионовичу: Какие же у нас подвиги, наш дорогой Иосиф Виссарионович, наш вдохновитель всех наших побед, наш организатор? Корпим над бумажками, над газетными статьями, над решениями Центрального Комитета - только всё это впустую,
Сталин засмеялся, хлопнул Никиту поощрительно по плечу:
- Не прибедняйся свинопасом! Я тобой доволен. Хорошо соображаешь, свинопас, стараешься. Не бойся врагов, уже вскорости они появятся. И автокатастрофы будут и самоубийства. А коли потребуют от тебя сдаться, не перечь им - уйди от греха. Ты, а не они добро вершат.
А сейчас пожалей одно - не надо меня из Мавзолея выносить. Моё место там по высшему назначению, да и по привычке. Я, всё-таки, Сталин. А они кто - никто из них не ведает.
Иосиф Виссарионович взял Никиту под руку и повёл к себе в кабинет, в тот же самый, что сейчас был занят Никитой Сергеевичем - на втором этаже над квартирой вождя, где сейчас была организована караульная столовая солдат - кремлёвцев.
Долго пришлось отходить от неприятного сна. Рассказать кому - не поверят. И как выносить из Мавзолея его после такого сна - и совестно,всё-таки, Сталин, одним словом , и с другой стороны, съезд решил -решение съезда надо выполнять. И уже тогда, не чувствуя поддержки съезда, а лишь ощущая молчаливое противостояние Маленкова, Молотова и Кагановича, Никита Сергеевич малость струхнул и сказал себе: прав ли я буду, если освободить страну от того, что не хочется вспоминать.
Сегодня 31 октября и сегодня, когда съезд завершается, сегодня его вынесут. И саркофаг освободят. А в голове мельтешат муравьями словно в броуновском движении песчиники слов, сложенные в партийный документ: «Съезд полностью одобрил принятые ЦК меры по разоблачению и идейному разгрому артипартийной группы Маленкова, Молотова, Кагановича, которые выступили против ленинского курса, намеченного ХХ съездом».
Никита Сергеевич вышел из Сенатской башни Кремля. Здесь его встречал комендант Мавзолея полковник Мошков. Что спросить Мошкова он не знал и хотел один без свидетелей зайти в Траурный зал и попрощаться с вождём. Только и спросил: Там кто есть?
- Только обычный наряд от полка. На своих местах как во время доступа трудящихся. Распорядиться освободить Траурный зал?
- Зачем? Не надо.
- Тогда я Вас провожу, Никита Сергеевич.
- Тогда пойдём. Глянем прощальным взглядом на нашу историю.
- Или не глянем, а бросим взгляд на историю и запомним. - решился
на недозволенное Мошков.
- Не надо, полковник, говорить, что не доказано. Что дозволено Юпитеру, не дозволено Быку. Надеюсь, слыхал об этом?
Полковник Мошков не стушевался непонятым словам: Но, всё-таки, наш вождь и учитель длительное время. И Верховный Главнокомандующий в Великой отечественной войне. И заслуга вполне
им заслуженная. Это признают многие военноначальники.
Беседа приобрела вполне дискуссионный характер и оба собеседника не уловили как же это случилось, что полковник КГБ, комендант Мавзолея, смел разговориться и не вызвать у Никиты Сергеевича гнева.
- Ладно, оставим разговор на эту тему. Съезд принял решение и мы должны исполнить волю съезда. Так ли. полковник?
- Так точно, Никита Сергеевич и мы уже принялись волю съезда исполнить.
- Гм,принялись…Слово какое то придумал! В русском языке другого слова не нашёл?
- Виноват, Никита Сергеевич. Не каждый день приходится встречаться с руководителем государства.
- Ладно, ладно, полковник. Нас никто не слышит. Оставим наш обмен мнениями без продолжения. Скажи ка лучше, а где наша комиссия по организации похорон товарища Сталина?
- Комиссия вот-вот будет. Она уже на подходе. Сейчас совещаются в Свердловском зале. И как только вы покините Мавзолей, они появятся здесь и из саркофага перенесут тело вождя в гроб, который так же уже находится в Траурном зеле.
- Он до сих пор вождь, полковник?
- А как же, Никита Сергеевич? - Полковник Мошков недоуменно и смело смотрел новому вождю в глаза.
- Что ты такой наивный, полковник? Или дурак? Пойдём ка сходим и попрощаемся со Сталиным Иосифом Виссарионовичем и закончим на этом. У тебя вопросы есть ко мне?
- Нет, Никита Сергеевич.
- Пойдём посетим.
Дверь для выхода посетителей из Мавзолея была уже открыта. Солдат, стоящий на площадке лестницы, ведущей прямо в Траурный зал, заученно произнёс: осторожно лестница. И другой солдат, когда Никита Сергеевич и комендант Мавзолея вошли в Траурный зал, перед ступеньками, ведущими на огибаемую возвышенность вокруг саркофагов, предупредил слышным шёпотом: осторожно лестница. Теперь вождь стал виден, разделённый невысоким барьером.
За восемь лет вождь , как показалось, нисколько не изменился. Словно и сейчас он лежал на диване в той же спокойной позе и не дышал. И даже помолодел - лицо уже не столь изрыто щербинами, руки стали глаже и без морщин. Волосы не сказать что пегие, но тёмные и без проблеска седины. Цвет не понятный, но совсем другой, без рыжести. На груди нет орденов, гладкий мундир Генералиссимуса из очень хорошего сукна и с одной наградой - Звездой Героя социалистического труда. Как говорится, вождь был скромен.
Никита Сергеевич не мог отвести взгляд от человека, уступившего свою власть в результате своей смерти именно ему, а он, преемник, или узурпатор (?), оплевал его как только мог, пользуясь своим положением нового властителя - что бы возвысится над ним и не дать оставаться ему великим. А сам он тогда кто же? Нет, он не узурпатор. И в смерти вождя никак не повинен. Он доложил съезду своё видение вождя в его культе личности. Вот и всё.
И снова завертелись, закружились отредактированные вчера слова, появившиеся в сегодняшних газетах: «По докладу Хрущёва 31 октября съезд принял новую программу партии. Новая программа представляет
великий план построения коммунистического общества в СССР и является документом теоретической и практической важности, расчитанным на 20 лет с 1961по 1980 годы. Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»
А 1 ноября советские люди прочитают в газетах: «Во исполнение постановления ХХ11 съезда КПСС гроб с телом Сталина перенесён из Мавзолея Владимира Ильича Ленина к Кремлёвской стене».
Но это будет завтра. Сегодня тело вождя ещё в саркофаге.
А в голове только съезд: 4394 -делегатов с решающим голосом;
485 - делегатов с совещательным голосом. Они ждут сегодня исполнения решения съезда.
А что же здесь и сейчас? Где второй раз хоронят Иосифа Виссарионовича.
Гробовая тишина в Траурном зале. Всё замерло. Эту тишину, этот цвет стен, эти освещения лиц, положенных сюда на вечное хранение, эту бездвижность нельзя спутать ни с чем.
Никита Сергеевич готов был сделать пару шагов в сторону от прощального лицезрения с вождём, что бы посмотреть на Владимира Идьича, как ощутил какие то изменения в этом мраморном объёме - какой то неуловимый шелест, какой то звук, похожий на приближение
напора ветра в лесу во время тихого дня: ветер шумит, а его не слышно, только видно по дорогам клубящуюся пыль. Так длинная вереница посетитлей входит в Мавзолей и спускается в Траурный зал. В тишине, но неся с собой какое то движение без звука. Но оно слышно.
Никита Сергеевич поднял глаза и увидел там, где только что вошёл в Траурный зал, чуть ли не всю Комиссию во главе со Шверником. Было слышно как солдат громко и несколько раз повторил: Будьте внимательны! Будьте внимательны! Осторожно лестница! Осторожно лестница! Но Комиссия стояла в недвижности перед лестницей в пять ступенек. Шверник утирал дицо от слёз большим белым платком, генералы Захаров и Веденин были заметны генеральскими золотыми погонами и возвышением над остальными превышающим ростом, Мжаванадзе умещался между ними словно для сравнения, Шелепин с боку от Шверника рукой предупреждал об осторожности перед лестницей.
