Пламя Истины

В свободном городе Аркене шёл четвёртый день Просвещения. Иллюмарцы без стука входили в дома и заставляли их жителей выбрать один из двух видов пламени – Пламя Просвещения или Пламя Смерти. Оба имели вид эликсиров в прозрачных флаконах: Просвещение – непроницаемо-серебристого цвета, Смерть – прозрачно-изумрудного. Те, кто выбирал первое, вскорости тяжело заболевали, седели и старели, и, если им удавалось выжить, познавали крупицу истины. Те же, кто выбирал Смерть, на месте сгорали изнутри зелёным огнём.

Последователи Иллюма истребляли уже шестой город в поисках истины. В Беноре они подмешали Просвещение в систему водообеспечения, в Каннте – развеяли в облако и держали его над городом, пока последний ребёнок в нём не состарился. Ко времени похода на третий город-жертву светлейший Иллюм изобрёл Пламя Смерти, и после этого никто более не осмеливался противостоять его движению…

…Кроме, разумеется, отдельных алхимиков и целителей по всему миру. Именно Аркен считался столицей алхимиков, и именно здесь силы Иллюма столкнулись с самым ожесточённым сопротивлением. В какой бы дом ни зашёл отряд иллюмарцев – из него они выходили либо животными, либо живыми мертвецами, либо горсткой разноцветного пепла, либо же вовсе более не выходили. Домики, памятники, деревья и прочий городской декор расхаживал по улицам, давя, пожирая и всячески изживая осаждавших – даже плитки мощёных дорог и площадей стрекали фанатиков в пятки, что уж говорить о рвах и коллекторе, содержимое которых буквально слизывало их с улицы дюжинами.
Верховный Алхимик Аркена, имени которого никто не знал, следил за генератором оборонного барьера и периодически осведомлялся у подчинённых в своей осаждённой обители, как проходят дела на линиях обороны.
- На западе ещё держатся, Верховный Алхимик! – говорил сутулый Ларн, Архимаг Воздуха.
- На востоке старушка Ягна всё держит под контролем! – басил коренастый Фиделиус, Архимаг Земли.
- Север чист, Верховный Алхимик! – отвечала Гулеана, Архимаг Воды.
Случилась пауза.
- А на юге что? – вопросил Верховный Алхимик.
- Боюсь, я не могу вам сказать… Кажется, я ослеп, – говорил валявшийся на полу Белентус, Архимаг Огня.
- Шурарово проклятье... – тихо выругался Верховный Алхимик, после чего прокашлялся. – Все силы бросить на юг! Жечь, растворять, плавить, дезинтегрировать, нуллифицировать, аннигилировать и квазитрансфигурировать! Хоть на нуль делите, но выгоните эту фанатичную мразь из моего города!
Архимаги поняли приказ и удалились из зала. Гулеана спустилась в коллектор и придала большей силы жидким существам, Ларн окружил себя сферой молний и стал разить чужаков силами неба, отражая все летящие в себя снаряды, а Фиделиус удалился в свою человекоподобную башню и оживил её.
- Хорошо же вы придумали с этим барьером, владыка! – мечтательно говорил ослепший Белентус. – Чтобы пройти через него, фанатикам потребовалось снять с себя всю одежду, иначе она пришкварилась бы к их коже…
- И далеко не с первой попытки они до этого додумались! – рассмеялся Алхимик. – Но и твоих заслуг здесь не меньше, дружище. Без твоих наработок я не смог бы создать барьер.
- Знаю, – вздохнул Белентус. – Если бы только мы успели выловить всех их осведомителей в городе до осады, и всё их припрятанное снаряжение…
