Глава 17. Вадим и Иришка

  ОСЕНЬ 2008.

Вадим в который раз за несколько последних часов заглянул в свой почтовый ящик. Но он оставался пуст... Несколько недель уже... Он не мог понять, что случилось и почему она вдруг замолчала. Неужели он её чем-то обидел?! Он понимал, что на руках у неё двое маленьких детей, и всё же раньше она хоть раз в неделю выходила на связь, а тут молчит почти месяц... Неужели у неё случилось что-то?! Не дай Бог, дети заболели или ещё что-то... Он терялся в догадках и очень переживал. Сам от себя не ожидал такого. Раньше и предположить не мог, что с кем-то возможно довольно откровенное общение на расстоянии. Но эта девушка, появившаяся в его гостевой под ником МЕЧТА, непостижимо зацепила его... К счастью, с ней удалось наладить приватное общение, и оно стало ему воистину и подарком судьбы, и отдушиной в последние месяцы.

   Иногда он горько посмеивался про себя: «Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.» Ну, бывает так, что неожиданно всё запланированное рушится и ничего от тебя не зависит... Ну, не смертельно всё это, пытался убедить себя Вадим, а сердце всё равно ныло по непонятной причине... Потому что рвалось во Владивосток, а он вынужден был оставаться в Москве. Никогда ещё не было ощущения, что обстоятельства давят тисками. Возможно, поэтому он находил радость в общении с этой девушкой, которую, как оказалось, тоже зовут Виктория. Поначалу, увидев тот её ответ, он оторопел, первой мыслью было: «Неужели...?», но потом он отбросил её от себя — невероятно это, невозможно, к тому же у этой девушки на руках двое детей...

   Он помнил, как был счастлив, когда она прислала сообщение с указанием электронной почты. С тех пор они в основном так и общались, да ему это было удобнее и приятнее. С ней почему-то очень легко было быть откровенным и уверенным в том, что она умеет хранить тайны. А потому на её вопрос о том, нет ли жены, он ответил довольно откровенно и подробно, потому что чувствовал, что тайна его не выйдет за пределы их почтовых ящиков. Он и сам не понял, почему именно её выбрал хранительницей своих тайн. Просто чувствовал что-то такое, чему с трудом находил объяснение. Это было тем более невероятно, что он даже не знал, как она выглядит, где живёт и чем занимается. Хотя чем занимается, было понятно — воспитывает детей. Наряду с этим он прекрасно понимал, что любит и всегда будет любить только одну женщину...

   Ситуация была не из простых. Вадим рвался во Владивосток, словно чувствуя, что там найдёт ответы на все свои вопросы, но не мог поехать туда. Потому что не с кем было оставить дочь, а Лидии Петровне в конце июня пришлось срочно снова уехать в Израиль. У старшего из внуков случайно обнаружилась онкологическая опухоль, к счастью, на ранней стадии, и медицина Израиля была способна чудеса творить. Но его мама и дочь Лидии Петровны была вынуждена находиться с мальчиком в больнице почти неотлучно, а за двумя другими детьми, младшему из которых не было и двух лет, некому было присматривать. Отец детей работал и тоже не мог сидеть дома. Поскольку забота нужна была круглосуточная, она не хотела брать няню и позвонила матери с просьбой приехать.

   Узнав о беде, Лидия Петровна сорвалась с места мгновенно. Когда-то она потеряла сына и сейчас любой ценой должна была оказать дочери и внукам всестороннюю помощь. Она не могла и не имела права бросить их в беде. И Вадим очень хорошо её понимал и всей душой сочувствовал. Она плакала, сообщая ему обо всём, причём, неизвестно, по какой причине больше — из-за переживаний за внука или о том, что отчасти подвела Вадима, ведь она прекрасно помнила, как он хотел поехать во Владивосток и объясниться с любимой, а теперь поездка откладывалась на неопределённый срок, потому что наверняка ей придётся пробыть в Израиле несколько месяцев, три-четыре точно. Это означало, что свои планы Вадиму придётся отложить на неопределённый срок.

   Лидия Петровна переживала, обсуждая с Вадимом эту тему:
- Ты прости, сынок, что так вышло, но я просто не могу не поехать...
- Лидия Петровна, ну перестаньте, я всё понимаю, вы сейчас нужны своей семье как никогда и должны быть с ними. А мы с Иришкой справимся. Мы же большие, - улыбнулся он, обнимая её и стирая слезинки со щёк.
- Я подвела тебя, сынок, ведь ты же хотел... - она не могла успокоиться.
- Ну я прошу вас, перестаньте! Это подождёт. Если мне суждено быть с ней, всё случится в своё время. Самое важное сейчас — чтобы ваш внук выздоровел. Чтобы вы были рядом с дочерью. Вы сейчас нужны именно там.
- Но я вернусь, слышишь?! Как только внук поправится, я вернусь и...
- Не переживайте, Лидия Петровна. Всё будет хорошо. Вы слышите меня? И прекратите даже думать о том, что подвели меня! Это не так! - она кивнула и уткнулась лицом в его плечо. Они с Иришкой тоже давно стали её семьёй...
   В тот же день Вадим заказал билет в Израиль, рейс был через день, у них было время на сборы. А ещё они все трое сходили в церковь и заказали молебен за здравие мальчика. Вадим объяснил дочери, что няне придётся уехать, потому что один из её внуков заболел. И её не будет с ними долго. Услышав это, девочка заплакала:
- Долго? А сколько? Но ты же вернёшься, правда, крёстная?

   Лидия Петровна обняла девочку:
- Ну конечно вернусь, обязательно! Но сейчас мне нужно позаботиться о моих внучатах, помочь дочери. Ты меня понимаешь? - девочка кивнула. - А уехать мне придётся надолго. Я точно не знаю, но наверное до зимы. Но я обязательно буду звонить и писать вам письма, потому что буду очень-очень скучать!
   Иришка опять расплакалась, понимая, что они с няней не увидятся очень долго, но понимала своим чутким щедрым сердечком, что няня сейчас нужнее своей семье. А потому, когда они пошли в церковь, Иришка очень усердно попросила выздоровления для незнакомого мальчика. Во-первых, ей было жалко, что няня так переживает, а во-вторых, ей очень хотелось, чтоб она поскорее вернулась к ним с папой. Это было, конечно, эгоистичное желание, но ничего поделать с собой она не могла. У неё и так было в жизни совсем немного близких людей, и одного из них она ни за что не хотела терять.

