Каверзы сухого закона

1985 год. Антиалкогольная кампания. На входе в магазин "Вина".

   Незабываемый  «сухой закон»  был принят после  «мудрого» постановления ЦК КПСС и Совмина в 1985 году. Но ветер перемен оказался совершенно неудачным! Если раньше на одного человека приходилось 2-5 литра в год, то к 1984 году эта величина достигла 14 литров! Поступил Указ... вырубать виноградники в Украине и Молдавии! Но советские люди сопротивлялись «сухому закону» как могли. Свадьбы в ресторанах проходили с водкой и коньяком в…  самоварах и заварочных чайниках. С принятием постановления таксисты торговали водкой из «багажника». Бабушки, особенно в портовых городах, в том числе - Мурманске, выстаивали длиннющие очереди и перепродавали алкоголь по двойной цене. Бутылка водки превратилась в твёрдую валюту. А самогоноварение  -  особая статья! У руководства страны было благое намерение – сберечь здоровье нации. Но подрывало его, как раз, наличие искусственно созданного дефицита! Пеклись, якобы, о здоровье граждан, а с принятием «сухого закона» получили обратный результат. Особенно в Новогодние праздники и Рождество Христово…

   К полудню начальника радиостанции мурманского рудовоза и разведённого с женой  Семёна Брагина (имя и фамилия по понятной причине изменены) стал беспокоить дефицит папирос и спиртного. Бывалый моряк ожидал приход судна в однокомнатной квартире, что в новых кварталах  Первомайского района Мурманска. Стало ясно, что в природе просто не существовало альтернативы бодрящей жидкости.  Семён тяжело поднялся с дивана и побрёл в ванную. Ополоснув лицо и увлажнив остатки полинявших волос, он закрепил их на правый «борт». Налегке, в сандалиях, трикотажных шароварах, некогда спортивных и с авоськой в руке, Семён Александрович выскочил на улицу. Постояв несколько минут и адаптировавшись к окружающей среде, он потопал к спецмагазину «Вина», что находился напротив ресторана "Гольфстрим". 

   - Вот не везёт! - воскликнул с досады Брагин, усмотрев огромную очередь за спиртным, растянувшуюся вдоль тротуара, по улице Баумана. «Перестройка, перестройка, ты за водкою постой-ка» - такие частушки сочиняли в народе. Неудачно начавшийся день вынуждал к стоическому терпению, проверке на мужество и выдержку. Что делать? Тяжело вздохнув, Семён Александрович пристроился в хвост очереди.

   Поступательное движение в магазин, где выстаивал Брагин, регулировал наряд милиции, там же находился и спецавтомобиль, именуемый в народе, как «воронок». Диагноз заболевания, тяжело дышавших в затылок друг другу людей с припухшими лицами и не совсем координированными движениями одинаков - «синдром похмелья». Потому нервы-стервы, что натянутые струны и любые нарушения очерёдности вызывали взрыв негодования.

   Невзрачный на вид, но горластый дед с палочкой в руке, пытался без очереди проникнуть за целебной жидкостью. Народ возмущённо зарычал:
   - Ишь ты, старый, а туда же. Дед, ты что, ещё не выпил свою шлюпку водки?
   Дедок зло огрызался:
   - Да я сражался на Курской дуге, брал штурмом Кёнигсберг и освобождал Чехословакию. За что кровь проливал, окаянные?
Старый воин и заслуженный ветеран не на шутку разнервничался. Подняв над головой палку инвалида, словно древко полкового знамени, он ринулся в атаку. Оттолкнув майора милиции так, что фуражка блюстителя порядка покатилась в лужу, старый воин пытался прорвать круговую оборону. Увы, на помощь подоспели два милиционера, восстановившие статус-кво.

   - А вот мы с приятелем, участники Бородинского сражения и ничего, стоим, - «заржал»  мужик в дермантиновой кепке, обнажив два ряда стальных зубов.
   - У всех «буксы» горят, - заволновались в рядах.
   - Пусть в очередь становится старый хрыч, а то нам не хватит! - переживал круглолицый дядька, с физиономией, пылавшей как начищенный тульский самовар.

   И всё же, очередь продвигалась, вот и старый воин скрылся за желанной дверью. Да и хмельной продукции, слава Бахусу, хватило в этот раз всем. Семён, счастливый, что всё позади, спешил домой. Во дворе длиннющего дома на Кольском проспекте, где проживал Брагин, он обратил внимание на пожарные машины и толпу зевак. А с окна на третьем этаже клубился дым. «У кого-то горит», - несмотря на больную голову, догадался Семён Александрович, а через мгновение остатки хмеля сняло как рукой.
   «Боже мой, это же у меня! Пепел от сигарет, что ронял на коврик, тому виной» - похолодело в груди моряка...

   Крепкие, здоровые ребята-пожарники действовали быстро и решительно. И никаких компромиссов в жестокой схватке с огнём! Тут уж кто кого... В окно вылетели обгоревший матрац, ножки любимого хозяином квартиры кресла и остатки диванчика, на котором какой-то час назад Семён предавался грёзам.  Лопнуло стекло телевизора «Рекорд», радости неженатого моряка. Безжалостным огнём были уничтожены, сложенная на спинке кресла импортная одежда Брагина. На теплоход теперь придётся топать в трикотажных спортивных шароварах и сандалиях. «На судне скажу, что в поезде обворовали»,  -  мелькнула спасительная мысль в голове начальника радиостанции.

   Пожар у Семёна Александровича вызвал нехорошие мысли по поводу образа жизни Брагина на берегу. И как человек порядочный, после  первого же рейса на Роттердам, холостяк Сеня сделал серьёзные выводы…