Как вы птичку назовете...

Часть 1.

Равновесие — единственное, в чём байкер постоянен.
Николай Романов, "Байкеры"


***


       — Учиться, учиться и еще раз учиться! — пафосно проскандировал будильник хорошо знакомым голосом. Первое время такая побудка в универ забавляла всех троих. Со временем — только владельца подарка, который, посмеиваясь, просыпался, но уходил из общежития отнюдь не учиться. Как будто у него нет более интересных дел! Но сегодня ежеутренний призыв прозвучал воистину издевательски, как только может прозвучать напоминание об учебе в семь утра для трех студентов, ночь напролет готовившихся к экзамену и сомкнувших глаза час назад.
       — Можно, я его грохну? — кровожадно вопросил сонный голос из-под вороха одеял.
       — Ты что! Это подарок... Чтоб его налево и направо, — мрачно изрек владелец занятной вещицы и, торопливо хлопнув по крышке, едва только горлопан второй раз заикнулся об учебе, наконец соизволил выбраться из теплой норы. Топили в общежитии явно с расчетом, что студентов должна греть горячая молодая кровь.
       В принципе, исконные обитатели комнаты и не жаловались, чай, не первую зиму так, а вот третьего, рыжего сокурсника, перебравшегося в студенческую вольницу из-под мамкиной юбки три месяца назад, явно еще предстояло учить жизни. Ишь, под одеялкой жмется до сих пор. Совсем жизни не нюхал.
       Парень запрятал на всякий случай звонилку под подушку, на случай, если не отключилась и соседи решат отомстить злейшему врагу сегодняшнего утра, пока рядом нет владельца. Оный, смуглый хитроглазый брюнет, не одну сокурсницу покоривший веселым нравом и мужским обаянием, прихватил полотенце и умчался занимать очередь.
       Возле душа царило упадническо-лихорадочное настроение, усугубленное зимними холодами, подкравшейся сессией и наличием первокурсников, наводящих добрую половину паники.
       — Наи;ль! — К нему поспешил подобраться недавний знакомый, суетливый паренек с чу;дно подходящей кличкой Баламут.
       — Здоро;во, — покровительственно, с высоты своего «недосягаемого» второго курса ответствовал тот. — По какому поводу опять ки;пиш?
       — Сегодня все отменяется, — Баламут нервно хлестнул в воздухе полотенцем. — У меня зачет, у тебя экзамен, Далли прислала сообщение, что тоже чем-то занята, ну и Судья сказал...
       — Чего?! Разбудила меня своим воплем, а теперь в кусты?
       Паренек недоуменно захлопал светлыми глазами. Ну конечно, откуда ему знать, что по осени преподнесла в подарок новичку эта шутница!
       — Пусть как хочет, так и выбирается, меня не колышет! Я приду, подумаешь, экзамен, быстро управлюсь.
       — Ты-то? — Баламут благоразумно решил не развивать тему. Хоть по ловеласу и вздыхает втихомолку каждая третья девица, да и байки о нем ходят занятные, а вот преподаватели иначе как пример плохого поведения и несобранности этого знойного гуляку и не упоминают.
       — Спорим? — протянул он узкую смуглую ладонь. Его привычка биться об заклад на все подряд тоже давно стала притчей во языцех. Проигранное исполнял неукоснительно, но и с проигравших живыми не слазил. До потери пульса, конечно, еще никого не замордовал своим «Спор — это святое!», но, судя по рвению, вполне мог.
       — Ну… А на что? — проявил благоразумие первокурсник.
       — На жизнь твою! — замогильно предрек кто-то, явно переигравший на ночь в «Наследие Теневой гильдии». По очереди прокатился глухой смешок.
       — А на свой «Люмар» слабо? — изогнул бровь Наиль.
       — На байк? — замешкал Баламут, не ожидая таких высоких ставок. — Но у тебя же «Висгард» есть.
       — А вот я его против твоего и поставлю! Спорим, а?
       Паренек оглянулся на заинтересованную очередь и как-то разом понял: отступать — себя не уважать. Да и как Наиль управится-то? Его же просто не допустят без курсовой, а всем известно, что он ее не дописал. Так почему бы не...
       — Учиться, учиться и еще раз учиться! — радостным девичьим голоском изрек кто-то, заставив парней недоуменно озираться — крыло-то мужское! Что за недотепа сюда могла?.. Все взгляды скрестились на одной фигуре, а уж вытянувшееся лицо Наиля впору было зарисовывать в этюдники. За его спиной торчал рыжий паренек-сосед в теплом халате поверх полосатой пижамы.
       — Извините, — смущенно изрек он, протягивая будильник, — мы никак не смогли его отключить.
       Очередь грохнула единодушным хохотом.

***


       «Успею — значит, успею!»
       Наиль так маниакально набросился на недописанный холст, что даже не услышал, как подошел, а потом и пару минут смотрел из-за плеча друг. Потом не сдержался и дернул труженика за куцый хвостик, явно мстя за собственную обритую на спор голову.
       — Осади, торопыга.
       — Урмыч, смерти моей хочешь! — вздрогнул тот от неожиданности и в отместку ткнул приятеля локтем.
       — Еще скажи, что двенадцать лет только о том и мечтаю, — заухмылялся тот, критически оглядывая творение друга детства, и ткнул пальцем: — Это что?
       — Не доделал еще.
       — А чего перспективу исказил вот здесь?
       — Я так вижу, — отшутился расхожей фразой оболтус.
       — Кривой, что ль, уродился?
       — Да иди ты... конспекты повторять!
       — А, Темка, это уже как мертвому припарки, — отмахнулся он, задумчиво потер гладкий затылок и наконец отстал. Эту сессию оба на полном серьезе грозили завалить из-за дел сердечных, причем Наиль свою проходную интрижку с первокурсницей поспешно свернул, едва на горизонте замаячили опасные монстры Неуд и Пересдача, и бросил все силы на борьбу с ними. Конечно, поздно плести кольчуги за ночь перед битвой, но хоть рогатину наточить — и то не безоружным выступать. У;рман же, посещенный внезапным желанием сделать своей девушке самое главное в жизни предложение, так обалдел сам, что всю осень присматривался к Эше и прощупывал почву, но та делала вид, что не понимает намеков. Какая уж тут учеба! Но другу не признавался. Его ж удар хватит, этого вечного девичьего обольстителя!
       — А-а, мать твою!
       — Чего опять?
       Друг раздраженно отбросил кисть и запустил пальцы в волосы, приведя в окончательный беспорядок и так не шибко аккуратную прическу.
       — Испортил? — скорее констатировал, чем спросил Урман, снова приближаясь. Некая темная мазня, некогда бывшая схематичной миниатюрной фигуркой в бордовом платье, теперь не подавалась опознанию. Зато стоит взглянуть на эту бесформенную черную дыру, и все недостатки моря и каменистого берега поистине меркнут.
       — Да пошло оно...
       — Эй, ну хватит. — Лысый щелкнул тумблером на чайнике и полез в шкаф. — Ща кофейку перед экзаменом глотнем, и погнали. Вечером свою даму ис... правишь. — Рвавшееся с языка «испортишь» удалось сдержать. Темка, хоть и любил рисовать, тяготел к творчеству электронному, а не традиционному, которое под настроение изобразить вполне мог, но по принуждению — никогда.
       — Вечером я занят, — отворачиваясь от ненавистной курсовой, уведомил гуляка и так озорно сверкнул черными глазами, что подумать можно было только одно:
       — К Греси вернулся? Или новую барышню покорил?
       — Лучше!
       — Двух?
       — Ну и мысли у тебя, — заухмылялся Наиль, перевязывая смоляные волосы. — Но я еще должен вернуть кое-кому должок за окаянный будильник.

