Разумное, доброе...

                К Дню Учителя! Такое вот  « Разумное, доброе …»
         В 1972 году я окончил биофак Мордовского госуниверситета, а моя жена  там же его химическое отделение.  Распределение наше состоялось еще перед защитой дипломов.   В то время почти  все выпускники не технических факультетов универа направлялись в систему народного образования.
     Единицы оставались при кафедрах с  перспективами на аспирантуру. Совсем уж немногие получали свободные дипломы или убывали по месту жительства с целевыми назначениями.
    А мне  предложили несколько вариантов в сельских школах. Выбрал директорство в Парадеевской средней школе Ичалковского района республики Мордовия. Любочка моя конечно,  туда же была направлена  учителем химии.

    В соответствии с  выпускным приказом по универу и министерства просвещения республики,  я должен был приступить к работе с 15 августа, но попросил в минпросе направить меня туда на месяц раньше.  Очень уж хотелось поскорее  познакомиться с коллективом и взяться за дело.
 
     В отделе кадров Ичалковского РОНО  удивились моему раннему прибытию, а вот заведующий отдела поприветствовал мое рвение. Как оказалось, предчувствие меня не обмануло. По  информации от зав РОНО у школы были  проблемы с  финансированием. Уголь для котельной на зиму полностью не завезен, учительские квартиры (и моя, которую твердо обещали) достроены только на бумаге, к текущему ремонту школы из-за отсутствия средств и материалов вообще не приступали.
       Бывший директор - человек опытный  снят за пьянку, а нынешний, временно занимающий эту должность, совсем никакой.
    И, опять же вот автомобиль РОНО в ремонте и меня никак не могут довезти в Парадеево для представления школьному коллективу.

           Ну, ничего. Это всего лишь 20 км. Прямого автобуса сегодня 14 июля уже нет, но есть рейс до соседней деревни, а от нее всего 7 км до нужного мне пункта. Сошел и, как оказалось, там возникли попутчики до Парадеево. Рассказали и про село, и про школу, про директора и учителей. Добрались до места уже  поздно вечером. У одного из них я и остановился на ночевку.

       Утром достал из сумки чистую белую рубашку, повязал галстук и к 8.00  15 июля 1972 года явился на место службы. «Здравствуйте! Я ваш новый директор!. А было мне тогда неполных 24 года.
 
     А дальше все пошло в нужном направлении. В Министерстве просвещения я выбил дополнительное финансирование,приобрел и завез материалы для ремонта школы и достройки квартир.
     Работал тесно с руководством местного колхоза и сельсовета. Помогали они, по мере возможностей. Выделяли транспорт для подвоза стройматериалов и угля на отопительный сезон. Выделил колхоз школе и постоянный автомобиль. Бортовой ГАЗ-51. Правда не на ходу с заклиненным движком  и фактически списанный.

    Через знакомых в Саранске я отправил его на авторемзавод для проведения обезличенного ремонта. Т.е. сдал хлам, что притащили туда на буксире и очень быстро получил такой  же газон из  капремонта. Колхоз этот ремонт-обмен оплатил. Завхоз, он же шофер в штате школы был, а потому на своих колесах жить стало легче и веселее.
 
     Хоть школа была и недавно построенная, двухэтажная, типовая с центральным отоплением, но уже достаточно обшарпанная.
      Краска-побелка была мною завезена, учительский коллектив отозван из отпусков и мы своими силами сделали освежающий внутренний ремонт. Заключил я договор с бригадой местных шабашников (других не было) для достройки двух учительских квартир. Одна из них предназначалась для меня. Привез я им из Саранска опытного мастера для руководства работами и пресечения воровства стройматериалов.
      Но деревенские плотники его быстро споили. И как-то указав на него безучастно стоящего после падения лицом в кучу цемента, сказали дедушка, наверное скоро помрет! Но вскоре за дико обросшим и непросыхающим с похмела городским специалистом приехала его супруга и увезла домой.
     С целью экономии времени я сам сел за руль школьного грузовика. Завхоз при стройке и ремонте, а я по разным снабженческим и организационным делам  отправлялся в райцентр. Права у меня были только на мотоцикл, но про меня в районе ГАИшники  быстро узнали и никогда не  трогали.

     В общем, все подвигалось к началу учебного года. И тут появилась серьезная проблема. Дело в том, что 1-го сентября в каждую школу приезжал инспектор РОНО и по головам считал учеников в классах. Их должно быть столько, сколько ты указал в предварительном отчете.  А многие ученики  из многодетных мордовских семей подрабатывали пастушатами в летних животноводческих  лагерях соседних колхозов. Возвращались домой и приходили в школу только  с первыми морозами.

