Председатель колхоза

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОЛХОЗА
Почти беспризорник, мотался я между Алейском и Барнаулом. Было мне в ту пору тринадцать лет. Из дома меня гнал голод и бытовая неустроенность. Путешествовал в одиночку. Прошло три года после войны. Но о ней напоминали вагоны, груженные доверху стреляными гильзами, составы с зачехленными танками и орудиями, часовые на платформах. На железнодорожных вокзалах, на базарах было много инвалидов на костылях или деревянных платформах с подшипниками вместо колес. Днем они просили милостыню, а вечером напивались и валялись в скверах и на задворках.

Мать сама отправляла меня в дорогу. Чтобы посмотрел, как другие живут, и ей рассказал. Поэтому я то к родственникам в Барнауле заявлюсь дня на три, то старшего брата навещу, который уже работал и жил в общежитии. И снова – домой: полоть картошку, поливать грядки, запасать топливо на зиму.

Темной ночью возвращался я с железнодорожного полустанка. Ни луны, ни звезд, темно, как говорят – «хоть глаз выколи». Но заблудиться в нашей степи невозможно. Возьми направление наискосок от железной дороги, и через полкилометра попадешь на автотрассу. А она приведет в село. Идти-то всего километров пять.

Чутким слухом я уловил, что в этой кромешной тьме в сторону шоссе идет еще кто-то. Мы приблизились и поздоровались. Я сразу узнал председателя колхоза  Петра Петровича Криворукова. По голосу, по осанке. Он расспросил, кто я такой, чей я сын. А когда узнал, хлопнул меня по плечу и сказал:

- Пойдем стороной от трассы. Так надежнее.

И мы пошли по степи параллельно шоссе, не дойдя до нее метров сто. Здесь выпасали скот, травы были вытоптаны, поэтому идти было легко. Шли молча, оглядываясь по сторонам. Мне тоже стало казаться, что за нами могут следить. В селе попрощались, и каждый пошел к себе домой.

Я не раз вспоминал это наше совместное возвращение в село. Тогда я впервые убедился, что быть председателем колхоза не только ответственно, но и опасно. Еще и мудрым надо быть, предусмотрительным.  Была, значит, причина у Петра Петровича не доверять кому-то? В селе знали, что он поехал по делам в райцентр и будет возвращаться с поезда темной ночью, пешком. Возможно, при нем будут колхозные деньги. Или документы какие ценные. Это у меня взять нечего, кроме души, поэтому я такой беспечный, иду, где хочу, ни о чем не задумываясь и никого не опасаясь. А на нем - хороший костюм. Одет он с иголочки. И портфель в руках не пустой. Могли у него быть враги среди колхозников? Ведь должность председателя такая, что, как ни старайся, всем не угодишь.

Петр Петрович – из трактористов. Он избран председателем в колхозе имени Чапаева, в той части села, где в основном поселились многочисленные семейства Криворуковых. В селе три колхоза. Посредине села – колхоз «Успех», на другом конце – имени Островского. И это в одном не очень крупном селе! Поэтому в начале пятидесятых годов по инициативе Н.С.Хрущева, который был тогда секретарем обкома партии в Московской области и укрупнил колхозы, на Алтае тоже стали соединять хозяйства.

После семилетки я поступил учиться и приехал домой на каникулы. Как раз попал на собрание по слиянию трех колхозов. Мероприятие проходило в молодой лесопосадке. На наскоро сколоченной трибуне один оратор сменял другого. Каждый говорил речь в пользу укрупнения колхозов и превращения бывших хозяйств в бригады. Рядовые труженики пили бутылочное пиво, дефицитное в то время. Баловалась пивком и молодежь. Собрание шло, как по накатанному. Решили объединенному колхозу присвоить имя Чапаева, а председателем избрать Петра Петровича Криворукова.   

Прошло несколько лет. Казалось, что теперь это  уже другой человек. В нем появилась солидность, дородность, физическая мощь. Лицо налилось румянцем. Вместе с ним колхозом управляли и другие Криворуковы: бригадир первой полеводческой бригады Александр, председатель ревизионной комиссии Николай, а также еще трое членов правления. Любой из Криворуковых, а также их кумовья и родственники, считали за обязанность докладывать Петру Петровичу обо всем, что видели и слышали. 

Теперь Петра Петровича возил на персональной «Волге» водитель Николай Полатченко. Часто председатель садился за руль сам. Особенно любил знакомить с хозяйством практиканток из сельскохозяйственных институтов. В селе у него уже был взрослый внебрачный сын.

Каждое лето в колхозе работала бригада «шабашников», то есть строителей. Не понимаю, почему их так называли? Работали они от зари до зари, по четырнадцать и более часов. Они приезжали из Западной Украины, из Армении. Работали по договору, в котором указывалась стоимость выполненной работы, а срок выполнения не определялся. Да хоть за два дня поставьте этот коровник или склад! Некоторые бригады приезжали по несколько лет подряд. Местные колхозники ворчали: «Мы бы на таких условиях тоже смогли заработать. Но с нами подобных договоров не заключают!» Тогда еще не были в обиходе слова «коррупция», «откат», но именно это и имели в виду мужики.

Дом председателя славился хлебосольством. У него часто собирались компании по поводу приезда начальства или по другим случаям. Жена председателя, Ирина Павловна, охотно накрывала стол и потчевала гостей. Продукты ей подвозили в готовом виде. Сама она тоже не отказывалась от рюмки-другой. Что удивительно: о том, что у председателя колхоза собрались выпивать, всегда каким-то чутьем угадывал колхозник пенсионного возраста Семен Сергеевич Маматов. Каждый раз, как по расписанию, являлся он к моменту, когда мужчины уже выпили, раздобрели и вели оживленный разговор, но спиртное еще имелось.