Выходя из Траурного зала, он подумал: поклониться бы надо, но решительно передумал и остановил свой поклон - надо идти к съезду, там ждут. И он вышел из Мавзолея. Красная площадь была пуста и окутана тишиной. Только за Мавзолеем за фанерным схроном было слышно копание могилы и приглушённый голос людей.
Его догнал Шелепин: Никита Сергеевич, Комиссия организовала поминальный стол. К 18-ти можете подойти к Сенатской башне? Никита Сергеевич тяжело вздохнул:
- Нет, Саша, не смогу. Съезд надо заканчивать. А вы работайте, похороните … его. Вождь, всё-таки, был и миром признанный. Эх, как тут не вздохнёшь. А я уж дома, в домашних условиях с Ниной Петровной, может Аджубея с Радой приглашу - вот и помянем по христиански.
- Не отчаивайтесь, Никита Сергеевич. Такова жизнь.
- Да, такова жизнь.
18
Если Никита Сергеевич жил на даче, то это была дача Горки -2, белостенная, двухэтажная с плоской крышей. А с крыши видны были неоглядные дали подмосковья. Никита Сергеевич любил, усевшись в жезлонг, смотреть на эти дали и видеть там молочно-животноводческий совхоз «Горки -2», обеспечивающий молочной продукцией всю верхушку в руководстве Советского Союза. С крыши дачи можно было рассмотреть всю округу: заливные луга совхоза вплоть до берега Москва- реки, где на противоположном высоком берегу удобно стояла, просвечивала белизной сквозь серебристые ели, дача.
Шумит лес внизу, когда Никита в жезлонге и закутан в тёплый плед
и перед ним в бутылке перцовка, а на тарелке сало и малосольные огурцы. И разгорается в русском человеке кровь уже не молодого украинца, что он не на берегу Москва - реки, а на берегу Днепра. И то ли левобережная украинская степь, то ли вот этот бушующий дремучий подмосковный лес рассказывает своим разноголосым шумом
что произойдёт в будущем - и там на Украине и здесь в России.
Спокойно и мирно течёт в своих берегах тихая, спокойная Москва – река. Ведь красавица! Если бы не попался ей на пути город Москва и одел красавицу в гранитные берега. И река стала похожей на московские дома и мосты - один стиль и нет реки. Уже нет естественной жизни для реки и Никита Сергеевич не может подумать о реке, как о живом существе с умилением и нежностью - столь же непосредсвенно и просто текущей в своих берегах .
Как Днепр. О какая река осталась в памяти у Никиты Сергеевича! Где когда то княжили Игорь и Ольга. Никита Сергеевич, конечно, не знал жестокостей сегодняшнего дня, но слыхал о них в недалёком прошлом и даже поучавствовал не в малом. И что с этим делать, было для него неразрешимой проблемой. Не оправдаться перед коммунистами. Расправятся как с Берией без суда и следствия.
И он ждал в гости зятя с дочерью, что бы за столом обсудить ситуацию, не знакомую не только самому родственнику, но и никому, как он считал, кто сей час всплыл на поверхность власти.
И даже во время съезда многие пытались взглянуть ему в глаза, понять, зачем его определили в делегаты - что бы милостью одарить или опалой - угалать, сколько ему ещё сидеть на насиженном месте. А сам то чего ждал - съезд к окончанию близок, а сталинские ужасы уже отражаются на собственных снах.
Что особенного в этом настоящем положении: всех расставил по своим местам - кто чего заслужил. Тем и застраховал тех, кто себя запугал до смерти и стал невольно ли или в стремлении пугать других маленьким пугалом. Но пугая других, сами встали в эту ледяную кашу ужаса по горло. И никому и никогда не найти отсюда выхода в тёплый предбанник, что бы отогреться и отмыться от позора, который охватывает не только душу, о душе то как раз было меньше всего забот, но и имущество, волю, членов семьи, здоровье и жизнь.
Никита Сергеевич ждал гостей. Наконец они подъехали - дочь и зять.
Дочь выпорхнула из машины, а зять с трудом вылезал - уже потянуло его к некоторому ожирению от живота до лица. Наконец справился и предстал перед тестем.
Величаво и еле заметно, как настоящий вельможа только не из екатерининского дворца, кивнул Никита Сергеевич своему зятю, а когда тот спешно подскочил через десять ступенек пожать руку и обнять тестя и себя подставить под объятия, то отстранился слегка и подтолкнул Алексея Ивановича в распахнутую дверь через тепловую завесу при входе прямо к столу в теплой гостиной.
- Садись … Сейчас по рюмке врежем … Разговор есть к тебе. Надеюсь сегодня у меня ночевать останетесь, так и засидимся за полночь.
- Как прикажете Никита Сергеевич.
- Приказы на этот счёт не выдаются. Здесь просьба: переночевать со стариками, а сейчас и Нина Петровна выйдет к нам и посидит с нами немного, а уж потом за общими нашими разговорами, когда женщины оставят нас - наступят наши тайные сплетни.
Эта слитность морали, душевного настроя и поступков, да ещё можно прибавить политических взглядов русского мужика и украинского крестьянина - всё это могло вместиться в предстоящем ночном разговоре. Если бы не тема, предложенная Никитой Сергеевичем.
Спустилась сверху Нина Петровна. Расцеловалась с дочерью, потом с зятем, потом усадила их за стол и сама выбрала себе место рядом с дочерью.
- А Никита Сергеевич сам себе место выберет. Наливайте себе на выбор. Никита Сергеевич, знаю, выберет себе перцовку, вам, Алексей Иванович, предлагаю коньяк грузинский неплохой, честное слово, а мы с Радой винца выпьем - кагор очень хорош да и чванхара вот перед нами. Так что, Никита, тебя ждём.
- Чего меня ждать? Не съезд открываем.
- Слова ждём. Хорошего слова с пожеланиями.
- Желаю хорошим словом хороших пожеланий. Поехали! - Коротко сказал Никита Сергеевич, освободив себя от ожидаемого тоста.
Долго сидели за столом и долго пили и ели. Никита Сергеевич любил долгое застолье с обильной едой. Никита Сергеевич и Алексей Иванович съели глухаря, запеченного в меду и по паре перепёлок в сметанном соусе и уже совсем завечерело и дачу осветили как плывущий теплоход
в Ледовитом океане.
Ярко светили фонари на тропинках дачного леса, перепугав весь животный дикий мир на даче. Сполох света изо всех окон, на каждой асфальтовой тропинке знаменовал место пребыания Никиты Сергеевича - это было самое тёмное место в России, освещённое таким количеством света - глаз не раскрыть и не отвести в сторону. Было слышно откуда то со стороны как шелестит метла из ивовых прутьев сгоняя поздно опавшие листья вместе со снегом в ливнёвую канализацию с подогретой водой - и вот уже все тропы чисты и сухи и благородные олени не замёрзнут зимой. Было слышно как скребёт, шаркает по асфальту железная лопата, сгоняя последний снег в преисподнюю - в заточение вместе с жёлтыми сухими листьями и взявшейся откуда то землёй и уже подхваченный общим тёплым потоком воды, очутится далеко ниже по течению Москва-реки.
Никита Сергеевич и Алексей Иванович вышли на крыльцо - Алексей Иванович покурить, Никита Сергеевич не курил и вышел, что бы не покидать любимого зятя. Поскольку Никита Сергеевич не боялся покушений никогда, он и вышел свободно и открыто целому миру
и не верил, что какие то террористы могут появиться у него на даче.
Начальник личной его охраны полковник Литовченко оказался где то рядом, подошёл и вежливо спросил:
- Вам не зябко здесь, Никита Сергеевич?
- Понял всё, полковник. Мы уже за дверью. - Ответил Никита Сергеевич и потянул за собой зятя в дом. - Охрана беспокоится. - Пояснил он зятю своё намерение сесть за стол, прервав отдых на воздухе
Ещё не успели они возвратиться к столу как раздался телефонный звонок. Звонил Шелепин.
- Никита Сергеевич, дело сделано. Вождь упокоился. На площади всё спокойно, техника ушла, народ, что остался, допущен к гулянию, но всю ночь будет усиленный контроль.
- И поминальный ужин закончился?
- Закончился. За исключением Шверника и Веденина, которые оплакивают вождя до сих пор у могилы и прохаживаясь вдоль стены. Думаю, что это не страшно.
