Я люблю тебя, Зак Роджерс. Пятнадцатая глава

ПЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА

У меня не было иного выхода, как выйти из кафе через двадцать пять минут и сесть в машину к Заку. Джесс сегодня не было, как и Блейка. Меня некому подвести. Я подумала, что не случится ничего ужасного, если я проведу в одном автомобиле с Заком Роджерсом ближайшие полчаса. Все-таки, это куда лучше поездки на автобусе, забитом людьми.
Я твердо для себя решила, что буду молчать всю дорогу до дома, не смотреть на своего бывшего парня, который иногда поглядывал на меня с улыбкой.
— Тебе идет, — вдруг сказал он, и я не знала, что сделать, кроме как того, чтобы ответить ему взглядом.
— Что? — не поняла я.
— Твои волосы, — с легким напряжением в голосе пояснил Зак. — Тебе идет эта прическа.
Я почувствовала покалывание в конечностях. Взволнованное сердце пропустило удар, а секунду спустя, подорвавшись, забилось с сумасшедшей скоростью. Смущенно поджав губы, я крошечно улыбнулась.
— Спасибо.
Зак кивнул, приковав взгляд к дороге.
— Но длинные волосы мне нравились больше, — добавил.
В груди больно кольнуло огорчение.
Я отвернулась, не намереваясь отвечать.
Оставшуюся часть пути мы проехали в пути. По радио играла песня «Love Lost» группы The Temper Trap , и я невольно загрузилась мыслями о том, чего добивается Зак, вдруг превратившись в милого парня. Здравый смысл говорил, что все его поступки после Дня Независимости обосновываются обычным желанием загладить вину. Совесть надавила на Зака, и он поддался ей. Ладно. Может быть, он просто хотел помочь мне. Искренне. По-дружески...
Но дело в том, что мы не друзья. Парень и девушка после расставания не могут быть друзьями и даже просто хорошими знакомыми. Это знает каждый.
В скором времени мой мозг точно скажет мне: «Или ты отвалишь от меня со своим Заком, или я отключаюсь».
Спустя пять песен группы Silver End , проигрываемых подряд, Зак остановил внедорожник у моего дома. Вместе с двигателем он выключил очередную композицию этой группы под названием «Avenger». В салоне автомобиля повисла вязкая тишина.
— Прекращай на меня дуться, — попросил Зак, откинувшись на спинку сидения.
Я повернула голову в его сторону и уставилась в легком шоке.
— Я не дуюсь, — заявила с толикой возмущения.
— Ну да, — фыркнул. — Как же. Я знаю, когда ты злишься.
— Ни черта, — вырвалось у меня. — Ты ни черта меня не знаешь, Зак. И не делай вид, будто не заслуживаешь того, чтобы я злилась на тебя.
Схватила сумку, которая лежала у меня на коленях, и толкнула от себя дверцу.
— Постой, — Зак резко нагнулся вперед и не дал мне покинуть автомобиль. Он закрыл дверцу и отстранился. Но меня заклинило, потому что мгновение назад его щека коснулась моего обнаженного плеча. Я перестала шевелиться. — Ты права. Я заслуживаю. Но я же извинился. И сделаю это еще раз, если ты хочешь, — он сделал глубокий вдох. — Прости меня за День Независимости. Я не знаю, что еще сказать, чтобы ты не злилась на меня.
Я медленно развернулась в его сторону и обратила на него непонимающий взгляд.
— Не надо говорить это так, будто делаешь мне одолжение. Я не нуждаюсь в твоих извинениях, Зак. Слова ничего не изменят.
Он отвернулся к лобовому окну и напряг челюсти.
— Тогда что? — он развел руками. — Что мне сделать, чтобы ты простила меня?
— Не надо ничего делать, — проговорила я, нахмурившись. — Не понимаю, зачем тебе вообще это понадобилось. Я и раньше злилась на тебя, только ты не особо обращал на это внимания.
Зак метнул на меня обиженно-понурый взгляд и надул нижнюю губу. Он смотрел на меня долго, будто испытывал на прочность мою решительность давать ему отпор. Но я была уверена в своей способности противостоять Заку. Я не собиралась сдаваться.
— А что, если я скажу, что сейчас мне не все равно, злишься ли ты на меня, или нет? — тихо вопросил он, не сводя с моего лица тоскующих голубых глаз.
С моих губ слетел судорожный вздох.
— Как это понимать?
У меня хватило сил, чтобы говорить.
— Не знаю, — Зак растерянно опустил взгляд. — Не знаю, почему мне так важно, чтобы ты не держала на меня обиды.
Меня поразило, с какой искренней досадой он говорил об этом. Болезненная грусть защемила сердце.