- Ой, простите, я зайду другим разом…

- Выпей с нами, Семен Сергеевич!

Ему наливали в стакан спирту, потом заботливо подавали стакан с водой, чтобы запил. Семен, взяв со стола что-нибудь из закуски, тут же удалялся со словами:
- Спасибо. Благодарствую…

Когда собрались в очередной раз и выпили, кто-то сказал:

- Сейчас будет явление Семена! Приготовиться!

Как всегда, мужчине предложили выпить. Потом подали другой стакан, но не с водой, а снова со спиртом. Семен по привычке стал жадно пить, но поперхнулся, выкатил глаза и стал ловить ртом воздух. Теперь ему дали воды. После нескольких глотков он пулей вылетел из дома. И больше никогда не посещал гостеприимный дом. Эффект получился неожиданный.

Петр Петрович не чувствовал своего возраста. Он никогда не болел. Было ему под шестьдесят, когда среди зимы он пригласил из соседнего района профессиональную рыболовецкую бригаду, чтобы выловить рыбу из озера Глубокое. Озеро это – гордость и жемчужина села. Мальчишки все лето проводят на его берегах, то купаясь, то с удочками. Собственно, и село появилось благодаря озеру: сюда переселялись молодые семьи из старинных сел. Зимой озеро иногда «загоралось». Тогда и стар, и млад выходили на лед. Рыба поднималась в проруби к обогащенной кислородом воде. Тут ее и ловили саками.

Село не одобряло затею председателя выловить из озера рыбу. Тем более, что водоем не принадлежал колхозу. Значит, и выловленная рыба не будет колхозной. Ее присвоят те, кто организовал лов, то есть председатель и его компания. Добром эта затея не кончилась. Поскользнувшись на льду, Петр Петрович получил сотрясение мозга и попал на больничную койку. А бригада не смогла поймать рыбу в свой огромный невод из-за большой глубины озера. Рыба успевала выйти из ловушки, когда невод вытаскивали из-подо льда.

Петр Петрович успешно руководил колхозом. При подборе кадров предпочитал брать своих, доморощенных специалистов. Особенно удачно были подобраны главный инженер и главный автомеханик. Если и принимал на работу приезжих, то они, как правило, не задерживались. Исключение из правил составляли молодые люди, которые обзаводились семьями. Так получилось с главным агрономом. Но некоторые, набравшись опыта, уезжали из села, получив назначение на более высокие должности. Работа под руководством Петра Петровича считалась лучшей аттестацией.

Не бывает так, чтоб все оставалось благополучным там, где часто выпивают. Ирина Павловна стала ревновать Петра Петровича к бойкой на язык соседке Лидке. По молодости та вертела парнями, как хотела, но и в зрелом возрасте была симпатичной и за словом в карман не лезла. Иногда соседка останавливала Петра Петровича, и они о чем-то весело болтали. У Лидки был красавец муж, вряд ли ей нужен был председатель. Но ревность не умеет рассуждать. Ирина Павловна расстраивалась и все чаще прикладывалась к бутылке. В такие минуты зрел у нее коварный план, за осуществление которого она вскоре взялась.

Улучив момент, когда Лидка работала в нижнем огороде, у самого озера, Ирина вышла из дома с заряженным ружьем. Она спустилась к берегу, села в лодку и бесшумно подплыла к огороду соседки. Улучив момент, когда Лидка встала во весь рост, она выстрелила в нее дуплетом. Женщина рухнула замертво. Ирина Павловна вернулась, причалила лодку на место и, прикрывая ружье халатом, отправилась в дом. Она рассчитывала своими воспаленными мозгами, что никто не догадается, кто убил соседку. Но после выстрела, который гулким эхом разнесся над гладью озера, во многих огородах показались люди. Жену председателя арестовали и осудили на пятнадцать лет.

Петр Петрович еще долго руководил колхозом. Шефство над ним взяла семья персонального водителя Николая Полатченко. Он был накормлен, обстиран, вовремя доставлен на работу и вечером – домой, в протопленную квартиру зимой и проветренную летом. Крепкими оставались связи с районным комитетом партии и исполкомом районного совета. Помнили о нем и краевые организации. ВедЬ он был одним из признанных авторитетов среди председателей колхозов, имел высокие государственные награды. Его опекали и Криворуковы, ухаживая за огородом и минимальным подсобным хозяйством. Сам он тоже иногда брался за лопату или тяпку, но хватало его ненадолго.

Ирина Павловна отбывала наказание восемь лет, а потом была освобождена по УДО – условно-досрочно. Криворуков уже был на пенсии. Пожилая пара зажила прежней жизнью. Возобновились застолья, попойки. Так они понимали счастливую старость. Тратили сбережения, которые припас Петр Петрович, будучи руководителем. И гости приходили не с пустыми руками.

Однако характер у Ирины от пребывания в колонии испортился, стал еще круче. Она часто затевала разборки, но внезапно умолкала, вспомнив об условном освобождении. А был случай, когда она по какому-то поводу рассвирепела до такого состояния, что и себя не помнила. Она схватила тяжелую бутылку от шампанского и ударила супруга по голове. От полученной травмы он скончался.    

Клан Криворуковых покрыл этот случай глубокой тайной. По его небескорыстному ходатайству врачи констатировали смерть от сердечной недостаточности. С почестями, с духовым оркестром и салютом из карабинов взвода военных похоронили почетного председателя на сельском кладбище. К этому времени не было уже колхоза как такового. Село распалось на мелкие частные предприятия. Эпоха Криворукова закончилась, и началось время частных предпринимателей. Теперь они преодолевали трудности в одиночку. Даже если бы все их усилия и достижения собрать в одно целое, то все равно не получилось бы той мощной организации, которой руководил Петр Петрович.