***


       Расплата не замедлила настигнуть Теми;ра Наиля уже через час, и явилась она в лице благообразной старушки, кутающейся в красивую старую шаль. Таких одаренных студентов она всегда любила, зато когда оные становились нерадивыми и самонадеянными — терпеть не могла. А этот оболтус вообще, кажется, на учебу чхать хотел и даже не расстроился первой пересдаче в копилку. Как будто это последняя, в самом-то деле!
       Под размеренный голос рыжего соседа, вещающего что-то про островную архитектуру пятнадцатого века, бедовый парень поспешил ретироваться из стылой аудитории, не дожидаясь, пока ответит Урман. Судя по затравленному виду, билет тому достался неудачный. Судя по страдальчески-решительному лицу — маяться над ним студент будет до посинения (что в такой холодрыге дело пары часов), но сподобится натянуть на трояк и не испортить каникулы пересдачами. Тратить на учебу часы, которые можно провести с Эшей, он явно не намеревался.
       Где-то в глубине души шевельнулось благоразумие, напомнив, что коль отчислят, так второй раз на бюджетное отделение не примут, а доброхоты, желающие из голого альтруизма проспонсировать сироту, на этом свете не водятся — вымерший вид, говорят. Может, стоит махнуть не на сходку, а в мастерскую?
       Морозный воздух щипал в носу при каждом вдохе, а извечный туман мельчайшими кристалликами оседал на непокрытую черноволосую голову, словно хотел раньше времени ее выбелить. Массивный синий «Висгард», недавно купленный за весь летний заработок, терпеливо дожидался в дальнем углу полупустой университетской стоянки, и при виде него благоразумие вдруг скромненько заявило, дескать, холодрыга на улице, спрячусь-ка я, пожалуй, поглубже — там теплее и спать никто не мешает.
       Байк на антиграв-подушке едва слышно заурчал двигателем и оторвался от пола на пару ладоней, дожидаясь, пока наездник нацепит шлем. И — рванул в распахнутый проем.
       Туман-город встретил полнейшим безветрием и морозом крепким, как настоянный самогон — точно так же вышибал слезу, а то и валил с непривычки. И, разумеется, туманом — как же без него? Почти круглый год он держал в плену весь остров, просачиваясь на открытые парковки, в летние кафе и скверы, словно дотошный сторож. Но к нему давно привыкли и считали за своего.
       Здание университета, зажатое между точно такими же многоэтажными башнями, отличалось разве что дикой расцветкой — говорят, студенты когда-то подшутили. Рокоча и посвистывая, чуть ниже, к остановке на пятьдесят восьмом этаже, пристыковался гравиавтобус, заметный в тумане лишь по бортовым огням, и воздух наполнился гомоном толпы студентов, вскочивших из холла и поспешно забирающихся в теплый салон.
       А кое-кто не прочь был померзнуть на ветру, и «Висгард» круто взмыл вверх, вырываясь из пелены тумана.