   На следующий день они проводили Лидию Петровну в аэропорт. Долго обнимались и обещали не терять связи. По приезде она сообщила, что всё в норме, дочь неотлучно в больнице с внуком, а Лидия Петровна опекает остальных, иногда они подменяют друг друга. Все очень переживают за мальчика, но он держится молодцом, и им повезло, что удалось выявить болезнь на ранней стадии, а значит, есть все шансы на полное излечение. Хотя реабилитация и лечение займут время.

   Вадиму следовало смириться с тем, что придётся быть в Москве. К тому же полтора месяца, с середины июля и до конца августа, пришлось возить Иришку с собой на работу, потому что садик закрылся на период ремонта и отпусков сотрудников. К счастью, дочь умела вести себя как мышка и всё понимала. Иногда даже убегала с кем-то из сотрудников в технический отдел, «поесть конфет», как она смеялась. А Вадим лишь с напускной строгостью предупреждал, чтоб она не заблудилась в коридорах офиса, на что она смеялась, что, если заблудится, то выйдет на улицу и позовёт его оттуда. В этом смысле она была благоразумна и знала, что на улице никуда убегать нельзя. Порой даже где-то в больших магазинах боялась отойти от него, чтоб не потеряться в толпе. По вечерам после эфира они часто заезжали в магазин, купить продуктов и непременно «что-нибудь вкусненькое», на выбор Иришки. Однажды кассир узнала голос Вадима и неожиданно попросила у него автограф, сказав, что очень любит слушать его эфиры, с ними и её смена пролетает незаметно. Вадим смутился, улыбнулся, но чек с обратной стороны подмахнул протянутой ручкой, получив в ответ искреннюю благодарность и предложение заходить почаще. Он в ответ улыбнулся и кивнул.

   Потом на улице и в машине по пути домой Иришка допытывалась, зачем папа расписался на магазинном чеке для тётеньки-кассира, а он пояснил дочери, что женщина узнала его по голосу.
- Папочка, ты звезда?! - округлила и без того огромные серо-голубые отцовские глаза Иришка, хитро улыбаясь.
- Нет, дочь, ну конечно я никакая не звезда. Просто эта тётя, судя по всему, постоянно слушает на работе радио и запомнила мой голос. Так бывает.
- Если запомнила, значит, понравился! - не отставала Иришка.
- Ну пусть так! - согласился Вадим, улыбаясь. - Но всё равно я не звезда. Это просто моя работа. И если люди меня запоминают, значит, я делаю её хорошо. По крайней мере, я на это надеюсь.

   Вадиму хотелось верить, Иришку устроит это простое объяснение, ибо не хотелось ему вдаваться в подробности, почему он не жалует «популярную» сторону своей профессии. Встречи с адекватными слушателями, их мнения и благодарности были ему приятны, да, он понимал, что в какой-то мере вот это — реальное отражение высоких рейтингов радиостанции. Но он никогда не пользовался своей популярностью в корыстных целях, в отличие от некоторых своих коллег. Просто выполнял свои обязанности и вовсе не старался добиваться того, чтоб его запоминали. Ему это было без надобности. Хотя когда-то именно эта узнаваемость по голосу свела его с самой любимой женщиной на свете... Но все остальные случаи узнаваемости не имели для него такого значения, как тот... Снова нахлынули воспоминания о встрече в парке... Дни счастья... Новый год во Владивостоке много лет назад... И теперь Вадима снова тянуло туда. Потому что он не сомневался — она там. Потому что там её дом, работа, друзья. Вадим знал, что в принципе, она в состоянии приспособиться к любым условиям жизни, но слишком она дорожила не столько местом, сколько людьми, а все, кто был ей близок, жили там.

   Он подумывал о том, чтоб передвинуть сроки своего отпуска на момент возвращения Лидии Петровны из Израиля, и в итоге решил, что это оптимальный вариант. Руководство, к счастью, пошло ему навстречу. В принципе, отсутствие Лидии Петровны не создало особых бытовых неудобств, разве что они скучали по ней очень и иногда Иришка жаловалась, что скучает по няниным пирогам и вкусным булочкам с корицей. Распорядок дня Вадима к осени не особо изменился, он всё так же по утрам отвозил дочь в садик, ехал на эфир, ну а потом забирал Иришку, они гуляли, обмениваясь впечатлениями, и шли домой, где ужинали и читали книжки. По выходным часто ходили в театр или цирк. А так же Иришка продолжала заниматься танцами. В общем, всё шло своим чередом, если бы не одно «но»... Нетерпеливое ожидание ответов от девушки по имени Мечта... Ему проще было называть её так, ибо имя Виктория имело для него одну-единственную ассоциацию, и других не будет...

   Почему же она так долго молчит, ломал он голову, ведь в его весточках не было ничего, что могло её обидеть. Он просто по существу ответил на её вопросы. Да, получилось откровенно, но ему казалось, что в его ситуации нет ничего, чего следовало бы стесняться. И у него по отношению к этой незнакомой девушке было необъяснимое чувство... Словно они во многом похожи были. Она ведь дала понять, что мужа нет, а значит, они оба в одиночку растят детей, только ей вдвойне сложнее... Вадим и сам удивлялся, как легко написал ей всё то, что от многих скрывал, просто не желая, чтоб его личная жизнь была достоянием гласности. А ей вдруг захотелось выговориться, довериться. Не считая обычного распорядка повседневности, он сам не заметил, как начал жить от письма до письма от неё. Ожидания с лихвой оправдывались, когда он видел в почте заветный конвертик. И вдруг она пропала... Что он сделал не так? Они же просто общались, ничего друг от друга не требуя. И ничего страшного в его рассказе, по большому счёту, не было — мало ли мужчин в одиночку воспитывают детей, он не первый и не последний. Нет, в её молчании была иная причина, загадка, которую он никак не мог разгадать.
 
