Слишком сильно

«И кто угробил твою самооценку?» – спросил он.
«Все те, кого любила я, и кто не любил меня…» – ответила я.
«А себя? – напряженно спросил он. – Себя любила?».
«А ты как думаешь?» – несколько обескуражено спросила я.
«Думаю, что нет» – ответил он, пристально рассматривая меня, словно оценивая.
«Зачем ты вообще этот разговор начал? – раздраженно спросила я. – Тебе нравятся эти игры, драматизм, а я..потом..буду….ай».
«Помочь хочу, – спокойно ответил он, – а может быть даже больше».
«Мне сейчас хочется пошутить, а то такая серьезность в голосе, что прям, капец, катастрофа, страшнее ничего нет! – язвительно сказала я. – Или мне до тебя начать докапываться?».
«А ты считаешь, что девушка в 25 лет с неустроенной личной жизнью – это несерьезно? А дальше психушка, сама знаешь!» – не менее язвительно воскликнул он.
«Мне уйти?» – едва сдержав слезы, спросила я.
«Лесь…» – тихо прошептал он, словно прося меня остаться.
«Зачем тебе это? – с вызовом спросила я. – Правда? Зачем?».
«Кто-то должен сказать тебе. – ласково сказал он. – Помочь тебе увидеть это».
«Зачем тебе это?» – настойчиво повторила я.
«Да какая разница! – вдруг взбешенно отрезал он. – Ты хоть видишь, что ты делаешь, девочка?»
«О, этот отеческий тон! – полусмеясь сказала я. – Ну, ну, давай, я жажду наставлений».
Он посмотрел на меня с такой глубиной и неимоверной грустью, что я за миг изменилась в лице. Он словно пробил меня взглядом. Затем опустил глаза и начал нервно менять положение рук, тела, тереть затылок, морщить лоб. Кресло, на котором он сидел, неприятно заскрипело. Я даже как-то смутилась. Почувствовала, что ему не все равно, наверное.
«Это ранит меня. – отрывисто промолвил он. – То, что ты считаешь себя недостойной их. Больно видеть, как ты рвешься, мечешься, из кожи вон лезешь, чтобы привлечь их внимание! А им противна эта навязчивость, мне тоже противна…ты унижаешь себя! Зачем ты унижаешь себя?? Такая красивая, такая талантливая, такая чувственная, такая…дура!…ДУРА! Я не знаю, что ты пытаешься компенсировать, откуда это болезненное рвение понравиться…Шутки эти твои дурацкие, комплементы мужикам, внимание…Ты ухаживаешь за ними, как мужик…Кто на тебя как на женщину посмотрит потом? И кричишь мне, что, мол, «а я всегда на себя беру инициативу», тьфу! БРЕЕЕД! Бред собачий, говорю тебе! Мерзко, противно! Ты уже теряешь свою красоту, ты вянешь, чахнешь, Леся! А дальше ожирение и торт по вечерам вперемешку со слезами! Одиночество уже кричит в тебе жалобным криком и у него безобразное, страшное лицо у твоего одиночества! Ты думаешь, что они не чувствуют этого? Не видят, что ты пытаешься скрыть? И дела никому нет, что под этим всем тонкая, чуткая душа, пойми ты это!».
«Ок. –  сказала я, выдохнув, и так и не решившись поднять глаза, пока он говорил. – Но…чёрт..понимаешь…чем дольше я одна, тем больше это всё усугубляется. Я умираю без любви…Я…».
«Подожди, – прервал он меня, – пообещай мне кое-что».
«Что?» – спросила я, удивившись перемене в тоне его голоса.
«Пообещай, нет, поклянись мне, – дрожа сказал он, – что никогда не подойдешь к мужчине первая, что никогда первая не начнешь разговор, что не будешь делать мужчине комплименты, уделять внимание, что никогда не откроешься первая, что никогда не признаешься в любви..первая…не предложишь лечь в постель».
«Поклянись мне! – с нажимом промолвил он. – Поклянись мне».
«Хорошо, но возможно, что вместе с этой клятвой я обрекаю себя на вечное одиночество» – глухо сказала я, пряча лицо в распущенные волосы.
«Неужели ты НАСТОЛЬКО не любишь и не веришь в себя?» – покороблено спросил он.
«Всегда есть куда расти», – саркастично заметила я.
«Да забудь ты про них! – эмоционально воскликнул он. – Не ищи, не жди. Забудь. Попытайся стать счастливой без них. Перестань их замечать, словно их вообще нет. Научись любить себя. Просто живи.  Делай то, что нравится. Ты хочешь любви слишком сильно – она бежит от тебя».
«А ты почему не бежишь?– отчаянно спросила я. – Или я просто твой кролик подопытный? Это что, блин, помощь нуждающимся? Или ты психологом хочешь стать?...Да и вообще, как можно забыть о том, чего больше всего хочешь? Как можно не ждать? Не искать?».
«Ради того, что получить что-то, иногда нужно от этого отказаться», – философски растянул он, с особым вниманием и нежностью разглядывая моё лицо.