- Не страшно. Пусть поплачут. Сталинизм уже невозвратен. Пусть поплачут и не мешай, дай им насладиться расставанием. Скажи ка, а Ворошилов был?
- Нет. Ворошилова не было.
- А Молотов с Маленковым?
- Нет и их не было.
- И Кагановича не было?
- Не было.
- Ладно. Завтра с утра позвони. Возможно приглашу тебя и задам вопросы. Всё.
Никита Сергеевич положил трубку в раздумьи. Думал о сталинизме и знал хорошо его как жонглёра, как гимнаста, как мудрого фокусника, что когда то возвышала душу Никиты Сергеевича, всегда сумеречную ибо не знал и не ожидал от вождя милосердия и только в последние дни и часы
его жизни вдруг рассмеялись в унисон на глазах у всех его приближённых, которые сразу приняли их всеобщий смех за тайный сговор против камарильи. Так и запомнился им вождь в этом смехе - он уже согласовал вопрос о «преемнике» сам с собой и доложил об этом Хрущёву - от чего бы он был таким смелым с Берией и Жуковым. И это, наверное, не всё, чем поделился вождь с Никитой перед смертью.
- Пойдём, Алёша, к столу. А это - так, - Никита Сергеевич небрежно
встряхнул ладонью перед аппаратом. - Никчемные заботы мои о согбенных соратниках вождя. Видишь сам каковы соратники - никто попрощаться не пришёл. Зато по кухням расселись и злобой точат языки и рыдают навзрыд. Ну их всех в задницу, лучше помянем Иосифа
недобрым словом. А нам - жить да жить. Пойдём, Алёша.
Уже была ночь. За окном темень непроглядная и шум дачного леса. По периметру вокруг дачи прохаживается офицер из охраны. Он появляется через равный промежуток времени в свете окна, за которым ведут беседу тесть со своим зятем. Так безалаберно охранял себя Никита Сергеевич Хрущёв, ссылаясь на то, что ни одного человека нет в округе. А злоумышленников у него нет и не было в государстве, которым он руководит. «В Великом Хорезме всё спокойно» - любил он передать уверенность в своём благополучии домашним и близким. Знала об этом изречении и охрана и им пользовалась как паролем при смене дежурства.
Никита Сергеевич сидел за столом непонятным мешком набитым непонятно чем , растопившимся на солнце. Что то его задело за живое и слёзы навернулись на глаза и Алексей Иванович ему только представлялся сидящим перед ним, но его он не видел, а лишь угадывал его присутствие каким то светлым пятном, когда утирал слёзы.
Они уже наговорились о многом, но Никита Сергеевич всё никак не мог подъехать к зятю со своей тревогой и уже пролил блюдце слёз, когда решился:
- Алёша, слушай меня.
- Слушаю, Никита Сергеевич.
- Приходит ко мне на приём женщина из репрессированных - Уткина Нина Ивановна, отсидевшая в Норильске с 1938 года и просит меня дознаться о судьбе её мужа - Уткина Сергея Ивановича. Я, естественно, дал обещание и задействовал сразу же Шелепина Александра Николаевича, нашего «железного Шурика». И он быстро смог ответить на все поставленные мной вопросы.
Никита Сергеевич откинул полу расстегнутого пиджака. Из кармана торчит лист бумаги, свёрнутый вдоль пополам. Никита Сергеевич достаёт лист и кладёт на стол:
- Читай, Алёша.
Алексей Иванович неспеша взял лист, разгладил его и принялся читать.
Чьей то рукой сверху машинописного текста было написано: В личном деле секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Рыбкина находится копия письма Александра Косарева в НКВД:
«НКВД Союза ССР т. Ежову Н.И. 11 марта 1938 г.
Вчера 10 марта был на беседе у меня известный Вам бывший комсомольский работник Рыбкин. В своё время репрессированный органами НКВД, а впоследствии освобождённый. Свою просьбу о встрече со мной он мотивировал тем, что он, дескать, должен сообщить мне ряд важных вопросов. Этот Рыбкин под большим секретом заявил мне, что те показания, которые он дал НКВД, якобы не соответствуют действительности, являются вынужденными и что он считает себя честным человеком. В ответ на эти утверждения он от меня получил соответствующий отпор, ему я заявил, что это его поведение есть вражеская клевета на органы НКВД, что такое поведение его лишний раз свидетельствует о том, что Рыбкин является врагом народа, причём врагом не разоружившимся. Встретив такой отпор с моей стороны, он заявил, что всё это он придумал для того, что бы хоть несколько поднять себя - Рыбкина - в моих глазах, так как ему, Рыбкину, стыдно смотреть мне в глаза. Рыбкин во время беседы вёл себя крайне нервно, думал о самоубийстве, беспокоился о своей партпринадлежности и работе. О своём клеветническом контрреволюционном выпаде на следствии он, Рыбкин, ср слезами просил никому не сообщать.
Секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев».
Аджубей дочитал документ и неспеша протянул его Хрущёву и пока молчал. Ждал вопросов от тестя. Хрущёв взбодрился, выпив полный фужер «боржоми».
- Ну что скажешь?
- Какого плана ответ вы ожидаете, Никита Сергеевич?
- Ты видишь, комсомолец то каков?
- Они оба комсомольцы. Вы кого имеете ввиду?
- Меня больше интересует этот Рыбкин. В чём он был обвинён, что это был за человек и что с ним сталось, если семье ничего не известно о его судьбе? Его жене я обещал. В газете ты смог бы поднять этот вопрос? Потому что я не хочу выражать своё мнение в отношении этого, по всему, комсомольского отброса при нарушении социалистической законности самими органами. И такое было, сам знаешь.
Уже ночной темнотой застило округу и ни огонька нигде не увидать - кругом только тьма. Ни в дачном лесу, ни за зелёными воротами, где по обочинам расставлены лесные звери из бронзы, ни за рекой, где вдали ночью не угадаешь человеческого жилья, где совхоз спрятался и не выдаёт себя ни звуком, ни огнём электрических ламп - везде жизнь спряталась. И даже из зашторенных окон дачи Никиты Сергеевича Хрущёва не брезжит свет. Но Никита Сергеевич не спит. Его партия сегодня похоронила вождя.
Комиссия решила вождя не переодевать и положить в гроб в мундире генералиссимуса, лишь сняв погоны. И звезду Героя социалистического труда решили снять - и сняли. И золотые пуговицы с кителя срезать - и срезали. Разобрали саркофаг и положили вождя в самый обыкновенный сосновый гроб, обитый красной материей, на днище и в изголовье рассыпали мягких древесных стружек и шесть офицеров из полка особого назначения вынесли вождя из Мавзолея через боковую дверь и не спеша с должным почтением перенесли гроб в сопровождении комиссии по организации похорон Иосифа Виссарионовича к готовой уже могиле. Следом за гробом в торжественной печали следовала комиссия: Шверник, Шелепин, Гришин, Демичев, Дыгай, Веденин, Мошков, Захаров.
Никто кроме Шелепина не звонил и Никита Сергеевич разогрелся ревностью, ругая их всех в хвост и в гриву, но тут позвонила Фурцева и у него отлегло.
- У Вас, Никита Сергеевич, всё спокойно и благополучно? Не беспокоит ли что? Может чем то помочь?
- Нет,нет. Всё спокойно и всё благополучно, Екатерина Алексеевна. Чего не сплю? Да всё старые свои раны спать не дают. Вот и зализываю
как старый конь после схваток боевых. Спасибо тебе за беспокойство и вот уже спокойным отхожу ко сну.
Ставни на окнах, которые Никита приказал установить по старой своей привычке ещё с Юзовки, вдруг задрожали под неожиданным напором ветра. По даче пронеслось дуновение, всколыхнувшее пламя в
камине. Как буд то несметная вражеская сила шла на приступ и ломилась в дом. И Никите Сергеевичу да и Алексею Ивановичу чудилось, что это он рвётся в дом и хочет спросить их: что вы, предатели Советского Союза, делаете со мной, с народом. Зачем меня вынесли из Мавзолея? Хотите место освободить для себя! Не получиться! Всех вас перехитрит свой же, который хитрей меня, который циничней, который сам по себе в своём зачатии вор и тот, который по названию его грехов перед государством ещё не известен. Слышите натиск бури - это всего лишь предзнаменование, это всего лишь напоминание натиска с запада, к чему вы будете не готовы в окружении предателей.