Зак не смотрел на меня, и я стремительно тонула в возродившихся сомнениях относительно его поведения. Чертовски странный человек. Я просто уверена, что больше никогда не встречу людей, похожих на Зака Роджерса.
Могу ли я воспринимать его слова, как повод для мыслей о том, что у него остались ко мне чувства? Будет ли правильно так думать?
Не кривя душой, я честно признаюсь, что мне хотелось бы быть уверенной в этом.
Я бы хотела, чтобы Зак помнил меня. Любил меня. Скучал по мне.
Я бы хотела, чтобы моя боль была взаимной.
Но правда всегда отличается от того, чего мы хотим. И мне не стоит обнадеживать призрачными надеждами.
Прочистив горло, я закинула лямку сумки на плечо.
— Спасибо, что подвез, — произнесла сипло и открыла дверцу.
Зак не шелохнулся, когда я покинула автомобиль. Он не уехал даже тогда, когда я добралась до входных дверей. Попав в прихожую, я заставила себя не бежать к окну, чтобы проследить за тем, уехал Зак, или нет.
Просто не могу поверить, что ему может быть неприятно оттого, что я рассержена на него. 
— Привет.
Я слабо вздрогнула, когда услышала голос отца. Подняла голову и бросила на него небрежный взгляд. Решила не отвечать и сняла балетки. Подхватив сумку, я прошла в гостиную, но мамы не увидела. Папа следовал за мной.
— Где мама? — спросила холодно.
— На кухне, готовит ужин, — ответил он. — Можешь помочь ей.
— Я устала, — направилась к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.
— Она тоже.
— Так почему бы тебе не помочь ей? — поставила ногу на первую ступеньку. «Ты все равно сидишь дома» хотелось добавить мне, но я промолчала, так как не было сил на ссоры.
— Хочешь, чтобы все отравились? — он рассмеялся, скрестив руки на груди. Его взгляд оставался на мне, словно папа ждал, что я тоже рассмеюсь.
Я поджала губы и отвернулась.
— Сейчас переоденусь и помогу ей, — отозвалась сухо и поднялась по лестнице.
Чертов ублюдок. Целыми днями просиживает диван и ни черта не делает. Он даже не пытается найти работу.
Я спустилась на кухню через несколько минут и обнаружила там маму. Она стояла у плиты. В воздухе витал запах сыра и грибов.
— Привет, — я подошла к ней. — Готовишь лазанью?
— Да, — мама нагнулась, чтобы засунуть противень в духовку. — Как прошел день?
— Нормально, — я взяла с деревянной доски кусочек сыра. — А у тебя?
— Отлично.
Мама перенесла грязную посуду в раковину и включила воду.
— Нарежешь салат? — кивнула подбородком на стойку, где лежали овощи.
— Конечно.
Я взяла нож и подошла к стойке. Пока мама мыла посуду, я резала огурцы. Мы не разговаривали, но я то и дело метала в ее сторону беспокойные взгляды. Она до сих пор ходит расстроенная после того случая несколько дней назад, когда я обнаружила ее на кухне, плачущей. Джесс безоговорочно уверена, что дело в моем отце. Да и я знаю, что это так. Но родители делают вид, будто у них все хорошо. Кого они пытаются обмануть? Мне не десять лет. Я все прекрасно вижу. Глаза мамы становятся печальными, когда она смотрит на папу. Но есть ли смысл в том, что я понимаю это? Она все равно не прислушается ко мне, не послушается моего совета прогнать этого ублюдка из дома и жить спокойно. Жить так, как раньше. Черт. Я была бы рада, если бы у мамы вновь были разные мужчины. Но только не он — не мой отец.
О, вспомни… вот и оно…
Отец расслабленной походкой вошел на кухню и остановился у стола.
— Долго еще? — спросил он.
Похоже, мама только сейчас услышала его, так как ниже опустила голову и закрыла глаза. На несколько секунд она замерла в таком положении, а потом продолжила водить губкой по тарелке.
— Тридцать минут, — мама потянулась за моющим средством.
— Ясно, — отец сложил руки на боках. — Я позвал Митчела на ужин. Не против?
— Кто такой Митчел? — спросила я.
— Мой друг, — он повернул голову в мою сторону и улыбнулся.
Я вскинула бровь и опустила голову к овощам на стойке.
— Отлично, — пробурчала и взяла помидор. — Друг, с которым ты играл в покер когда-то? Или друг, с которым ты тусовался по барам? Или вы делали вместе и то и другое? Сначала проигрывали деньги, а потом напивались?
— Наоми, — резко сказала мама.
Я поджала губы. Разрезала помидор, представив на месте томата голову своего отца.
Папа проигнорировал мой сарказм, как делал это в большинстве случаев.
