Дудаков Петр Петрович. Родословная. 5

*******************************

Брат  Матвей   Петрович.

Мотя жил в том доме, когда они с отцом работали у Пинскера. Мотя – пушником – скупал для него пушнину по деревням. Отец – сырьёвщиком – скупал шкуры коров, лошадей. Когда Пинскер закрыл свою контору, Матвей уехал в деревню и вскоре, в возрасте 43 лет,  женился на Анне Григорьевне Решетниковой.   По возвращении в Бийск купил дом на Телеграфном и поделил его с попом.  Жил он там до смерти Анны Григорьевны, которая умерла от рака.

Слышал я от Моти такой рассказ. Когда они с Анной  приехали из деревни, то остановились у отца. Дело было летом. В город на гастроли приехали несколько пар борцов. Боролись они в горсаду. Там под открытым небом была сцена и зал для зрителей, огороженный забором.  Пришли они посмотреть борцов. Мотя редко выпивал, но тут был «под мухой».

На сцене пара за парой боролись борцы.  Потом победитель из одной пары встречался с победителем из другой пары. И так они боролись, и в конце концов, победитель остался один.  Руководитель этого коллектива объявляет, что вызывается из публики, желающий побороться с  ним.  Как всегда все молчат. Никто не желает побороть такого откормленного и натренированного буйвола.
Вдруг Мотя встаёт и идёт на сцену. Анна не успела ухватить его за рубаху,  и он шагнул на  низкую сцену. Но руководитель попросил его пройти за кулисы и переодеться в борцовскую форму.  Одежда может порваться, а пуговицы, пряжка ремня могут нанести травму.

Мотя переодевается и слышит, как руководитель объявляет, что борец Терещенко вышедшего гражданина сомнёт за минуту. И чтобы избежать позора и насмешек, гражданин наденет чёрную маску, чтоб его не узнать было.

Мотя всё это услышал и такие слова его крайне разозлили. Ты знаешь, что при злости или испуге у человека прибывает сил. А сила у Матвея не тренированная, но бычья от природы. И он решил, что бороться с борцом   не станет, а сразу давнёт его, чтоб тот обмяк. А борец-победитель рассуждал иначе. Пусть гражданин силён, но нетренирован, приёмов не знает, а в борьбе не всегда решает сила, а больше ловкость. Вобщем, у каждого свои планы.

Вышли на сцену. По правилам, борцы вначале сходятся для приветствия, подают друг другу руки,  потом расходятся по разным углам, а затем уже сходятся для борьбы. Вот тут-то борец и прогадал. Как только сошлись они для приветствия, Мотя и схватил его за корпус, обхватил руками и давнул так, что тот крякнул,  и от боли потерял способность к сопротивлению.  И конечно, схватке был бы конец. Но борец Терещенко шепнул ему на ухо, дескать,  сейчас не бори  меня и мы с тобой на этом деле заработаем. Мотя, как человек торговый, сразу понял, что к чему. И борьба  закончилась ничьей.

На другой день по городу огромные щиты, на которых художник изобразил двух борцов, одного в маске, и подпись – «Чёрная маска и борец Терещенко.  Борьба продолжается». В те времена борьбу любили больше, чем теперь футбол или хоккей. И в горсад любители повалили сотнями. И продолжалось  это около недели.

Мотя стал вроде ученика, они научили его как ходить по сцене, чтоб было видно, что это борец, показали некоторые приёмы и т.д. Кончилось тем, что он сразу купил дом на Телеграфном, а борцы уехали.

****************************

Тебе может показаться странным и невероятным, что нетренированный человек может победить борца-профессионала. Да! Но и силу физическую со счетов не сбрасывай! А силой он обладал огромной. С пудовой гирей играл, как кошка с мышкой. На любом пальце руки подымал её до уровня груди, а на указательном – перебрасывал через ворота.

Лошадь-монголка, на которой он ездил на работу и с работы, была вынослива и сильна. Он подлезал ей под брюхо, слегка приподнимал, схватывал ноги, чтобы она не дрыгала ими, потом подымал совсем и нёс, как ягнёнка.
На ходу хватал повозку и останавливал, и лошадь ничего сделать не могла.
 
По ул. Советской около Роскино  дорога подходила почти к тротуару, а там в грязи часто вязли повозки. Он, бывало, остановится около воза и, задерживая прохожих мужчин,   агитирует их помочь вытащить повозку из грязи. Таких помощников наостанавливает человек 5 – 8.  Ну, ребята,  давайте  дёрнем! К возу особо не подступишься – грязюка, только с одной стороны можно подойти. Дёргают, дёргают, а воз ни с места. 

Мужики надёргаются,  поймут, что воз не вытащить и соберутся расходиться.  Вот тут он себя и покажет!  Берёт за оглоблю и вместе с конём вытягивает из грязи!  Ну, все поражены – вот это да! Кто такой? Откуда? Такой разговор ему больше, чем по душе.

******************

Как-то был я у него в селе  Карабинке.  Там ещё сохранялась традиция кулачных боёв – край на край. Происходило это не более двух раз в год, и по воскресеньям.  Встречались на мосту. Представители левобережья очень просили, чтобы он за них постоял. Я спросил, почему вы за ним ходите, ведь он городской? Те говорят, за кого он пойдёт, за тем и победа.

А он при мне такую штуку отмочил. Согласился драться за ту сторону, где сам проживал. Когда противников всех переколотили и почти разогнали, тогда он выступил за другую сторону. Те, с кличем «Ура! Наша берёт!», все сбежались и переколотили правобережников.