- Но мы не успели, а потому истребим их по-другому.
Архимаг горько рассмеялся.
- Истребим, повелитель? – дрожащим голосом проговорил он. – Эту безумную армаду не истребить… Мы уже сотни раз обсуждали это с вами, и вы соглашались со мной. Другие Архимаги, быть может, всё ещё питают иллюзии по этому поводу, но уж точно не я. Простите меня, но я утратил веру.
Верховный Алхимик только улыбнулся.
- Несчастный мой Белентус… Сдаётся мне, ты забыл главный догмат всех приличных алхимиков.
И они в один голос произнесли:
- ВСЁ ВОЗМОЖНО.
Через несколько минут главные врата зала со свистом распахнулись. Быстрым шагом вошли трое – тот, что шёл первым, нёс на руках обугленное тело в оплавленном зелёном платье.
- Твоя старшая дочь приняла Смерть, Алхимик, – проговорил нёсший её. На нём были чёрные вороные доспехи и белый плащ. – Хочется верить, что твой блистательный ум позволит тебе принять более благоразумное решение.
Верховный Алхимик развёл руки в стороны.
- Как твоё имя, детоубийца?
- Рикс. И я надеюсь, что ты выберешь истинное пламя.
Он опустил тело на пол и взял по флакону у каждого из сопровождавших – зелёный у прислужника с зелёным плащом, и серый – у слуги в серой хламиде.
- Вы ещё не победили, фанатики! – выкрикнул Белентус, собираясь с силами и начиная искриться.
Но Рикс просвистел в церемониальный свисток, и огонь покинул Архимага.
- Светлейший Иллюм учит нас тому, что вся магия есть лишь искажения истинного Света, недостойные существования. Магиня воды была отравлена в своём подземном убежище, молниеносец – пойман цепями и четвертован; твоя ходячая башня разрушена, а её управитель кипит в святой воде. Что скажешь на это, подлейший Алхимик?
Верховный Алхимик опустил руки и сдержанно улыбнулся.
- Скажу, что я согласен принять истинный Свет.
Белентус напрягся и заморгал незрячими глазами.
- Что вы сказали, владыка?
- Я сказал, что приму истинный Свет, господин Архимаг.
Тишину рассеял удивлённый смех Рикса. Он протянул оппоненту серую бутыль.
- Видимо, светлейший Иллюм не ошибся в тебе, умнейший Алхимик!
Однако Верховный Алхимик прокашлялся и продолжил.
- Но прежде, чем я приму Истину светлейшего Иллюма, я хотел бы подарить тебе одну вещь, храбрый воитель.
Рикс напрягся.
- Это уловка. Я знаю.
- Нет, вовсе нет! – отрезал Алхимик и протянул ему свинцовый медальон с изображением старого светлого божества, – Это охранный амулет Света. Он защитит тебя в твоём праведном деле – от любой невзгоды, от чего угодно, что решит преградить тебе путь к Истине.
Фанатики недоумённо переглянулись.
- Я не лгу. Взгляни – моя рука дымится и плавится, пока я держу его.
Рикс выхватил амулет из обожжённой руки Алхимика и надел его себе на шею.
- Дар принят. Теперь – испей же Пламени Просвещения.
Но мудрый владыка лишь улыбнулся и цокнул языком.
- Я согласился принять Пламя Истины, а не Пламя Просвещения, дорогой Рикс!
В следующий миг он достал из-под полы своего диковинного одеяния бутыль с ослепительно белым содержимым. Даже слепой Белентус заметил это – и рассмеялся.
- Ах ты старый пройдоха! – воскликнул он. – Это же алкагест!
Через мгновение Верховный Алхимик разбил бутыль – и гигантский вихрь всеуничтожающего белого пламени поглотил Аркен.