   Она ведь ответила ему после того, как он признался, что у него есть дочь — через пару дней. Он почти дословно помнил её ответ, потому что, открывая почтовый ящик и не видя новостей, перечитывал это её письмо: «Мне очень жаль, что судьба послала тебе, а особенно твоей дочке, такое нелёгкое испытание. Потерять любимого человека — такого не пожелаю никому. Девочке расти без мамы — ещё сложнее и больнее. Но знаешь, Вадим, я почему-то уверена, что у тебя и твоей дочки всё будет хорошо, тебе обязательно улыбнётся судьба и подарит ту, которая станет для тебя единственной и неповторимой и самой лучшей мамой на свете для твоей дочки! Теперь очень хорошо могу представить твою мечту и ещё раз повторю — есть все шансы, чтоб она осуществилась! Тем более, в вашей жизни есть какая-то добрая фея...» На этом письмо обрывалось.

   Он в ответ на это написал ей тогда, что феей его жена называла девушку, которая помогла ей добраться до больницы, не бросила, проявила себя очень чуткой и доброй, вот только имени жена спросить не догадалась и вот так окрестила её — фея. Упомянул также и то, что эта девушка побывала на следующий день в роддоме, передала мишку в подарок, который стал со временем любимой игрушкой дочери. И поблагодарил за тёплые пожелания. И всё. После этого в ответ от неё — глухая тишина, которая уже начинала пугать его. А он ведь ничего о ней не знал, ни контактов, кроме почты, ни откуда она. И ничего не мог предпринять.

   Спустя почти месяц после отсутствия весточек от неё, он не выдержал и спросил: «Почему молчишь?», но вопрос пропал втуне. Она словно исчезла, а он мучился неизвестностью. Внешне эти переживания никак не отражались на нём — Вадим Шаганов как радиоведущий оставался верен себе, шутник и балагур. Никто бы не подумал, что это всего лишь рабочая маска. Вадим Шаганов как отец маленького семейства всё так же всё своё свободное время посвящал дочери, возил её в садик, на танцы, они гуляли у озера, ходили в театры... В общем, всё как у всех. И только Вадим Шаганов как личность ощущал огромную пустоту внутри. Пора смириться с реальностью и не питать иллюзий, хватит ему приключений, даже вот таких, виртуальных... Ну, подумаешь, надоело человеку общаться с ним, они ведь друг другу ничем не обязаны. Надо легче относиться к этому — в виртуальном мире свои особенности общения, и это следовало принять. Грустно, что всё так внезапно оборвалось, но ничего поделать с этим было нельзя. Следовало сосредоточиться на настоящем, тут тоже хватало дел и забот.

   Они с Иришкой очень скучали по Лидии Петровне и переживали за её внука, но её звонки и письма были неизменно оптимистичными — лечение идёт по плану, хотя курсы химии даются непросто и смотреть на мальчика порой просто невыносимо — сердце не выдерживает. Но они все стараются быть сильными, потому что нельзя перед ним показывать свою слабость.
- Я часто меняюсь местами с дочерью, всё-таки младшие больше привязаны к матери и не понимают, почему она все дни, а то и ночи проводит вне дома, - говорила Лидия Петровна Вадиму в очередном телефонном разговоре. - Даже немного выучила иврит, - тут она через силу улыбнулась. - И всё равно сердце у меня не на месте, и не только из-за внука. Я чувствую, что и с тобой что-то происходит.
- У нас всё нормально, Лидия Петровна! - пытался убедить её Вадим.
- Я не имею в виду вашу бытовую жизнь, тут я знаю, что ты умница. Меня беспокоит то, что у тебя в душе происходит, - откровенно призналась она.
- Да ничего такого не происходит, - но ответ получился неубедительным и даже сам Вадим это почувствовал. - Вы лучше уделяйте внимание внуку, это ему сейчас нужно как никогда, - попытался он переключить разговор с себя. Но Лидию Петровну не так просто было обвести вокруг пальца.
- Что бы там ни было, я прошу тебя, не переживай, слышишь? - попросила она. - Как только я сообщу тебе дату прилёта в Москву, ты тут же сможешь заказать билет до Владивостока. Я знаю, что сердце твоё там. И там ты найдёшь ответы на все вопросы.

   Лидия Петровна умела как никто настроить его на позитив. У неё трагедия в жизни, серьёзно болен внук, а она печётся о нём... Но Вадим понимал, почему и совсем не был против этой заботы, как раз наоборот. Напоследок он передал ей горячие приветы и поцелуи от Иришки, которая в данный момент не могла поговорить с няней, потому что была на танцах, а он заскочил домой буквально на несколько минут, и вот поймал звонок Лидии Петровны. Она оставалась верна себе — у неё трагедия в жизни, очередное непростое испытание, а она думает о том, что Вадиму нелегко... Да его проблемы по сравнению с её — ничто. Он и сам понимал, что нужно просто отпустить ситуацию, если уж не суждено найти ответов на мучившие его вопросы.
- Вадька, с тобой что-то неладное опять! - завёл как-то разговор один из коллег, наблюдая, как Вадим раскрыл свою гостевую и начал читать сообщения. Раньше он это делал крайне редко, точнее, почти не делал. Не отвечал, просто выпускал дифирамбы «в эфир», то есть для всеобщего обозрения пачками, говоря, что просто уже никакой фантазии не хватает отвечать разным людям на одно и то же. А тут уже несколько месяцев проявляет очень пристальное внимание к своей гостевой, которую раньше порывался закрыть.
- С чего ты взял? - не отрывая глаз от монитора, спросил Вадим. Надо поторопиться, а то ему сегодня не только забрать Иришку из садика, но и на танцы её везти, опоздать нельзя. - Всё нормально, просто смахиваю пыль с архива, пусть читателей порадует обновление, - он быстро набирал дежурные благодарности и отписки. И вдруг заметил, что кто-то из посетителей форума спросил что-то про МЕЧТУ... Он вчитался в это сообщение внимательнее. Это была одна из девушек, тоже часто писавшая ему, но просто в дружеском ключе, как-то упомянула, что замужем, а потому Вадим спокойно воспринимал её сообщения. Она не пряталась под вымышленным именем, просто писала о себе — Надежда. Часто просто уточняла у него, что за песня звучала в конкретный день в определённое время и вела себя с Вадимом и другими участниками форума весьма дружелюбно. И вот в своём очередном сообщении спрашивала, куда подевалась МЕЧТА, сообщения которой так оживляли гостевую. Вадим невольно улыбнулся, читая это. И тихонько вздохнул — ох, как бы ему хотелось это знать...
- Не знаю, - внимательно наблюдая за тем, как Вадим набирает текст, сказал коллега. - Просто кажется, что ты чем-то озабочен... С Иришкой всё нормально?
- Да, всё прекрасно. Сейчас вот разгребу это и повезу её на танцы. Ничем я не озабочен, показалось тебе, - Вадиму очень не хотелось, чтоб кто-то заметил всё, что с ним происходит. Потому что объяснить происходящее словами он и сам затруднялся...