Вдруг стихли сталинские укоры, но и вдруг почудились вновь да так, что потолок зашатался, как во время землетрясения, и хрустальная чешская люстра раскачивалась, готовая упасть на итальянский паркет. Никита Сергеевич вскрикнул, Алексей Иванович успокоил: это сильный ветер. Опять ставни задрожали и продолжали дрожать: а им обоим слышалось: не празднуйте никакой победы, а ждите постоянных неудобств, постоянных бурь и постоянных несчастий.
Алёша поднял глаза на тестя украдкой. Чему они оба поддались сейчас? Какому то непотребству, которое и воспринимать в реальности
зазорно. Но ведь восприняли и ужаснулись. Значит признали, что вождь не только злой рок Советского Союза, он ещё и умён и, как злой поводырь, слепого ведёт - в яму. Зачем он посещает нас бурей и угрозами? Грозит будущим? Или предупреждает: что вы сотворили со мной, срезав погоны генералиссимуса и золотые пуговицы с мундира и бросив в могилу, затолкав гроб ногами в тесное узилище, то и с вами произойдёт, сущие злодеи в образе людских праведников. Так помните и бойтесь меня во всякое время!
Сон ли это был или вещее видение, понять Никите Сергеевичу было невозможно.
Этот шелепинский листок оставлял много непонятного в отношении самого Александра Васильевича Косарева: как будто принёс ему Шелепин с какой то другой целью - ведь он не просил дать сведения о Косареве. Он просил дать сведения о неизвестном ему Сергее Рыбкине. А получается: вот щепоть сведений о Рыбкине, а вот горсть сведений о Косареве. Нехорошо так, товарищ Шелепин, подстёгивать меня под чуждое мне мнение. Или именно я должен знать о Косареве что то, что бы изменить мнение об этом человеке. А Рыбкин - это так, он многих не заинтересует. Да о нём много не известно. Лишь одно
- склочник, слабак и стукач. В общем то они два сапога - пара.
И налетевший наконец то сон воспроизвёл картину посещения Рыбкиным Косарева после того. как его освободили от ареста.
- Очень, очень рад тебя снова видеть! - сказал Александр Васильевич дружески и с улыбкой протянул руку. - Бог дал нам лично поручкаться
после твоих невзгод. Как ты себя чувствуешь сейчас, как со здоровьем?
- Со здоровьем - спасибо, не жалуюсь. Я к вам Александр Васильевич по особому поводу напросился. - Решил говорить напрямую Рыбкин.
- Особый повод пока оставь, давай хоть обнимемся по-комсомольски, да расцелуемся троекратно. Ведь не в Крыму отдыхал.
- Естественно не в Крыму. - Согласился Рыбкин. А в подсознании
бабочками слова вылетали беззвучно: Молодец то какой, гадёныш
сталинский! Ухом не повёл, не поморщился от встречи, по спине
дружески хлопает. - Надо поговорить по-человечески Александр Васильевич.
- А я неушто не по-людки? Я к тебе всей душой повёрнут и хочу слушать тебя, хоть весь день и помогу , даю слово. Только говори какую помощь просишь?
Но какой взгляд перехватил Рыбкин в ответ! Взгляд старьёвщика на улицах Москвы, собравшего всё старьё на улице и оставившего ненужное ему на руках у стариков и старух. Он был тем старьём, уже никому не нужным. Но как тут не родиться ответному взгляду, которым Рыбкин накрыл Александа Васильевича в ответ.
- Я знаю, что от меня не отстанут. Так помогите же мне, скажите своё слово. Я уже не первый год член ЦК ВЛКСМ и со мной такое творят:
то посадят, то выпустят. В чём же я виноват - не говорят, только улыбаются. «Мы разберёмся» - говорят.
- А ты нам, товарищ Рыбкин, член ЦК ВЛКСМ, не враг и врагом быть не можешь. Ты просто слабый человек и эти товарищи из органов почувствовали в тебе слабость и гнобят тебя. Ведь так же как с тобой они больше ни с кем не обращаются. Поэтому тебе мой совет: держись и окажись сильным комсомольцем. Им ничего не останется делать как отпустить тебя с извинениями. Давай ка мы с тобой под рюмочку посидим часок да поболтаем о чём нибудь постороннем. Давай присаживайся. Расслабся.
Здесь же на письменном столе Александра Васильевича они расстелили газету, заставив её снедью и бутылкой водки и сделались лучшими друзьями поначалу.
- Ну, Сергей, за нашего дорогого товарища Сталина , за его политику,
за руководство партией, ВЛКСМ, и органами внутренних дел.
Никита Сергеевич безошибочно угадывал во сне эту встречу двух комсомольских руководителей: наспех приём алкоголя за персональным столом вожака этой пары, анекдоты про женщин и преувеличенные россказни об успехах на этом поприще, два-три случая для примера собственного достоинства в чужих глазах и смех, смех и смех без какой либо причины до отупения, до бесстыдства.
И он их возненавидел, обоих, за беспринципность, за безидейность, за пустоту в головах, за злые насмешки над женщинами, за сговор против власти, что услышал во сне, за понятное ему предательство и обман.
А потом после пропитого разгульного дня за комсомольским столом нужно было бежать на Лубянку, опередить Сергея Рыбкина и так же доложить о встрече с подозреваемым во всех смертных грехах. И не хватило каждому из них чувство греха, они уже давно жили в этом грехе - дело было для них привычное: стучать, стучать и стучать.
- Ты за кого меня принимаешь? - возмутился Серёга. - Я, ты думаешь, буду рад до жопы твоей лошадиной моче? А хочешь я эту гнилую бутылку разобью о твою голову!
- Не принимаешь, возврати официанту, я не обижусь. - Сказал Александр Васильевич без сожаления.Они были уже пьяны, сидя в «Славянском базаре» весь остаток дня.
Трудно в это было поверить, но тогда Серёга был похож, как уходящий в бесчестье и даже на муку, но вдруг почувствовал к нему, этому большому уже человеку, неодолимую ненависть и волна неприятия охватила его, заполнила всё его существо, а когда глянул ему в лицо, то увидел страх и ужас в его глазах цвета маслин и Александр Васильевич представился как бестолковым напуганным ругательствами болваном на непонятном ему языке. Его давили грязными словами, а он их не понимал, только всё больше страшился чего то, а маслины на лице завлажнились как у женщины. У Александра Васильевича так тряслись руки, что он не мог чиркнуть зажигалкой и прикурить сигарету.
И тут две девицы, что сидели за столиком Саши, видимо, поражённые унижением своего босса, как две головки цветка, один абсолютно белый, другой цвета бессмертника - как свёкла, повернулись к своему не яркому осеннему солнцу, но извлечённые из парковой культуры - клумбы цветов, сразу повяли и щенячьими голосами осмелились сделать выпад в сторону рыжеволосого красавца.
- Вы разве не видите кого вы оскорбляете! Перед вами гениальный экономист, член Правительства Советского Союза, человек, приближённый к самому товарищу Сталину, комсомольский вожак молодёжи. Таких людей надо знать в лицо! И уважать бесконечно!
Слова девиц произвели обратное впечатление. Пафос девиц был негромким и потому Саша не мог успокоится и в негромких девичьих причитаниях ему слышалось не скорбь по себе и даже не страх смерти, чего он больше всего боялся за пределами своего кабинета, не тягота позора от неизвестного ему рыжеволосого уже не молодого прыща, не жалость о покидаемом навсегда родном очаге где то в Крыму на берегу моря и даже не потеря почётного и хлебного места, рядом с такими простыми богами, похожими на самых обыкновенных наших тружеников, таких же незаметных ростом, придумками в управлении жизнью и , конечно, лживостью слов.
- Ох и нервный вы народ. Словно не евреи, - сказал Александр Васильевич не тихо и все могли бы слышать. - Буд то хоронят вас. А вы все торопитесь.
- Вам не стыдно! - Вдруг всплакнула та из девиц, что до сих пор молчала. - Антисемит не обрезанный!
