Железное кольцо! Дорога в жизнь! Часть восьмая!

   Смерть Анастасии выбила из колеи и без того ещё не окрепший, после ранения, организм. В итоге я снова попала в больницу, вернее в клинику, но уже в Испании. Палата у меня была шикарной, состоящая из двух меблированных комнат со всей обстановкой и домашними принадлежностями.
   
   Вячеслав поселил ко мне в палату русскую девушку, медсестру, которая прекрасно владела английским, испанским, французским и итальянским языками. Она поселилась в передней комнате, а я лежала в дальней. Из той и другой комнаты были выходы на огромный балкон, больше похожий на небольшую террасу. Там стоял стол и несколько плетёных кресел. Скорее это было похоже на номер в приличном санатории, чем на клинику. Сама клиника была оборудована по высшим меркам современной медицины. Мне без конца уделяли внимание.
   
   Света, так звали мою сиделку, не разрешала мне даже самостоятельно вставать, и всегда была рядом со мной. Кроме её внимательности, у неё ещё был талант рассказчика, да ещё хохотушки. С ней было хорошо, непринуждённо и весело.
   
   Светочка! – сказала я ей практически на следующий день моего пребывания в клинике. – А ты где обитаешь, где работаешь, живёшь? В общем чем занимаешься, если не секрет?
   
   Да какой секрет, Лариса Ивановна? – ответила она и засмеялась. – Недавно окончила медицинский в Москве, но работу по профилю пока не нашла, вот и скитаюсь. Мой муж работает у Вячеслава Аркадьевича водителем, вот и попросил его, чтобы он помог мне, а он сразу же и направил меня к вам, уважаемая!
   
   Не поняла! – искренне удивилась я и спросила. – А как вашего мужа зовут?
   
   Андрюша! Он и вас хорошо знает, говорил мне о вас много хорошего, поэтому я и согласилась, да и подработаю чуток, пока найду работу! – ответила она, продолжая улыбаться.
   
   А! Андрей! Хороший парень! А сколько тебе лет, Света? – спросила я и тоже улыбнулась.
   
   Двадцать четыре, Лариса Ивановна! Летом исполнилось! У меня день рождения, как у Пушкина, шестого июня! – ответила она мне, всё также улыбаясь.
   
   Надо же! Мы с тобой одногодки! Мне тоже исполнилось двадцать четыре, но в июле, так что давай на ты и по имени, хотя бы между собой. Хорошо? – сказала я, стараясь приподняться в постели, чтобы сесть.
   
   Да вы что, Лариса Ивановна! Ни за что! Меня же муж убьёт, да и работу я не хочу потерять! – ответила она серьёзно и добавила. – Я вас прошу, вы только не настаивайте, мне так проще и спокойнее! Хорошо?
   
   Как скажешь! Настаивать не буду! – ответила я и, с её помощью, перекочевала в своё кресло.
   
   Не знаю, как это произошло, но у меня, после событий на яхте, вновь, почему-то перестали слушаться ноги. Они стали какими-то вялыми и тяжёлыми. Боли я не ощущала ни в животе, где всё уже зажило, и у нас с Вячеславом даже несколько раз была постельная любовь.
   
   Ведущий специалист клиники объяснил мне через Светлану, что на меня сильно подействовал нервный срыв, произошедший во время гибели своей подруги, а особенно после того, когда прошло несколько дней после трагедии. Не выдержали нервы, которые только что стали восстанавливаться после ранения.
   
   Со Светой я как-то сдружилась, и предложила ей место врача в своём агентстве, а также преподавателя иностранных языков для своих девочек. Главное конечно же ей надлежало наблюдать за нашими моделями для того, чтобы те не объявляли для себя голодовку, за что я сильно их карала, вплоть до увольнения. Я не хотела брать на себя грех за них, из-за их истощения и обмороков. Я всегда придерживалась своей логики, что наши люди не ходят в нарядах сорокового размера. У меня были и такие, которые носили и пятидесятый размер, что придавало гораздо больший интерес у женщин. Главным критерием для модели для меня было, чтобы она была красивой, стройной и уверенно держалась на подиуме. Вот поэтому я и взяла на работу Свету, чтобы она смотрела за этим, а ещё обучала их английскому для общения на зарубежных демонстрациях. А знания таких языков, как французский, испанский и итальянский, давало бы нашим девушкам гораздо больше шансов на подиумах стран, законодателей моды.
   