   При этом набрал ответ для Надежды, поблагодарил за внимание и тёплые пожелания и насчёт МЕЧТЫ высказался так: «Сам теряюсь в догадках, куда могла исчезнуть одна из самых приятных собеседниц, очень уж внезапно всё произошло, - конечно, он тут не сказал о том, что общался с ней лично, это должно было остаться тайной по этическим соображениям. - Может, кто-нибудь из участников форума что-то знает о ней? Будем благодарны за любой отзыв!» Отправив ответ, Вадим закрыл гостевую, поднялся со стула и пожал руку коллеге, прощаясь до завтра. Вышел на улицу, сел за руль и вдруг в который раз за последние недели почувствовал что-то странное... Какое-то смутное ощущение тревоги не давало ему покоя. Тревоги не за себя и даже не за дочь или Лидию Петровну. Он по крайней мере знал, где они и что с ними происходит. А подспудное ощущение тревоги было связано с Викулькой. Смешно, но ему порой казалось, что она его словно зовёт мысленно. И в такие моменты его будто в жар бросало, казалось, умей он мгновенно перемещаться в пространстве, в тот же миг оказался рядом с ней. Вот и сейчас опять... Он сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, пытаясь успокоиться. Ему же ехать за рулём... А сердце его, будучи невидимым, рвалось к ней, и он ничего не мог с этим поделать... И не в силах был объяснить природу возникновения этого ощущения. Только чувствовал, что с ней что-то происходит. Знать бы, что именно...

   Вечер они с Иришкой провели дома, договорившись, что на выходных обязательно поедут на озеро покормить уток. Они по-прежнему иногда пересекались с мальчиком Мишей, и в такие дни прогулки затягивались. Также иногда к ним приходили подружки Иришки или он ненадолго отпускал её к кому-то из тех, кто жил по соседству. Как ни крути, а жизнь дочери была гораздо разнообразнее его собственной, иногда смеялся он про себя с ноткой скрытой горечи.

   Он вспомнил, как в день пятилетия дочери собрал в кафе шумную компанию малышни, большинство её подружек и друзей из садика и тех, с кем она гуляла на детской площадке. Праздник с конкурсами, подарками, шариками и сладостями понравился всем, они долго не хотели расходиться. Иришка сожалела лишь о том, что с ними нет няни, но Вадим сказал, что весь праздник они сняли на камеру, и няня обязательно всё увидит. Его собственный день рождения Вадим не особо любил и почти не отмечал — в последние годы как-то было вообще не до этого... Только в день рождения Викульки он всегда мысленно желал ей всего самого лучшего... Эти дни ведь у них были совсем рядышком, у неё — чуть раньше. Ну, а день рождения дочери — это святое.

   Вот чего он не ожидал, так это разговора, который дочь завела в тот вечер, когда они, усталые, вернулись из кафе. Хоть и выглядела усталой, - избыток разнообразных впечатлений дал знать о себе - а ритуал с наблюдением звёзд на небе стал священным. Они стояли у окна вместе и смотрели на вечернее небо.
- Пап...
- Мммммм? - заинтересованно.
- Как ты думаешь, а мама Наташа видела мой праздник?
- Ну конечно! - без тени сомнения ответил Вадим. - Я уверен, что она ежедневно, каждую минуту наблюдает за тобой и оберегает тебя, радуется, когда тебе весело и хорошо и немного печалится, когда ты грустишь, - он периодически повторял это дочери. - Сегодня ты была просто умница. Стала совсем большая, целых пять лет! Я уверен, мама смотрела на тебя и гордилась тобой!
- Пап...
- Аааа?
- Как бы я хотела увидеть мамочку, ну хоть на минуточку! - всхлипнула Иришка. - Это был бы самый-самый хороший подарок!
- Дочь, я тебя понимаю, но нельзя этого. Ты можешь увидеть маму только на фото. Мы же с тобой уже говорили об этом. - она кивнула.

   Оба снова вспомнили поездку в Питер в мае. Всего несколько дней подарило им массу впечатлений и позитивных ощущений, особенно Иришке, которая не успевала перевести от восторга дух. Но какой бы радостной ни была поездка в Питер, а ей больше понравилась поездка в городок, где в детстве жила её мама Наташа. Они с Вадимом гуляли по улочкам, успели наверное за два дня обойти пешком весь городок. И вот тут она буквально впитывала в себя атмосферу. Для неё определяющим был факт, что мама когда-то тоже ходила по этим улицам... Она беспрестанно задавала Вадиму кучу вопросов, и он рассказывал, как они однажды приезжали сюда вместе, правда, были совсем недолго. Он всё-таки понимал, что она была всего лишь маленькой девочкой, которой не хватало мамы...

   И Вадим старался восполнить этот пробел многочисленными рассказами, пусть они и повторялись часто. Но та поездка нужна была им обоим, чтоб как никогда почувствовать, что для обоих Наталья теперь ангел-хранитель... Сердце его опять защемило. Это было, пожалуй, единственное, чего он не мог дать дочери... Эта ситуация не зависела от него. - Хочешь, сегодня положи его рядом с собой, - она снова кивнула. Взгляд её упал на мишку, который сидел у неё на кровати. И она спросила:
- Пап, а правда совсем-совсем нельзя ничего узнать о той тёте, которая подарила его, а? - это тоже было постоянной темой разговоров в последнее время, Вадим боялся, как бы это не переросло в навязчивую идею... Она вообразила, что эта девушка, которую она упорно называла феей, была бы идеальной кандидатурой в мамы. И переубедить её было очень сложно, хотя Вадим использовал всё доступное ему красноречие.
- Нельзя, дочь, - покачал головой Вадим. Хотя ему и самому хотелось бы знать, кто это и поблагодарить человека даже годы спустя.
- Жаль... - Иришка вздохнула, но не стала развивать эту тему сегодня, видимо, слишком устала. Потому что зевнула, а Вадим улыбнулся, снимая её с подоконника:
- Иришка, хватит на сегодня разговоров и впечатлений, тебе не кажется? Ты вот-вот уснёшь, прям стоя.