- Бросьте кидаться говном в своих. Я ваш, всем телом и душой я ваш, узнайте меня своего. Произнесите: о, приди, приди, мой красавец галл! И я приду. Не прожжённым солнцем палестинцем. А златокудрым галлом. От кого произошли французы. Чья кожа и волосы не горели на солнце, а ласкались. Вот и всё, разве нельзя понять этого. Но я не антисемит, прошу это запомнить навсегда.
И Серёга остановился.
Тут встал с места успокоенный Александр Васильевич. Протянул руку:
- Александр Васильевич Косарев
- Просто Сергей Рыбкин .
- Предлагаю свою дружбу. - Высокопарно, словно всему свету объявил Саша, удерживая двумя руками протянутую кисть оппонента. - Не бойтесь и даже не опасайтесь моей дружбы, если вы смелый человек.
- С чего вы взяли? Если вы меня предупреждаете об этом, то я должен внять вашим словам и чего то опасаться? А я несмотря на предупреждения, не опасаюсь ничего, ибо я ничего не боюсь с вашей стороны.
- Старик, ты чего то не того … Может перебрать успел маленько? Не будем скандалить. Может быть ты на что то обиделся? Мы с тобой немного пошутили. Повеселились, а ты вдруг обиделся. А ты вдруг встал со своего места и запричитал о каком то патриотизме.
- Да пошёл ты в задницу! - бросил Серёга в оторопевшее лицо Александра Васильевича и сел за свой столик. Разговор был окончен. Казалось бы.
Ресторанное время в «Славянском базаре» растянулось на полдня, до вечера. . Но не надолго, пока Александр Васильевич не перебрался за столик к чужому человеку, проигнорировав их присутствие в ресторане.
Зал постепенно наполнялся звуками, которые невозможно было отсечь об общего шума и табачного дыма. А курили все, и пили все, и жрали все, если посторонний глянет на этот бедлам, то поймёт, что оказался в этом бедламе и ему не выбраться на белый свет, что у него начались галлюцинации и в действительности ничего за стенами не существует, кроме падающего с тёмного неба сырого снега, сразу превращавшегося в серую слякоть по всей Никольской от одной площади до другой по всей длине.
Спартак на коне?
Это была стандартная картинка используемая повсюду, например, на коробках цветных карандашей, на вазах и вазонах, стилизованных под римские древние амфоры. И помниться надпись: Спартак, поражённый в бедро, отбивается от нападения. Каждому школьнику тех лет известна эта картинка и эта надпись, где римский вождь рабов с торчащим из бедра дротиком спасается от преследователей в последнем своём бою с патрициями и их вождём Крассом .
Лаконичный рисунок и лаконичная фраза под ним.
Рисунок и фраза. И больше ничего.
Уже много позже наш Президент Владимир Путин не с целью ли прикоснуться к истории углублялся в морские воды, что бы рассмотреть историю воочию? Удалось ли ему? Кого он искал в водах истории? Спартака или Красса? Кто ему был более интересен?
Кто был Спартак? Кто говорит галл. Взятый в плен вместе со своей женой и определённый в гладиаторскую школу для озорства и утех патрициев за свою физическую силу. А кто говорит и фракиец. Но тоже пленный и тоже в плену гладиатор.
И вот для истории давно уже не важно, что если Спартак был варвар из племени галлов и был златоволос и белокож, как неизвестный Сергей Рыбкин. Говорят, если Спартак был из фракийского царского рода, гражданину, плебею или патрицию было безразрично , да фракиец к тому же был черняв и смугл. Но в той туманной дали времён оба наши кандидата предстают перед нами как Спартак, не похожий на нас. Или в чём то похожий? Уточняю: он на нас. Или, всё таки мы на него. Задачка для дураков. Не нужно об этом. Нам нужен исторический, пусть мифологический, Спартак.
Мы знаем - в истории он был. А если не был. То не было и истории древнего Рима.
Итак. То ли галл, то ли человек из фракийского царского рода, по имени Спартак, попал к римлянам в плен, надо полагать, в боевой схватке, но не исключим, что за долги или в порядке залога. Он был похож более на образованного эллина, чем на кого либо из варваров галлских или германских племён. Среди рабов он был заметен достоинством, умным не затравленным взглядом, физической силой, опрятностью. Но именно достоинство выделяло его, какое то великолепное достоинство, требующее к себе особого почтения и даже преклонения. Такой человек требовался римлянам в качестве учителя фехтования в школу гладиаторов в городе Капуя. И он стал учить рабов фехтовать на мечах, бросать дротики, бросать ловчую сеть во врага, словно на зверя охотясь и действовать трезубцем и кинжалом - и всё это на потеху как патрициям, так и нетребовательному плебсу. Само условие жизни в плену не позволяло смириться, плебс видел в нём раба, патриции и патрицианки видели в нём раба, жена видела в нём раба, хотя знала его достойным мужем и, наконец, позволительные ему вольноотпущенницы, жившие с ним одной семьёй, видели в нём раба.
Но главным было ежедневное свидетельство рабства в гладиаторской школе. Он видел жизнь рабов у себя на глазах и видел их смерть на глазах публики из вольноотпущенников, ремесленников, торговцев., на глазах патрициев и патрицианок, на глазах всадников и сенаторов, видел как они готовятся к смерти на глазах друг у друга и на его глазах.
А мы то всего этого уже не знаем. Но можем предположить, что само состояние рабства послужило рабам восстать против угнетателей за своё освобождение. Маркс поставил Спартака на центральное место в Древнеримской истории, назвав эту личность истинным представителем античного пролетариата. Спартак - истинный сознательный лидер с определённой социальной программой и восстание Спартака явилось первой в истории революция, направленная против эксплуатации угнетённых.
В конечном итоге армия Спартака была разбита и сам Спартак был убит. За победу над Спартаком Красс, предводитель римских легионов, получил от Сената овацию (малый триумф) и лавровый венок. Шесть тысяч римских рабов были распяты на крестах на Аппиевой дороге между Римом и Капуей.
Восстание рабов в Древнем Риме было жестоко подавлено.
Так и движение против Путина. Подобное с ним может случиться всегда. Только надо иметь ввиду оппозиционерам, что среди них самих заложена давным давно бомба замедленного действия по имени лидеров движения. И они все на примете, как были Щекочихин, как Юшков, как Илюхин, и даже как Березовский. Все они оказались мечеными, все - и честные, и идейные, и вороватые, и беспринципные - все. кто оказывался ненужным, излишним, а тем более непонятным, а тем более успешным в действиях, как генерал Лебедь.
А уж правда то носилась за Щекочихиным и Илюхиным белым лебедем, да всё била тревожно крылами, привлекая внимание серостью личностей и их крысино - мышиной прожорливостью, а люди эти уже были готовы на признание беспартийности гражданского общества, но главный крысиный предводитель опередил и провозгласил всю необъятную Россию единой и по существу беспартийная Россия оказалась под колпаком у партии Единая Россия. И всё стало едино - по путински.
А сам Путин - стал наблюдателем за происходящим, наблюдая в ручном управлении что происходит в реформировании Российской Академии наук, по онтисиротскому закону, по гейпропаганде. Он здесь полномочный арбитр спорящих и враждующих сторон. И не чуждается громогласно высказать своё мнение как решительное. И все примолкли, доверяя вождю принятое решение.
Но вот Путин против политической конкуренции. И вот от этого мнения все почувствовали себя счастливыми, никто больше не будет вспоминать коммунистов недобрым словом, к элдепеэровцам относится как к шутам, а эсэры получат своё давнее - социал революционеры. И только. Но какое счастье все получили от мнения Путина!
Как все счастливы сегодня! В данный момент! Какое это счастье!
Только бы сберечь это счастье до завтра.
Но вот Путин допускает возможность амнистии для узников Болотной площади и проспекта Сахарова. И что это вдруг у оппозиционера Рыжкова спёрло дыхание? А-а, это он почувствовал близость с вождём всех оппозиционных партий. Как ему понравилось это общение на расстоянии вытянутой руки! Почти рядом, 20 -30 метров,
а как всё меняет! И что ожидать от оппозиционера Рыжкова в дальнейшей судьбе его партии, куда он её поведёт? Или он внял тому, что политическая конкуренция упразднена? Так да здравствует Вождь оппозиционеров Владимир Путин и его верные холопы - оппозиционеры.