   Она с радостью согласилась! Я предложила ей зарплату в пять тысяч долларов в месяц, отчего она даже заплакала, и стала целовать мне руку.
   
   Кончай, Света, дурачиться! – сказала я ей немного строговато. – Давай, приступай к исполнению своих обязанностей!
   
   Как? – не поняв, к чему я это сказала, спросила она и добавила. – Вы что, меня отправляете в Москву? А как же вы? И чем я вам не угодила?
   
   Ну, вот видишь, какая ты не сообразительная! – улыбнувшись, произнесла я и, посмотрев на её встревоженное выражение лица, продолжила. – Приступай, это значит начинай меня обучать английскому и заодно испанскому языкам. У меня же здесь вилла, часто здесь бываю, так что испанский мне необходим для жизни, а английский для работы и общения в узких кругах. Что же здесь непонятного, Света?
   
   Господи! Лариса Ивановна! Да я с удовольствием! – затараторила Света, и засияла от счастья. – А мне показалось, что вы собираетесь от меня избавиться!
   
   Ну, и зачем мне от тебя избавляться, дорогая? – произнесла я и пожала плечами. – На личном фронте мы не соперницы, в общении ты очень даже приятная, да и помогаешь мне, всегда рядом. Где я лучшую сиделку-то найду? Да ещё с такими данными!
   
   Лечение моё затягивалось, и только перед самым Новым Годом, а точнее двадцать девятого декабря, Вячеслав забрал меня из клиники вместе со Светой, и мы полетели в Москву.
   
   За этот месяц, с небольшим, я уже довольно прилично научилась общаться на английском языке. Только ещё плохо разбиралась в правописании, читала с трудом, да ещё в некоторых нюансах путалась, но до весны я планировала осилить эту науку. На испанском я тоже уже могла, без посторонней помощи, пообщаться на местном уровне и, хоть с трудом, но уже почти всё понимала. Вообще я всегда была ученицей прилежной и очень быстро усваивала программу.
   
   Таким образом, вынужденное безделье, позволило мне овладеть другими науками.
   
   За эти полгода бесконечного лечения в разных клиниках, я до такой степени соскучилась по родным, по любимой работе, по своим друзьям, что не могла дождаться той минуты, когда окажусь снова в своём мире.
   
   Вячеслав, прямо с аэропорта, повёз меня к себе на виллу, и все мои просьбы, мольбы и угрозы, пропускал мимо ушей, только посмеивался надо мной, а я колотила его своими кулачками ему по спине.
   
   Потом он меня угомонил и произнёс. – Успеешь, милая! – после чего наглухо замолчал, обдумывая что-то в своей голове.
   
   Я перестала его переубеждать, и смирилась с новыми обстоятельствами. Светлану забрал с собой Андрей, который также сопровождал наш эскорт машин, но Вячеслав позвонил ему перед Москвой, и отпустил домой до завтрашнего утра.
   
   Когда мы прибыли на виллу, то нас встречали все люди, которые обслуживали дом, усадьбу, осуществляли охрану территории и проживающих на вилле людей. Таких собралось около двадцати человек, и все они выстроились возле центрального входа, ожидая нашего приезда.
   
   Вячеслав вышел первым, после чего сам открыл мою дверцу, не позволив это сделать телохранителю и, взяв меня за руку, помог выйти из машины.
   
   Так, господа! – произнёс он с лёгкой улыбкой. – С сегодняшнего дня, Лариса Ивановна, является хозяйкой этой виллы и вы, естественно, должны беспрекословно выполнять все её распоряжения и просьбы, которые, кстати, тоже являются для вас приказом. Вы её уже хорошо знаете, поэтому вам будет не трудно к ней приспособиться! Всем понятно?
   
   Да, конечно, Вячеслав Аркадьевич! - ответили они вразнобой, но приветливо и без опаски.
   
   За эти шесть лет весь персонал виллы давно ко мне привык, но только, как к гостье, а теперь я для них стала хозяйкой, и это в корне меняло их отношения ко мне.
   
   Я также за эти годы уже научилась всему тому, что положено было знать в светском обществе. Я давно перестала ощущать какую-нибудь боязнь, или неудобства. Наоборот, я стала довольно жёсткой в обращении с подчинёнными, но никогда не унижала людей, и не старалась ставить себя выше кого-то, хотя, по своему статусу, могла это делать. Светские львицы до такой степени возвышали себя, что порой затмевали собой даже своих мужей, которые и сделали их таковыми, а я добивалась всего сама своими руками и своим трудом, который приносил мне огромное удовольствие. Даже сейчас, став настоящей светской львицей с крутым характером, я всегда находила время, и садилась за швейную машинку, чтобы что-то пошить себе, или Полинке, а также Анастасии и Екатерине.
   