     А  таких было несколько десятков. Приходилось самому на школьном грузовике, накануне 1-го сентября объезжать стада в окрестностях и собирать грязных и лохматых пастушат.
      Сидели они в своих классах ровно один день при пересчете по головам инспектором, а потом опять утекали в луга и поля  к своим стадам и шалашам.
     Такое положение было здесь в порядке вещей. И можно понять, что таких «учеников» потом попросту автоматически переводили из класса в класс, а многие еще и в 6-7 м классах совершенно не могли (!) читать и писать.
 
     В общем, достроил я квартиры, встретил жену с ребенком и начал учебный год. Школа была даже по тем временам крупная. Около 600 учеников и 20 душ только учителей. Плюс завхоз, бухгалтер-кассир, электрик, сторожа, истопники. Один из сторожей -  конюх. Была и конюшня, а в ней меринок Чалка. Весь народ из обслуги, конечно местный со своими прозвищами. Истопник  Миша - «Баяга», по мордовски звонок. Поболтать любил. Сторож-конюх Коля - «Варака». Ворона значит. Трудовик-электрик Федя – «Лодор». Тут и без перевода понятно.  И т.д.

   Перед началом учебного года мы с коллективом на школьной машине выехали в пойму реки Алатырь на пикник - знакомство. Мужчины полазили с бредешком по озерцам. Наловили рыбешки, сварили уху на костре и выпили, конечно. Учителки пели всякие мордовские и русские песни. Трудовик Лодор тихариком кого-то из бабенок в кусты затаскивал. А учитель пения играл на баяне и громко вещал, что вот так наш гнилой и  полуобразованный народ и надо сплачивать! Короче. Педколлектив к новому учебному году был  подготовлен.
  Были там, конечно, всякие группки по недовольству и свары внутренние. Но я не брал ничью сторону и жестко  все склоки пресекал, а завРОНО мне в этом оказывал полную поддержку.

       Где-то по осени прошли выборы в сельсовет и я, как представитель сельской обязательной  номенклатуры, стал его депутатом.  И вот такая картина. Идут неспешно по селу четыре главных лица  – председатель колхоза, парторг, пред сельсовета и я - директор школы. Заходим в магазин. Продавец немедленно шугает баб, что толкутся там постоянно. Запирает дверь изнутри. Выставляет на прилавок пять стаканчиков, ложит пять конфеток и разливает нам (и себе) по соточке.
  Никаких оплаты не надо. Торговал он строго по долговой книге. Звали его  Матвей Корнелаич. По деревенскому прозвищу «Нерев», что означает как проныра или шустрый человек. Он был самым богатым  на селе. По рассказам  после денежной реформы  1961 года он выбросил в овраг мешок старых денег сопревших и изъеденных мышами. Весной 1973 он  купил жигуленка. А они только в 1972 стали выпускаться в стране, и были невероятным дефицитом. Как я уже упоминал, отпускал товар он по долговой книге. Была там записана и моя жена. Она числилась как «дилектор баба».

     Потом пришла зима, а с ней и  другие заботы. Сообщение с райцентром по причине снежных заносов было только на лошадке. В мои обязанности входило  получение зарплаты для всего коллектива школы в райцентре раз в месяц. Запрягали мне Чалку в сани.  На себя одевал овчинный тулуп, портфель и ружье под соломой в санях, собачка рядом бежит. Выезжал затемно, что бы сегодня же и вернуться. Вот такой у меня был «Дикий запад».

  Но самое неприятное было, когда в  морозы где-то случалась авария на линиях электропередач. Пока в полях и буераках найдут обрыв и восстановят электроснабжение,  проходило немало времени. А мы аварийно поднимали персонал, и бегали с факелами по школьному зданию, отогревая батареи и сливая с них воду.  Нет электроэнергии – не работают насосы циркуляции горячей воды в котельной.
   
     Прошла зима, наступила весна. И  в глухих сельских школах, где в округе только грунтовые дороги весенние каникулы начинались не как у всех, а по погоде - в самый пик распутицы. Почти везде ученики ходили в школы из окрестных поселков и деревушек. И к нам  ученики  приходили из трех соседних населенных пунктов. В двух вообще не было школ, а в Вечкусах (русское село в 3-х километрах)  8-летка.