Так к тому же ещё не выяснено Владимиром Путиным, что амнистия будет невозможной, потому что «болотники» могли совершить и тяжкие преступления. И он, несомненно, подумает об этом не раз. И это он не забудет и положит в основу своих объяснений.
Да, а есть ли у Владимира Путина проблемы? Есть, но он не всегда их признаёт даже самому себе. Уж очень он полагает себя этаким лотосом в китайском пруду или павлином в вольере, самым красивым, статным и блестящим. Но проблемы есть и они состоят в том, что он, полагает себя снисходительным тираном, скучающим в качестве наблюдателя от безделья, и заглянув в водную гладь пруда, где он любовался лотосами, вдруг увидел собственное отражение и - забыв обо всём. влюбился в себя, как новейший Нарцисс в новейшей мифологии. А что в реальности? А в реальности он сам не знает куда он направит себя и вместе с собой потянет страну. Но то, что расчитывает не терять власти и впредь - это наверняка.
И мы когда то будем вспоминать путинское время как прошедшее, может даже в фантазийных любительских романах это время найдёт отражение. Путинское время было и ещё не закончилось удивительным в своём цинизме власти. . Власть была беспредельна, она была голодна и глупа., что мы и хотим сделать - передать тем читателям правду о том времени. Но более всего власть глупа и преступна своей вороватостью. Но знает ведь в какой степени он, Путин, не популярен в России, даже откровенно презираем народом, но гнёт и гнёт свою линию воровства, беззакония, лжи по всякому поводу. Но он всё полагает себя патриотом и любителем российской фауны и кощунственно объявляет о своей любви и заботе к амурским тиграм и кавказским барсам и совершенно не помнит о лошадях, гибнущих с регулярностью ежегодно в конюшнях, если не в огне пожаров, то от недоедания, попросту от голода. Вдруг стерхи оказались в центре его внимания. Они улетели куда то в степи Казахстана, если я не ошибаюсь, и видимо интерес его на этом закончился. Но не исключено, что так же вдруг ему взбредёт в голову ещё раз предводительствовать стаей и встать во главе и повести по пути, начертанному им и непонятному птицам. И что получиться?
Если эти его выкрутасы его собственные выдумки, то я обеспокоен за его здоровье.
В мифологической истории Древнего Рима был такой случай, когда чрезмерная любовь сумасшедшего диктатора демократического Рима не к лошадям, а к одной лошади по имени Инцитат, явилась примером на века для всех народов и государств, не только прославила имя коня, но дала пример своевластия в демократическом органе самого передового того времени государства, когда приказы больного на голову императора приводились в исполнение. И никто не возражал, когда Инцитату Сенат Рима жаловал римское гражданство. Но Каллигула метил его даже в сенаторы!
Но в наших русских песнях подобное тоже было! Помните: Король позвал портного:
послушай, ты, болван! Для друга дорогого сшей бархатный кафтан! И портной сшил блохе бархатный кафтан! И понеслось. Король блохе даёт сан министра! И сколько с тех пор в сане министра ходит у нас блох всяких - не сосчитать. Там и спортсмены, там и рабочие Челябинского оборонного завода, со своим начальником цеха Холманских, похожие своей решимостью вступиться за Владимира Путина на московских улицах и площадях на черносотенцев ( а может на чернорубашечников).
Условия и среда таким образом создавались и создались для нарождения в обществе вместо ушедших в прошлое Ангелины Лебедевой, прядильщицы ивановского меланжевого комбината, о которой я не нашёл никаких сведений, или Ольге Генкиной,
которая напоминает о себе воздвигнутой стеллой на привокзальной площади г.Иваново во времена коммунистического «режима».
Зато ткачиха из г.Родники той же Ивановской области Елена Лапшина попросила Владимира Владимировича пойти на третий срок своего президентства - уж больно хорош он ей кажется в этом качестве Президента Российской Федерации да ещё как создатель партии «Единая Россия» , в которой, по её словам , так много умных людей.
Да и просила его об этом анекдотично, без труда подавляя в себе всякий позор унижения лизоблюдством, превосходящим скромное низкопоклонничество.
Нина Ивановна взяла в руки «Святое Евангелие». Открыла не выбирая страницу. «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят:
- Где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним».
Господи, кто тут Ирод, Царь Иудейский? Разве не ясно кто? Это тот, кто не добр лицом, кто совершает непонятное, кто собрал вокруг себя фарисеев, и каждое слово Царя Иудейского возвеличивают до истины. И Людмиле Александровне всё ясно заранее и об этом злодее Ироде и о младенце Иисусе, но очень хочется впустить в себя новой свежести буд то глотнуть коктейль из молока и лесных ягод и она продолжает читать:
«И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу?
Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка:
«и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных. Ибо из тебя произойдёт Вождь, Который упасёт народ Мой, Израиля.
Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и , когда найдёте, известите меня, что бы и мне пойти поклониться Ему.
Они, выслушав царя, пошли. И эта звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец.
Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою,
и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его; и. открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну.
И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою».
Застывшую во времени истинно русскую религиозность в душе Нины Ивановны можно толковать по разному. С одной стороны, можно увидеть в её душе вполне понятную тоску по поводу утраты на генном уровне духовных связей с древней культурой и самой христианской религией. Именно это её удручало особенно, ибо не видела веры вокруг себя, а уж за Кремлёвскими стенами в особенности, её выворачивало наизнанку смиренный вид наших «подсвечников» в Храме Спасителя и от этого вида становилось омерзительно на душе, прискорбно за Россию и безисходно.
С другой стороны, нельзя не увидеть в этом процессе антирелигиозности людей разных по профессии, по образованию и учёности, по партийной принадлежности и национальности. Как бы все становятся отвлечёнными от своей веры, каждый от своей,
становясь материалистами по молчаливому отрицанию веры, а с получением каких то светских знаний добровольно становятся атеистами, считая атеизм за свою новую религию, при этом материализм оставляя в стороне только потому, что это теория коммунистов. А коммунистам Нина Иванвна не верит с тех пор, как их лидер молчаливо подарил победу на выборах своему антиподу - антихристу.
- Патриоты ли они? - думала о них Людмила Александровна. - Если в них нет ни капли русскости и нет христианской веры - в быту они совсем непонятны. Они не едят сливочного масла, полученного от коров костромской породы. Они не едят мёда, собранного с российских лугов, они не едят рыбу, выуженную в Волге, Оке, Каме или в Дону; они не ездят на наших автомобилях, заменив их японскими, американскими или немецкими. Они не едят наших овощей. Но не только потому, что мы разучились это выращивать или производить, а потому, что это всё, что осталось. Например, икра, от уничтожения биологических запасов рек, или водка, оставившая своё название лишь на память последнему нашему поколению, настоящей водки поколение уже давно не пьёт, потому что её попросту не производят, а гонят попросту суррогат, не иначе, как для сокращения численности населения - с целью буд то бы оздоровить нацию. Но водки на прилавках особенно много. Пейте! Под разными названиями. Но нет «Московской», «Экстры», «Столичной». И нет икры «Обкомовской». Зато вёдрами везут с Дальнего Востока, тоннами, икру, добытую нелегально.
О «русском патриотизме» можно услышать от немногих людей, да Нина Ивановна таких и не знала. И сам то «русский патриотизм» был ей недоступен своей непонятностью - что это такое? Неужели это любовь к борщам и кашам и отрицание лобстеров, коньяка и виски? А если свининку под хреном? А если селёдочку под шубой? А если заливную осетрину? А если водочку из пузатинького графинчика в гранёном лафетничке закусить простым холодцом или студнем и опять же с тем же хреном на любой лесной ягоде, с малосольным огурчиком. С чем это можно сравнить?
А что говорить о грибах начиная с опят, маслят. Подосиновиках, подберёзовиках, лисичках, петушках, вешенках, кулаках и белых. Что там шампиньоны или трюфели! Нет сравнения!
А что говорить о русских колбасах! «Докторская», «Столичная»!
А консервы лосося, осетра, судака или кильки в томате - разве можно забыть!
А хлеб «горчичный», а «французские» булки, потом ставшие городскими, а баранки, а сушки вы помните? А сметана? А сливки или молоко?