***


       — Ты глянь-ка, глянь!
       Стоило только пробраться в логово безымянного байк-клуба, увернувшись от свисающего в дверном проеме мохнатого паука, как Наиля подхватил и закружил по комнате рыжий вихрь.
       — Ты гля-а-ань, студент явился! — вопила Да;ллен так, будто три года его не видела, и попутно что-то сшибала своим кавалером в этом неуклюжем «танце».
       — Жаль, спор не закрепили с Баламутом, — посетовал тот, легко подхватил буянку и усадил на высокую барную стойку.
       — Эй! — неправдоподобно возмутилась Далли, болтая ножками, обутыми в массивные оранжевые ботинки. Длинные волосы, стянутые на затылке в пушистый и рыжий, поистине лисий хвост, по праву считались главной и единственной ее гордостью, даже вся одежда в тон подбиралась. Среди друзей-байкеров, одетых в традиционный черный цвет любителей скоростной езды, она выглядела как бельмо на глазу, но нисколько не смущалась. — Нахал!
       Меланхоличная Кошка оторвала взгляд от планшета с еженедельной рассылкой ужастиков и сдержанно кивнула.
       — Кто бы говорил! Позоришь меня своим будильником почем зря.
       — Забавно же, — скроила рожицу старшая товарка. — Ну давай я тебе запишу «Все выше, и выше, и выше... твоя успеваемость!»
       — А можно без последнего? — не обиделся лихач, как ни в чем не бывало запрыгивая на стойку рядом с ней. — А то я подарю тебе простыню и наволочки с выдержками из дипломов по мостостроению, чтоб они тебе в кошмарах являлись.
       — Отлично, наряжусь в нее, как привидение, и буду до икоты пугать по ночам сокурсников, — не растерялась та, растягивая тонкие губы в добродушной усмешке. Неотвратимое приближение главного университетского испытания нисколько ее не пугало.
       — Веселитесь, молодежь? — по привычке отмахнувшись от паука-«ловушки», в логове наконец возник основатель клуба, в своей судейской мантии выглядящий как конвоир от правосудия, явившийся по души троих дебоширов. Четвертый «дебошир», традиционно нервный Баламут, скользнул следом и недоуменно воззрился на Наиля, бодро отсалютовавшего в ответ.
       — Ты же не сдал, я слышал! — вырвалось у него.
       — А я спорил на то, что приду, а не сдам, — подмигнул гуляка, в полной мере насладившись растерянным лицом младшего товарища.
       — Куда сегодня, Судья? — тут же пристала Даллен, но у того ответ готов был всегда:
       — В Сколотый Квартал. — Полюбовавшись замершими в предвкушении лихачами (даже Кошка от своих электронных кошмарников отвлеклась), он в показной задумчивости потер подбородок и незаметно сцедил улыбку в кулак. В свои тридцать мужчина, закатанный ответственной работой в дугу, только с этой молодежью ощущал, как распрямляются плечи под почетной и тягостной мантией. Ребята еще чувствовали ветер, тянулись к нему, а Судья и рад был составить компанию. Право же, отданная на разграбление, то есть под логово байкерского клуба, холостяцкая квартира — меньшее, что он задолжал этим ребятам за вкус скорости и братства.
       — А не низковато будет, нет? — не оценила Кошка, тщательно пряча планшет под диванную подушку, но Судья уже скрылся в соседней комнате.
       — Пр-ризнавайся, ты просто хочешь подхватить наверху простуду и пропустить четвертные контрольные! — догадался Наиль, еще не забывший собственные школьные годы в старших классах. Другое дело, что в интернате как следует не оторвешься, только и развлечений было — сбежать куда-нибудь с Урмычем на пару.
       — Не отрицаю, — ровно согласилась та, с кошачьей грацией потягиваясь. Далли цыкнула и заговорщически пихнула локтем художника, чтоб не засматривался.
       Баламут попытался подобраться к заядлому спорщику, чтоб развеять сомнения насчет утреннего пари, но не успел. Даллен вспрыгнула на стойку, точно заправский царь горы, и вскинула кулак, едва не тюкнув в низкий потолок.
       — Повестка дня, ребята! Кто за Сколотый Квартал? Отлично, большинством одобрено. Темыч, не дергай меня за башмак, я не всё! Пока Судья меняет покрышки и заправляется... Народ, у нас до сих пор нет названия! Полгода почти, стыдно! Надо придумать!
       — Далли, опять ты… — отмахнулся Баламут, уделяя должное внимание аквариуму с серыми крокодильчиками, которых опять забыли покормить. Когда вырастут, обязательно в отместку сожрут нерадивых хозяев. — Придумывай сама, если заняться нечем.
       — Но вам все не нравится ведь! Например, ну… «Пираньи»!
       — А чего не «Крокодилы»-то сразу?
       — Ну тогда «Ястребы»!
       — Откуда в тебе столько пафоса, Далли? Давай тогда сразу «Всесильные драконы» или «Кровожадные черепахи».
       — Наиль, совсем того? — Рыжая, наклонившись, постучала костяшками в высокий лоб. — Еще «Улиткой» бы обозвал байкерский клуб!
       — Но ведь «кровожадные» же, — потешался тот, — это главное!
       — Придурки, — фыркнула себе под нос Кошка и в повисшей тишине добавила: — Что-о? Это название.
       — Это что же, при встрече кричать «Здорово, Придурки!»? — оценил Темир. — Удобно, однако. И правдиво!
       — М-да, уж лучше, чем «Привет, Пираньи!» — самокритично поддержал Баламут, но тут воспротивилась Даллен, и спор закипел с новой силой.
       — Что тут за свистопляска? — удивился выглянувший из кухни Судья. «Сменив покрышки», он перестал выделяться среди приятелей, только выражение приятного лица оставалось профессионально спокойным и выдержанным.
       Объяснили недружным и сбивчивым хором, да так, что он ни слова не разобрал.

***


       Персональной стоянки при квартире Судьи, конечно, не было. Такие, говорят, в богатых кварталах имеются. Но он-то жил в «Нижнем мире», как иной раз обзывала Кошка бедные районы, застроенные невысокими двадцатиэтажными домами. Тут и транспорт-то, исключая общественный, летал редко, зато из окна виднелась пара-тройка выступающих из тумана корявых сучьев — где-то там затерялся старый парк.
       — Ну и молоко! — благоговейно протянул Баламут и протянул руку, норовя зачерпнуть дымку горстью. — А прикиньте, что в Сколотом творится!
       — Как в твоих любимых ужастиках, Кошка, — подколол Темир недовольную.
       — Угу…
       — Ве;рхом полетим, — на правах старшего распорядился Судья, поднимая воротник. — Быстрее будет.
       Нетерпеливый Наиль уже успел убрать откидной подоконник, распахнул узкое и вытянутое, от пола до потолка, окно и первым полез наружу, будто через дверь. Да вторым выходом оно и было — проще и быстрее припарковать антиграв-транспорт под окном какого-нибудь 115-го этажа, чем оставлять на стоянке и покорять верхотуру на лифте.
       Байки теснились вдоль карниза, как бескрылые футуристические птички, и Темиру пришлось пару раз невежливо перелезть с одного на другой, чтоб добраться до крайнего — своего.
       — Не топчи мою Пчелку! — ревниво потребовала Далли, наблюдая за этими упражнениями над тридцатиметровой пропастью. — Эй, и ты тоже!
       Кошка флегматично продемонстрировала оскорбительный жест и устроилась на сиденье. Ее «Висгард» явно сошел с конвейера позже, чем подержанный Темиров, но зато не отличался такой агрессивной росписью. До гравицикла-то студент-художник добрался в первую очередь, а до курсовой работы не мог доползти целый семестр.
       — Кто первым приходит, тот потом сиденье от чужих следов моет, — проскандировал гуляка.
       — Так вот почему ты вечно опаздываешь, паршивец!
       Тот только согласно подмигнул и, захлопнув щиток шлема, оттолкнулся сапогом от стены.
       Один за другим гравициклы исчезли в серой дымке, чтобы, набрав высоту, неожиданно вырваться под лучи холодного декабрьского солнца.
       Хлесткие порывы ледяного ветра, за один вдох способные вышибить дух; щиток шлема, норовящий запотеть от теплого дыхания; гарнитура в ухе, на общей частоте сыплющая фразами приятелей — вот где она, настоящая жизнь, у которой Темир намеревался забрать все причитающееся.
       Пелена тумана где-то внизу, из которой иглами торчат дома богатых кварталов; подпирающие небо Колоссы — неохватные башни, теряющиеся шпилями в облаках; скоростные воздушные магистрали, оживленные даже ночью — вот он, истинный Туман-город, остров, от берега до берега застроенный человеческими руками. И — море, дрейфующие льды на фоне почти черных вод. Манящее, вдохновляющее, даже чуть-чуть внушающее почтительный трепет.
       Мимо, обдав волной студеного воздуха, свистнула Даллен на своей рыжей Пчелке, и Темир налег на руль, принимая вызов. Очередная утренняя побудка определенно требовала отмщения!
       Увлекшись любимым делом, никто не заметил, как со скоростной магистрали соскочили несколько точек и вслед за байкерами из неназванного клуба устремились в туман.