Потом его спрашивают, как же ты, Матвей Петрович, бросил нас на избиение? А он ответил, что в драке не заметил, как повернулся спиной в другую сторону, а бойцы-то с обоих сторон одинаковы.  Ему говорят, так ты бы на берег смотрел!  Так пока на берег смотришь, самого с моста спихнут! Вот и ответ.

******************

Помню и такой забавный случай.
У отца был хорошо знакомый старик-математик  с университетским образованием, бывший директор Пушкинской гимназии. Отца и его сближали церковные дела, тот был до мозга костей религиозным. Знал он и Мотю, и знал, что у него почерк исключительной красоты.

В 1927 году на основе гимназии организовался педагогический техникум, и требовался преподаватель каллиграфии.  Теперь таких преподавателей давно нет, ещё до войны уже не было.

И вот старик этот в церкви завёл разговор с отцом, что пусть Мотя идёт каллиграфом, оплата хорошая, не прогадает. Пусть Мотя напишет заявление, а старик зайдёт, возьмёт его и составит протекцию. Старик, конечно,  не знал, что у Матвея нет образования, а отец не придал этому значения.

Мотя написал заявление. А  когда писал он, подбодрённый похвалами, то писал отменно, что дано не каждому художнику. И вот приходит старик за заявлением. Я, мать и отец обедали.  Отец оставил обед,  принёс из комнаты Мотино заявление и подал старику.

Старик, ещё не читая, окинул заявление взглядом,  и по лицу его пробежала самодовольная улыбка – вот де мол, нашёл клад. А когда прочёл, сразу как-то закачался, и вроде, вот-вот упадёт. Мать схватилась из-за стола и начала подсовывать под него стул, чтоб не упал.

А старик  подавился таким смехом, что ни выговорить слово, ни вздохнуть не может. Согнулся чуть не до пола, потом кое-как перевёл дыхание и раскатился уже смехом радостным.

Мать ходит около него – «Господь с вами…, да что же это…».  И отец не поймёт, что за смех, когда ничего смешного нет. Потом старик пояснил, что в заявлении было столько ошибок, что не только преподавать, но и в студенты Мотю взять нельзя. И снова закатился задорным смехом, как молодой.
Так и закончилась Мотина каръера  в преподавателях,  не начавшись.

************************

Раз уж речь зашла о старшем брате, скажу. Человек он был сердобольный, в любое время готов был помочь любому и физически и материально.  Человек дела! Пустым и бесполезным делом не занимался. На работе был ретив, инициативен, самостоятелен. Где бы ни жил, ни работал, слава о нём всегда была хорошей. Имел феноменальную память,  в уме мог сложить или умножить любое число, быстрей, чем на арифмометре.
Любил мать и слушал её.

Единственный его недостаток, был доверчив и бесхарактерен.
Отличался коммерсантской честностью. На заготовке пушнины, Белла Соломоновна  давала ему по полмешка денег без счёта.  «Там, Мотя, посчитаешь». 

Мать всё боялась, что он женится, а отец зарабатывал мало, и семья могла оказаться в тяжёлом материальном положении. Дети росли, учились, потребности были большие.

Водку он не пил, не курил. Правда, и в церкву не ходил даже по праздникам.

Жену, Анну Григорьевну, взял по рекомендации. Пользуясь его бесхарактерностью,  она привлекла его к содержанию своей большой семьи, так как отца у них уже не было. Вот он своим горбом тянул и нашу семью, и ту. А когда Анна Григорьевна умерла, то тёща, как член семьи, высудила у него 3 тысячи рублей.  Это несмотря на то, что всё имущество Анны он передал ей.

Анна была бездетна и детей не любила.  Бывало, я,  мальцом,  приду к ним, она сразу допрашивает – чего пришёл, зачем мать послала. Ну, ладно, заходи – натаскай из колодца воды 5-6 бочек, потом дров поколешь. 

Приходит Мотя,  ну давай обедать,  после обеда отдых, после отдыха чай. Мотя говорит ей, постели Петру на сундуке. Она отвечает, то ли у него ночевать негде, пусть идёт домой. Вот таково её гостеприимство.

Читать Мотя не любил, да и книг в его доме особо не было. Но полно было папок разного формата с деловыми бумагами. Да и время у него не было для чтения. Уходил рано, приходил поздно. Работал на крупных торговых базах, требовался точный учёт на любой день. Иначе допустишь растрату и не будешь знать о ней.   

Любил музыку, особенно, скрипку, которая иногда пробивала его до слёз. Любил слушать и песни, но сам не играл и не пел. Любил слушать любые рассказы. В том числе и содержание прочитанных книг.  Любил и сам рассказывать разные фольклорные небылицы, что слышал в деревне от старых людей.

Мог и преувеличить, и прихвастнуть, и грубо подшутить.  Бывало, идёт по деревне навстречу женщина.
- Маланья! Ты что же за своим мужиком не следишь? Только что от Матрёны через плетень прыгнул. 
Та идёт к своему мужику:
- Ах, ты, такой-сякой! Зачем к Матрёне ходил?
- Да, что ты, что ты… Матрёна вторую неделю в городе.

Подобные сочинения касались и сестёр. Отец иногда называл его «булухтаном».

По общему развитию был застенчив, и с девицами не гулял. Не знал о чём с ними разговаривать, а в деловых разговорах они его не понимали. В силу чего и не женился до 43 лет.
Не мог сам найти себе человека и  поговорить с ним. Потому женился на рекомендованной засидевшейся старой деве.
Когда умерла у него Анна Григорьевна, с которой он прожил 16 лет, вторую жену тоже сам себе не нашёл.  Во время похорон кто-то познакомил его с Анной Терентьевной, которая тоже хоронила мужа. Через два года они сошлись.


Рецензии