Нет, ничего подобного капиталистический рынок и капиталистическое производство выбросить на рынок не смогло, тем и породило гастрономическую ностальгию по той нашей жизни.
Но и это то же не русский патриотизм. Очень русское, но не патриотизм.
Это ли не русское? Как ансамбль «берёзка», как ансамбль Игоря Моисеева, как хор Пятницкого? А ведь находятся люди, шепчут в сторону о пошлости этих коллективов, им это не нравится, потому что это социалистический реализм в чистом виде и это для них не русское, потому что уж очень популярное, сравнимое своим превосходством с деревянными из берёзы матрёшками - превосходят они матрёшек. А кабы и не превосходили - так чем плохо? Или наши лапти с онучами? Всё это наше русское. И куда это девать - эти лапти с онучами и эти матрёшки? Если оставить их без признания.
Так думала Нина Ивановна о себе, русской и советской в одно и то же время, прожившей большую часть уже не малой жизни рядом с разными людьми из евреев и евреек, татар и татарок, чувашей и чувашек, бурятов и буряток, грузин и грузинок, осетин и осетинок, армян и армянок, украинцев и украинок, из немцев и немок, в конце концов. А со сколькими людьми из Прибалтики она сдружилпсь во время работы в артели старателей. Это ли не русскость! А если вспомнить свою лагерную жизнь, да на отдалении, когда забывается всё плохое, но в памяти остаётся то. что остаётся.
Избегая глаз Василия, его взгляда в упор, вождь смотрел на его погон на плече, какой то помятый и потускневший в золотом отливе и не видел его лица. А в лице сына . что то мелькало, дрожало, подёргивалось мышцами, словно умоляло отца о чём то. Но отец овладел уже минутным своим смущением и говорил сыну что то в назидание твёрдым и беспощадным голосом. Василий почти не слышал слов. Но каждый звук ранил его душу и причинял невыносимую боль. Хотелось закричпть, но боялся, что отец не поймёт его тревог, примет за мальчишество, забыв или не придавая такого значения его поведению на фронте или на парадах - там, где сын жил самостоятельной жизнью, без пригляда Берии и его тупоголовых людей в соединении с доброжелательными словами Власика.
Трезвый Василий оставлял свои мысли не увидеть подлых намерений окружения отца. Но пьяный становился отважнее. Но! тогда пропадать буду я вслед за отцом, он - первым, я следом, думалось ему. Но вдруг бессилие наваливалось вместе с мыслями о неминуемой гибели, тоска о незаслуженных словах отца, которые врезаются в сердце как нож и отец уходил с этими произнесёнными им словами вдаль от него, в ту невозвратную даль, куда уходят люди мёртвыми от живых. И сам отец сделался будто мёртвым. И он закричал, от вида этого лица и сам сделался мертвенно похожим на отца. Кричал благим матом и бежал к дверям за которыми были всё те же. кто хотел им обоим смерти - сначала отцу. Потом сыну.
И вдруг наступило молчание и оцепенение всему. Только почему то слышалось одно лишь мерное медное и скрипучее тиканье маятника на стенных часах, надвигающееся на кунцевскую дачу со стороны Москвы, со Спасской башни - били куранты Спасской башни скрипели шестерёнки противно и зло и вдруг ударяли мелодичным обманным звоном.
Василий остановился у самых дверей. И оглянулся. Отец стоял и глядел вслед. Его взгляд был ласков.
- Если не боишься ничего, и не желаешь выпросить отцовское прощение, то каким образом собираешься мои заветы хранить? Ведь ты сын мой, Василий. Брось пить и пьянствовать, удостой себя моим сыном, без этого не могу тебя любить - ведь ты не здоров, Вася.
Василий молчал .
- Что молчишь! - крикнул отец, ударил кулаком по зелёному сукну стола
так, что опрокинулся подстаканник с чаем. - Берегись, Василий! Знаю, что добиваешься своего - хочешь под моим крылом укрыться со своими безобразиями от моих друзей и соратников. Ведь и они не желают тебе плохого.
- Желают, отец, очень желают, только этого и желают! Только этого ты не видишь! - Василий зло усмехнулся в сторону. - Только поздно увидишь. И мне никуда будет деться, только вслед за тобой - в могилу.
Василий зарыдал как ребёнок. И отец видел его откровенные правдивые слёзы. Стало не по себе. И Василий видел жалость отца к нему и он зло порадовался своему мщению за свою покорность и бесконечное упрямство. Теперь ему казалось, что он сильнее отца и сильнее всех его услужливых и трусливых чиновников. Тогда он ещё раз криво усмехнулся ему в лицо, ожидая от отца несправедливости.
- Вон! - тихо прошипел вождь, скрывая бессильное бешенство.
Василий, по-прежнему не скрывая своей кривой усмешки, похожий на зверёныша, отпугнутого чужой самкой от добычи, тихо застонал не смея перечить ни одному его слово, ни одному велению. И он вышел, посчитав себя изгнанным.
Саша помнил как началась зима того печального для страны года. Он в тот год начал регулярно посещать каток на стадионе и был в восторге от льда, снега, мороза и девушек. Зима выдалась не то, что бы суровой, но значительно холодней обычного - коммунальные квартиры обогревались чуть-чуть, что бы лишь поддержать отопительную систему. Так было всегда. Просто Саша не помнил, а может не знал другого. Он долго
лежал проснувшись утром под одеялом, ожидая, когда за ним придут товарищи по двору и они гурьбой в каникулы пойдут в далёкий кинотеатр «Великан» смотреть «Кубанские казаки» или «Смелые люди». А перед началом сеанса, сгрудившись в фойе, охраняли себя и быстро слизывали и поедали эскимо на палочке за 25 копеек, что бы не привлекать внимания маленьких шпанят, которыми был наполнен кинотеатр.
А в конце февраля зима не ослабела, город как бы заново сковали скорбь и мороз. Да появились слухи, а потом и подтвердились сообщениями газет и радио, что тяжёлая болезнь Иосифа Виссарионовича Сталина уложила его в постель и всем советским людям нужно скорбеть в эти дни и желать ему выздоровления. И все скорбели. И были одни лишь разговоры, других не было, обсуждали газетные бюллетени о здоровье вождя и все были уверены, что смерть его не постигнет, потому что, такого не может быть. Но однажды, в самом начале марта, рано утром Саша вышел из подъезда своего дома и направился к соседнему подъезду к Валерке Мельникову, своему однокласснику, однокурснику по Суворовскому училищу в городе Калинине что бы бежать в училище вместе. Саша и сейчас это помнит, буд то было вчера. Валерка ещё завтракал, бабушка кормила его картофельным супом и запах бульона этого супа разносился по всему подъезду и Саше захотелось очень есть. А потом вдруг расхотелось и он почувствовал головокружение и ноги его ослабли. И Саша потерял сознание. И больше ничего не помнил. Очнулся в комнате на диване. Рядом Валерка и его бабушка, смотрят как на мертвеца.
- Что ты, Сашенька, в школу таким ходишь? Разве можно. Тебе получше стало, пойдём на кухню, я супчика тебе налью, хлеба кусочек - да и побежите в школу. Вставай, Сашенька. - Бабушка помогла Саше встать.
На письменном столе валеркиного отца уместился в разобранном виде до винтиков радиоприёмник, горели лампочки. Что то монотонно ныло из репродукторов, усиливалось завывание и затихало - и всё с каким то посвистом. Вдруг как из далека слышалась человеческая речь и вдруг словно заслонялась тонким до рези в ушах звуком глушения государственной тайны. Но снова все эти звуки повторялись, и снова уходили, как тонули. И снова возникали, и снова тонули. Бабушка словно заворожённая, забыв обо всём старалась уловить почти неуловимое. Вдруг как что то прорвало в эфире, всё стихло и словно через промытое окно увиделась картина, так прослышались явственные голоса на непонятном Саше, Валерке и бабушке английском языке. Можно только разобрать, если прислушаться и выбрать одно: Сталин, потом снова Сталин и снова Сталин. Чужой язык перестал трепатЬ имя вождя, но вдруг зазвучала русская речь: Умер диктатор Сталин. И повторялось неоднократно: Умер диктатор Сталин. Умер диктатор Сталин. Умер диктатор Сталин.