   Как бы то ни было, но я оставалась всё той же Ларисой, хотя и с более жёстким подходом к делу. Я не терпела тех, которые любым путём старались как-то схитрить и посочковать. Я обожала тех, которые отдавали всего себя любимому делу, без разницы кто это был, или молоденькая девушка, которая только что пришла на работу, или всезнающий мужчина. Для меня все были равны, и вот там, я никому не давала спуска. Когда говорили незнакомым людям, что мне только двадцать четыре года, то никто не верил. Все думали, что мне, как минимум, сорок.
   
   Чтобы скрыть, кое-где, появившиеся пряди седых волос, я решила обрезать свои длинные кудри, подняв их до плеч, и окрасить волосы в светлые тона, поменяв, таким образом, свой имидж. Как ни странно, но мне самой это очень понравилось.
   
   Вот дура! – думала я, с улыбкой на лице, стоя у зеркала ещё в Испании и, любуясь своей новой причёской. – Это надо же столько лет мучиться с такими волосами! Просто прелесть сейчас! Да и Вячеслав всегда этого хотел, но терпел моё упрямство.
   
   После знакомства со своим новым, таким знакомым, хозяйством, Вячеслав снова усадил меня в машину, и устроился сам рядом со мной на заднем сидении своего мерседеса. Всё в том же сопровождении машин, мы отправились на мою квартиру.
   
   Время уже давно перевалило за обед, и приближалось к пяти часам вечера. Я позвонила домой и сказала, что скоро буду.
   
   Мамочка! – произнесла я взволновано и тепло, радуясь тому, что скоро увидим друг друга и обнимемся. – Я скоро буду, вы будьте все вместе, пожалуйста, и чтобы Полинка обязательно была с вами! Хорошо?
   
   Как скажешь, дочка! – произнесла мать, обрадовавшись тому, что скоро увидит меня.
   
   Приехали мы в шестом часу вечера. Охрана Славы тут же заблокировала весь периметр вокруг подъезда к дому, перекрыв вообще проезд. Спустившись на машине прямо в подземный гараж, я с Вячеславом и двумя телохранителями, поднялась на свой этаж и, оставив охрану возле дверей моей квартиры, вошла в неё в сопровождении того, кто, в скором будущем, должен был стать моим мужем.
   
   Встреча была трогательной, бурной с массой слёз и бесконечной болтовнёй. Отец также тепло обнял Вячеслава, и потащил его в просторный зал моей элитной квартиры. Мать потом вообще повисла на его руках, обильно смачивая пиджак своими слезами.
   
   С полчаса мы все обнимались, целовались, плакали и смеялись, а потом угомонились и расселись за столом, который успели накрыть мать с Полиной. Полина не отходила от меня, и постоянно старалась поцеловать, мешая мне говорить. Она и сейчас уселась рядом со мной, с восторгом посматривая на Вячеслава.
   
   После того, как все успокоились, Вячеслав встал и, подняв меня за руку, произнёс, держа бокал с вином в своей руке. – Уважаемые родители и сестричка! Хочу вам сообщить, что мы с Ларисочкой решили пожениться и, если вы не против, то просим вас дать нам своё благословение.
   
   Господи! – произнесла мать и, подойдя к нему, обняла его и поцеловала. – Да я вас уже давно благословила! Хочу лишь одного, чтобы вы были счастливы! Будете вы счастливы, будем и мы с отцом счастливы, будет и Полина счастлива! Пусть вам Господь всегда помогает на вашем тяжёлом, жизненном пути.
   
   Отец ничего не говорил, он лишь обнял нас и, шмыгая носом, снова уселся на своё место, но тут же поднялся.
   
   Полина прыгала вокруг нас, а потом повисла на наших шеях, и стала осыпать нас поцелуями, вымазывая своей помадой, отчего всем стало только веселее.
   
   Стоя мы и выпили содержимое бокалов. Это вино Вячеслав принёс с собой. Оно было столетней выдержки, и хранилось в подвалах одного из виноделов Испании.
   
