А город ждал весну...

   Мокрая плитка городского Арбата слепила и притягивала голубей. Настроение было легкое и музыкальное, приподнятое и звонкое - явно чувствовалось праздничное настроение. Было 8 марта, цветочные лотки разбросаны через каждые два-три метра, да звонкий девичий смех поднимал настроение. Хотел никуда не спешить, а только слушать саратовцев, их рассуждения об этом воскресном дне, планы и мечты. Мимоза, разноцветные тюльпаны, нарциссы бросались в глаза словно островки оазиса среди пустыни.

   - Совсем оборзели цветочницы! - позади меня шли два мужика и разговаривали. - Какая-то приплюснутая драная мимоза аж 100 рублей! Да ей красная цена - червонец!
   - Угу, а мятые тюльпаны с поломанными стеблями - 80 рублей...

  У каждого были свои мысли, а потому я сейчас думал не о расценках на цветы, а о любимой девочке, которая была за сотни километров от меня. Хотелось тереться щекой о ее щеку, смеяться и целовать ее нежные губы. И снимал я мартовский город сейчас только для нее, желая показать день таким, каким видел его сейчас я: чистым, уютным, беззаботным и радушным.

   - Эй, молодежь, налетай на мимозу! Пушистая, нежная! Если хотите увидеть неожиданно пожелтевший нос любимой барышни - эти цветы для вас. Налетайте! - весело выкрикивала цветочница, размахивая мимозой.

   Снег постепенно сходил, оголяя уставший асфальт. Лед, пронизанный солнечными лучами, редел. Все больше город напоминал клумбу, а не сугроб. И хоть цветов пока еще не было на этой клумбе, все равно было приятно наблюдать над сменой жизненных мгновений.

   Я шагал по мартовскому Саратову, оставляя следы на поверхности праздничного настроения. Все только начиналось. Совсем скоро запестрят газоны, расцветут плодовые деревья, полыхнут сердца от любви и пройдут в обнимку влюбленные души. А я уже любил и дышал приподнятым чувством радости. Где-то вдали звучала известная песня "Белла, чао", исполняемая Муслимом Магомаевым, а я слушал симфонию города, радуясь звону троллейбусных дуг, мяуканью кошек и смеху детей. Март входил в полноценные права, неутолимо вытесняя всем надоевшую зиму.

   А город ждал весну...