Часть 2.


Стая — семья. Никто не может оскорбить семью безнаказанно.
Николай Романов, «Байкеры»


***


       Девятый Колосс быстро приближался, нависая над летунами устрашающей громадой. Его подножие терялось в вездесущей дымке, и от такой картины легко представлялось, что циклопическая башня вырастает из бездны, и нет у нее ни основания, ни вершины, укутанной серыми, в тон туману, облаками. Второе никто не проверял — на той высоте антиграв-подушки уже не работали, а на лифте выше определенного уровня не пускали. Зато основание Колосса было вполне материальным, и раскинувшийся вокруг него Сколотый Квартал всегда манил любителей острых ощущений.
       — Что-то мне все это уже не кажется хорошей идеей, — честно признался голос Баламута по внутренней связи. Ответом стала цепочка разноголосых смешков. — Ну чего?! Сами подумайте, там же сегодня видимости абсолютно никакой, мы можем…
       — Х-ха! С тебя два пива, рыжая, — перебил его довольный Темир. — Я же говорил, что наш паникер возьмется за свое до прилета, а ты — «уже на месте начнет, уже на месте!»
       — Ах ты поганец, опять победил! Ну держись, в другой раз…
       Оскорбленный первокурсник полминуты подбирал надлежащие слова, но в итоге сам хихикнул. Долго сердиться на приятелей-оболтусов, по любому поводу сцепляющихся языками, попросту невозможно.
       — Ну правду же говорю! — вклинился предмет былого спора. — А если кто-то с управлением не справится или не заметит что-нибудь?
       — Да вроде трезвые все, — флегматично заметила Кошка, проворно прошмыгнув мимо в паре метров, и снова превратилась в смутный силуэт. Разглагольствовать по поводу принятого решения стало поздновато — какой смысл, если уже почти на месте?
      — И при навигаторах!
      — Только не забудьте, что карты здесь уже лет тридцать не обновляли за ненадобностью. Улицы сильно изменились, — предупредил Судья.
       Наиль незаметно выпал из беседы, смакуя новую обстановку. Гравициклы приятелей то появлялись неясными темными пятнами, то, отдаляясь, снова превращались в серебристых светляков — в таком плотном тумане только бортовые огни и выдавали чужое присутствие. Да негромкое вибрирующее урчание двигателей звучало в тишине непривычно отчетливо. В Сколотом Квартале, который вернее было бы назвать районом или микрогородком, из-за близости Колосса давно никто не жил: не завлекали рекламой магазинчики, не летали гравиавтобусы, не пощелкивали на стенах системы очистки воздуха… И ничем не потревоженный туман на пару с безмолвием держали безраздельную власть в этом рассыпающемся царстве.
       Где-то наверху остался ветер, и мороз без него казался не таким уж злым. Голоса товарищей не давали ощущению изолированности перерасти в одиночество, а полет превращался в настоящую проверку умений, с непривычки щекоча нервы. Художник, решив устроить себе настоящее испытание, пристроился хвостом за молчаливым Судьей. Тот сновал по улицам и исчезал в арках так сноровисто, что повторять его маневры — дело не из легких, особенно для байкера неопытного. Но тем интересней вызов.
       — А сейчас из тумана полезут зо-о-омби, — страшным хрипящим голосом потешалась Даллен, избрав другую жертву для шуточек. — У-у-у!
       — Фу. Далли, как топорно. Такими страшилками даже младенца не напугаешь, — заунывно отмахивалась эксперт по ужастикам.
       — Да ну?
       — Ага.
       — Точно-точно?
       — Точ… А-а-а!!! Тьфу, дура!
       Дернулся даже Судья, не ожидавший от хладнокровной байкерши такого вопля.
       — Тогда из тумана полезу я, — сквозь хохот прокомментировала Далли, секундой ранее выскочившая ей навстречу с выключенными огнями. Оказалось, нервы у любительницы жутких историй все-таки не стальные.
       — Дура!
       — Что у вас? — бдительно вклинился Судья.
       — Внимание всем фронтам, обнаружен рыжий противник в режиме невидимости, — подражая голосу ИИ, запомнившемуся по какой-то игре, отчеканил Наиль.
       — Всем перейти в режим стелс! — радостно подхватил «рыжий противник».
       — Ребят, ну это опасно… — попытался влезть Баламут, но перекричать разошедшихся озорников не смог, а поддержку в лице Судьи не нашел.
       Мужчина безмолвно наслаждался происходящим. В одиночку излетанный вдоль и поперек, Сколотый Квартал еще никогда не казался ему таким интересным, мистическим местом. Оказывается, здесь можно не только бездумно кружить, гоня прочь роящиеся мысли, но даже… играть? Хотя бы ради этого уже стоило создать байкерский клуб, пусть изначально он представлялся совсем по-другому, да и вообще идея выглядела сомнительней некуда. Даже название организатор поленился придумать. А надо бы, кстати говоря…
       «Вы там поосторожней», — хотелось сказать ему в эфир. Но ведь обидятся, наверно? Да и не послушают, молодые редко внимают советам «стариков», легкомысленно пропуская мимо ушей, а Судья вовсе не мечтал уподобиться читающим мораль «предкам». Он ведь на каких-то семь лет старше Даллен, а иной раз чудилось, что сгодился бы в деды. И с этим ощущением не хотелось мириться.
       — По одному — скучно, — быстро понял очевидное Наиль, — надо парами! Мы с Кошкой против…
       — Это почему это ты с Кошкой? Не подкатывай, ловелас, она еще маленькая!
       — Рыжая, увянь!
       «…Баламут с Даллен, а Судья — работать по специальности и определять победителей», — невесело закончил слова студента пленник своей должности.
       — Баламут с Судьей, а ты, как самая умная, отдельно! — не оправдал Наиль нерадостных ожиданий.
       — Да он же всех уделает, — заметила Кошка. — Судья поди летает дольше, чем я на свете живу.
       — Во, значит обязаны соответствовать! — тут же воодушевилась Далли.
       — Главное, других не сбейте, — неожиданно предостерег Баламут. — Когда мы снижались, сюда еще кто-то полетел, не впечатайтесь ему в лобешник, ничего ж не видно.
       — Это вряд ли. — Судья оглянулся, словно надеялся пронзить взглядом густую серую муть, в которой и товарищей-то давно не разглядеть — давно затерялись в переплетении улиц. — Здесь, конечно, летают, я встречал, но мало. И обычно не прогулки ради, так что вряд ли наткнемся.
       — То есть все «за»… Погнали!