И больше ничего. Только одно: Умер диктатор Сталин. И что то запахом траура,а чужие слова из чужого далёка были предупреждением о предстоящих горестях и бедах, о дорогих потерях , состоящих для Саши из игрушечной железной дороги у Валерки в комнате, из крутящейся нарядной новогодней ёлки и другими игрушечными поделками. И не будет больше запаха картофельного супа и картофельных котлет на рыбьем жире. .
Можно, конечно, ухмыльнуться и сказать - вот, мол ирония судьбы, гримасы истории, можно и просто помолиться за прожитую жизнь - свою, своих родителей на фронте ли или рядом в голодном и холодном тылу, соседей, и просто знакомых, и просто людей оставшихся жить. Такое явление как ухмылки по поводу событий, иногда и зачастую трагических , куда вплетается патриотизм, можно сказать, что люди бегут от него или бежали в реальности даже не от коммунизма. Но не было бы коммунизма
за горизонтом. русские люди не были бы заряжены коммунистическим патриотизмом. Пусть так - коммунистисческим патриотизмом. Люди бежали от коммунистического патриотизма! То есть. За Родину! За Сталина! - Вот что им претило? Не может этого быть! А другого патриотизма в то время в России не было. Тогда что это?
Но вот Александр Васильевич Бурдонский, родившийся в городе Куйбышеве, конечно же знал о сталинском патриотизме и жил этим патриотизмом. А о русском патриотизме Саша не знал, наверное, потому, что русский патриотизм, растворившийся в сталинском, успешно заменил его и помог России пережить лихие годы войны.
Александр Васильевич Бурдонский, или мальчик Саша, родившийся в 1941 году 14 октября не заметил на себе какого то давления окружения, наверное, потому., что окружения то не было. Он был, по-существу, брошенным ребёнком более чем известных родителей. Встал он на ноги без чьей то помощи, окончил режиссёрское отделение ГИТИСА, народный артист России, заслуженный деятель искусств, режиссёр театра Советской Армии. Он говорит: Ненавижу любопытство по отношению к себе. Я занятой человек, мне некогда задумываться о родственных связях. Но я никогда не пойду играть роль Иосифа Виссарионовича Сталина ни за какие деньги. И роль своего отца для меня не может быть меркантильной. И писать об этом, значит противоречить всему, что сыграно и написано. Значит вступать в конфликты.
Но я то знаю - это прямой внук великого человека. Поскольку ему неприятен разговор о нём, поэтому я умолкаю.
А о Путине у меня пропала надобность говорить. Пропала и всё. Мне он не интересен. Если он не будет связан событиями, то на это есть газеты, журналы и телевидение. Там и охотников много. Да для этого они и созданы, что бы трещать по этому поводу. Может я ошибаюсь? Если так, то легко возвращусь к теме. Смута ведь в полном порядке.
19
Когда звонила Анна из Киева, Борис молодел, преображался в молодого человека, влюблённого, порывистого, необузданного и сексуально раскрепощённого до самой крайности. Сам это он относил к той самой сексуальной революции, что накатилась с Запада и повлиявшая на него так, что потребовалось вмешательство мамы и общества, что бы остановить это расширяющееся российское простое ****ство и распутство
в его физической и психологической организации. Он без труда понял себя и в сорок лет от прежнего состояния у него осталось красота - женщины. лошади, кошек, собак и даже змей. Но отголоски сексуальной необузданности оставались и в 55 лет и он был рад их приходу и сам был рад, тому, что принесёт неосознанную радость в отношениях с этой ещё совсем молодой женщиной двадцати лет.
Она позвонила ему, как прилетела, и сказала, что ждёт его с нетерпением в ГУМе на первой линии у гастронома. Сейчас купит бутылку французского шампанского, что бы распить её за встречу и за её любовь к нему
- Значит надо купить две. - Сказал он. - Я то же хочу выпить за мою любовь к тебе.
- Я согласна пить за нашу любовь хоть сколько, но мы будем пьяны у всех на виду, а это будет неприлично, а для тебя опасно. НЕ давай повода врагам шельмовать тебя, Борис.
- Тогда идём ко мне домой.
- Это - выход. Только у тебя, как всегда, пустой холодильник.
- Жди меня в ГдоМоскварецкрнр мрстаУМе, там и скупимся что-нибудь из еды.
- Давай жми. Я жду тебя, целую. Всё.
Встретились они не сдержанно, изумив окружающих. Купили еду и шампанское и пошли домой не спеша - спешить им было некуда. Были выходные. И времени было полчаса до полуночи.
Позднее время, а народ гуляет по городу. До окончания зимы два дня, но уже дождь вместо снега опережает время и февральскую вьюгу и воздух не зимний, а скорее осенний, насыщенный сыростью и тоской. Тепло и почему то тревожно в этой зимней, но похожей скорее на осеннюю ночь.
До Заречья не далеко и не близко - надо пройти вдоль всю Красную площадь до Василия Блаженного и справа от храма и слева от Кремлёвской стены спуститься по Кремлёвскому спуску до Москварецкого моста и по нему попасть в Замоскваречье.
Здесь у реки оказалось, что гуляющих в Москве достаточно и они задержались на лестнице, ведущей на почти плоскую спину моста и уединёнными пробыли достаточно времени, что бы устать и вспомнить каждый о себе. Опомнившись, они тихо побрели куда то, словно с закрытыми глазами и заткнутыми ватой ушами и не видели, и не слышали как неведомый им человек крался за ними по пятам.
Борис шёл с опущенной головой, размышляя о простых вещах. Анна висела у него на правой руке и несло полиэтиленовый пакет с продуктами.
« Что угрожает России после того, как Россия аннексировала Крым и устроила войну в Донецко – Луганском регионе Украины? Ей ничего не угрожает! Россия безответственна!»
Вот - вот наступит ещё одна смерть на совести Путина и будет благословенна им своим упрямством и своеволием. Он весь находится на войне как в своём бассейне в Ново- Огарёво. «Мы воюем?» - лицемерно спрашивает он себя. - «Я то не воюю, я то миротворец, я то подписал Минские соглашения, которые для меня ничего не значат, потому, что я за них не отвечаю. А Украина объявляет меня агрессором, да упаси бог!
Это Украина воюет гражданской войной против своих граждан. А на войне люди гибнут, так что вы хотите, люди добрые?».
Если Запад и Америка предложат России отменить как-нибудь предъявленные санкции против Ковальчука или поцеловать Путина в жопу или в уста, то появится уверенность, что Надежду Савченко могут отпустить на свободу. А поскольку у Путина нет ни малейшей жалости к женщине, то и судьба её решена - он забывает, что целовать его даже в сахарные уста никто не будет, разве что этот ужас приснится ему во сне.
Они шли неспешно под февральским дождём в центре Москвы и оставалось идти с полчаса до квартиры Бориса. Они проходили то место на мосту, где был убит неизвестный им Аркадий Вадимович Дворковец, когда Анна оглянулась, не отпуская руки Бориса, и обомлела, увидев человека догоняющих их неслышным быстрым шагом, вырисовывающимся
тёмным силуэтом на свету туманных фонарей. Человек шёл с вытянутой рукой и в этой руке что то мелькнуло и раздался звук выстрела. Анна почувствовала как Борис буд то вздрогнул. Но выстрелы раздавались один за другим. И Борис каждый раз вздрагивал и замедлял шаги. Анна поняла, что это убийство и завизжала совсем по-детски. Видно было , что Борис, стараясь не упасть, с трудом подходил к чугунной ограде моста, он, наверное не понимал, что его жизнь кончается с этими его последними шагами и инстинктивно боролся со смертью. Наконец он навалился на холодный чугун левой подмышкой и потеряв сознание окончательно
сполз мешком на асфальт. Борис был мёртв.
А Анна вспоминая последние минуты жизни Бориса пришла к выводу. что он, поняв, что его убивают пытался спастись спрыгнув с моста, но сил не хватило. последние его слова были:
- Я говорил тебе, видишь, всё так и происходит: он убивает.
Это похоже на пыхтение недовольных
© Copyright: Владимир Хрулёв, 2015
Свидетельство о публикации №215030700222
Свидетельство о публикации №215030700222
Рецензии