— Нет. Это мой университетский друг, — проинформировал спокойно.
— Митчел, — мама оперлась рукой о край раковины и повернула голову к отцу. — Митчел Эттвуд? — ее глаза сузились.
— Да, — энергично кивнул отец, обрадовавшись тому, что мама узнала этого Митчела.
Ну афигеть теперь.   
Сегодня буду ужинать в своей комнате.
— Он же уехал в Чикаго и поклялся, что больше никогда не вернется в Индианаполис, — сказала мама приободрившимся голосом.
Папа рассмеялся.
— Да-а, — протянул, все еще хохоча.
Мама забыла о посуде и теперь всем телом развернулась в его сторону.
— Сколько мы не виделись? — с воздушной тоской вопросила она, выглядев так, словно обращалась к самой себе.
— Эмм, двадцать лет?.. — неуверенно пожал плечами отец.
Я приступила к нарезке бланшированной спаржи. Поскорее бы покончить с этим и свалить наверх.
— Детка? — позвал папа.
— Ммм? — тут же отозвалась мама.
Я громко разрубила спаржу. К черту эту фальшивую нежность отца.
— Ты говорила, что у нас есть Ламбруско . Хочу открыть его. Не возражаешь?
«Как будто тебе будет дело до того, если она откажет» мысленно прокомментировала я.
— Нет. Конечно, — мама почесала лоб. — Оно в подвале. Еще есть виски.
— Лучше вино, — папа подмигнул ей и выскользнул из кухни.
Я покачала головой и почувствовала на себе вопросительный взгляд.
— Не заставляй меня отвечать, — предупредила сразу.
— Я же ничего не сказала, — удивилась мама.
— Но я знаю, о чем ты подумала, — вздохнула и подняла голову, атаковав ее твердым взглядом.
Не выдержав его напора, она поспешно отвернулась к раковине.
— Мама звонила, — сообщила с легкой рябью в голосе.
— Бабушка?
— Ну да.
Я улыбнулась.
— Когда?
Я давно не виделась с бабулей и ужасно соскучилась по тому, как она любит пересчитывать моему отцу кости.
— Сегодня, — она выглядела не очень радостной. А я внутренне заликовала. Бабуля определенно промыла ей мозги очередной порцией нравоучений. — Она просила, чтобы ты приехала к ней на выходные.
— У меня работа, — простонала. — Не получится. 
Мама стащила с тумбы кухонное полотенце и стала протирать им чистые тарелки.
— Попроси отгул.
— Не получится.
Я умолчала о том, что совершила ряд оплошностей, из-за которых Макс держит ухо востро со мной.
— Ну, попытайся, — мама нервничала. — Ты должна поехать к ней, иначе она не даст мне спокойно жить.
Я рассмеялась.
— Хорошо. Я попробую. Но кто отвезет меня. Ты?
— Нет, — она замотала головой. — Выходные я проведу в офисе. У меня завал. Куча работы.
А мне кажется, что все дело в страхе мамы появиться перед бабушкой из-за папы.
— Только не говори, что я поеду с отцом, — я надела на лицо гримасу искреннего отвращения.
Мама издала резкий смешок.
— Шутишь? Тогда он не вернется живым.
Я довольно улыбнулась. Еще бы. Бабушка превратится в цербера, если увидит отца.
— Отлично. Тогда как мне добраться в Уорсо? Я могла бы взять твою машину.
— Она мне нужна.
— Клево, — я закатила глаза. — Прикажешь идти пешком?
— Попроси Джессику.
— Я устала просить ее об этом! Отвести на работу, привести оттуда… Мне нужен личный транспорт!
— Ты же знаешь, Наоми, — мама устало вздохнула, — сейчас мы не обладаем такими средствами, чтобы купить тебе автомобиль.
— Ну да. Как я могла забыть, — съязвила я.
— Так мы договорились? На выходные ты уезжаешь к бабушке в Уорсо, — она наградила меня долгим взглядом.
— Ага.
Я вернулась к нарезке.
— Но я не виновата, если меня не отпустят с работы, или Джессика откажет, — предупредила.
— Джессика тебе не откажет, — улыбнулась мама.
— Тогда остается работа.
— Наоми, ты должна быть у бабушки уже в субботу днем, — умоляющим тоном произнесла она.
— Что мне за это будет? — шутливо поинтересовалась я.
Мама закатила глаза.
— Чего ты хочешь?
Больше никогда не видеть отца в этом доме, городе, стране. Чтобы мама бросила его. Прямо сейчас.
— Ничего, — вздохнув, ответила я. — Ты все равно не сможешь сделать то, что я хочу.

Сегодняшний ужин я провела в компании постели, чипсов и фантастического боевика.