Весной на малой родине

                Весной на «малой родине».   

          Чуть пониже Кокшайска( райцентр в Марийской) впадает  в Волгу речка Малая Кокшага. Неподалеку на возвышенности находится село Семеновка. Хоть это и на Марийской стороне, но живут там чуваши. Между селом, одноименной волжской протокой и руслом малой Кокшаги лежит обширная низина, плотно заросшая тальником. По местному «талы». Все это в весеннее время заливается полыми водами.

Глубины там совсем малые и на прогрев перед икрометом туда с основного русла  выходит всякая рыба, а особенно лещ. Так вот местные еще осенью, посуху начинают вырубать в этих «талах»  проходы для весенней постановки сетей. Каждый на своем месте. А весной жители Семеновки и даже те, кто давно живут в других городах и весях, берут отпуска  и приезжают рыбачить в родное село. Это  давняя традиция.
  Сетешки коротенькие и низкие. Перемещаются рыбаки в «талах» на долбленых ботничках по заветные «тропинкам» к своим угодьям. А рыбоохрана местная, хоть и знает хорошо про это все,  но очень неохотно лезет в те заросли, да и днем там вряд ли кого можно застукать.
 
     Так, что совсем скоро в Семеновке наступит новый сезон. Все с нетерпением ждут  подъема воды. 
   Похожий промысел  и в деревне  Трояры на другом берегу Малой Кокшаги. Вот только в половодье они бывают совсем отрезаны от «большой земли». Сообщение только по воде. Зато, какая красота на обширных тихих разливах в солнечные весенние дни среди пушистых сережек вербы.  А по над Волгой в глубокой синеве с га-гаканьем тянут караваны гусей по своим извечным маршрутам.

       Такие же весенние заботы  и на противоположном берегу Волги в деревне Ураково.  Народ там веселый и отчаянный. Корни их от тех русских, что были освобождены Иваном Грозным из татарского полона после завоевания Казанского ханства. Им выделяли земли для поселения на высоком правом берегу Волги. И цепь этих русских поселений (по мысли пограничных) тянется от Свияжска до «Кузьмы» (Козмодемьянска).

  И в более поздние времена  в их кровь была привнесена разбойничья «струя». В 1774 году, когда войско Пугачева было разбито под Казанью генералом Михельсоном оно беспорядочно побежало вверх по реке. У Кокшайска пугачевцы не мешкая кто на чем  стали переправляться на правый берег. Основная масса пересекла Волгу у села Нерядово, где и ныне дорога от берега вверх называется Пугачевский взвоз. Но вот кого-то течением снесло и до Ураково.

 А когда наутро, что бы оторваться от преследования царских войск, пугачевцы,  пошли в сторону Цивильска и Алатыря, то  непроспавшаяся с перепоя вольница в Ураково,  подзадержалась. И вот, видимо, в то время местное население и получило эдакий генетический вброс в свою кровь.

 А о жителях этой деревни ходит множество веселых баек. К примеру,  такой случай.  В прежние годы, когда деревенские заготавливали сено на острове напротив деревни.  Молодой мужик Алексей (Бутенин) перевозил накошенное на свой берег. В  лодку-деревяшку погрузил приличный стог.   На транце лодки привинчен древний ЗИФ. Судно  идет еле-еле, но мотор жужжит громко и  в самые уши, а еще после погрузки было немного самогоночки перевозчиком   принято. А потому в расслабленном и приятном состоянии рулевой, практически не видя направления, а лишь иногда привставая, неспешно пересекает Волгу. И вдруг в какой-то момент кормчий с удивлением видит, как с носа лодки через груз сена к нему лезет какой-то мужик и что-то кричит, а за мотором и не разобрать.
   Как же так! Вроде никого на берегу не брал!? Оказалось, что двигаясь, практически, в слепую уперся носом в рыбацкий « Прогресс», что стоял на якорях и, не слыша за мотором криков хозяина, буровил воду, а тот и полез через  сено к нему. А в лодке с рыбаком была его жена, которая истошно орала и почему-то требовала у Лешки показать права! На что остервенившийся муж заорал на нее:  «Дура! Какие у них права! Это же Ураково!»

       Да и вообще местный народ был с выдумкой. Традиционно и издавна деревенские мужики отправлялись летом зарабатывать «на низа». В основном на уборочную зерновых в низовья Волги. Привозили домой натуроплату  пшеницей, что выгружали на деревенский дебаркадер с рейсового парохода.
  А вот дедушка моего друга Леши Яковлева Филлипп. как-то вместо мешков с пшеницей свел по сходням самого настоящего верблюда. Лошади на берегу дико ржали и рвались из упряжей. Народ  был в шоке! С тех пор в деревне гуляет поговорка – Все люди, как люди, а Филя  на верблюде!

  И, конечно, жители в этой Волжской деревне издавна кормились рыбалочкой. Как появилась «запретка» под плотиной Чебоксарской ГЭС, то начали пастись в ней эти отчаянные мужики, несмотря на охрану, милицейские рейды и всякие грозные запреты. И как-то в начале 90-х мой товарищ Коля Скворцов  ненастной осенней ночью там под плотиной ГЭС в охан поднял осетра на 80 с лишком кил. Охан - это донный трал с металлическим прутком понизу и сетчатым мешком-мотней.

  А потом уже в предзимок по морозцу я угадал к нему в гости. Усадили нас за стол. Там во главе был каравай белого домашнего хлеба. Свое же масло. Потом Коля - чух-чух-чух  опростал 3-х литровую банку черной икры в блюдо: «Ешьте, ребята! Может такого в жизни больше и не будет» Мазали на краюхи хлеба масло, потом обильно икру и  все это сдабривали питьевым спиртом. Тогда он еще выпускался на Марпосадском спиртозаводе. И на прощание  он дал нам по поллитровой баночке икры от того осетра.

     А в те годы, когда в деревне еще все дома понизу  были обжиты, было интересно по весне наблюдать с бугра, как  вечером выходили на воду лодки. Хозяйка была на веслах, а хозяин на кормовой беседке опускает сеточку в воду.  Против дома у каждого был свой участок и районная рыбинспекция не скоблила там «кошками». Понимали, что это не нажива, а обычная деревенская добыча продуктов на стол. Да и сами они были уроженцами из этих мест и хорошо разбирались в таких  жизненных правилах.