   Она позволила уложить себя в постель и уснула буквально в течение пары минут. А он в тот вечер и ночь почти не спал. Викулька почему-то не шла из головы... Она всегда незримо присутствовала в его сердце, но в тот вечер ощущение это было как никогда сильным. Он чувствовал, что должен быть с ней рядом, но обстоятельства удерживали его в Москве. И если бы только дочь, это не было бы большой проблемой — в конце концов, её можно было взять с собой, перелёты она переносила неплохо и ведь уже не такая маленькая. Тем более, если бы он ей рассказал, что они отправятся на поиски мамы, о которой она так мечтает. Короче, из поездки можно было сделать небольшое приключение. Но вот вырваться с работы было не так просто. Он на время периода отпусков сотрудников был вынужден брать на себя дополнительные функции. И такой ритм будет примерно до середины октября, раз уж он попросил передвинуть сроки собственного отпуска, который ему предоставили с открытой датой на усмотрение, но лишь начиная со второй половины октября. То есть, ещё примерно месяц он должен быть здесь и вырваться во Владивосток никакой возможности.

   Осознавая это, Вадиму оставалось только одно — набраться терпения. Но как бы заглушить голос сердца... Несмотря на всё, что между ними произошло в пансионате, несмотря на её нелепое бегство без объяснений, Вадим был уверен, что Викулька его любит.  Если уж она пронесла это чувство через годы разлуки, то сейчас и подавно её чувства неизменны. Вот только мотивы её поступка были неясны, но он твёрдо решил всё выяснить при малейшей возможности. Он плохо представлял себе схему действия, но в принципе, вариантов поиска было два — через Кирилла, если он продолжает проживать по прежнему адресу, или через редакцию газеты, где работает Викулька. Или он выследит её там, или спросит о ней у коллег.

   Вадим усмехнулся про себя — слово-то какое - «выследит»... На фоне всего, что их связывает уже многие годы... И теперь он был точно уверен — все эти предчувствия неспроста, что-то у неё происходит в жизни... У него ведь не было такого даже после того своего жестокого письма, когда она потеряла их ребёнка и ей пришлось позже заново учиться ходить. А может, он в то время слишком сосредоточился на себе, на ощущении мнимой свободы от неё, которую так и не обрёл... Но теперь знал точно — их связывают настоящие чувства, и этим чувствам неподвластны ни время, ни расстояния, ни обстоятельства. Жаль, что он понял это лишь годы спустя... Ему снова вспомнились слова Лидии Петровны: «Ничего напрасного в жизни не происходит, всё для чего-то...» И теперь он понял, наконец, для чего — чтоб он оценил свои чувства и не пытался от себя бежать. Ведь все эти годы они оба пытались убежать от себя и своих чувств, всё равно оставаясь связанными. Двумя половинками одной души... Именно поэтому он не мог откреститься от своих предчувствий и ему порой хотелось выть от бессилия.

   Единственное, что утешало — новости от Лидии Петровны были весьма оптимистичны, лечение мальчика идёт по плану, выглядит он немного лучше, прежде всего потому, что поверил в то, что выкарабкается. И всё-таки это весьма непростое испытание для двенадцатилетнего ребёнка, как бы он ни храбрился. Ещё и потому, что он осознавал, что болезнь обнаружили случайно, при плановом медосмотре учеников школы, где он учился. Взяли анализы — и... Вадим понимал, что его проблемы смешны на фоне того, что внук Лидии Петровны борется за жизнь. И ей, и всей семье приходится очень нелегко, но он был уверен, что они выйдут из борьбы победителями. А у него всё решится, нужно лишь набраться терпения. Вот правду же говорят — у всех свои беды и горести. Только иногда ты их, не осознавая, творишь собственными руками, а иногда они приходят в качестве испытания для чего-то.
 
   В своём случае Вадим вынужден был признать, что всё началось с его нелепого письма много лет назад. Но наверное это было нужно, иначе, кто знает, как бы сложилась их жизнь... Может, они прожили бы пару лет, испив свежесть первых чувств и разбежались, а так... Вадим понял, что эти годы разлуки были им даны для проверки чувств на прочность, как бы жестоко это ни звучало. Теперь он точно знал, что никто другой ему не нужен. С МЕЧТОЙ, например, приятно было пообщаться, но... Они совсем друг друга не знают и вряд ли между ними возможно что-то серьёзное по определению. Так что, это наверное, тоже к лучшему, что всё сошло на нет и не имеет смысла ворошить всё. Но если бы она ему написала ответ, он был бы очень рад. Однако надежда на это постепенно иссякла. Ни к чему изводить себя бесконечным ожиданием. Жизнь продолжается...

   И в общем, она не была серой, в ней всегда было место неожиданностям и сюрпризам, к счастью, в большинстве своём — приятным. В конце октября позвонила Лидия Петровна и рассказала, что внук справился с болезнью и пошла активная стадия выздоровления. Спасибо крепкому организму и правильно подобранной терапии. Но ей всё равно придётся задержаться тут ещё по крайней мере на месяц. Вадим уверил её, что абсолютно никакой проблемы в этом нет, у них с Иришкой всё хорошо, хоть они и скучают. Сообщил также, что на работе у него всё хорошо и рассказал об успехах Иришки на танцах и о том, что она вдруг почувствовала тягу к рисованию, да такую, что Вадим просто диву давался и даже воспитательница ему сказала, что рисунки девочки талантливые и со смыслом. Но вот как ни странно, а серьёзно заниматься рисованием, то есть, ходить в художественную школу, она не захотела, и Вадим не настаивал — пусть рисование останется для неё удовольствием. Ей вполне хватало реализации своего потенциала в танцах. Со временем она может переключиться ещё на что-то.