***


      Спустя четверть часа Судья с восхищением и некоторой тревогой думал, сколько же нерастраченной дурной энергии скопилось в этой молодежи. За парными гонками, ожидаемо выигранными им с Баламутом, пришел черед внеплановых догонялок, когда Наиль исхитрился завладеть рыжим шлемом и без боя отдавать не собирался. Даллен, пылая праведным гневом, лисьим хвостом и замерзшими красными ушами, бросилась следом, грозя жуткой карой. Еще страшнее будильника. Художник не сдался, а там и остальные подключились, перекидывая шлем друг другу. Забаву подпортил Судья, свой «горячий камень» вручивший владелице, пока до беды не дошло, но никто не огорчился — новая игра возникла спонтанно. Рыжая с боевым кличем рванула вслед за Темиром, а тот, отключив систему распознавания, где-то скрылся, дразнясь по внутренней связи и не показываясь на глаза. Прятки в тумане — милое дело, а крайней оставили Кошку, как «обладательницу самых крепких нервов».
      Старшеклассница методично шныряла по окрестностям. Дома, где уцелевшие в первозданном виде и клыками торчащие по обе стороны прямой улицы, а где разрушенные почти до основания, темными силуэтами виднелись сквозь плотную пелену тумана. И поди догадайся, скрывается за неверной кисейной завесой застенчивая барышня или притаившийся монстр. Чудищ, впрочем, так и не встретили, и даже на подпольное казино, как надеялся сумасброд Наиль, не наткнулись. Шушеру из Сколотого Квартала стражи порядка регулярно разгоняли, но злачное заведение, чтоб его, найти не могли. Воротила построил его на мобильной платформе и каждый раз перегонял с места на место, заработав на свою голову немало проклятий, как и благодарностей.
      — Нашла, — довольным голосом вдруг оповестила Кошка, — Наиль, ты за углом.
      — Всегда подозревала в нем маньяческие наклонности! — радостно подхватила Даллен.
      — Эй, рыжая!
      — Что «рыжая», что «рыжая»? Кошка, пни его там хорошенько, пусть знает — это возмездие за мой шлем и потоптанную Пчелку!
      — Ну вы как из детсада сбежали, — фыркнул Баламут.
      Кошка же, хоть и полагала себя, как всякая старшеклассница, жутко взрослой и самостоятельной, от шалости не удержалась. Странно, но художник, слышавший все коварные замыслы по внутренней связи, даже не обернулся, маяча за углом зыбкой неподвижной фигурой на массивном «Висгарде». Значит, сам напросился! Приглушив движок до минимума, байкерша подобралась вплотную и приятельски пихнула ухажера в бок. А уж потом сообразила, что эти пиратские черепа на синем гравицикле лишь в тумане и издалека можно было принять за агрессивно-угловатую роспись в виде морских змеев, над которой Темир трудился неделю…
      Незнакомец замешкался на одну секунду, однако этого хватило, чтоб пальцы цапнули вместо неведомой нахалки пустоту. Шутница же растворился в тумане до черно-бордового силуэта, но далеко не улетела, едва не столкнувшись с парой летунов. Как и байкеры из неназванного клуба, эти ребята прибыли в Сколотый Квартал целой компанией. Куда большей компанией.
      Лихорадочно соображающая Кошка покрутила регулятором на рукаве, заглушая разговоры в наушнике — один из окруживших ее незнакомцев опустил щиток шлема и, видимо, что-то сказал, благополучно прослушанное из-за болтовни приятелей. Игнорировать же десяток типов на байках, обложивших со всех сторон, было не только невежливо, но и попросту опасно.
      — Что-что?
      — Где Бекчер? — Плотная дымка позволяла разглядеть вырвавшееся из прорези шлема облачко пара, но не лицо. Впрочем, голос не знаком, так зачем оно?
      — Бекчер? — глупо переспросила девчонка, ожидавшая требований извиниться, насмешек и даже попыток отжать байк, но не такого. — Какой?..
      — Гляди-ка — соплюха, — удивился кто-то сверху, — дочка его, что ль?
      Кошка нервно заерзала. Вряд ли ей в отцы сгодились бы Баламут или Темир.
      — Какой-какой. Судья Бекчер. Не юли, ты его знаешь, прилетела с ним, — отсек незнакомец возможность ошибки. — Наш ста-арый добрый друг, где же он? Или ему совсем без разницы, что может приключиться с его спутницей?
      «Ужастики я люблю, — затравленно решила та, заледеневшими пальцами пытаясь незаметно подкрутить громкость гарнитуры обратно, — а вот приключенческие боевики терпеть не могу».
      — Да что вы вообще…
      — Наиль, стой! — повелительно гаркнул наушник, перепугав Кошку сильнее бандитов. Но почтение к старшим художник решил оставить на другой раз, тем более что Судья оказался в три раза дальше.
      В голове старшеклассницы спутались в нечто неразборчивое услышанные по связи и вживую реплики: «Придуривается, сволочь!», «Ну ё-моё, донжуан туманского розлива», «Ребят, а мне что?..», «Зови Судью, мелочь, наверняка же знаешь, как связаться».
      — Не знаю! — взвизгнула она в ответ на всё разом и шарахнулась от резкого промелька — из тумана вылетела чья-то голова и, вращаясь, словно пущенная крученым броском, врезалась в спину одного из хамов, возжелавших встречи с Судьей. Байкер с матерком дернулся вперед, толкнув под локоть соседа, разрывая окружение.
      Инстинкт самосохранения решил все за девушку, не дожидаясь участия мозгов — Кошка рванула в образовавшийся просвет, словно спасаясь от своры Псов. И только наверху, уже мчась к скоростным трассам, она сообразила, что шанс ей подарила не чья-то снесенная голова, как с перепугу почудилось, а прицельно брошенный шлем. Даже долго не пришлось гадать, чей именно, стоило лишь прийти в себя и прислушаться к разговорам по связи.
      — Слышишь, нет? Алё, прием, ты там оглохла, Кошка? — взывал Наиль. Судя по резким выкрикам на заднем плане и внешнему шуму, больше не заглушенным изоляцией шлема, от недостатка внимания незнакомцев он явно не страдал и тоже поспешно куда-то драпал.
      — Слышу, — выдавила она, сбавляя ход.
      — Там за тобой трое увязались!
      — Ушами не хлопай, — ввернула веское слово рыжая
      — Ну попадалово, — не сдержался и Баламут. Кажется, короткий и малосодержательный разговор школьницы с подозрительными типами по связи услышали все, но вот подробностей не разобрали. — Кого ты там раздразнила, дурища? Ты ж вроде ж не Даллен…
      — Эй!
      — Тихо! — впервые на их памяти повысил голос Судья. У него-то догадки имелись, но мысль, что молодые товарищи попали в переделку из-за его, будь она неладна, работы, упорно отгонялась прочь. — Что им нужно?
      — Ты.