   Конечно, в самую непогоду приходящие ученики квартировали у знакомых и родных в нашем селе. Но  занятия все-таки предпочитали посещать, а не отсиживаться по домам. Да и учителя быстро реагировали на пропуски. А меня как-то в такую весеннюю распутицу вызвали на совещание в Саранск в  министерство просвещения. Дорог никаких. Добирался два десятка километров верхом на Чалке лесными опушками и  луговинами до села Лада, что стояло на железной дороге. Причем, без седла и с веревочными стременами. Портфель и сумка с вещами наперевес на ремешке через конский хребет. Там в конюшне местной школы Чалка меня и дожидался после окончания командировки. После той поездки на лошадином хребте я неделю ходил "в раскоряку".

      А выпускникам 1973 года Парадеевской школы был сделан  подарок. Из Саранска я привез им настоящий эстрадный оркестр. Мои друзья-музыканты из бывшего студенческого ансамбля мне не отказали. Привезли усилители, колонки, микрофоны. Конечно,  был и приличный вокал. Это вообще было впервые здесь. После торжественной части и вручения аттестатов в актовом зале перешли в широкий коридор второго этажа, где были накрыты столы и организован танцзал. Но выпускники непривычные к таким вечерам были совершенно поражены и окостенело сидели за столами. С большим трудом удалось их расшевелить и дальше все пошло своим чередом, как и положено до рассвета.

  А  ночью я случайно вышел  во двор и увидел поразительное зрелище.  Распахнутые окна нашего коридора-танцзала выходили в школьный сад. И там на траве молча лежали СОТНИ !!! людей. И из нашего села, и из  окрестных деревень. Они  первый раз в жизни слушали живое звучание современного эстрадного оркестра. И тогда я понял, какое большое дело мы сделали и для выпускников и всех школьников (они, кажется, в полном составе были в том саду) и для местного населения.
    А ребята-оркестранты отдохнули у меня пару дней. Порыбачили, покупались, позагорали. Сварили на природе ушичку. «Забашлял» я им немного деньжат и они убыли в город  довольные совершенно.

      Ну, конечно, не все шло так гладко. Быстро я понял, что старый завуч, местный кадр предпенсионного возраста мне плохой помощник. Он тихо досиживал свой срок и старался не вникать как в учительские свары, так и в вопросы укрепления  школьной дисциплины. А там были попросту разбойничьи классы.  10-12-ти летние пацаны из огромных мордовских семей – по 6-8 ребятишек (это было почти повсеместно)  курили в открытую. Выпивали за семейным столом с родителями(!)- они же пастушата - добытчики!  А еще надо отметить, что некоторые  мамаши в этих краях совсем мАлым в качестве успокоительного давали жеванки. Это  хлебный мякиш в марлевом узелке окунутый в стакан с самогоном. Ребятенок почавкает-пососет узелок и быстро засыпает в зыбке, давая матери возможность суетиться по хозяйству. Вот по этим причинам и было  в школе много агрессивных дебилов. Но справляться как-то было надо.

 В школу пришли по наравлениям молодые учителя. Заменил я завуча на активного и крепкого парня. И он нашел выход. Брал с отцов особо рьяных хулиганов расписки-разрешения. Заводил в мой кабинет (я давал ему ключи в свое отсутствие)  провинившихся целыми пачками и жестоко порол, спуская с них штаны до слез и кровавых соплей. И помогло! Резко пошло в школе на убыль откровенное  и наглое хулиганство на уроках.

    А на втором году моей работы  там возникла новая проблема. Еще до окончания предыдущего учебного года до руководителей школ района доводили "народно-хозяйственный план". Это был процент (не помню уж какой) по комплектованию 9-х классов. Ну, ладно девочки и единицы парней мечтающих о высшем образовании. А вот остальные... Те попросту рвались на свободу из школы после окончания 8-го класса. Услия по уговорам  их и их родителей были невероятные.
  И вот дело движется к 1-му сентября. А тут! Из недалекого села Мачкасы, где находилось сельское профтехучилище прибывает автобус. Встает в середине села и запускает через репродуктор развеселую музыку. Народ немедленно движется к нему. А там берет микрофон сам директор того СПТУ. Лозунги краткие и конкретные.
  - Тракторист-механизатор широкого профиля! Полное гос обеспечение - одежда, питание! В училище есть свой эстрадный оркестр! Все справки потом!
  В общем, мои потенциальные девятиклассники в тот автобус лезли  гужом и убывали в Мачкасы. А я за руль ГАЗона и следом собачиться с коллегой того училища и жаловаться на него  районным властям. Да, уж. Было весело!