   Опорожнив свои бокалы, мы уселись по своим местам, и принялись уничтожать наваристый борщ, который Слава поел с удовольствием, а я, улыбаясь, смотрела на него, и любовалась мужчиной, которого уже давно считала своим мужем.
   
   Милый ты мой! – произнесла я и погладила его по голове. – Я сама буду готовить тебе этот прекрасный борщ! Обещаю!
   
   Нет, нет, нет, любимая! – отложив ложку в сторону, засмеялся он. – Только мама и будет этим заниматься. Мы их заберём с собой и Полинку тоже, если захочет. Квартиру эту отдай своей сестре, пусть это будет нашим подарком ей. В общем пусть делает всё, что пожелает, она же молоденькая, ей и погулять захочется, не в лесу же сидеть! Как, Полина? Я правильно говорю? Но маму с папой я заберу!
   
   Хитрые какие! – смеясь, воскликнула Полина и добавила. – Мало того, что отнимаете у меня Ларисочку, так ещё и родителей хотите похитить, но я согласна! Вы же меня забывать не будете?
   
   Да как же такую забудешь? – засмеялся он. – Лариса всё время будет рядом, офис-то рядом с домом! Да и ты, как я понял, там работаешь! Машину сестрички себе забирай, сдашь на права, в этом можешь не сомневаться, вот и будешь ездить к нам в гости!
   
   Так! Погоди, Вячеслав Аркадьевич! – сказал вдруг отец, прервав их дискуссию. – Это конечно всё здорово то, что вы расписали, но вы не учли одного, уважаемый! Мы-то ещё живы и в здравом рассудке, поэтому я очень прошу вас об одном, не надо решать за нас, где нам жить, и куда податься!
   
   Потом он замолчал, налил в бокал немного вина и, подняв его, выпил, после чего продолжил. – Знаешь! Полина учится и работает, за ней уход нужен, поэтому мать останется с ней, а я вообще поеду к себе домой! У меня там дом, теплица, огород! Я так не могу! Вот Лариса, это твоё! С ней вы вместе и решайте, как и что делать, куда ехать и так далее! Моя Галина будет приезжать к вам на выходные с Полиной, приготовит вам всем борщ наваристый, только она может такой готовить, да ещё Лариса! Но ей, как я понимаю, некогда этим заниматься. Так что извиняй!
   
   После этого он улыбнулся и посмотрел на нас с Вячеславом. Вячеслав крякнул, разлил по бокалам вино, и засмеялся.
   
   Вы знаете, я почему-то был уверен именно в том, что вы и сказали! – весело произнёс он и продолжил, поднимая свой бокал. – Вот и давайте выпьем за то, чтобы каждый человек оставался самим собой, а не соблазнялся розовыми сказками, хотя, конечно же, это не сказки. Я своим родителям тоже предлагал переехать ко мне, бесполезно! Так и ушли из жизни ещё семь лет назад!
   
   Мы все молча выпили и Вячеслав, глянув на часы, сказал. – Вы, пожалуйста, меня извините, служба! Ларису я оставляю сегодня вам, только вы её сильно не терзайте, а то она ещё слабовата, ну а завтра заберу всех ко мне на Новый Год. Приеду сам, или приедут за вами, это уже роли не играет. Свадьбу сыграем в начале лета, чтобы было тепло, хорошая погода, чтобы солнце сияло, тогда и нам всем будет радостно, да и Лариса наберётся сил! Верно я говорю, красавица? – воскликнул он, обращаясь уже к Полине.
   
   Конечно, Вячеслав! – засмеялась в ответ Полина, кокетливо играя перед ним своими глазками, отчего у меня защемило сердце.
   
   После того, как Вячеслав ушёл, мы, оставшись одни, минут десять сидели молча. Никто не решался нарушить молчание. С момента моего отъезда в Испанию прошло два месяца. Чувствовала себя ещё далеко не в лучшей форме, и это было всё на моём лице. Даже Полина понимала это и, сидя рядом со мной, ковыряла вилкой в своей тарелке.
   
   Ладно, доченька! – наконец нарушила молчание мать. – Он видимо человек хороший, да и ты, похоже, без ума от него, поэтому мы с отцом даём вам своё благословение! Тебе столько досталось в этой жизни, поэтому ты достойна того, чтобы стать женой такого большого человека! Удачи вам с ним! Будь счастлива, родненькая ты наша!

                08.03.2015 год.


Продолжение! http://www.proza.ru/2015/03/12/919!