***


       Как узнать о себе немало нового? Помочь добыче ускользнуть от стаи хищников. Правда, судя по редким комментариям Кошки, сбежать она еще не смогла, но очень в том усердствовала, и Наиль даже легкомысленно, пытаясь разрядить накаляющуюся обстановку, предложил поспорить на поцелуй, кто от своего преследования оторвется раньше. Реакция последовала незамедлительно.
       — Далли, не рычи, ну ладно, пусть в щечку!
       — А в глаз?
       — Поцелуй?
       — Фингал!!!
       Поворот вышел неудачным — правый борт прошило рядком оплавленных лунок, заставив Наиля бестолково вжать голову в плечи и сквозь зубы ругнуться. Недружелюбные типы остались за поворотом, чтоб через секунду оттуда выскочить.
       — Злая ты, я ж не тебе предлагаю!
       Однако на дразнилку достойного ответа не пришло: из-за потери шлема друзья наверняка слышали выстрелы, а это как-то отбивало желание шутить. А приободрить Судью Темир даже не пытался — тот кратко сообщил, что скоро подоспеет, и с тех пор больше голоса не подавал.
       — Много их там? — осторожно осведомился Баламут.
       — У меня трое, — кратко отрапортовала Кошка, опередив художника, который после зловещего скрежета, грохота и выдоха заявил:
       — Ага, ща развернусь — пересчитаю!
       — Не вздумай.
       — Судья, ну шучу я, шучу же…
       Но тот как никогда далек был от столь тонкой материи, как юмор, да и болтуну вскоре пришлось притихнуть и импровизировать, выбирая самый извилистый маршрут из возможных, чтоб скрыться из зоны обстрела и попытаться затеряться в туманных лабиринтах Сколотого Квартала. Только вот преследователей оказалось многовато на одного байкера с всего лишь полугодичным «летным» стажем, и приказ у них был недвусмысленный: «Девчонку мне поймать, выманим на нее Бекчера, остальные свидетели не нужны».

***


       В лицо хлестнул ветер, мгновенно пробравшийся колким холодом сквозь куртку.
       «Висгард» с юной наездницей несся отвесно вверх, едва не касаясь антиграв-подушкой неровной стены Колосса. Чужие байки залетали то слева, то справа, но вовсе не пытались оттеснить добычу на открытое место, как будто просто гнали вперед. Та упорно жалась к исполинской башне, не позволяя себя окружить или сбить, и рвалась вверх, к магистралям и патрулирующим их постовым.
       Пока не осознала главную ошибку. Которую преследователи явно просекли намного раньше и на нее же уповали — впереди, подсвеченная тусклым зеленым контуром, маячила антигравитационная защита.
      
       …С развитием воздушного движения и распространением антиграв-транспорта, аварии стали настоящим приговором без отсрочки исполнения. Малейшее столкновение или неполадка, пусть даже приключившиеся в какой-то сотне метров над землей, заканчивались пикирующей жестянкой и смертью всех, в ней находившихся, от падения с такой высоты. Хорошо еще, если прохожих с собой на тот свет не приберет и вообще рухнет на что-нибудь ненужное.
       Поэтому изобретателю антиграв-сети, раскинутой впоследствии под всеми мало-мальски оживленными воздушными трассами, в Первом Колоссе даже памятник поставили. Защита, спроецированная излучателями в виде невидимой многослойной паутины, давно и исправно ловила падающих с магистралей «мух». Разбитый транспорт задерживался в верхнем слое, выпавшие из кабин люди застревали на более нижних, а уж проскакивали «в щель» и разбивались единицы из десятков тысяч.
       Отличная защита.
       Только через нее и снизу не просочишься.
       В сторону, к пропускным коридорам или незащищенным сетью кварталам? Не пустят.
       Обратно, вниз, в туман? Подобьют. А сеть-то сверху, так что лежать потом кровавой кляксой где-нибудь в Сколотом.
       Ждать Даллен, что-то ободряюще кричащую в наушнике? Так ведь некогда. И чем она поможет?..
       Кошка до крови прикусила губу и налегла на руль. Протараненное стекло рассыпалось острой крошкой, и громоздкий «Висгард» требушеным ядром вломился внутрь Колосса, сметая попавшиеся по пути столы и сдувая с незадетых ворох бумаг, планшетов и мелочевки.
       Инстинктивно закрывая голову руками и выпустив тормоз, который намеревалась сжимать до последнего, девчонка съежилась на сиденье, боясь лишиться единственной опоры и молясь только о том, чтоб в несчастном офисе не задержался сверхурочно какой-нибудь трудоголик. Или чтоб хоть не попался сейчас по дороге!
       Сбавляющий ход байк ласково тюкнул стену, и на Кошку, напугав до полусмерти, брякнулся с крючка искусственный еловый венок. На плече мантией победителя висела чья-то вытянутая шерстяная кофта, а охранная система надрывалась столь оглушительно, что, наверное, просто сдула бандитов звуковой волной…
       На деле же они просто получили сигнал «Судья у нас» и поленились лезть за девчонкой, рискуя засветиться перед стражами порядка — их обычно по тревоге долго ждать не приходится. Да и на кой сдалась эта пигалица, если нужное уже получено?