   И вообще нравы там были простые. Как-то пришел ко мне в кабинет  местный молодой тракторист. Достал из кармана бутылку самогона и пригласил на свою свадьбу. Я, конечно, поинтересовался: «Кто невеста?
- Да, ученица ваша, Николаич. Такая-то из 10-го класса.
- Хорошо, говорю. Через полтора месяца выпускной и тогда -  Совет, да Любовь!
- Не-е, Николаич. Рожать ей скоро. Нам побыстрее как-то надо".
 Тут я обалдел и живо представил скандал в РОНО, а дальше в министерстве! Но обошлось.  Все, кто знал об этом, смолчали. Никто меня не сдал. А ей на дом носили экзаменационные задания. Получила аттестат вместе со всеми и стазу же благополучно родила.

      А  неподалеку около села Вечкусы находилась участковая больница.  Построенная еще в 1910 году местным земством. И дом главврача там был оборудован по тем прежним  стандартам. Отдельно стоящее добротное строение из толстенных бревен. Внутри гостиная, две спальни, столовая, биллиардный зал, кухня, комната для прислуги. Разумеется теплый туалет. Унитаза в те давние времена, конечно, не было, но сделана сидушка и хитрая система сброса в выгребную яму.

   А в самОй больнице, что расположена была в лесу, неподалеку от села Вечкусы, был и стационар, и поликлиника, и операционный блок. В один год вместе с нами туда был направлен главврачом выпускник медфака Мордовского университета.  Молодой парень с женой и маленьким ребенком. Сдружились мы, конечно, с Александром и Людой – так их звали и тем имели отдушину для общения.

  Но недолго они там пробыли. Специальность терапевта не устроила руководство района. Не нравилось им, что по самым незначительным хирургическим показаниям типа – вскрытия нарыва на пальце главврач направлял пациента в районную больницу. А постоянное бездорожье. А стойкое нежелание больного покидать семью и хозяйство. В общем, спровадили наших друзей работать  в туберкулезный санаторий в соседний район.
 
  А в больницу приехал из Саратова молодой, но уже практикующий хирург. Приехал один после развода с женой. Позакрывал в доме главврача все лишние помещения. Оставил для эксплуатации кухню, спальню и биллиардный зал. Оперировал  смело и удачно.  Очень быстро завоевал громадную популярность у местного населения. Пациентов к нему везли  со всего района,  а бывало и  от дальних соседей.
 Познакомился я с ним во время планового медосмотра школьников. Сидя в моем кабинете он растопыоенными ладонями хлопал по груди и восхищенно говорил, что у меня в старших классах есть удивительные экземпляры!
 Бывал я у него в гостях по выходным.
 
   В дни посещения больных их родственники несли главврачу огромное количество всяких продуктов. Знали, что он живет без хозяйки, а потому все было готово к употреблению.  Куры, утки, гуси. Сало, домашние окорока и т.д. А водки, коньяка и самогона было не-ме-ряно! Люди приходили и складывали это все в сенях его дома и даже при  отсутствии хозяина.

   Я с ним крепко дружил, был частым его гостем, а потому все это видел. Ну, и употреблял, конечно вместе с ним все это великолепие. К сожалению, в дальнейшем по известным российским причинам мой друг Петр потерял свой стержень. Какое-то время его терпели. Вытаскивали пьяного из сараев и сеновалов от деревенских девок, привозили к тяжелому больному в операционную.
   Помню перед уездом оттуда я поехал с ним попрощаться. К тому времени дом главврача был уже закрыт и он (Петр) обитал в половине пятистенка, где было общежитие молоденьких медсестер. Его я не застал, а девчонки мне пожаловались - Петр Николаевич как напьются, спускаются в подпол (он общий), ходят там и кричат - Девки! Я вас вы...у!А мы боимся и сундук на крышку надвигаем.
   Куда-то  потом он быстро пропал.
Конечно, были и местные приколы. Председатель колхоза Бурлаков был низкорослый с небольшим врожденым горбом. И как-то на уроке русского языка учениклв знакомили с загадками. "Маленький, горбатенький, все поле оббежал" Отгадка - Серп. А один ученик на мордовском сказал - Менек предесь - Наш председатель!

          Конечно, занимался я там рыбалкой и охотой. Близко сошелся  с местными лесниками. Ходили с ними и на лося, и на кабанчика. Была у меня  и настоящая охотничья собака породы курцхаар.
 
        Вполне комфортно нам жилось и материально.  Кроме как на еду и одежду деньги тратить было некуда, а потому к концу второго года работы у нас появились вполне приличные накопления. Обязательный срок отработки по направлению подходил к концу, и пора было  задуматься о том, куда мы отправимся после нашей сельской эпопеи. Приключений тех нам хватило вполне.

 На фото учительский коллектив моей школы. Я во втором ряду четвертый слева направо. Рядом со мной тот самый завуч-воспитатель Владимир Дыдыкин.
 
      


         
    
    
    
.