Это продолжалось не более полуминуты. Свет смешался с тьмой, и в таком виде обрушивался на Рикса снова и снова, казалось, бесконечное количество раз, вызывая то адскую боль, то райскую эйфорию. Когда он открыл глаза и попытался сделать вдох, то заметил, что дышать ему нечем. Пламя Истины сожгло всё, включая сам воздух. Не было более топчущихся домов и ругающихся волшебников, не было кусающейся мостовой плитки и жидких существ из коллектора, как не было и самого коллектора. Был лишь один громадный кратер – и горы бесцветного праха, застилавшие его дно. От Аркена не осталось ничего прежнего.
Рикс поднялся. Он не ощущал ничего. Лишь слышал тишину и видел угрюмые картины. Он понимал, что на нём, вероятно, нет не только одежды, но также кожи и, возможно, даже мяса, но это не волновало его. Амулет, что свисал с его шеи, клонил его в сторону стоянки своего светлейшего повелителя – и он повиновался.

- Я понял! Я понял всё, Иллюм! – подходя всё ближе, кричал Рикс.
Улыбка на лице светлейшего стала шире обычной.
- И в чём же истина, дражайший сын? – чинно вопросил он, оперев подбородок на свою белую четырёхпалую руку.
Иллюм восседал на специально сооружённом для него настиле из сена и досок, принесённых почитателями с окрестных ферм. Рост его был огромен, и соразмерны ему были думы.
Обгоревший праведник взялся за подаренный ему амулет, переводя дыхание. Все приближённые светлейшего взирали на него с замиранием сердца.
- Помогите ему оклематься! – повелел Иллюм. – Истина не терпит отлагательств.
- Стойте, братья! – оборвал Рикс. – Не подходите ко мне! Я заражён болезнью света, и она смертельно опасна.
- Вот как… – улыбнувшись ещё шире, проговорил светлейший. Он жестом отозвал свой приказ. – Тогда поведай нам истину и упокойся, сын мой.
Обгорелый сжимал амулет в руке, прислушиваясь к ветру.
- Нет, – вдруг ответил он.
Вздох удивления прошёлся по рядам приближённых. Улыбка Иллюма чуть спала.
- Отчего же? – вопросил светлейший.
- Быть может, кожа твоя и бела, но глаза твои выдают тебя, Иллюм.
Великан сжал подлокотники своего трона, но всё ещё держал улыбку.
- Они черны как безлунная ночь. В них нет истины! Лишь тьма и злорадство!
Никто не проронил ни слова.
- Чёрные помыслы за белым лицом, Иллюм! Тебе не нужна истина – ты жаждешь лишь крови и разрушений! Ты желаешь лишь страданий и смерти людям!
Улыбка стёрлась с лица светлейшего.
- Заткните глупца, – глухо повелел он.
Приближённые начали медленно обступать обгоревшего, как вдруг его оклик остановил их.
- Стойте, братья! Я смертельно болен, и жить мне не более семи дней! Вы тоже умрёте, если прикоснётесь ко мне.
- Не слушайте безумца… – нарастающим голосом велел Иллюм. – УБЕЙТЕ его!
- Все вы видели вспышку белого света! В точности как ту, что описывали в преданиях!
- НЕТ! – светлейший поднялся со своего трона. – Она должна быть ещё ярче! Она должна… Должна…
Он гневно зажмурился и сжал когтистые руки в кулак, до крови обрезав собственные ладони.
- …Ослепить и уничтожить всех людей…
Молчание поразило всех. Вдруг кто-то из толпы выкрикнул:
- Лжец! – и остальные начали вторить этому возгласу.
И тогда светлейший Иллюм возопил:
- Молчите, букашки! Что вы понимаете в истине, ничтожные мотыльки?!
- Поболее тебя, шурарид, – ответил ему обожжённый.
В ответ на это великан схватил его и поднял на уровень своих чёрных глаз.
- А ты, мотылёк… Ты ближе всех к свету. И сгоришь прямо сейчас.
Тьма в его глазах начала краснеть и сверкать, но тут кто-то вытащил из его трона длинный кол и вонзил ему в ногу. И толпа последовала за ним. Раненый шурарид выронил обожжённого лишь тогда, когда понял, что уже не может сдвинуться с места – он стал частью своего деревянного трона. Люди уже насыпали сено и раскупоривали Пламя Смерти, когда Рикс ответил гиганту:
- Я уже сгорел, светлейший Иллюм. Теперь твой черёд.

Уже темнело, когда старушка Ягна, проводя беженцев из Аркена тайной тропой, увидала на соседнем холме разгоревшийся исполинский костёр. Она заулыбалась и плюнула.
- Так тебе и надо, шурарово отродье! Будешь знать, как топтать мои герберы, гад-переросток!
Маленькая русая девочка подошла к ней и подняла её гребную палку, которую ведьма уронила в приливе эмоций. Ноги Ягны давно потеряли способность ходить, а потому она никогда не вылезала из узкого высокого ведра на колёсиках, которое построила себе сама. Она не очень любила говорить о том случае, но окружавшие её знакомые всё-таки знали, что это было итогом какого-то неудачного эксперимента по скрещиванию курицы с домом.
- Бабушка, не перетрудись! – сказала девочка.
Ведьма поцеловала её в светлый лоб.
- Не волнуйся за меня, золотце! Хорошо же всё-таки, что ты решила погостить у бабули недельку-другую. Не прочитай ты мысли нашего полоумного владыки – уж не знаю, что бы с нами сейчас и было!
Все присутствующие согласно закивали.
- И что бы мы делали, если бы Косчен не создал гомункулов по образу нашему и подобию, которые приняли смерть за нас!
- Это точно, – согласился бессмертный Косчен.
- А всё-таки жалко мне дяденьку Алхимика… – проговорила девочка, и слеза выступила на её кристальных глазах.
- А кому не жалко-то, внученька? – пожала плечами Ягна. – Видный был дядька, ничего не скажешь… Земля ему пухом, или где он там сейчас… Ай, Леший его знает!
- Кстати, где он? – дотошно поинтересовался Косчен. – Я его с самого начала похода не видел.
- Тут я, костяшка, никуда не делся, кому попало на глаза не лезу, – пробурчало что-то из кустарника неподалёку.
Косчен не подал виду и продолжил педантичный опрос:
- А кто не тут, господа? Кого мы забыли? Я кого-то недосчитался.
- Темнобога не вижу, – ответила Ягна. – Хотя он-то помереть никак не мог…
- Он раньше всех из города улизнул, бабушка.
Ягна снова плюнула и погребла далее. За ней двинулась и вся остальная процессия.
- Теперь на этом месте снова жить можно будет только через четыре столетия и сорок четыре года, – заметил Косчен.
Ягна стукнула палкой по крупу его бледной лошади, и он, сам того не желая, ускакал вперёд.
- Дорогу разведывай, костлявый, и не мели челюстями! – загоготала ведьма. – Ты у нас тут один такой неумирающий.