***


       Туман неохотно выплюнул лихача на знакомом байке, скалящемся клыками морских змеев. Связь у него после очередного попадания отказала, но условное место назначить успели, где и встретились теперь.
       — Где он? — На Наиля, наверняка проникшегося пониманием к Даллен, не так давно гоняющейся за похищенным шлемом, холодно было смотреть. Воротник короткой куртки белел инеем от леденеющего на морозе дыхания, с вороного хвостика успела слететь резинка, и лохматый приятель отчего-то напомнил Баламуту металлиста из знакомой восточной группы. Очень замерзшего металлиста на простреленном гравицикле. — Почему от меня отстали? Этот болван что…
       — Ага. К ним полетел.
       — В полицию звонили?
       — Судья же сказал не звонить и не нарываться… Собраться всем вместе и улетать.
       — Ну лично я этого не слышал!
       — Наиль, не дури… Много против них навоевался? Еле ноги унес! Что мы можем сделать? Надо забрать девчонок. Судя по тому, что Кошка на вопрос «Ты где?» ответила в рифму, у нее проблемы с полицией. Что натворила, мы не поняли, но Далли к ней полетела. Надо к ним. Там все и расскажем.
       — Пока мы все расскажем, — художник красноречиво хлопнул по «дырявой» росписи на байке, — Судье станет уже все равно. Не знаю, как здесь, а у нас своих не бросали. Надо просто хорошенько все продумать…

***


      Посторонних гравициклов возле полицейского участка скопилось десятка четыре, и все пролетающие мимо полуночники изумленно крутили головами, не понимая, по какому поводу такой ажиотаж. И они многое потеряли, не увидев, что творится внутри…
      Следователь удрученно потирал висок, наблюдая за гомонящей угрожающей компанией, заставить которую отвечать по очереди и без жаргона удалось бы, наверно, только силовыми методами. Но оснований так поступать со свидетелями нет.
      — Надеюсь, теперь вы осознаете, как неразумно действовали? — вполголоса осведомился он у сидящих напротив, точно прилежные ученики, молодых людей. Вопрос растворился в бесконечных «К другану прилетел, че не так?», «Шеф, хорош нас манежить», «Есть за что, так вяжи!» и «А че мы не так сделали? Ввалили тварям, и все!», которыми щедро сыпали байкеры. Всевозможные: молодые и почтенные, прилично одетые и обряженные в невероятные прикиды, молчаливые и грубые — они наполняли помещение своим колоритным гвалтом.
      Рыжая девица рьяно закивала, щуплый паренек виновато потупил взгляд, а замерзший красавчик неопределенно чихнул. Всем хватило ума не пререкаться и поддерживать разъяснительную беседу, хотя Баламут до сих пор пребывал в шоке от пережитых потрясений, Даллен — в восторге от находчивости друзей, а Темир — во власти подступающей простуды.
      — Инспектор, что с судьей Бекчером? — озвучила общий невысказанный вопрос Далли.
      — На вашем месте я бы беспокоился о несовершеннолетней подруге, — бросая взгляд на экран планшета, отозвался тот. — За незаконное проникновение на территорию чужой собственности и порчу имущества ей светит…
      — Она спасалась! — возмутился Баламут, опередив даже Наиля. — Это несправедливо. На нее вы бочки катите, а лучше бы тех бандитов поймали, из-за которых все и…
      — Боюсь, это из-за меня, а не из-за них, — негромко сообщил знакомый серьезный голос, не дав ребятам своим идеализмом проверить на прочность терпение следователя.
      Байкеры из неназванного клуба развернулись как по команде, напрочь забыв про полицейского, порывистая Даллен даже вскочила и бросилась к приближающемуся Судье. Выглядел он неважно, бледный и с капитально заклеенным-забинтованным носом, но для человека, покинувшего Сколотый Квартал с залитым кровь лицом, держался отлично, разом развеяв опасения студентов.
      — Судья!
      — А нам даже не признавались, что с тобой, прикинь!
      — Ну ты как?
      Инспектор взирал утомленно и понимающе, но все же напомнил о своем присутствии. За прозрачной перегородкой потихоньку тянулась из участка байкерская компания, а в Туман-городе безраздельно властвовала глубокая ночь, так что пусть Бекчер не мешает работать и объясняется со своей молодежью в другом месте и в другой раз, после дачи показаний. Когда будет время растолковать, что попал под топор старой мести. Что несколько лет назад, в начале карьеры, присудил банде грабителей высшую меру наказания и давно о том забыл, пока не «напомнили». Да мало ли, что еще он захочет сказать.
      Троица студентов высыпала на опустевшую стоянку последней, по пути сумев лишь парой фраз перекинуться с Кошкой. «Зато я пропущу четвертные контрольные», — флегматично улыбнулась она.
      — Ну… что? — Баламут поежился и задрал воротник.
      Ответом послужила бы разве что задумчивая тишина и ночная иллюминация, причудливым заревом расплывающаяся в тумане. Говорить из-за усталости не тянуло, а вот вместе помолчать хотелось много о чем.
      — Да отпустят ее суток через пятнадцать, — предрек Наиль, первым шагнув к гравициклу. — Судья все объяснит, да и родители ее…
      — Ох и ввалят.
      — Да ладно тебе, бывает. А Судья-то наш, оказывается, о-го-го какой, — нацепляя шлем, признала рыжая, — не побоялся пойти и…
      — Мы у вас тоже о-го-го какие! — ухмыльнулся художник, для наглядности притягивая за рукав Баламута. — Не застремались и придумали, как вытащить!
      — Чудеса, — уважительно кивнула Далли, — и кто ж из вас дотумкал, кому медаль шоколадную купить?
      Приятели переглянулись и многозначительно промолчали, состроив важный вид. Идея свистнуть байкерам из знакомых клубов принадлежала Темиру — мол, вдруг еще кто-нибудь в Сколотом ошивается? Баламут к делу подошел ответственно и связался со всеми знакомыми. Те оказались далеко, но без всяких вопросов обзвонили своих… Весть о том, что «одного из наших хочет кокнуть банда утырков», разлетелась в рекордные сроки. На ТАКОЙ эффект Наиль даже не рассчитывал — что на зов за пяток минут соберется добрых три десятка байкеров, оказавшихся неподалеку.
      — Ладно, раскошелюсь на две, — хихикнула она, махнув на прощанье рукой. И, уже оторвавшись от заиндевевшей площадки, вдруг крикнула: — Я придумала нам название — «Подсудимые»! И только попробуйте не согласиться!
      — Вот Бекчер обрадуется, — хмыкнул ей вслед художник.
      — Да ладно. По сравнению с тем, что половину банды не поймали, это ж ерунда…