   А когда кто-то спрашивал, кем она хочет стать, когда вырастет, она неизменно отвечала, что выучится на доктора и будет спасать людей. Вадим порой поражался серьёзности дочери. В этом она была очень похожа на мать. И конечно, свою роль в раннем подсознательном взрослении сыграло и отсутствие мамы. А потому Вадим не возражал, когда она заводила бесконечные расспросы о Наталье или просила раз за разом рассказать одно и то же о ней. Хотя в последнее время темами разговоров стала также неизвестная им девушка, которую Иришка упорно называла феей, как и Наталья когда-то. И неоднократно давала понять, что вот она, мол, идеальная мама.

  Когда Вадим пытался выяснить, почему Иришка так думает, она задумчиво пожимала плечами — ведь и правда не знала ответа, просто почему-то так чувствовала. Вот эти чувства отчасти реализовывались через рисунки — там прослеживалась тематика полной и явно счастливой, судя по выражению улыбающихся лиц, семьи. Большинство рисунков были посвящены этому. Воспитательница говорила Вадиму, что таким образом девочка пытается «выплеснуть на бумагу» свои тайные мысли и мечты, донести их до окружающих. Он соглашался — Иришка, в принципе, и не скрывала ведь, что мечтает о маме. Воспитательница тогда даже посоветовала ему подыскать жену. Вадим ничего не сказал, лишь вздохнул про себя —  если бы всё было так просто... Он ведь ни перед кем не афишировал свою личную жизнь. Да и не нужны были ему эти куклы крашеные, в изобилии присутствующие в гостевой. Все те, кто там был адекватный, почти сразу давали понять, что имеют постоянного спутника жизни или любимого человека. Таких он уважал и с удовольствием общался — сообщить название песни, ответить тёплыми пожеланиями — да не вопрос! На уважительную теплоту несложно ответить взаимностью.

   Но что касалось личного аспекта — тут для него давно всё было решено и без вариантов. Оставалось только дождаться удобного момента и сорваться во Владивосток. Вадим ни о чём больше думать не мог. Это можно сделать, даже не дожидаясь возвращения Лидии Петровны. Взять Иришку с собой нетрудно — она же не обуза. Наоборот, присутствие дочери придаст уверенности его действиям, ведь трудно предсказать, как там вообще всё получится...

   Вадим понимал, что разыскать её может быть непросто или... Он старался не думать об этом, но... Это ведь вполне возможно, что она даст ему понять, что знать его не хочет... Может, именно поэтому и убежала тогда из пансионата. Тогда ему придётся принять ситуацию и жить... Жить ради дочери. И всё-таки он гнал от себя такой вариант развития событий. Всё будет хорошо. Они оба заслужили счастье. Вадим не верил, что Викулька могла его разлюбить. Надо только найти её и поговорить. И для этого не обязательно ждать возвращения Лидии Петровны из Израиля. Может, к тому времени, как она вернётся сюда, у него будет настоящая семья, о которой он всегда мечтал — жена и дочь... Только бы дождаться поездки...

   Чтобы хоть как-то отвлечься, на очередных выходных Вадиму подумалось, что можно вырваться из Москвы и сменить обстановку. Иришка упросила его снова поехать в Питер — так уж выходило, они ездили сюда в межсезонье, но им это нравилось. Правда, на сей раз было очень мало времени. Но Вадиму очень уж хотелось вырваться из Москвы, и дочь поддержала всеми фибрами восторженной души.

   Они решили «разориться» на авиарейс в пятницу вечером и вернуться вечером в воскресенье. Вадим заранее забронировал гостиницу и билеты. Много вещей нагружать было ни к чему, всё уместилось в одной спортивной сумке. Вадим посмеивался про себя, что делает из дочери лягушку-путешественницу. Но это было неплохо, разнообразить свою жизнь впечатлениями, тем более, они даже на Новый Год редко куда выбирались, ну разве что на каток и в тот же театр, но то, опять же, в пределах Москвы. А тут ему нестерпимо захотелось сменить обстановку, он почувствовал, что стал задыхаться в Москве, где сложно было отвлечься от круговорота однообразных мыслей. И в этом смысле Питер стал спасением.

   Это был великолепный вариант, чтоб на пару дней сменить обстановку. Но Вадим сразу предупредил Иришку, что они не смогут поехать в городок, где жила Наташа — слишком мало времени.
- Ничего, пап. Мы ведь можем сделать это позже, правда? - спокойно заметила дочь.
- Ну конечно, малыш, - иногда Вадиму казалось, ей не пять, а по меньшей мере двенадцать — до того она порой была рассудительна и акцентирована не на всплески эмоций, а интуицию. Ну и конечно, дело было в том, что она ему безоговорочно доверяла, ведь он всегда выполнял то, что ей обещал. - Мы обязательно съездим туда, и ещё не раз. Может быть, весной.
- Хорошо, - спокойно и радостно кивнула Иришка. - А пока я снова хочу в Питер, хочу на Невский проспект, в музей, хочу горячего шоколада в том кафе, помнишь? - Вадим улыбнулся и кивнул. - В Москве нет такого вкусного. Ну, разве что няня приготовила бы, но и её сейчас нет с нами. Я скучаю по ней, пап. Очень! Она скоро вернётся?
- Я тоже скучаю по ней, дочь. Не знаю, надеюсь, что скоро. Она звонила и сказала, что её внук, к счастью, постепенно выздоравливает. Но думаю, раньше ноября она не приедет. А что, я тебе уже надоел? - засмеялся Вадим. - Ну да, мелькаю и мелькаю перед глазами...

   Иришка залилась звонким смехом:
Папочка, я тебя очень-очень люблю! Ты не можешь мне надоесть! - она с разбегу обняла его, а он её подхватил на руки. - Но знаешь, пап...
- Что?
- В нашей группе в садике почти у всех есть братики и сестрички. Мне тоже хочется маленькую сестрёнку или братика. Это можно?
- Дочь... - Вадим на миг дар речи потерял. Это было похлеще, чем разговоры о маме... - Это было бы можно, если бы...
- Если бы у нас мама была, правда?
- Да, малыш, но...
- Пап, скажи, а ты совсем-совсем никогда ни на ком не женишься?
- Иришка, ну понимаешь, это не так просто... Чтобы на ком-то жениться, человека надо любить...
- Так, как ты маму любил, да?
- Да, так. Или сильнее. Солнышко, я не могу тебе объяснить... Но в общем, для того, чтобы создать настоящую семью, надо любить. Но невозможно полюбить любого человека или приказать себе полюбить кого-то. Или разлюбить... - он обнял её, а она уютно свернулась у него на коленях и прижалась к груди. - Любят просто так... Потому что любят. Это возникает по-разному. Иногда долго присматриваешься к человеку, а потом вдруг понимаешь, насколько он тебе дорог. А иногда это случается внезапно — видишь человека и вдруг понимаешь — любишь. Когда ты вырастешь, ты лучше поймёшь меня, когда сама влюбишься в кого-то.
- Пап, а ты не мог бы встретить кого-то, кого мог бы полюбить вот так, как сказал — внезапно?

   Вадим засмеялся, ещё крепче прижимая к себе дочь:
- Я понимаю, о чём ты. Но нет. Такое вообще редко бывает, чтоб внезапно. Дочь, - Вадим перешёл на серьёзный тон. - Я понимаю, что тебе всё же хочется маму, хочется настоящую семью, братиков-сестричек, как у всех твоих друзей, - она притихла, внимая его голосу, как и с самого раннего детства. - Но не всегда можно получить то, что хочется, даже если очень хочется. По крайней мере, не сразу получается. На данный момент ничего не могу обещать тебе насчёт братиков и сестричек. Но вот поискать маму мы можем попробовать, - он решил немного пробить почву и посмотреть на реакцию дочери. Напрасно сомневался. Всё получилось предсказуемо. Она распахнула в удивлении глаза:
- Правда? Мы вот в Питер поедем её искать? А почему же мы её там в прошлый раз не нашли?
- Нет, дочь, в Питер мы поедем просто погулять и развеяться, потому что мне надоела Москва, - улыбнулся Вадим. - А маму мы попробуем поискать в другом месте и немного позже.
- И куда же мы поедем? - не отставала Иришка, желая ускорить момент поиска. Она ведь так долго ждала этого!
- Далеко... Ради поиска хорошей мамы мы попробуем забраться далеко-далеко, - Вадим решил поинтриговать, и это у него хорошо получилось.
- Да, пап, я помню, ты говорил, что нам с тобой не всякая мама подойдёт.
- Именно так. Она должна любить не только меня, но и тебя — обязательно.
- А меня ведь не всякая мама полюбить может, - грустно вздохнула Иришка.
- Нет, дочь. Не совсем так. Ты достойна того, чтоб тебя полюбила не любая мама. А только самая лучшая!
- И нам обязательно искать её где-то далеко? - не могла взять в толк Иришка. - А вдруг она живёт где-то рядом?

   Вадим не мог пока признаться дочери, что имеет в виду конкретную кандидатуру во избежание лишних расспросов. Уже одно то, что дочь не возражала отправиться на поиски приключений, было плюсом. Ведь Вадим, положа руку на сердце, и сам не знал, что его ждёт там, за семь часовых поясов на восток...
- Нет, дочь. Вот знаешь, есть такая штука — интуиция. Она вот тут где-то, - Вадим прикоснулся к сердцу. - И вот она мне подсказывает, что нам с тобой придётся очень постараться, чтоб найти хорошую маму. Но мы ведь не боимся трудностей, правда?

   Иришка энергично замотала головой — все трудности им нипочём, если они вместе, да к тому же если после всего найдут лучшую маму!
- Нет, пап, ну конечно, я ничего не боюсь! А может, мы не поедем в Питер, а сразу туда, где будем искать маму, а? Ну пожалуйста!
- Нет, малыш. В Питер съездить надо. А маму искать мы поедем чуть позже, хорошо? Я тебе обещаю — поедем обязательно. Но мне для этого нужно дождаться отпуска.

   Иришка кивнула. Ну да, Питер ведь недалеко, и то им придётся лететь на самолёте, чтоб побольше времени уделить прогулкам. И всё же ей было любопытно...
- Пап... Ты сказал, мы поедем куда-то далеко... А куда?
- Это и правда очень далеко... Самолёт туда летит девять часов, поезд идёт неделю.
- Ничего себе! В Африку, что ли, пап?!
- Нет! - засмеялся Вадим. - Может, вам пока в садике не рассказывали, но страна, в которой мы живём, большая очень. И вот именно на другом её конце, возможно, нам удастся отыскать маму для тебя, - смеясь, пояснил Вадим. - Ты не боишься, если нам придётся так долго лететь на самолёте?
- Нет, пап, не боюсь. Мы же будем вместе, - очень логичный ответ... И Вадиму подумалось — даже если поездка во Владивосток не оправдает возлагаемых на неё ожиданий, всё равно он очень счастливый, потому что у него есть дочь. Он был очень благодарен судьбе за этот подарок.

   Конечно, он прекрасно понимал, что в воспитании дочери не хватает женской руки, именно руки любящей матери, потому что Лидия Петровна и так делала всё от неё зависящее и даже больше. И не её вина, что ей на время пришлось их оставить. Он помнил частые разговоры с ней, как она убеждала его в том, что он достоин счастья, несмотря на все ошибки. Все эти ошибки давно искуплены, говорила она ему, и Вадим понимал, что она права. Единственная сложность была в том, что для счастья ему нужна была конкретная женщина. И никто другой. Вадим очень надеялся, что его заветная мечта — быть с ней рядом всегда и несмотря ни на что — непременно сбудется!

   А пока следовало сосредоточиться на поездке в Питер. Она сулила массу приятных впечатлений. Они приземлились в аэропорту вечером в пятницу, Иришка была в таком восторге, что категорически отказалась хоть на минутку заехать в гостиницу.
- Пап, у нас с тобой только одна сумка. Давай погуляем немного, а потом в гостиницу. Ну пожалуйста! Тебе же не тяжело, правда?
   Вадим посмеялся и покачал головой.
- Тогда поехали на Невский! - вскричала Иришка, предвкушая отличную прогулку, и нипочём ей был свежий питерский ветер. На ней была тёплая курточка и шапка.
- А потом на Дворцовую Площадь, голубей покормить? - подхватил инициативу Вадим.
- Дааааааааааа! - энергично и восторженно поддержала его дочь.