***


       Электронный замок вернул магнитный ключ с мелодичным посвистом — давно хотели это благолепие взломать и поставить что-нибудь пободрее, но покуда никто не сумел. Художники ж все-таки, не хакеры.
       Однако мастерская встретила Наиля не предутренним запустением, как он рассчитывал, а навязчивым запахом красок и растворимого кофе, приглушенно рычащим из наушников роком и рыжей макушкой, торчащей из-за мольберта.
       — Ну здрасьте, ты чего тут забыл?
       Макушка хранила молчание. Неудивительно. Как он там вообще не оглох от своей музыки? Пришлось, по пути кинув драную куртку на вешалку, подойти к неурочному трудяге и, приподнявшись на цыпочках, выглянуть из-за мольберта.
       — А-а!
       — Нервный ты какой, — ухмыльнулся шутник и, решив на этом оставить рыжего тихоню в покое, ушел лечиться кипятком. Хотя горло саднило так, что вряд ли купится на столь сомнительные меры профилактики.
       Десяток минут прошел в относительной тишине: сосед деликатно приглушил музыку и снял наушники, но вопросами докучать постеснялся. Наиль, упершийся лбом в горячую кружку, не выглядел склонным к беседам человеком, да и вообще, похоже, уснул.
       — Что пишешь-то? Ты ж все сдал.
       — А? Да я тут просто… Ну, в общем… — Студент перестал мяться и брякнул: — Подрабатываю.
       Если он ждал смеха, то напрасно. Самостоятельность сирота уважал.
       — Никак совсем от родни отпочковался?
       Рыжий только рукой махнул, не желая распространяться. Побег из гнезда авторитарного семейства дался ему с потерями бо;льшими, чем он сам согласился бы признать. Причем не материальные стали самыми тяжкими.
       Наиль на ответе и не настаивал. Вытянулся в старом кресле и закинул ноги на табурет, рискуя опрокинуть незаваренный чай на себя и «отогреться» гарантированно, душем из кипятка.
       — Хоть звонил бы им.
       Сосед удивленно глянул поверх тонких очков. Не то чтобы он хотел казаться взрослее, сбрасывая в кармане надоедливые материны звонки, но думал, что делает это незаметно.
       — Позвонишь, как же, — буркнул он себе под нос. — Скорее не отвяжешься.
       — Чего это?
       — Еще и наслушаешься, какой ты, сын, баран, что пошел в художку, а не на какого-нибудь программиста. Но когда будешь помирать с голоду под забором, мы тебя, так и быть, приютим, — зло пересказал он и окончательно скрылся за мольбертом.
       — А по-моему, здорово, когда ты кому-нибудь нужен.
       Рыжий заметно озадачился, а вспомнив, откуда его соседи по комнате и мастерской, предпочел не развивать тему. Только задумчиво поглядывал, как второй полуночник залпом выхлебал «лекарство» и удалился в свой угол, к десятку законченных работ и одной капитально испорченной впопыхах перед сдачей. Хоть и с искрой изображены, а было в них что-то неестественное, словно рисовал человек талантливый, но нехотя, из-под палки. И угораздило же тихоню, глядя на это дело, брякнуть: «А я раньше думал, что тебе, Наиль, ближе авангард».
       — Да что ты все «Наиль» да «Наиль». Темиром меня зовут, рыжий! — с подозрительным воодушевлением вдруг изрек он.

***


       Смотреть бесплатное представление сбежалась не то что вся мастерская — весь курс и соседи по этажу в общежитии. Зеленого от недосыпа Урмана быстро затерли в последние ряды, зато рыжий Эргаш удачно устроился за дверью, возле подпрыгивающего Баламута, тщетно старающегося пробиться к щели, через которую счастливчики наблюдали за сдачей. Не иначе опять подбил его на спор неугомонный байкер.
       — …Что это? — преподаватель даже очки для надежности снял, всмотрелся... и взглянул уже на автора сего «шедевра». Как бишь его, Наиль?
       — Пейзаж, — охрипшим голосом представил тот курсовую, подтверждая сказанное кристально честными черными глазами и едва сдержанным чихом.
       — Но с какой стати кубизм, тема-то ведь, — мужчина обличительно тряхнул списком. И получил убежденное:
       — Извините, но почитайте внимательней, что написано. В теме ни слова о…
       В щели особенно оживленно зашептались, и лаборантка, забыв о своей доброте, поспешила захлопнуть дверь. Любопытные ответили громким слаженным стоном, на который из противоположной аудитории, не стерпев нахалов под боком, все-таки выскочил серьезный аспирант и попытался толпу разогнать. Стало еще веселее, но часть все же вняла предупреждению и стала расходиться. Урман узнал среди них смутно знакомую печальную первокурсницу, последнюю пассию Темира, как там ее звали?.. Рядом, решительно подхватив «страдалицу» под локоть, вышагивала и что-то высказывала темноволосая девица, напоминающая нахального воробья; туда же и кучку приятелей с параллели оттеснили… И всем интересно: прокатит или нет такой номер с курсовой? Принимай ее завкафедрой, и гадать бы не стали, но тут вполне может быть…
       — Три! — провозгласил из распахнувшейся двери нарушитель спокойствия. Выглядел он счастливым, уставшим и вымотанным, но, как показывала практика, печальный опыт чуть не заваленной сессии и увещевания будильника нисколечки не помогут изменить раздолбайским привычкам.
      Да и стоит ли?

Примечание 1. Рассказ связан персонажами, но не сюжетно с "Ясеневым листом" (http://ficbook.net/readfic/2146855), к написанию которого и я приложила руку.
Примечание 2. Иллюстрация авторская, опубликована http://roannia.deviantart.com/art/Temir-Nail-514788515