   Прогулка получилась восхитительной. В гостиницу они вернулись, не чувствуя ног, зато наполненные впечатлениями о прогулке. Иришка смеялась, вспоминая, как облепили её голуби на площади, даже не давая раскрошить хлеб, а клевали его прям с булки, которую она держала в руках. В какой-то момент Вадим даже подумал, что дочь испугается изобилия птиц, но она лишь хохотала от восторга. Хотя по возвращении в гостиницу Вадим настоял, что теперь нужно тщательно вымыться, и Иришка с наслаждением нырнула в ванну, тем более, что прихватила с собой из дома любимую фруктово-ягодную пену. После ванны она сразу уснула, а Вадим стоял у окна и, глядя на огни ночного Питера, думал о том, что хотел бы сейчас оказаться в другом месте... Там, за семь часовых поясов, где живёт его любовь... Он усмехнулся про себя — мысли слагались в незамысловатые стихи. Но у него действительно никогда ещё не было такого ощущения, как в эти месяцы, когда, казалось, он наяву слышал и чувствовал её мысли о нём... Скорее бы отпуск...

   Следующий день подарил тоже массу приятных впечатлений — они почти целый день гуляли по Эрмитажу, но казалось, даже за несколько недель невозможно обойти всё.
- Пап, я проголодалась, как волк!!! - смеясь, Иришка попыталась зарычать, подражая волку.
- Я тоже, дочь, - поддержал он её. Они пошли в ту самую кофейню, где подавали вкусный горячий шоколад, так полюбившийся Иришке. Там можно было не только выпить шоколад, но и сытно поесть.

   Вышли они оттуда сытые и довольные, продолжая обсуждать всё увиденное в Эрмитаже. Потом снова гуляли по Невскому. Это было любимое место обоих. Иришка просто влюбилась в проспект, о чём прямо заявила отцу ещё весной. А теперь у неё появилась ещё одна идея. Она вспомнила, как няня рассказывала ей про Италию, про знаменитый фонтан Треви, про то, что, если бросить туда монетку и при этом загадать желание, оно непременно сбудется. Питер, конечно, не Рим, но ведь тут тоже есть фонтаны, и немало... Иришка подошла к вопросу обретения мамы со всей серьёзностью. Надо уговорить отца погулять завтра где-нибудь в таком месте... Да вот хотя бы по Московской Площади — они тут были и в прошлый приезд. Она хорошо запомнила название, потому что оно напоминало город, где они жили. Решено. Надо завтра обязательно убедить папу погулять там. Ну, а монетки у неё были — сдачу с мороженого папа разрешал ей оставлять...

   Она бы очень удивилась, узнав, насколько её мысли и желания совпадают с отцовскими. Он не то, чтобы планировал эту прогулку у фонтана, но подумал, что это отличная идея. Пусть прогулка по Московской площади станет прощанием с Питером. Не навсегда, лишь на сей раз. Гуляя там, Иришка нащупала в кармане монетки. У неё было три. И ей совсем не жалко было бросить в фонтан их все, лишь бы желание исполнилось.

   У неё должна быть мама. Хорошая и любящая, а не такая, как мачеха у Золушки. Она хочет братиков и сестричек. И пусть к ним поскорее вернётся няня, а для этого нужно, чтоб её внук выздоровел. Вот и три желания на три монетки. Иришка была твёрдо убеждена, что это совсем немного. Только надо загадать их так, чтоб рядом никого не было... Почему-то это казалось важным.

   И вот когда они немного погуляли по площади и подходили к фонтану, Иришка высвободила свою руку из отцовской.
- Пап... Мне надо подойти поближе, - она кивнула в сторону фонтана. - Можно?
- Дочь, только не убегай никуда! - предостерёг Вадим.
- Нет, пап. Я просто хочу... Подойти ближе. Ну пожалуйста, - её правая рука была в кармане, она сжимала монетки. - Только ты не иди за мной. Я быстро.
- Хорошо, - улыбнулся он, наблюдая, как она побежала к фонтану. Постояла там минутку, о чём-то думая, а потом Вадим заметил, как она что-то достала из кармана, размахнулась и бросила в фонтан. Он в этот момент как раз поймал её в объектив фотоаппарата. Вообще, они увозили отсюда отличную коллекцию фотоснимков. Она ещё дважды, как увидел Вадим, бросила монетки в фонтан, а потом вприпрыжку вернулась к нему, счастливая и улыбающаяся. Он обнял её и засмеялся:
- Сделала то, что хотела? А теперь можно я?
- Пап, ты тоже хочешь загадать желание?
- Ну а почему бы и нет? Я быстро, как и ты. Не убегай, пожалуйста, никуда, хорошо?

   Она кивнула, продолжая улыбаться и наблюдая, как он почти бегом бросился к фонтану, на ходу доставая из кармана куртки монеты. Постоял там немного, как и она совсем недавно, а потом размахнулся и бросил монету в фонтан. Только одну. Больше ему было не нужно...

   Когда самолёт нёс их из Питера в Москву, Иришка спала, пристроившись на коленях отца, а он, удерживая её, смотрел в иллюминатор. Скоро, даст Бог, совсем скоро, они снова сядут в самолёт, только поедут гораздо дальше. И, если фонтан исполнит загаданное им желание, во что так верилось Иришке, то они проведут вместе с Викулькой остаток своей жизни. Он ведь именно это и загадал: «Хочу быть с ней до конца своих дней...»

   Вадим не особо верил в волшебную силу фонтана. Он верил лишь силе той любви, что жила в его сердце. Вопреки годам, вопреки обстоятельствам. Вопреки всему. И чувствовал, что совсем скоро определится его дальнейшая судьба. А пока, прикрыв глаза, мысленно попросил об одном: «Береги её, Господи, я прошу тебя, береги её, чтобы с ней ничего не случилось. Пусть её хранит моя любовь. Я очень надеюсь, что скоро смогу обнять её...»